Цви Цамерет
| Вид материала | Документы |
- Мэк 60270, 1102.75kb.
- Цви Ганин Отношение США к созданию Государства Израиль, 1945-1948, 1992.83kb.
- Хасидизм, еврейское народное мистическое движение, проникнутое пафосом религиозного, 214.67kb.
5. Закон об обязательном образовании 1949 года
Одной из первых инициатив Д. Бен-Гуриона после создания государства, несмотря на тяжелое экономическое положение страны, было принятие Закона об обязательном образовании. За год до провозглашения независимости Д. Бен-Гурион писал в своем дневнике, что следует ввести в стране обязательное бесплатное школьное образование. В своей программе перед первыми выборами в Кнессет, состоявшимися в январе 1949 года, ведомая Д. Бен-Гурионом Рабочая партия обещала, что «в основном законодательстве будет закреплен принцип обязательного образования, которое будет предоставляться бесплатно каждому ребенку и будет охватывать детский сад, начальную и среднюю ступени школы и профессиональные колледжи…».
То, что обещала Рабочая партия перед выборами, законодательно утвердил избранный Кнессет первого созыва. Одним из первых законов, принятых в Государстве Израиль спустя всего несколько месяцев после окончания Войны за независимость, стал Закон об обязательном образовании 1949 года. Ниже приведены отдельные параграфы этого закона, утвержденного Кнессетом 21 сентября 1949 года:
«2. Обязательное обучение молодежи.
а) Обязательное обучение будет распространяться на всех детей в возрасте от 5 до 13 лет включительно и каждого подростка, не закончившего начальную школу.
б) Обязательное обучение в признанном учебном заведении распространяется в 1949/1950 учебном году – на каждого ребенка, которому в начале этого учебного года исполнится от 6 до 11 лет включительно; в 1950/1951 учебном году – на каждого ребенка, которому в начале этого учебного года исполнится от 5 до 12 лет включительно; с 1951/1952 учебного года и далее – на каждого ребенка, которому в начале этого учебного года исполнится от 5 до 13 лет включительно.
в) Обязательное обучение в признанном учебном заведении для трудящейся молодежи распространяется с 1949/1950 учебного года и далее на каждого молодого человека, который не получил базового начального образования.
…
4. Обязанность регулярного обучения.
а) Родители ребенка или подростка в возрасте обязательного обучения, который не получил начального образования, обязаны, каждый из них, позаботиться о том, чтобы этот ребенок или подросток регулярно посещал одно из признанных учебных заведений».
В книге «Образование в Государстве Израиль» профессор Йосеф Бентвич сравнил Закон об обязательном образовании, принятый в Израиле, с аналогичными юридическими актами, действовавшими в то время в других странах. Так, в Великобритании действие Закона об обязательном образовании распространялось на всех детей и подростков в возрасте от 5 до 15 лет, в ФРГ – с 6 до 15, во Франции – с 6 до 16, в США – с 7 до 16 лет (при наличии определенных различий между штатами).
- Каково было положение в Государстве Израиль в те годы по сравнению с перечисленными выше странами? Какие выводы можно сделать из этих различий?
Законодательство об обязательном образовании в других странах часто было более либеральным, чем израильское. Например, параграф 36 Закона об образовании в Англии (1944 год) обязывает родителей дать своему ребенку образование, соответствующее его возрасту, возможностям и способностям, в школе или иным образом. Французский закон также позволяет родителям воспитывать своих детей в общественных или частных школах или дома. Принятый же в Израиле в 1949 году закон предусматривал получение образования исключительно в государственных школах или в иных официальных учебных заведениях, признанных Министерством образования*.
- Было ли бы правильным, по Вашему мнению, ввести в Израиле закон об обязательном образовании, соответствующий английскому или французскому?
Следует отметить, впрочем, что и до принятия Закона об обязательном образовании около девяноста процентов всех еврейских детей соответствующего возраста посещали начальные и средние школы, и большинство из них оканчивали принятый в то время восьмилетний курс обучения. Вместе с тем руководители государства надеялись, что с принятием этого закона возрастет процент детей, посещающих детские сады и начальные школы, которые ранее было посещать необязательно. И в самом деле, после принятия Закона об обязательном образовании число учеников, посещающих государственные школы, возросло, хотя немало детей, в основном девочек, числились в списках, но далеко не всегда регулярно посещали занятия.
Принятый в 1949 году закон оставлял выбор политико-идеологического направления, в котором будут обучаться дети, на усмотрение их родителей. Однако это право не распространялось на новых репатриантов, проживавших в созданных специально для них палаточных лагерях. Одним из следствий этого положения стало то, что многие родители ощутили на себе сильное давление со стороны тех или иных общественных деятелей, государственных и муниципальных служащих, которые занимали ключевые должности в различных населенных пунктах, – глав местных советов, секретарей рабочих советов, руководителей отделов образования, директоров бирж труда, учителей и воспитателей, директоров отделений банков, директоров поликлиник и др., – которые хотели, чтобы родители посылали своих детей в школы, принадлежащие к тому направлению, которое поддерживали они сами. Такая ситуация породила множество жалоб, некоторые из них разбирались в судебном порядке. Фактически, в те годы не было ни одной сколько-нибудь влиятельной политической силы, которая не пыталась всеми правдами и неправдами привлечь максимальное число учеников в свою систему образования. Каждый руководитель стремился завербовать детей в школы, относящиеся к его партии или движению, – и далеко не всегда исключительно с помощью убеждения.
- Закон об обязательном образовании сразу после его принятия подвергся резкой критике философа Натана Ротенштрейха*. Помимо прочего, Н. Ротенштрейх утверждал, что «Закон об обязательном образовании дал государственное одобрение тенденциям к разобщению в израильском обществе… так как сектантство получает поощрение со стороны закона»17. Каково Ваше мнение об этом утверждении?
6. Образование и воспитание детей репатриантов
6.1. Отношение старожилов к репатриантам и вопрос о едином образовательном стандарте
В апреле 1948 года, за месяц до провозглашения независимости Государства Израиль, Комиссия по вопросам алии и абсорбции, созданная Центральным комитетом Рабочей партии, подвела предварительные итоги своей работы. В протоколах этой комиссии содержится выступление Ады Фишман (Маймон)*, посвященное, в частности, проблеме обучения и воспитания детей репатриантов:
«Я слышала от Бен-Гуриона, что следует принимать в расчет возможность прибытия 250 тысяч репатриантов в первые два года, Гиора Йосефталь* назвал здесь цифру 150 тысяч*. В обоих случаях требуются большие усилия и подготовительная работа, чтобы мы смогли принять их… Мы должны принять репатриантов, которые прошли все семь кругов ада. Сломленные и подавленные, прибывают они к берегам Родины. Среди них – молодежь и дети, которые не вкусили сладости детства и тепла дома. Их нужно принимать в городах и деревнях, направлять их, сделать их верными гражданами ишува. Молодежи, как и взрослым, нужно прививать основы активистского сионизма и ивритской культуры… Думаем ли мы о средствах, необходимых для того, чтобы их подготовить и обучить, не только детей, но и взрослых, которые прибудут, которые уже прибывают, разве у нас есть эти средства? Но ведь речь идет о наших будущих верных согражданах, которые должны стать столпами воплощения идеи еврейского государства … Среди значительной части репатриантов царит невежество, разумеется, не по их вине. В определенной мере существует также отчуждение от наших дел и священных для нас ценностей. Следует опасаться, что среди нас … появятся граждане, лишенные самых элементарных знаний. Такое положение требует сбора средств и подготовки базы, необходимой для воспитания и образования репатриантов, для некоторого восполнения того, чего они были лишены. И кто знает, сможем ли мы выполнить свою задачу и передать репатриантам необходимые знания, привить им любовь к Родине, помочь им усвоить ценности труда и морали»18.
В выступлении Ады Фишман (Маймон) отражается стереотипно подозрительный, а иногда патерналистский подход к выходцам из стран Востока (составлявших подавляющее большинство новых репатриантов той поры), характерный для позиции многих представителей старожилов в ишуве тех лет по отношению к новым репатриантам. Большинство из них радовались ожидаемой большой алие, но в то же время опасались влияния новых репатриантов, как выходцев из считавшихся «отсталыми» исламских стран, так и переживших Катастрофу европейских евреев, на общество и государство. Именно поэтому многие представители старого руководства, а также писатели и журналисты, определявшие общественное мнение в стране, призывали к проведению политики «плавильного котла», цель которой они видели в том, чтобы как можно быстрее «перековать» евреев диаспоры в «новом израильском» духе. Например, Д. Бен-Гурион на встрече с писателями и деятелями науки и культуры 27 марта 1949 года говорил: «Мы стоим перед волной алии, которая не только количественно, но и качественно отличается от волн предыдущих… Характер ишува может измениться, ему может быть нанесен определенный ущерб, и его активистский образ померкнет… Существует насущная необходимость сформировать «ивритский» характер и стиль… Мы должны привить новым репатриантам основы еврейской и общечеловеческой культуры»19.
[И л л ю с т р а ц и я 5]
Вера Вейцман, супруга первого президента страны Хаима Вейцмана, среди учеников в лагере для репатриантов, декабрь 1950 года.
Профессор Мартин Бубер* сказал на той же встрече: «[Мы должны[ формировать их облик по образцу нации… Мы должны найти форму для человеческого материала, причем в истории последних поколений неизвестен другой такой человеческий материал, который был бы настолько не приспособлен принимать форму новой нации».
В этой встрече принимал участие также профессор Бен-Цион Динбург (Динур), который в 1951 году был назначен третьим министром образования и культуры. По его словам: «Все, кто прибывает, – это угли, спасенные от «утонувшего мира»; и вместе с этим миром утонул и их духовный мир… Им нужна совершенно новая культура – во всех областях жизни, в том числе и в быту. Ведь быт, еда, одежда – все это здесь иначе, чем в тех странах, где они жили. Это настоящий переворот… Это дело – самое срочное. Время поджимает… Это – мина замедленного действия, [которая взорвется под нами], если мы не сумеем поскорее помочь им усвоить наш подход к жизни».
Отношение старожилов ишува к новым репатриантам, в особенности к выходцам из стран Азии и Африки, особенно ярко запечатлено в серии из шестнадцати статей, написанных журналистом Арье Гальблюмом и опубликованных в газете «Хаарец» в апреле 1949 года. Эти статьи, которые еще много дней спустя после своей публикации, вызывали бурные отклики по всей стране, в полном смысле слова клеймили алию из стран Северной Африки и призывали остановить ее прибытие в Израиль. Автор этих статей выражал не только свое мнение. Редакция газеты «Хаарец» и многие ее читатели, представители экономической и интеллектуальной элиты страны, придерживались таких же взглядов. Генеральный секретарь Федерации профсоюзов Пинхас Лавон также делал обобщения, оскорбляющие чувства новых репатриантов, в особенности евреев, прибывавших из исламских стран: «Образ алии изменяется, в страну прибывают новые силы. Вопрос стоит просто: будет ли здесь создан еще один левантийский народ или же народ, несущий знамя еврейского рабочего движения, о котором мечтали и думали и ради которого жертвовали своей жизнью по крайней мере два поколения евреев ишува? Опустимся ли мы до [уровня] еврейской версии Ливана, Сирии и Египта или же сможем сохранить тот облик народа, который сложился среди основателей нашего движения и на который они рассчитывали?»20
[И л л ю с т р а ц и я 6]
Дети новых репатриантов на уроке иврита в палаточном лагере Рош Ха-Айн, октябрь 1949 года.
Эту точку зрения разделял и Моше Коль*, председатель организации «Молодежная алия»* и один из лидеров Прогрессивной партии, много сделавший для прибытия в Израиль большого количества репатриантов: «Волны левантизма и невежества могут смести нас и те культурные ценности, которые мы создали с помощью организации движения за сионистское возрождение»21.
- Что Вы можете сказать о различиях в отношении старожилов ишува к представителям европейского еврейства и к репатриантам из мусульманских стран?
Эти высказывания, как и многие им подобные, отражали концепцию, которой придерживались и руководители Министерства образования и культуры. Именно реализация этой концепции привела к созданию «единых школ» во многих лагерях репатриантов. По мнению их основателей, репатрианты и их дети за короткий срок должны были усвоить ценности старожилов еврейского ишува. Целью этих школ было обучить репатриантов ивриту, объяснить корни их связей с исторической Родиной, укрепить их веру в ценности современного сионизма и привить детям репатриантов идеалы израильского рабочего движения. Деятельность некоторых из этих школ была направлена на изменение ментальности евреев диаспоры, их превращение из религиозных в светских людей.
Создание единых школ для репатриантов стало возможным благодаря особому параграфу Закона об обязательном образовании 1949 года, согласно которому у новых репатриантов не было права выбирать направление в системе образования, в рамках и в соответствии с ценностями которого будут обучаться их дети. Они должны были посылать своих детей только в школы, создававшиеся непосредственно под государственным контролем, что позволило бы им усвоить принципы израильской и ивритской культуры. Такое разграничение между системой образования детей старожилов и системой образования детей репатриантов было закреплено и в разделении полномочий внутри самого Министерства образования. Отдел образования в этом Министерстве во главе с доктором Барухом Бен-Йехудой отвечал за руководство системой образования как бы для всех израильских детей, тогда как Отдел обучения языку и усвоения культуры (сокращенно – Отдел культуры) во главе с Нахумом Левиным* руководил обособленной государственной системой «единого обучения» детей репатриантов.
На закрытых заседаниях руководства Рабочей партии, верным членом которой он был, Нахум Левин подчеркивал необходимость единого «переобучения» репатриантов и разъяснял свою позицию по поводу методов, применяемых сотрудниками его отдела. Например, на заседании руководства парламентской фракции Рабочей партии 24 января 1950 года Левин сказал:
«Разработанная нами программа построена на стремлении облегчить детям абсорбцию в школах в Израиле… Программа включает в себя: иврит, ТАНАХ, изучение истории и географии Эрец-Исраэль, арифметику и физкультуру. Во всех школах культивируется уважительное и почтительное отношение к традиции… Уже больше года религиозные круги всех направлений пытаются открыть религиозные школы в лагерях репатриантов. Мы сделали все, чтобы не допустить их создания… И с национальной точки зрения, и с точки зрения нашего движения, следует всеми силами сохранять единую систему обучения репатриантов и их детей… У религиозных депутатов есть только одно истинное утверждение – они проигрывают борьбу за алию»22.
На заседании, проведенном руководством фракции спустя два дня, Н. Левин добавил: «Мы не видели и не могли видеть в религии единственный отличительный признак [еврейского народа]. У нашего народа есть и другие устремления и интересы. … Я хочу, чтобы здесь знали, что сегодня все лагеря репатриантов заполнены студентами иешив, делающими все, что в их силах, действующими с религиозным фанатизмом… Они представляют в стране темные силы. Они не смогут привить этим детям и этой молодежи активное сионистское мировоззрение и не побудят их осваивать Негев. Я хочу, чтобы было ясно, что война идет за облик алии. Вопрос стоит так: кому будут принадлежать сердца этих сотен, тысяч и десятков тысяч детей и подростков?»23
Позицию Левина не всегда разделяли все подчиненные ему педагоги, работавшие в лагерях репатриантов, однако большинство из них было назначено им самим или его подчиненными и проводило в жизнь именно линию секулярного воспитания и образования даже в тех случаях, когда они работали с детьми и подростками из религиозных семей.
6.2. Религиозное рабочее направление в образовании
Одним из факторов, с помощью которых рабочее движение надеялось привлечь в свои ряды новых репатриантов, было религиозное рабочее направление в системе образования, основанное движением «Религиозный рабочий» в составе Гистадрута. Это направление давало своим ученикам традиционное религиозное образование, но при этом – в духе активистского сионизма, и работало под контролем Центра образования в Гистадруте, подавляющее большинство руководства которого исповедовало секулярные взгляды.
Религиозное рабочее направление начало свою деятельность с создания нескольких школ, организованных в мошавах в конце 1930-х годов, но его расцвет приходится на первое пятилетие после образования Государства Израиль, когда это направление было использовано Гистадрутом для привлечения в свои ряды репатриантов из религиозных семей. К моменту создания государства религиозному рабочему направлению принадлежали одиннадцать школ, в которых училось всего несколько сот учеников. Спустя пять лет, в 1953 году, в него входило около сотни школ, где обучалось примерно десять тысяч учеников (в большинстве своем – новых репатриантов). Летом 1953 года, в результате соглашения между Рабочей партией и религиозными партиями перед принятием Закона о государственном образовании, почти все учебные заведения, относящиеся к религиозному рабочему направлению, вошли в систему государственного религиозного образования, и лишь отдельные школы присоединились к числу государственных учебных заведений «общего» направления.
На протяжении всего периода своего существования религиозное рабочее направление в системе образования подвергалось резкой критике со всех сторон. Религиозные круги видели в нем «маскировочную сетку» рабочего движения, под прикрытием и с помощью которой оно пыталось создать «нового еврея», враждебного религии. Атеистические круги, такие, как движения Ха-шомер ха-цаир и Ха-киббуц ха-арци, усматривали в религиозном рабочем направлении систему клерикального образования и считали, что рабочее движение должно перестать его поддерживать.
Религиозное рабочее направление в системе образования получило распространение в основном в поселениях для репатриантов, созданных по всей стране в первые годы существования государства. В этих поселениях, большинство из которых принадлежали к движению мошавов, репатриантам разрешалось основывать только школы, принадлежащие к рабочему направлению, среди которых главенствующую роль играли именно школы религиозного рабочего направления. Но и эти учебные заведения страдали от постоянного притеснения со стороны светских кругов. В различных архивах можно найти многочисленные свидетельства, принадлежащие перу членов фракции «Религиозный рабочий» в Гистадруте, которые жалуются на то, что репатриантам не позволяют воспитывать своих детей в рамках религиозных традиций. Вот, например, что говорилось в письме, обращенном к руководству движения мошавов от 7 апреля 1949 года:
«Мы просим о срочной встрече для выяснения вопросов, связанных с религиозным образованием и удовлетворением религиозных потребностей новых репатриантов – членов Гистадрута. В соответствии с информацией, которой мы располагаем, сотрудники, ответственные за эти населенные пункты от имени органов Гистадрута и государственного отдела поселений, с помощью угроз и экономической дискриминации не позволяют репатриантам выражать свои религиозные чувства, … проводят дискриминацию в этих важных вопросах, что противоречит не только принципам морали и демократии, но и прямым обещаниям и решениям Исполнительного комитета Федерации профсоюзов обеспечить удовлетворение религиозных нужд всех соблюдающих традиции членов Гистадрута. Беспокоясь о единстве и мире в Гистадруте, мы заинтересованы во внутреннем разбирательстве этого скандала, что освободит нас от необходимости вынести это дело на суд общественности и превратить его в публичную и политическую дискуссию.
Мы ожидаем от вас немедленного ответа. С товарищеским приветом.
По поручению руководства движения «Религиозный рабочий» –
Иешаяху Лейбович».
В другом письме, адресованном Комиссии по разбору жалоб в Гистадруте, от 7 сентября 1949 года, говорится: «Настоящим мы выражаем письменно наши жалобы по поводу затруднений и препятствий, которые чинят органы Гистадрута, чтобы затруднить выполнение и фактически отменить решения Исполнительного комитета по поводу создания религиозных школ для детей религиозных родителей – членов Федерации профсоюзов:
1. Движение мошавов и его представители в поселенческих организациях не спрашивают мнения родителей относительно духовного оттенка школ в месте их поселения, но полагаются на заключение представителей администрации, которые иногда весьма далеки, с духовной точки зрения, от жителей поселений – как взрослых, так и детей.
2. Руководство Центра образования также не спрашивает мнения родителей (как это было решено Центральным комитетом Гистадрута), а ограничивается информацией из упомянутых выше источников…
3. Нужно отметить двуличие руководства Центра образования, посылающего «учителей в головных уборах» для того, чтобы ввести в заблуждение представителей религиозной общины, не разбирающихся в различных административных и педагогических порядках [в Израиле]...
4. Мы настойчиво требуем обязать движение мошавов и руководство Центра образования действовать в соответствии с принципом, установленным Исполнительным комитетом, то есть – спрашивать родителей о том, какое образование они желают дать своим детям. Мы требуем от них уважать высший авторитет руководства Гистадрута, которое и должно принимать окончательные решения в случае разногласий между сторонами.
С товарищеским приветом,
М. Бен-Нахум, по поручению руководства движения «Религиозный рабочий»24.
В феврале 1950 года лидеры движения «Религиозный рабочий» во главе с доктором И. Лейбовичем отошли от политической деятельности в Гистадруте из-за проводимой его органами дискриминации религиозного образования для репатриантов. Но и после этого Рабочая партия продолжала бороться с монополией религиозных партий на религиозное образование и утверждала, что у нее также есть право иметь свои религиозные учебные заведения. Д. Бен-Гурион в своей речи в Кнессете 14 февраля 1951 года так высказался по поводу существования различных направлений в системе образования:
«В действующем законодательстве о различных направлениях в системе образования не говорится о религиозных или светских школах. Закон признает четыре направления. … В нем не сказано, что рабочее направление должно быть нерелигиозным, как и не сказано, что направление, близкое движению Мизрахи, должно быть религиозным. Я также позволю себе усомниться в искренней религиозности многих и многих «религиозных».
В законе утверждается, что родители выбирают то направление в системе образования, в котором будут учиться их дети… Правительство не обязалось признавать опеку и монополию религиозных партий. Человек может быть религиозным евреем и при этом не нуждаться в удостоверении от Мизрахи или Агудат Исраэль… Религиозные партии не имеют монополии на иудаизм и права выступать от имени религии. Мы не признаем, что у них больше прав представлять «истинный» иудаизм, чем у нас… Никто из нас не нуждается в чьем-либо подтверждении в том, что он – еврей. Мы – такие же евреи, как и они, мы не хуже и не меньше их осознаем еврейское прошлое и корни иудаизма… Я не открою тайны, если скажу, что считаю существующую ныне систему направлений довольно жалкой. … Но до ее отмены право на выбор системы образования для детей есть только у их родителей»25.
После того как Д. Бен-Гурион закончил свое выступление, состоялось голосование, в ходе которого все оппозиционные партии (включая МАПАМ – соратника Рабочей партии по руководству Федерацией профсоюзов) объединились и вместе с религиозными партиями проголосовали против позиции, выраженной главой правительства. Д. Бен-Гурион, который рассматривал результат этого голосования как выражение недоверия своему правительству, сразу же заявил президенту государства об отставке, что привело к досрочным выборам в Кнессет второго созыва.
Однако и после выборов в Кнессет второго созыва (в ходе которых Рабочая партия еще более упрочила свое представительство, получив поддержку 37.3% избирателей против 35.7% в ходе выборов в 1949 году) Д. Бен-Гурион не изменил своей позиции по поводу права Рабочей партии курировать некоторые школы, принадлежащие к религиозному рабочему направлению в системе образования. В речи на заседании Центрального комитета Рабочей партии 7 февраля 1953 года он сказал: «Наша партия должна быть партией, занятой духовными вопросами, воспитанием народа… Человек может быть рабочим и членом коллектива, даже если он надевает тфилин, и нужно удовлетворить нужды религиозных репатриантов, дать им религиозную сторону образования, как они того хотят, добавив к нему научное, воспитательное содержание… Если мы сможем создать среди нас, в наших населенных пунктах, активные сионистские и в то же время стопроцентно религиозные школы, тогда они не будут чувствовать нужды в том, чтобы Ха-поэль ха-мизрахи или Агудат Исраэль были их представителями. Если мы не будем подготовлены к этому, если мы сделаем это только фиктивно, только для галочки, тогда они [религиозные партии] будут их опекунами. Это зависит только от нас. И я умоляю партию… [чтобы] все мы поняли, что это касается всего народа как в Израиле, так и живущего в диаспоре»26.
Однако эти слова Д. Бен-Гуриона были лишь попыткой остановить поезд, который уже набирал ход в противоположном направлении: итоги голосования в Кнессете в феврале 1951 года по поводу религиозного рабочего направления в системе образования и путей обучения детей репатриантов фактически уже привели к установлению монополии религиозных партий на религиозное образование.