Внутренняя политика

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15

Ленинградское дело – репрессии высокопоставленных руководителей, в том числе и Ленинграда (А.А.Кузнецов – секретарь ЦК ВКП(б), Н.А.Вознесенский – председатель Госплана СССР, М.И.Родионов – Предсовмина РСФСР, П.С.Попков – первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б)).

Ленинградское дело разрасталось как снежный ком. Только в самом городе было репрессировано около 2 тыс.ч. В числе выдвинутых обвинений были незаконное устройство в Ленинграде всероссийской торговой ярмарки и ведение разговоров о создании компартии РСФСР.

В январе 1953г. профессор В.Н.Виноградов (врач-терапевт), осмотревший Сталина, сделал вывод об ухудшении состояния его здоровья, необходимости постельного режима и прекращения всякой деятельности. В результате возникло так называемое дело врачей, где они были представлены агентами международной сионистской организации.

Для обоснования дела использовалось заявление медика Л.Тимащук о неправильном лечении А.Жданова, скончавшегося в 1948г. Сталин был недоволен таким заключением, сделанным в январе 1953г. виднейшим врачом-терапевтом профессором В.Виноградовым, об ухудшении состояния вождя.

По случаю траура после смерти Сталина была объявлена амнистия. Этим воспользовался Л.П.Берия распорядившись выпустить многих опасных уголовных преступников, что резко обострило обстановку в стране, и он рассчитывал на получение (при удобном случае) чрезвычайных полномочий для своего ведомства. Это же в свою очередь давало Берии удобный предлог для захвата власти.

После смерти Сталина узкий круг лиц без созыва официального Пленума ЦК принял решение о перераспределении власти.

Председателем Совета министров стал Г.М.Маленков.

Л.П.Берия объединил под своим началом МВД и МГБ.

«Оттепель» – утвердившееся в общественном сознании наименование периода истории СССР 1956 – 1964гг.

Годам «оттепели» во внутренней и внешней политике СССР положила начало речь Хрущева на XX съезде КПСС. В ходе кампании по десталинизации раскрывались преступления сталинизма, были освобождены миллионы заключенных из лагерей, началось возвращение депортированных народов. Принимались меры по модернизации партийной и общественной жизни, оздоровлению экономики. СССР достиг больших успехов в научно-техническом развитии. Весь мир поразил полет советского человека в космос.

Для периода «оттепели» характерно оживление культурной и общественной жизни страны, определенный рост свободы, распространение в СССР западной литературы, музыки, изобразительного искусства. Либерально настроенная интеллигенция связывала с «оттепелью» свои надежды на прекращение «холодной войны», на распространение внутри страны идей свободы личности.

Н.Хрущев последствие признавался, что страшился «оттепели», могущей нанести удар по гегемонии КПСС. После отстранения его от власти ушла в прошлое и «оттепель».

Политические изменения в СССР требовалось подкрепить изменениями в экономике. Выступая в августе 1953 года на сессии Верховного Совета Г.Маленков четко сформулировал основные направления экономической политики: резкий подъем производства товаров народного потребления, крупные инвестиции в отрасли легкой промышленности.

Одной из самых главных задач было решение продовольственной проблемы и вывод с/х из глубокого и затяжного кризиса. А поскольку все резервы народного энтузиазма были уже исчерпаны, надо было использовать материальные стимулы.

Проходивший вслед за сессией Верховного Совета Пленум ЦК КПСС в сентябре 1953 года принял постановление о неотложных мерах по подъему сельского хозяйства. Еще нельзя было открыто признаться в полной неэффективности и полукрепостной колхозной системы, в том, что в течении многих лет колхозники едва сводили концы с концами. Поэтому было решено ослабить государственное давление на работников сельского хозяйства, найти пути повышения рентабельности колхозного производства.

Первым мероприятием нового руководства стало снижение сельскохозяйственного налога в 2,5 раза, списание недоимок по налогам за прошлые годы, увеличение размеров личных подсобных хозяйств колхозников и приусадебных участков рабочих и служащих. Были снижены нормы обязательных поставок государству продукции животноводства, увеличены закупочные цены на продукцию колхозов и совхозов (в три раза), расширены возможности развития колхозных рынков. Заметно увеличились государственные ассигнования на развитие аграрного сектора (в четыре раза).

Была отменена практика проведения сельскохозяйственных работ по указанию «сверху», из центра. Теперь решение о том, когда и что сеять принимали в районах, но все же не сами хозяйства.

На этом же Пленуме Хрущев выступил с предложением о поднятии целинных и залежных земель, и с 1954 года началось массовое освоение целины.

К середине 1956 года было распахано и засеяно 33 млн. га новых земель, а всего в с/х оборот было вовлечено почти 42 млн. га пашни. Эти меры позволили в значительной мере решить продовольственную проблему. К сожалению, проблему решали за счет экстенсивности.

Большие изменения происходили не только в аграрном секторе, заметное внимание стало уделяться промышленности, особенно её техническому уровню. Были брошены огромные финансовые, материальные и людские ресурсы на развитие отдельных направлений фундаментальных наук и естествознания, на подготовку высококвалифицированных научных кадров, в результате чего был достигнут значительный рывок советской науки и техники.

Достижения русской инженерной школы, в том числе ключевая идея единства промышленности, науки и образования, были положены в основу промышленного развития России, и после революции. Русская инженерная школа и после 1917 года сохранила научно-техническое и организационное единоначалие и опиралась на персональную ответственность генеральных конструкторов, чьим объективным критерием успеха деятельности были созданные ими образцы гражданской и военной техники, а также заводы по ее производству. По наследству перешли и высокий престиж естественнонаучного образования, и умение привлекать достижения фундаментальной науки к решению сложных технических проблем. Эта преемственность, собственно, и позволила СССР в 40-80-х годах XX века совершить технологический прорыв, в результате которого были созданы атомная и ракетно-космическая отрасли, и далее на этой основе реализовать вариант плановой «экономики знаний», цель которой заключалась, прежде всего, в достижении мирового военного лидерства. В тот период триада промышленность— наука—образование действительно представляла собой единый взаимоувязанный национальный комплекс. Численными критериями успешного функционирования этой триады служили тактико-технические характеристики и технологические и экономические показатели (дальность, масса, точность, срок службы, технологичность и трудоемкость процесса серийного производства и т. д.) создаваемых систем вооружения, необходимых для достижения военного превосходства или паритета.

Наиболее впечатляющим свидетельством успешного функционирования триады плановой «экономик знаний» и её научно-образовательного раздела выступают разработка и серийное производство таких высокотехнологичных, наукоемких объектов, как атомные подводные лодки, сверхзвуковые бомбардировщики, ракетно-космические системы и т. д. Более того, сохранившаяся к настоящему времени часть промышленной компоненты этой триады не только обеспечивает военный

паритет России на мировой арене, но и демонстрирует высокую эффективность в рыночных условиях. Действительно, в 2004 году доля России на мировом рынке вооружений составила 18,4% (6,4 млрд. долларов), а в 2006-м достигла 21,6% (8,7 млрд. долларов), что обеспечило России второе место после США. На мировом рынке космических услуг доля России составляет 11% благодаря ракетно-космическим системам, разработанным почти полвека назад в конструкторских бюро Королева и Челомея, знаменитых «семерке» и «пятисотке».

Плановая «экономика знаний» основывалась на достижениях фундаментальной науки, что предопределило успешное выполнение в СССР целого ряда стратегически важных государственных проектов

К их числу относится создание промышленности разделения изотопов — одного из наиболее сложных и важных направлений атомного проекта. Научным руководителем проекта, несущим персональную ответственность за его реализацию, а фактически и генеральным конструктором первого диффузионного завода был академик И.К.Кикоин — один из лучших представителей русской инженерной школы XX века, в котором уникально сочетались ученый-исследователь, инженер, конструктор и руководитель большого коллектива. В середине 50-х годов Кикоин, руководя проблемой разделения изотопов, возглавил грандиозный инновационный проект, не имевший аналогов в мировой практике, — создание завода разделения изотопов урана центрифужным методом. Практическая реализация этого метода основывалась на ключевых идеях, одна из которых, принадлежащая Кикоину, обеспечила решение важнейшей проблемы передачи легкой и тяжелой фракций от центрифуги к центрифуге. В 1957 году начинает работать небольшой опытный завод газовых центрифуг, далее принимается решение о строительстве первого промышленного центрифужного завода. Именно эти заводы, созданные в СССР полвека назад при решающем вкладе фундаментальной науки, заложили основы современной российской промышленности разделения изотопов, которая демонстрирует высокую эффективность и в условиях рыночной экономики, обеспечивая долю страны на мировом рынке низкообогащенного урана в размере 40%, а на рынке топлива для АЭС — 17%.

Плановая «экономика знаний» СССР принципиально опиралась на «культ знаний», особенно в области точных наук, который в результате целенаправленной политики государству удалось сформировать и поддерживать до 1991 года. Умение решать сложные научные и технические задачи на основе фундаментальных знаний открывало путь к государственному и общественному признанию, материальному благополучию, вхождению во властные структуры и, что не менее важно, масштабному техническому творчеству. На приобретение этих умений и знаний через многолетний, кропотливый труд на школьной и вузовской ступенях была нацелена естественнонаучная компонента массовой образовательной системы СССР. Школьная и вузовская ступени были неразрывно связаны. В первую очередь решались задачи фундаментального освоения школьниками, а затем и студентами дисциплин естественнонаучного цикла. В традиции советской средней школы было выделение большого количества учебных часов на достаточно глубокое изучение математики и физики. Вступительные экзамены в технические вузы охватывали всю теоретическую часть школьной программы по этим дисциплинам. Когда профессор С.П.Тимошенко, ставший на тот момент одним из знаменитейших американских ученых и педагогов, посетил СССР в 1959 году после многих десятилетий работы в США, то дал следующую оценку советскому образованию: «Общая организация школ и методов преподавания очень похожа на ту, что имела место в дореволюционные годы. После хаоса, порожденного революционным экспериментаторством, традиционная система была восстановлена... уровень советской системы инженерной подготовки существенно превосходит оценки американских экспертов». Для инженерного образования в России наступил золотой век.

На младших курсах всех технических вузов СССР изучались фундаментальные основы высшей математики и общей физики, на которые опирались базовые и специализированные курсы инженерных дисциплин. Благодаря этому в СССР технические вузы, независимо от специализации, фактически готовили специалистов широкого профиля, способных быстро адаптироваться к работе в любой технической области. Не менее важно и то, что определенная избыточность системы массовой подготовки инженерных кадров обеспечивала возможность формирования технически подготовленного и грамотного управляющего персонала предприятий и государственных структур. Высокая эффективность советской системы образования при подготовке инженерных кадров отмечалась не только Тимошенко, но и многими другими американскими экспертами, детально изучавшими эту систему после запуска первого искусственного спутника Земли.

О высокой эффективности советской системы подготовки кадров свидетельствуют и события, произошедшие после распада СССР. Это успехи на мировом рынке труда эмигрировавших в последние 10-15 лет из России и стран СНГ ученых и высококвалифицированных специалистов — воспитанников советской системы образования. Так, по данным Российской академии наук, Комиссии по образованию Совета Европы и Фонда науки, за последние десять лет в зарубежных университетах, научно-исследовательских организациях и компаниях трудоустроено не менее 250-300 тыс. высокообразованных россиян. Другими словами, образовательная и научная база, комплекс практических навыков и умений, уровень общей культуры этих специалистов оказались вполне достаточными для их востребованности и быстрой трудовой и социальной адаптации в таких странах с рыночной «экономикой знаний», как США, Канада и государства Западной Европы.

Хотя сегодня задачи, которые ставились перед плановой «экономикой знаний» в СССР, подвергаются справедливой критике, нельзя не отметить, что они решались весьма эффективно. Более того, поскольку львиная доля экономики СССР была военной, инфраструктура науки и образования почти целиком ориентировалась на «экономику знаний». В этой связи весьма показателен перечень мероприятий по повышению качества преподавания математики и точных наук в США. Этот перечень свидетельствует, что Америка сегодня только мечтает о структурах и механизмах федерального стимулирования процессов естественнонаучного образования, которые долгие годы успешно функционировали в системе математического образования СССР и частично продолжают работать в России вопреки сигналам, приходящим с федерального уровня.

Одна из основных причин инновационного спада в СССР к середине 80-х годов — недооценка властными структурами стратегической роли массовых информационных технологий как инновационного катализатора промышленности, науки и образования. К началу 90-х этот катализатор в США и странах Западной Европы инициировал процессы структурной перестройки триады и формирование крупных компаний, которые по таким показателям, как контролируемая доля мирового рынка, годовой оборот и численность персонала, фактически соответствовали уровню отрасли. В России же к моменту перехода к новым экономическим условиям аналогичные процессы только начинали разворачиваться и были весьма далеки от завершения.

После 1991 года приоритет в экономической сфере России был отдан не формированию единой государственной научно-технической и промышленной политики, а использованию механизмов мирового рынка и национальных институтов развития для встраивания отдельных предприятий и учреждений национальной промышленности, науки и образования в мировую систему разделения труда, сформированную лидерами рыночной «экономики знаний». В результате к настоящему времени наука, образование и промышленность России не представляют собой единый взаимоувязанный национальный комплекс, а являются множеством независимых друг от друга промышленных предприятий, научно-исследовательских институтов, учебных заведений, индивидуально встраивающихся в промышленную, научную и образовательную компоненты глобальной мировой инновационной системы.

Борьба за самостоятельное выживание каждого отдельного коллектива породила интенсивный процесс «рассыпания» и «измельчения» конгломератов отраслевых и академических институтов и включения их в самостоятельную конкурентную схватку на мировом рынке «сырых знаний», нередко с элементами ценового демпинга и «проедания» научно-технических заделов и основных фондов времен СССР. Так, по данным Центра исследований и статистики науки, экспорт отечественных научных и проектных услуг, в том числе патентов и лицензий, осуществляется по заниженным примерно на 80% демпинговым ценам. «Экономика знаний» обычно отождествляется в России с куплей-продажей «сырых знаний», хотя доходы от их продажи, даже в развитых странах, были и остаются ничтожной долей в подушном ВВП, а экономически значимая в масштабах государства добавленная стоимость возникает не в процессе генерации новых знаний, а в процессе их применения крупными национальными компаниями в серийном и массовом производстве. Миллиарды долларов, затраченные Boeing и Airbus на генерацию знаний при разработке новых лайнеров, открывают для этих компаний рынки объемом в триллионы долларов. Встраивание же относительно небольших российских промышленных и научных предприятий в уже сформировавшуюся международную инновационную систему на основе купли-продажи «сырых знаний» неизбежно должно привести и уже приводит к реализации чужой «экономики знаний», когда основные результаты инновационной деятельности российских предприятий — прибыль от продажи массовых высокотехнологичных продуктов и все нематериальные активы — оседают вне России.

Аналогичная ситуация и в национальной отечественной системе образования, где критерием успеха тоже остается конкурентоспособность на мировом образовательном рынке, то есть гипотетическое встраивание системы образования России в глобальную мировую инновационную систему, а не удовлетворение потребностей национальной промышленности и науки. За последние годы радикально уменьшено число учебных часов школьных программ, отводимых на математику и физику, Россия декретивно включена в Болонский процесс, невзирая на очевидные минусы и издержки, вместо традиционной формы школьного экзамена введен ЕГЭ и т. д. Ключевым элементом предлагаемой трансформации национальной системы образования России является переход от массовой подготовки специалистов широкого профиля, имеющих фундаментальную подготовку, способных самостоятельно и быстро специализироваться в любой требуемой области, к массовой подготовке специалистов узкого профиля, владеющих ограниченной суммой знаний и навыков. Переход к другой узкой области для такого специалиста, очевидно, связан с прохождением в образовательном учреждении новой «образовательной траектории». Чем «уже» траектория обучения, чем больше в ней «точек ветвления», тем чаще обращения к рыночной системе образования и, соответственно, тем больше ее выручка. Достаточно очевидно, что эта «траекторная» образовательная система существенно более затратна, принципиально менее эффективна для национальных промышленности и науки, чем традиционная советская образовательная система.

Однако наиболее разрушительно для современной российской инновационной деятельности практически полное вымывание за последние 17 лет в массовом общественном сознании «культа знаний» в области точных наук. Обладание фундаментальными знаниями, умение решать сложные научные и технические задачи уже не открывают, как во времена СССР, в современной России путь к государственному и общественному признанию, материальному благополучию, вхождению во властные структуры. В этих условиях карьера, ориентированная на успешную инновационную деятельность, требующая многолетнего, нелегкого, кропотливого труда по приобретению знаний и умений, в глазах подрастающего поколения будет очевидно проигрывать карьерам, нацеленным на быстрый успех без особых интеллектуальных усилий. Например, «фабрике звезд», рекламируемой как карьера, которая всего за два-три месяца может обеспечить молодому человеку и общественное признание, и материальное благополучие.

Мы уже не инженеры. Не так много лет, оказывается, нужно национальной культуре для того, чтобы статус ученого, исследователя, технократа опустился не просто ниже социального экватора, но стал оцениваться общественностью со снисходительно-утешительным оттенком: «Не ваше сейчас время, сегодня модно быть финансистом, маркетологом, пиар-менеджером...» «Девять дней одного года» или ранние Стругацкие — это детство демократического общества, лет через тридцать-сорок вошедшего или попытавшегося войти в пору зрелости. Наша эпоха принуждает заняться более легкими (с интеллектуальной точки зрения) и прибыльными (с точки зрения экономической) занятиями.

Подобные колебания общественной конъюнктуры уже наблюдались в мировой истории, и каждый раз заканчивались возвратом к «исторической ватерлинии»: инженеры и технократы опять оказывались нужны. В случае пренебрежения технократической стратегией обществу приходилось платить определенную цену — поражение в войне, проигрыш в экономической конкуренции, социальные проблемы, культурные разрывы.

Ирония истории заключается в том, что постоянный рост и усложнение техносферы, обеспечиваемые этими самыми технократами, делали человечество, время от времени увлекавшееся иными ориентирами, заложником чисто технических проблем — в политическом, экономическом и социальном смыслах они становились все важнее и важнее. Говоря кратко, ситуация в последние столетия выглядела так: или принимайте блага цивилизации и достойно содержите для этого технократический корпус, или живите в традиционном, обреченном на прозябание обществе.

В 1954 году была введена в эксплуатацию первая в мире атомная электростанция в городе Обнинске, в 1959 году был построен первый атомный ледокол «Ленин», в 1957г. на околоземную орбиту выведен первый спутник Земли, в 1961 году – первый космический корабль с Ю.Гагариным на борту.

Однако развитие промышленности шло за счет экстенсивных факторов. Как и прежде, строились тысячи новых предприятий, но мало уделялось внимания повышению эффективности имеющихся мощностей.

Советское правительство, приступая к столь масштабным реформам, не имело комплексной перспективной программы дальнейшего развития страны, чем объясняются многочисленные, лишенные здравого смысла, повороты в экономической политике, зависящие от нетерпения руководителей.

Примером таких мер можно привести выдвинутое Хрущевым в 1957 году предложение догнать США по производству мяса, мяса, молока в течении трех-четырех лет. Специалистам была ясна нереальность этого предложения, поскольку в 1956 году США производили 16 млн. тонн мяса, а СССР – 7,5 млн., и для сокращения такого разрыва не было ни каких реальных условий: достаточного количества кормов, помещений для скота, средств механизаци. Но возражать руководителям было рискованно. Лозунг же «догнать и перегнать Америку по производству продукции животноводства» вскоре повис в воздухе.

Желание Хрущева побыстрее догнать Америку вело к авантюризму в центре и на местах. Повсюду создавалась видимость небывалых успехов, широко практиковались приписки, рождались «рекорды» и «почины», продолжавшие традиции стахановского движения. В каждой области, крае, республике появились «маяки»: образцовые хозяйства, на которых следовало равняться остальным. При этом все понимали, что для таких маяков созданы особые условия, что их достижения не что иное, как показуха.

Пример: « Рязанская афера» 1959г.

Крайне непродуманной была затея Хрущева с принудительным внедрением посевов кукурузы на зерно по всей стране, невзирая на климатические условия различных районов. Благая цель нарастить кормовую базу для скота, имела слишком пагубные последствия. В самый пик кукурузной компании (1962) этой культурой было засеяно не менее 37 млн. га, а вызреть она могла лишь на 7 млн.га. Во многих областях посевы кукурузы гибли из-за дождей и холода, не успевая вызревать во время короткого лета. Зачастую под «царицу полей» распахивались заливные луга, сенокосы, уменьшая и без того скудную кормовую базу страны. Производство кукурузы на корма почти везде обходилось гораздо дороже, чем обычная заготовка привычных трав.

В 1958 году было принято решение ликвидировать МТС, а технику продать колхозам. Многие механизаторы, работавшие в МТС, не хотели вступать в те колхозы, чьи поля они обрабатывали, и стремились найти работу в других местах. Сельское хозяйство сразу потеряло половину квалифицированных рабочих кадров.

Поскольку поспешные «шараханья» чаще всего не давали быстрых положительных результатов, то государственные руководители частенько возвращались к прежним методам управления.

Всего через несколько лет после начала реформ, их стали сворачивать. Уже к 1959 году были изъяты многие объявленные раннее льготы. Горожанам снова запрещалось иметь в своих хозяйствах скот, который следовало продать в колхозы и совхозы. Были введены ограничения на продажу и заготовку кормов для личных подсобных хозяйств, началась компания против «спекулянтов» на колхозных рынках. В 1962 году поголовье коров, а индивидуальном владении колхозников и рабочих совхозов составило 10 млн. голов, тогда как в 1958 году их было 22 млн. голов.

В 1963 году из-за неблагоприятных погодных условий был собран очень низкий урожая, последствием которых стала массовая закупка зерна за границей (впервые).

Продолжался процесс укрупнения и слияния колхозов.

Не менее показательным примером служит попытка перестроить управление по территориальному признаку (1957). В ходе этой реформы были упразднены многие союзные отраслевые министерства, а взамен появились территориальные советы народного хозяйства (совнархозы). Таким образом была сделана попытка децентрализации управления, обеспечения контроля за хозяйственными органами с низу, создания условий для комплексного развития экономики в пределах данного совнархоза, сокращения и удешевления государственного аппарата.

Результат создания совнархозов – появления нового местничества, хотя вместо столичной бюрократии, появилась местечковая.

Итогом реформ Хрущева стоит назвать денежную реформу 1961 года. Обмен старых денег производился в расчете 10:1. Фактически была проведена деноминация, а не реформа, имеющая какую-то цель.

Последним шагом правительства Хрущева стало решение о всеобщем снижении тарифных расценок в промышленности на 30%. Это было вызвано тем, что динамика роста производительности труда по стране оказалась ниже запланированной. Это тем самым вынудило правительство провести скрытое понижение заработной платы рабочих. В это же время было опубликовано постановление правительства о повышении (с 1 июля 1962 года) цен на мясо и мясные изделия на 30%, на масло – 25%.

Эти решения вызвали недовольство рабочих и привели к стихийным выступлениям. Самое крупное из них было в Новочеркасске 2 июня 1962г.

В социальной сфере так же были произведены серьезные преобразования. В апреле 1956 года был отменен антирабочий закон 1940 года о суровых наказаниях за опоздания на работу и прогулы, о запретах на перемену места работы. В сентябре того же года был установлен минимум заработанной платы, ниже которого на предприятиях нельзя было оплачивать работу.

В июле 1956 года вступил в силу закон о пенсионном обеспечении. Размер пенсий зависел от стажа работы и возраста. Мужчины могли уйти на пенсию в возрасте 60 лет при 25 – летнем стаже работы, женщины – в 55 лет при 20 летнем стаже. Вопрос о пенсионном обеспечении для колхозников решился только в 1965 году. Пенсии по старости стали получать мужчины в возрасте 65 лет, женщины – 60 лет, и только в том случае, если они продолжали жить в своем колхозе.

В 1956 году был принят закон о сокращении рабочей недели (с 48 часов до 46), т.е. рабочий день в субботу становился укороченным на два часа. В годы семилетки рабочая неделя еще сократилась в среднем до 40 часов. Это означало, что рабочие и служащие работали пять дней в неделю по 7 часов, а в субботу – 5 часов (как говорили тогда, «До обеда без перерыва»). Позже, в конце 1960-х гг., эти пять субботних часов распределили на другие дни недели, и суббота стала вторым выходным днем. Увеличился оплачиваемый отпуск по беременности и родам с 70 до 112 дней.

В середине 1950-х гг. началось массовое жилищное строительство, которое было переведено на промышленную основу. Стали возводиться дома из железобетонных панелей, что заметно сокращало стоки строительства, правда, порой за счет ухудшения условий проживания (низкие потолки, маленькие кухни и коридоры, проходные комнаты, совмещенные санузлы..). Но люди, переезжавшие из бараков, подвалов, общежитий в новые отдельные квартиры, воспринимали это как счастье.

В 1957 году были снижены налоги на низкооплачиваемые категории работников, с одновременным повышением минимальной заработной платы.

Доходы семьи возросли так же в связи с отменой в 1956 году всех видов оплаты за школьное и высшее образование.

Blog

Внутренняя политика