В. И. Левашова “Брат мой – друг мой”

Вид материала

Документы

Содержание Партийное подполье.

Подобный материал:

• Сам не знаю, откуда взялась эта боль, 737.82kb.
• Урок по русскому языку и литературе в 9 классе «Мой первый друг, мой друг бесценный!», 206.24kb.
• Конкурс сочинений «Мой папа защитник Родины», «Мой дедушка защитник Родины», «Мой брат, 15.1kb.
• Задачи: 1) Повторить литературоведческие термины ( с целью подготовки к егэ по русскому, 126.59kb.
• Список литературы на лето к будущему 6 классу, 8.92kb.
• Порой мне кажется, друг мой, что стоим мы с тобой, друг мой, стоим на холме, справа, 122.14kb.
• Конкурс стенгазет на тему : «язык мой друг мой» 3 день, 57.99kb.
• Марка Твена «Мой друг Том Сойер», 31.25kb.
• Урок русского языка в 11 классе Тема «Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы», 58.2kb.
• Мой верный друг! Мой враг коварный, 22.94kb.

Партийное подполье.

Мы настойчиво искали связей с партийным подпольем. Теперь, когда мы приступили к созданию подпольной комсомольской организации, связь со старшими была особенно нужна. Нам не хватало опыта старших.

Было ли партийное подполье в Краснодоне или его не было – в такой постановке мы этот вопрос не обсуждали, а просто считали, что его не может не быть. И даже догадывались, что известный нам и всему городу коммунист Лютиков входит в его состав.

Партийное подполье в Краснодоне сложилось еще в июле – августе сорок второго. А в последние дни сентября, когда мы искали с ним связи, оно уже активно действовало. Ядром подполья была небольшая группа коммунистов, оставленных по специальному заданию. В группу входили Лютиков Ф.П., горный инженер Бараков Н.П., работница райздравотдела Дымченко М.Д., председатель совета жен активистов города Соколова Н.Г. и председатель горсовета Яковлев С.Г.

Возглавлял партийное подполье Филипп Петрович Лютиков. Первым его помощником был Николай Петрович Бараков.

Чем был известен Филипп Петрович Лютиков?

В годы гражданской войны Лютиков в рядах Красной Армии сражался против войск Деникина. Он один из немногих краснодонцев был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Но уважали Лютикова не только за награды, но также за простоту и человечность. В предвоенные годы Филипп Петрович работал начальником электромеханических мастерских. И всегда проявлял внимание к людям, заботу о них.

Преданность делу партии, высокий ум, большой жизненный опыт, авторитет среди рабочих – вот те качества, которые прежде всего были приняты во внимание партийным руководством района и области, когда решался вопрос о том, кто должен возглавить партийное подполье в Краснодоне в случае его оккупации.

Незадолго до оккупации в Краснодон дважды приезжал секретарь ЦК Компартии Украины Коротченко Д.С. и интересовался подготовкой групп для работы во вражеском тылу, знакомился с коммунистами, оставленными для подпольной работы. Во время одной из таких бесед товарищ Коротченко Д.С. спросил Лютикова, не помешают ли ему возраст и здоровье выполнить опасное задание. Филипп Петрович ответил: “Я солдат партии. Воля Родины для меня – закон”.

В оккупированном Краснодоне Лютиков появился не сразу. Он понимал, что был бы арестован и казнен только за принадлежность к Коммунистической партии, если бы был замечен фашистами в городе в первые дни его оккупации.

Филипп Петрович скрывался и ждал, когда оккупанты начнут набирать из местных жителей специалистов для восстановления шахт. А он как раз и был специалистом этого дела. Ведь в 1925 году Лютиков именно за успехи в деле восстановления шахт был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Филипп Петрович дождался момента, когда оккупанты создали дирекцион и пришел к его начальнику Швейде предложить свои услуги. Казалось невероятным, что коммунист, орденоносец, участник гражданской войны пришел к оккупантам наниматься на работу. Но именно необычность шага, предпринятого Лютиковым, подействовала на немцев таким образом, что Филипп Петрович был не только принят на работу техническим руководителем электромеханических мастерских, но приобрел определенное доверие у руководства дирекциона при решении вопросов о том, кого из местных жителей следует, а кого не следует принимать на работу в электромеханические мастерские.

Это обстоятельство успешно использовал Лютиков, превратив мастерские в центр партийного подполья. Сюда на работу были приняты коммунисты и беспартийные Н.Румянцев, Н.Талуев, Г.Соловьев, Д.Выставкин, А.Ельшин, входящие в состав подполья, а также молодогвардейцы В.Осьмухин, А.Орлов, А.Николаев, а несколько позже и С.Левашов. Что касается большого опыта по восстановлению шахт, то его Филипп Петрович в полную меру использовал в целях прямо противоположных – на всяческий саботаж восстановительных работ.

Это и было главной задачей, поставленной перед партийным подпольем. Главной, но не единственной. Коммунисты – подпольщики считали своим долгом информировать население о положении на фронте, призывать жителей Краснодона срывать или бойкотировать различные мероприятия оккупантов, совершать вооруженные нападения на фашистов.

К выполнению этих задач коммунисты планировали привлечь также молодежь. То есть, намеревались создать комсомольское подполье. Этой работой непосредственно занимались коммунисты – подпольщики Бараков Н.Е., Дымченко М.Г.,Соколова Н.Г.

По времени это совпало с той инициативой, которую проявили в деле создания комсомольского подполья Иван Земнухов, Виктор Третьякевич. Коммунисты – подпольщики об этом знали. Лютикова об этом информировал наш комсомолец Володя Осьмухин. Дело в том, что отец Володи, умерший за несколько дней до оккупации Краснодона, дружил с Филиппом Петровичем. Поэтому Володю Осьмухина Лютиков хорошо знал и относился к нему с доверием. Он устроил Володю на работу в электромеханические мастерские.

Володя Осьмухин понимал, что Лютиков – не случайно оказавшийся в оккупированном Краснодоне человек. Он догадывался о его нелегальной деятельности и втайне от нас информировал Филиппа Петровича о всех наших шагах по созданию комсомольского подполья. Володя Осьмухин намеками давал понять нам, что Лютиков – именно тот человек, с кем нам нужно связаться.

На осторожные упоминания Осьмухина о необходимости связи с Лютиковым мы, возможно, и не обратили бы внимания, если бы не случайная встреча Земнухова с Соколовой Н.Г. Эту женщину, как активиста города, Иван знал еще с довоенных лет. Уже не раз встречал ее в оккупированном Краснодоне. И каждый раз после встречи с ней у него оставалось такое впечатление, что она хочет доверительно сказать что-то важное, но не решается. А вот в последнюю встречу все же сказала:

- Если ты хочешь побеседовать с Филиппом Петровичем, то приходи завтра …

И она назвала место и время встречи.

В день назначенной Ивану встречи мы собрались у Арутюнянца и ждали, какую весть принесет Земнухов.

Ждали мы его долго. Он вернулся гораздо позже, чем предполагалось. Пришел мрачный, раздраженный и упавшим голосом произнес:

- Встреча не состоялась!

Мы забросали Ивана вопросами:

- Ваня, ты, наверное, перепутал место.

- Ничего я не перепутал! …

- Может быть, ты раньше времени ушел?

- Как это раньше времени? Я больше двух часов там проторчал.

- Здесь какое-то недоразумение.

- Что вы из меня болвана делаете? Никакого недоразумения здесь нет. Лютиков просто не захотел иметь с нами связь. Считает, что это опасно. Ведь мы для него мальчишки.

Вот что выяснилось позже. Лютиков выразил желание встретиться с кем-нибудь из организаторов “Молодой гвардии”. Об этом он сказал Соколовой Н.Г. Но позднее, когда Ивану Земнухову уже сообщили время и место встречи, руководители партийного подполья решили все же ее отменить. По соображениям конспирации прямая связь между Лютиковым и руководством ”Молодой гвардии” была бы нежелательной. Поэтому встреча Земнухова с Лютиковым не состоялась. Естественно, в ту пору никто ничего нам объяснять не стал. Просто считалось, что мы постепенно перестанем считать Лютикова причастным к партийному подполью, а назначенную Земнухову встречу – недоразумением.

Что касается связи партийного подполья со штабом “Молодой гвардии”, то она должна была осуществляться через молодого коммуниста Евгения Мошкова. Но не Мошков от имени партийного подполья придет к членам штаба “Молодой гвардии”, а сами руководители подпольной комсомольской организации должны искать встречи с Евгением Мошковым, добиваться его согласия на поддержание связи. В выполнении этого плана должен был сыграть определенную роль Володя Осьмухин. Попросту говоря, коммунисты – подпольщики с помощью Володи Осьмухина наводили нас на Евгения Мошкова.

Когда я сообщил Сергею, что штаб “Молодой гвардии” поручил ему наладить работу радиоприемника и принимать сводки Совинформбюро из Москвы, он искренне обрадовался. Вначале меня такая реакция даже удивила. Задание ведь не из легких. Вначале выполни, а потом радуйся. Но только чуть позже, в ходе беседы я понял причину радости.

Сергей еще до этого разговора не раз подумывал о том, чтобы наладить радиоприемник и слушать передачи из Москвы. В доме имелся детекторный радиоприемник, с помощью которого он еще в школьные годы делал первые шаги в радиолюбительстве. Но это не надежное средство. Нужно искать другой выход из положения.

Сергею было известно, что у Ани Карловой в поселке шахты №3 – бис, в сарае хранится неисправный радиоприемник. Когда-то, еще до войны, он хорошо работал, затем вышел из строя. Отец к тому времени погиб в шахте. Других мужчин в доме не было: некому проявить заботу о ремонте. Не работавший радиоприемник, как ненужную в доме вещь, отнесли в сарай. Доставить приемник в Краснодон, отремонтировать его и принимать передачи из Москвы – так Сергей в тот момент представлял свой долг.

Он давно собирался к Ане, но различные обстоятельства каждый раз препятствовали этому. Теперь, получив задание штаба, он в самое ближайшее время отправится в поселок. От такого совпадения личного желания с долгом Сергей развеселился.

Возвращения Сергея ждали с нетерпением. Никто ведь точно не знал, сохранился ли в сарае у Ани неисправный радиоприемник. А если и сохранился, то как его из поселка в город доставить? Встреча с полицаем ничего хорошего не сулила.

В тот день, когда ожидалось возвращение Сергея, многие из нас, подпольщиков, были приглашены на квартиру бургомистра…

С первых дней работы подпольной комсомольской организации членам штаба приходилось довольно часто собираться и решать всевозможные вопросы. Проверка кандидатов для вступления в "Молодую гвардию”, выпуск листовок и многое другое требовало частых встреч. Всем членам штаба приходилось ежедневно, хотя бы на короткое время собираться вместе, чтобы посоветоваться, обсудить, договориться, информировать друг друга. Избрать чей-либо дом или квартиру для регулярных встреч было опасно. Это очень скоро привлекло бы внимание полиции. В целях конспирации приходилось почти каждый очередной сбор назначать в новом месте. Время тоже имело значение. Безопаснее всего было собираться по вечерам. Но вечером долго не засидишься. До наступления комендантского часа - а он начинался с девяти вечера - все должны быть дома. Иначе задержит патруль - неприятностей не оберешься.

Конечно, мы ходили по городу и после комендантского часа. Без этого никакая подпольная деятельность была бы немыслима. Но каждое появление в городе позднее девяти вечера было связано с риском быть задержанным полицейским или немецким патрулем. И вот однажды представился случай, о котором следует рассказать подробнее.

К таким авторитетным комсомольцам, как Виктор Третьякевич, Иван Земнухов, Олег Кошевой всегда тянулась молодежь. Так было до войны, а затем и в войну перед оккупацией Краснодона. Стремление юношей и девушек быть в обществе этих ребят проявилось и в оккупированном Краснодоне. Молодежь иногда собиралась у кого-нибудь из девушек на квартире. Из этого тайны не делали и прежде всего потому, что непременным участником таких встреч бывал сын бургомистра, бывший одноклассник Ивана Земнухова Георгий Стаценко.

Стаценко тянулся к нашей компании не потому, что разделял наши убеждения. Да и были ли они у него? Его взгляды на происходящие события, прежде всего на сам факт вторжения иноземных завоевателей в нашу страну, вызывали удивление. На прямой вопрос, что он думает о сложившейся обстановке, сын бургомистра откровен­но заявил:

- Мне жилось хорошо при Советской власти, да и сейчас неплохо.

Ввязываться в споры, однако, с таким человеком было не только бесполезно, но и опасно. Трудно только примириться с мыслью, что молодому парню, недавнему десятикласснику, безразлична судьба Родины, судьба социалистического строя, всеми благами которого он пользовался с момента своего рождения.

То, что отец Георгия Стаценко с приходом оккупантов стал бургомистром, нас не очень удивило по той простой причине, что мы его не знали. Но Георгий Стаценко? Ведь он родился и вырос при советской власти, получил среднее образование, учился бы и дальше, если бы не помешала война. Здорово же пришлось поработать отцу, чтобы сделать сына таким отщепенцем. Раскаяние пришло намного позже. Стаценко - младший не раз сожалел, что слепо следовал воле отца, даже не пытаясь иметь собственное мнение о происходящем. Это и привело его вначале к пассивному созерцанию, а затем и к преступлению.

Тогда, в оккупированном Краснодоне, Стаценко, конечно, знал, что мы по-другому относимся к фашистской оккупации, иначе понимаем долг советского человека. Но сыну бургомистра очень нравилась одна девушка из нашей компании - Августа Сафонова, и он старался бывать с нами. Георгий Стаценко был непременным участником наших обычных молодежных вечеров, когда мы собирались, чтобы просто повеселиться. И вот однажды Стаценко пригласил всю компанию к себе домой на вечеринку.

Идти или не идти на квартиру к бургомистру? Мы всерьез обсуждали этот вопрос, прекрасно понимая побудительные мотивы этой затеи. И дружно решили: идти.

Идти, действительно, было нужно. Связь с сыном бургомистра могла пригодиться для нашей подпольной деятельности. Так оно на самом деле и произошло.

Правда, вечер в доме у бургомистра чуть не сорвался, так как "виновница торжества" не пожелала на нем присутствовать. Девушка, которой симпатизировал сын бургомистра и из-за которой он организовал этот вечер, взаимностью ему не отвечала и отказалась от приглашения. Пришлось ее упрашивать. Но уговаривал Августу Сафонову не Стаценко - это было бы напрасной тратой времени. Наши ребята ее попросили и она согласилась.

Нашей вечеринке на квартире у бургомистра мы постарались придать некоторую огласку. Решили идти к дому не поодиночке, а группой. Собрались для этого у ворот парка и по Садовой медленно направились в нужную сторону. По пути остановились сначала у дома Олега Кошевого, подождали его, затем у дома Сергея Левашова. Я сбегал за Сергеем, но тот еще не вернулся от Ани, куда еще накануне отправился за радиоприемником. Я оставил ему записку, в которой напомнил о приглашении к Стаценко и указал адрес, куда следовало прийти. После этого мы все перешли на Пионерскую и остановились перед калиткой, ведущей во двор дома бургомистра. Входить не торопились. Пусть как можно больше явных и тайных прислужников оккупантов увидят тех, кого сын бургомистра удостоил приглашения" в свой дом.

Вечер на квартире у бургомистра не намного отличался от других подобных вечеров. На первой его половине присутствовала мать Георгия. Она не вмешивалась в наши разговоры, но поочередно рассматривала каждого из гостей. Хотела знать, с кем водится ее сын.

Когда хозяйка дома удалилась, стало веселей. К тому моменту появился Сергей Левашов. Он дал понять, что радиоприемник доставлен. Это придало веселья тем, кто был посвящен в дело, которым занимался Сергей. Начались шутки, смех, затем танцы под патефон.

Приближался комендантский час. Пора было расходиться по домам. Иван Земнухов, пошептавшись о чем-то с Третьякевичем, обратился к Георгию Стаценко:

- Уже девятый час. Пора, наверное, заканчивать?

Стаценко молчал, растерянно улыбаясь.

- А что, если попросить твоего отца продлить наш вечер?

- Я сейчас, - и Стаценко вышел из комнаты.

Вернулся он не сразу, но с сияющим лицом.

- Потанцуем еще. Отец разрешил.

И вечер продолжался. Мы стали расходиться лишь полтора часа спустя после наступления комендантского часа. После вечера ребята, естественно, пошли провожать девушек, которые жили в разных концах города. А потом сами стали возвращаться по домам. И каждый хотя бы один раз был остановлен полицейским патрулем.

- Мы были в гостях у сына бургомистра ..., - следовал ответ. Пояснений не требовалось. Вероятно, по телефону бургомистр сообщил в полицию о своем решении еще до заступления патрулей в дежурство и ни один из гостей в ту ночь не

был доставлен в полицию. Всех задержанных тут же отпускали.

А мы из этого сделали для себя вывод. Когда кому-нибудь из наших подпольщиков потом случалось возвращаться домой позже установленного часа, и быть задержанным, отговорка: " А я был на вечере у сына бургомистра", служила своеобразным пропуском.