В. И. Левашова “Брат мой – друг мой”
| Вид материала | Документы |
| Штаб создан |
- Сам не знаю, откуда взялась эта боль, 737.82kb.
- Урок по русскому языку и литературе в 9 классе «Мой первый друг, мой друг бесценный!», 206.24kb.
- Конкурс сочинений «Мой папа защитник Родины», «Мой дедушка защитник Родины», «Мой брат, 15.1kb.
- Задачи: 1) Повторить литературоведческие термины ( с целью подготовки к егэ по русскому, 126.59kb.
- Список литературы на лето к будущему 6 классу, 8.92kb.
- Порой мне кажется, друг мой, что стоим мы с тобой, друг мой, стоим на холме, справа, 122.14kb.
- Конкурс стенгазет на тему : «язык мой друг мой» 3 день, 57.99kb.
- Марка Твена «Мой друг Том Сойер», 31.25kb.
- Урок русского языка в 11 классе Тема «Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы», 58.2kb.
- Мой верный друг! Мой враг коварный, 22.94kb.
Штаб создан
Когда я миновал калитку, услышал музыку. В доме Арутюнянца играл патефон. У входной двери меня встретил Жора. Он провел в комнату, где нам предстояло заседать. Там уже находился Виктор Третьякевич. Это он крутил патефон. Минут десять мы еще слушали музыку, беседуя о житейских делах. Затее появился Иван Земнухов. После взаимных приветствий рассаживаемся вокруг стола. На столе только пластинки и патефон.
Внимание всех сосредоточилось на Викторе: что скажет он?
Виктор понимал, что мы ждем его слова. Сдержанно улыбаясь, обвел всех взглядом, потом произнес:
- Вы все, наверное, знаете, что немцы дошли до Волги и Кавказа. Красная Армия понесла большие потери и находится в трудном положении. Пора и нам включаться в борьбу. Мы с Ваней предварительно обсудили этот вопрос и предлагаем создать подпольную комсомольскую организацию. Как это сделать, давайте решать вместе.
- Витя, договаривай до конца наши предложения.
- Для руководства деятельностью подпольной комсомольской организации предлагается создать штаб. Так как избирать нас некому, Сами объявим себя членами штаба. А вот начальником штаба я предлагаю избрать Ваню Земнухова.
Все с этим согласились.
- Теперь нам нужно избрать политического руководителя подпольной организации, то есть комиссара. Какие будут предложения?
- Тебя, Витя! – воскликнул Жора.
- Я тоже высказываюсь за то, чтобы комиссаром был Виктор, - сказал Ваня.
В оценке Виктора мы все были едины, признавая в нем авторитетного парня, умелого комсомольского организатора, имеющего опыт работы в комсомольском подполье в Ворошиловграде. Ценили мы в Викторе, и смелость, которую он проявил в партизанском отряде. Его и утвердили комиссаром.
Затем разговор зашел о том, что наши люди на оккупированной территории лишены возможности иметь правдивую информацию об обстановке на фронте, о положении в советском тылу. Ведь не было ни газет, ни радио. Виктор предложил начать выпускать листовки, чтобы с их помощью информировать жителей города о действительном положении на фронтах Великой Отечественной войны, разоблачать ложь фашистской пропаганды.
- Давайте этот участок работы поручим Жоре Арутюнянцу, - предложил Ваня Земнухов. – И Жору утвердили ответственным за агитационную работу.
После этого Виктор поставил вопрос об ответственности за сохранение тайны нашей организации.
- Все партизаны, - пояснил он, - при вступлении в отряд дают партизанскую клятву. Давайте и мы введем такое правило для всех, кто будет вступать в подпольную организацию.
Начали составлять клятву. За основу был взят текст партизанской клятвы, слова которой мы с Виктором помнили наизусть. Каждый, вступающий в подпольную организацию, должен дать торжественное обещание беспрекословно выполнять любое задание старших, хранить тайну организации, быть смелым и мужественным, всегда готовым пожертвовать жизнью в борьбе за независимость Советской Родины, беспощадно мстить немецко-фашистским захватчикам и их пособникам-предателям Родины, оказывать посильную помощь Красной Армии в разгроме врага.
После того стали обсуждать возможных кандидатов для привлечения в подпольную организацию. Первым был назван Олег Кошевой. Оказалось, некоторые из присутствующих с ним уже встречались. Назывались имена других хорошо известных всем наших товарищей по совместной учебе в школе.
- А девушек будем привлекать? – обращаясь ко всем, поставил вопрос Ваня Земнухов. Все посмотрели на Виктора.
- Конечно, будем, - ответил он, - Есть ведь много примеров участия девушек в войне. Давайте вспомним хотя бы московскую комсомолку Зою Космодемьянскую, ее подвиг. И в Краснодоне найдутся смелые девчата.
В создании комсомольского подполья особые надежды мы возлагали на связь со старшими товарищами – партизанами или партийным подпольем. Но никто из нас еще не знал, действуют ли они в городе. Мы тогда предполагали, что в Краснодон из леса иногда приходят партизаны, распространяют листовки, совершают диверсии. Но мы допускали и другую возможность – в городе действует партийное подполье. Как найти с ним связь, к кому обратиться за помощью и советом?
При обсуждении этого вопроса Иван Земнухов вспомнил слова Володи Осьмухина, который на одной из встреч в парке предложил обратиться за помощью и советом в осуществлении наших планов борьбы к Лютикову.
Мнение о Лютикове как о человеке справедливом, неподкупном, принципиальном сложилось еще до войны. Конечно, не только из наших личных наблюдений. Мы тогда учились в школе и о личных качествах этого человека узнавали в основном от родителей. Моему отцу, например, с Филиппом Петровичем часто приходилось встречаться по работе. Родители других наших ребят встречались с Лютиковым на заседаниях родительского комитета школы. А однажды в школьном спортивном зале мы слушали выступление Филиппа Петровича. Он рассказывал нам о гражданской войне, о том, как он, будучи красноармейцем, участвовал в разгроме деникинских войск.
Поэтому, мы были уверены, что его пребывание в оккупированном Краснодоне не есть предательство. Такой человек не мог изменить убеждениям, предать Родину. Если он здесь работает в немецком учреждении, значит, так нужно.
На этом мы завершили первое, организационное заседание штаба. Оставалось договориться о следующей встрече и разойтись по домам. Но в этот момент Виктор Третьякевич решил преподнести сюрприз:
- Хотите знать, кто в городе распространяет листовки?
Все насторожились. Неужели Виктору известны люди, которые давно уже действуют против оккупантов? Кто же они? Все с нетерпением ждали, что Виктор скажет. Но тот не торопился.
- Виктор, брось испытывать. Давай, выкладывай! – не удержался Жора Арутюнянц.
- Сергей Тюленин и его группа! – наконец, произнес Виктор.
Все так и ахнули. Кто мог подумать, что группой первых юных подпольщиков Краснодона руководит этот озорной парнишка Сергей Тюленин. И Виктор подробно рассказал о вчерашней встрече с Сергеем и о действиях его группы.
Весть о действиях группы Тюленина нас очень ободрила и, признаться, подстегнула к большей активности. Видь мы, хотя и не намного, были по возрасту старше ребят группы Тюленина.
Решили на следующий день собраться, но уже на квартире Земнухова, и пригласить туда Сергея Тюленина.
С первого нашего сбора шли вдвоем с Виктором Третьякевичем. В пути молчали. Каждый осмысливал впечатления сегодняшнего дня. Мы, конечно, сознавали, какую берем на себя ответственность в тяжелую для нашей Родины пору. Ведь фашистские войска дошли до Волги и мы стремились как можно скорее начинать действовать. Но нельзя было забывать и об осторожности. Хотя мы в своем городе и всюду наши люди, однако, здесь работает жандармерия, которой помогают местные предатели. В этом таилась большая опасность, ибо полицаи и тайные агенты знают местных жителей, обстановку в городе, все особенности его уклада жизни. Нужно было все время помнить о правилах конспирации, иначе провала не избежать.
Сегодня мы в общих чертах наметили план создания подпольной комсомольской организации. Но в этом деле многое еще нужно решить. Наши действия всем жителям должны внушить веру в то, что Краснодон был, есть и навсегда останется советским. Нашим людям это придаст уверенность в скором освобождении, а оккупантов и их пособников повергнет в страх…
Около здания полиции мы с Виктором распрощались, так как дальше нужно было идти в разные стороны. Но он вдруг предложил:
- Хочешь, познакомлю с Сергеем Тюлениным? Он должен ждать меня у базарной площади.
В лицо я знал Сергея хорошо. Знал и о многих его довоенных проделках. Но разговаривать с ним никогда не приходилось. Конечно же, я с удовольствием согласился и мы вместе направились к базарной площади.
Начинало темнеть. Мы подошли к условленному месту. Тихо разговаривали и посматривали по сторонам. Нигде ни души. Вдруг из-за стены киоска бесшумно появилась фигура парня. Это был Тюленин. Заметив, что Виктор Третьякевич не один, пытался пройти мимо. И только после того, как Виктор его окликнул, Сергей повернул в нашу сторону.
Перед нами остановился стройный юноша. Открытое лицо, смелый взгляд голубых глаз. Одет скромно, но аккуратно.
- Знакомься! – представил Виктор Сергея Тюленина.
Мы пожали друг другу руки. Началась беседа. Разговор зашел о положении на фронте, о боях за Сталинград и Кавказ.
- Мы еще покажем этим завоевателям. Придет время, и будут они драпать до самого Берлина, - высказал свои суждения Сергей.
- Мой идеал – Павел Корчагин. Когда я прочитал роман Николая Островского, дал себе слово быть похожим на Павку Корчагина, - добавил к своему рассказу о себе Сергей.
Я с интересом слушал рассуждения Сергея и убеждался, что мои представления о нем отстали по меньшей мере на три года. Это результат только первой встречи. А в последующие дни я узнал об этом парне еще много интересного.
В тот вечер говорили мы не долго. Третьякевич передал Тюленину приглашение прийти на завтра к трем часам дня к Земнухову и мы разошлись.
Теперь я шел на Садовую к Сергею Левашову. Было уже темно и я торопился. Нужно было до наступления комендантского часа успеть переговорить с ним и вернуться домой.
Сергей ждал моего прихода, очень ждал. И очень обрадовался, когда узнал, что положено начало созданию подполья. Кончалась неопределенность нашего положения. Теперь ясно, что мы остаемся в Краснодоне и включаемся в подпольную деятельность.
Сергей рассказал о своих новостях. Он побывал в гараже дирекциона, где ему предстояло работать. Сергей смутно представлял новые свои обязанности. Но отношение к нему рабочих, с которыми удалось встретиться, было доброжелательным. Похоже, в нем видели человека осведомленного, который объяснит им обстановку на фронтах войны, всегда сможет проинформировать о военных событиях.
Наступил следующий день. Теперь мы должны собраться у Земнухова. Время сбора не вечернее, а дневное. Конечно, требовалась осторожность. Если всем явиться в одно и то же время, значит, рисковать, привлечь внимание тайной агентуры гестапо. Чтобы избежать такой опасности, каждый явился в назначенный срок, с интервалом один от другого в 10-15 минут.
В начале собрались все те, кто был накануне у Арутюнянца. А затем в ровно назначенное время появился Сергей Тюленин.
Сперва знакомство, сдержанные возгласы приветствия, а затем расспросы. Сергея буквально забросали вопросами. Ведь он был самый осведомленный об обстановке в городе человек.
Раздался стук в дверь комнаты, где мы заседали. Кто-то из домашних вызвал Ваню к выходу. Он быстро вышел, а через минуту вернулся, введя за собой Олега Кошевого.
Вот не ожидал, что так скоро увидимся. Общее оживление, вызванное приходом двух новых товарищей, длилось не долго. Время не позволяло. Виктор напомнил, что пора приступать к делу и мы расселись у стола.
Вначале подробно обсуждали условия приема в подпольную организацию. В городе было много комсомольцев, которые искали связей с партизанами или подпольщиками. Но ведь были и обыватели, которые в страхе за свою жизнь способны на предательство. Нужно было изучать людей и предлагать вступать в организацию лишь после тщательной проверки.
В обсуждение включились новые наши товарищи. Первым заговорил Олег Кошевой.
- В вопросах приема в организацию я предлагаю придерживаться правила: принимать только тех комсомольцев, чья преданность Родине и готовность выступить против оккупантов ни у кого из членов штаба не вызывает ни малейшего сомнения.
Конечно, нужна была предельная осторожность, иначе мы могли стать жертвой предателя или труса. Разговорившись на эту тему, пришли к выводу, что кто-то из членов штаба должен основные свои усилия в работе сосредоточить на обеспечении безопасности организации.
- Я предлагаю эти обязанности возложить на Олега Кошевого, - высказал свою точку зрения Иван Земнухов.
После того, как Олега утвердили ответственным за безопасность нашего подполья, снова вернулись к вопросу о выпуске листовок.
Дело в том, что оккупанты, пользуясь отсутствием правдивой советской информации, распускали среди населения самые невероятные слухи. Они утверждали, что фашистские войска будто бы захватили Сталинград, форсировали Волгу, взяли Ленинград и даже оккупировали столицу нашей Родины Москву.
Москва! Как много значило это слово для сердца каждого советского человека. Оккупанты это понимали. Распуская ложные слухи, они стремились подорвать доверие наших людей к партии, их уверенность в победе Красной Армии, уменьшить число жителей оккупированных областей, стремившихся уйти в партизаны или примкнуть к подпольщикам. Ложь и клевету оккупантов нетрудно было опровергнуть. Но нужно было найти верный способ регулярно доводить до населения правдивую информацию о событиях на фронте и об обстановке в нашем советском тылу.
Таким способом доведения правдивой информации в наших условиях могли быть только листовки. Поэтому мы и решили, как предложил Жора Арутюнянц, еженедельно их выпускать.
Сразу возник вопрос о получении нами регулярной информации московского радио. То есть, нужен был радиоприемник, чтобы слушать последние известия, принимать сводки Совинформбюро.
Выход был только один – найти неисправный радиоприемник и наладить его. Такое задание решили дать Сергею Левашову, который еще до войны увлекался радиолюбительством и сохранил многие радиодетали.
Определенные обязанности штаб возложил и на меня. Мне поручалось создать и возглавить группу подпольщиков, проживающих в центре города.
Затем мы приступили к окончательному редактированию текста партизанской клятвы. Черновой вариант был составлен еще накануне. Теперь нужно было его доработать. В ходе обсуждения текста встал вопрос и о названии организации.
Дело в том, что Сергей Тюленин рассказывая о действиях своей группы, как бы между прочим упомянул, что листовки, которые они несколько раз выпускали, подписывались инициалами М.Г., что означает “молодая гвардия”.
Это ведь слова комсомольской песни времен гражданской войны:
Мы – молодая гвардия
Рабочих и крестьян.
Все посчитали, что эти слова вполне уместны в качестве названия нашей подпольной комсомольской организации. После этого внесли в текст клятвы упоминание о названии организации и поочередно сами давали клятву. Все мы по одному вставали и торжественно клялись мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села …
Каждое слово клятвы звучало сурово и грозно. Ведь враги, на борьбу с которыми мы поднимались, были совсем рядом, их можно было увидеть в окно. Каждый из нас мысленно представил в этот момент страшную картину казни советских людей. Мы только что узнали о зверской расправе фашистов над тридцатью двумя шахтерами, коммунистами и беспартийными. В ночь с 28 на 29 сентября 1942 года их привели в городской парк, загнали в капонир, обвязали колючей проволокой и после издевательств живыми засыпали землей. Среди замученных был известный всему городу человек – директор шахты №22 коммунист Андрей Андреевич Валько.
Подводя некоторые итоги наших двух заседаний, Виктор Третьякевич сказал, что с приходом к нам Сергея Тюленина в нашу организацию вливается уже действующая группа в количестве девяти человек. Этим положено начало создания самой подпольной организации, а не только его руководящего органа – нашего штаба.
Следующее заседание штаба наметили провести у Виктора Третьякевича. На этом деловая часть завершилась. Но никто уходить не торопился. Шла оживленная беседа. У Сережи Тюленина расспрашивали подробности о делах его группы. Олег рассказывал о том, как он неудачно попытался эвакуироваться на восток. Отвечая на вопросы, Олег все время посматривал в мою сторону. Вероятно, ждал, что я задам главный для него вопрос – вопрос о судьбе его комсомольского билета. Но я молчал. Тогда Олег сам обратился ко мне:
- Почему ты сейчас не спрашиваешь меня о моем комсомольском билете?
- С меня хватит. Один раз уже спросил, - ответил я, улыбкой давая понять, что придуманной им при встрече в парке отговорке я не поверил.
- Нет, не хватит! Это вопрос принципиальный. В парке я сказал тебе неправду. Откуда мне было знать, с какой целью ты об этом спрашиваешь. Вот мой комсомольский билет!
С этими словами Олег извлек из внутреннего кармана и положил на стол свой комсомольский билет, затем рассказал уже не выдуманную, а действительную историю о том, как он его сохранил.
Однажды мы с Сергеем Левашовым проходили мимо клуба имени Ленина. Навстречу нам шел высокий парень. Лицо его мне показалось знакомым. Присмотрелся. Это же Иван Туркенич. Я знал его еще с довоенных лет. Знал как старшеклассника нашей школы имени Горького. Ивана Туркенича весь город знал. Красивый, статный. На него засматривались девушки. Уважали Ивана Туркенича и парни. Он мог развеселить любую компанию. Если около клуба собралась группа парней и периодически взрывается хохотом, можно не сомневаться, что в центре Иван Туркенич, который рассказывает что-то смешное.
Меня то Иван вряд ли знал. Я на четыре года моложе. В школе обычно знаешь своих сверстников и тех, кто старше. Но меня Иван тогда заинтересовал. Ведь то, что он лейтенант и воевал на фронте, было общеизвестно. Как он и почему здесь оказался? Как настроен? Что собирается делать в оккупированном Краснодоне?
Подобные вопросы возникли не только у меня. Несколько позже мы заговорили об этом на заседании штаба “Молодой гвардии”.
И вот что послужило поводом. Вечером к Виктору Третьякевичу пришел Анатолий Ковалев, с которым вместе учились в школе имени Ворошилова. Это был хорошо всем известный в городе спортсмен. Равного Анатолию в силе никого в Краснодоне не было. Виктор понимал, что пришел Ковалев по важному делу. В оккупированном городе так просто не приходят. После ничего не значащих вопросов ( где так долго пропадал, чем собираешься заниматься? ) Анатолий предложил:
- Витя, давай вместе создадим партизанский отряд.
- Из нас двоих? – полушутливым тоном спросил Третьякевич.
- Не только из нас двоих. Есть еще желающие.
- Кто, если не секрет?
- Если ты согласен, то назову.
- Согласен.
- Ты их всех знаешь: Вася Пирожок, Миша Григорьев, Вася Борисов. Намечается еще один
- Кто же?
- Иван Туркенич.
Вот, оказывается, кого Ковалев собирается привлечь в свой отряд. Виктор, хотя и дал Анатолию согласие совместно создавать отряд, о “Молодой гвардии” пока ни слова. На следующий же день, когда собрались у Виктора, он рассказал об этом эпизоде. Естественно, встал вопрос о приеме Анатолия Ковалева вместе с его группой в нашу организацию.
- Я против! – воскликнул Олег Кошевой.
- Почему? – удивился Ваня Земнухов.
- Я против потому, что недавно видел Ковалева и Григорьева на улице вместе с полицейскими.
- Конечно, если есть возражения, вопрос о приеме Ковалева и его группы отпадает. Но все же надо выяснить, почему два комсомольца оказались вместе с полицейскими. Не случайность ли это? – высказал свою точку зрения Виктор Третьякевич.
Проверка, которую проводил Олег Кошевой, дала неожиданный результат. Оказалось, что встреча с полицейскими была, действительно, случайной. Те сами остановили Ковалева и Григорьева и стали предлагать им поступить на работу в полицию. Те, конечно же, отказались.
Вот тогда у нас возникла идея после принятия всех четырех комсомольцев в “Молодую гвардию” дать задание Анатолию Ковалеву и Михаилу Григорьеву, используя знакомство с полицейскими, поступить на работу в полицию. Поступить, конечно, для того, чтобы по заданию штаба добывать интересующую нас информацию.
В последующем мы так и поступили. Анатолию Ковалеву и Михаилу Григорьеву дали такое задание и они устроились на работу в полицию. Правда, их пребывание там было недолгим. Ребят выгнали за недисциплинированность. Не могли же они принимать участие в карательных акциях фашистских прихвостней против наших людей. Но их даже короткое пребывание в полиции сослужило нам немалую пользу.
Когда разобрались с группой Ковалева, вернулись к вопросу о привлечении в нашу организацию Ивана Туркенича. Решили, что для беседы с ним по этому вопросу следует направиться Виктору Третьякевичу и Ивану Земнухову.
Известно было, что Туркенич после окончания семилетки поступил на рабочий факультет Ворошиловградского пединститута, филиал которого находился в Краснодоне. Затем работал наборщиком в типографии районной газеты. Здесь же вступил в комсомол.
В 1938 году Иван Туркенич уезжает в Севастополь, где учится в начале в техникуме, затем становится курсантом военного училища зенитной артиллерии. Летом 1942 направляется на фронт в должности помощника начальника штаба противотанкового истребительного артиллерийского полка.
В августе 1942 года в боях на Дону Туркенич попадает в плен. Но вскоре совершает удачный побег и приходит в оккупированный Краснодон. Иван, конечно, понимал, что он личность в городе заметная. Знают и полицейские и их тайная агентура, что Туркенич фронтовик, лейтенант Красной Армии. А зная это, наверняка негласно наблюдают, не сколачивает ли он боевую группу из местной молодежи для борьбы против оккупантов.
Именно это и собирался делать Туркенич. Но, чтобы как-то отвести от себя подозрения, устроился на работу, причем на такую, чтобы быть у всех на виду. Иван Туркенич оформился в клуб имени Ленина, но не на административную, а на творческую работу. Он появлялся на сцене в качестве актера. А то, что Туркенич нередко в компании парней вел себя как беззаботный весельчак, было наигранным.
Виктор Третьякевич и Иван Земнухов появились в клубе под вечер, когда там шла репетиция. Они дождались перерыва и подошли к Туркеничу. Тот, конечно, сразу понял, что эти двое пришли сюда не как почитатели его актерского дарования, поэтому приглашение прогуляться по парку принял без возражений. Сперва держался настороженно. Потом расслабился и стал рассказывать смешные истории.
Виктор, воспользовавшись паузой, высказал Туркеничу комплимент по поводу его успехов у публики, а потом спросил напрямую:
- Мы пришли сюда затем, чтобы предложить тебе новую “роль”.
- Какую? – сохраняя игривый тон, спросил Туркенич.
- Такую, какую тебе здесь еще не предлагали и никогда не предложат. – ответил Виктор.
Оба, сдержанно улыбаясь, внимательно посмотрели на Туркенича: поймет, или надо разжевывать.
Но тот все понял, однако спросил:
- Когда и куда мне пожаловать?
Виктор назвал свой адрес, день и время встречи, а затем попытался объяснить, как разыскать его землянку. Но тут вмешался Ваня Земнухов:
- Давай лучше так договоримся. Чтобы ты не бродил по Шанхаю и не спрашивал встречных, где живут Третьякевичи, мы пришлем за тобой Тюленина. Знаешь, наверное, этого сорванца. Он тебя и приведет куда следует.
На том и расстались.
Заседание у Виктора Третьякевича было назначено на вечер. Пока мы собирались, его родители ютились на кухне. Как только появился последний приглашенный, они вышли из дома, чтобы под видом прогулки следить за обстановкой вблизи землянки и в случае опасности своевременно нас предупредить.
Теперь с нами был и Иван Туркенич. Его провел сюда, как и было намечено, Сергей Тюленин. Иван был в центре внимания. Он рассказывал об ожесточенных боях на Дону, в которых участвовал, обстоятельствах своего пленения, побеге из плена, о нелегком пути в оккупированный Краснодон. Туркенич отвечал на наши многочисленные вопросы и, похоже, удивлялся, чем вызвано такое повышенное внимание к его боевому пути. Все скоро разъяснилось.
- Наша подпольная комсомольская организация будет не только листовками заниматься. Будут у нас и боевые дела. – начал подбираться к сути вопроса Иван Земнухов.
- Возможно, уйдем в лес партизанить – дополнил Ваню Сергей Тюленин.
- Нам нужен боевой командир. Думаю, что Ваня Туркенич вполне подходящая кандидатура – предложил Виктор Третьякевич.
- Так сразу и в командиры? – отреагировал вопросом Туркенич.
- А мы все здесь новички – добавил Виктор.
Иван Туркенич, конечно, был польщен таким доверием. Но от неожиданности был смущен.
Избранием Туркенича командиром завершилось создание штаба. В него теперь входили Иван Туркенич, Виктор Третьякевич, Иван Земнухов, Олег Кошевой, Сергей Тюленин. Шестым был я.
Жора Арутюнянц формально членом штаба не числился. Но, имея от штаба постоянное поручение возглавлять агитационную работу, очень часто бывал на наших заседаниях.
Несколько позже в состав штаба вошли также Уля Громова и Люба Шевцова. Но это было позже. А в тот момент в указанном составе мы практически начинали подпольную деятельность.
В тот вечер на заседании штаба в землянке у Третьякевича мы занимались не только принятием в состав своей организации Ивана Туркенича. Когда с этим было решено, разговор шел о привлечении в “Молодую гвардию” новых членов. Назывались имена комсомольцев, которые настроены по-боевому и предложения вступить в подпольную организацию восприняли бы с благодарностью.
Расходились мы с чувством большого удовлетворения. Радовало то, что в состав штаба подбирались авторитетные комсомольцы. А это означало, что не будет проблем с пополнением наших рядов.
Радовало и то, что мы взялись за создание комсомольского подполья по собственной инициативе. Ведь никому из тех, кого я здесь называл, не давалось задание остаться в Краснодоне в случае его оккупации и попытаться создать подпольную организацию.
Встать на путь подпольной борьбы, поднять на это многих юношей и девушек было пониманием долга комсомольца, проявлением тех нравственных качеств, которые воспитала в нас Коммунистическая партия, воспитал в нас комсомол еще в предвоенные годы.
.