В. А. Якушин Субъективное вменение и его значение в уголовном праве

Вид материала

Документы

Содержание §1. Понятие ошибки и классификация ошибок в уголовном праве.

Подобный материал:

• Якушин В. А., Габидуллин М. С. Пределы субъективного вменения в уголовном праве., 588.48kb.
• В. А. Якушин, В. В. Назаров, 729.35kb.
• Фельдштейн Г. С. Психологические основы и юридическая конструкция форм виновности, 19791.97kb.
• Предмет, метод и функции гражданского права, 751.43kb.
• Институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве россии:, 635.27kb.
• План лекций по дисциплине «судебная психиатрия» Астрахань-2009, 183.36kb.
• Психологические основы и юридическая конструкция форм виновности в уголовном праве, 34221.99kb.
• А. Л. Санташов отмечает, что некоторые юристы не признают существования юридической, 293.61kb.
• Экзаменационные вопросы по дисциплине «римское право», 19.48kb.
• Понятие и виды насилия в уголовном праве, 371.12kb.

§1. Понятие ошибки и классификация ошибок в уголовном праве.

В уголовно-правовой литературе имеются различные определения ошибки. Одни ученые понимают под ошибкой заблуждение лица относительно фактических и юридических признаков содеянного¹, другие трактуют ее как неверное, неправильное представление лица о фактических и юридических признаках или свойствах совершенного деяния и его последствий², третьи определяют ее как неверную оценку

¹ См.: Коптякова Л.И. Понятие ошибок в советском уголовном праве и их классификация. - В кн.: Проблемы права, социалистической государственно­сти и социального управления. - Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1978, с. -105-106; см. также Советское уголовное право: Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид. лит-ра, 1964, с. - 142; Уголовное право: Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид. лит-ра, 1969, с. - 187; Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Юрид. лит-ра, 1972, с. - 182; Советское уголовное право: Общая часть.- М.: Изд-во Юрид. лит-ра, 1977, с. - 194

² См.: Дагель П.С., Котов Д.П. Указ. соч., с. - 210; Кириченко В.Ф. Указ.-соч., с. - 16;Утевский Б.С. Указ. соч., с. - 201; Пионтковский А.А. Указ. соч., с.- 402; Угрехелидзе М. Указ. соч., с. - 46; см. также: Советское уголовное право: Часть Общая. - М.: Госюриздат, 1952, с. - 245; Советское уголовное право: Часть Общая. - М.: Госюриздат, 1962, с. - 159; Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969, с. - 186; Советское уголовное право: Часть Общая. - Киев, 1973, с. -168; Советское уголовное право: Общая часть. - М., 1974, с. - 177; Курс советского уголовного права, Т.2 - М.: Изд-во Наука, 1970, с. - 336; Уголовное право России. Общая часть. Учебное посо­бие. -М.: Изд-во Юрид. колледж МГУ, 1994г., с. - 55; Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: Изд-во БЕК, 1996, с. - 233


лицом своего поведения¹, по мнению четвертых ошибка это “заблуждение лица относительно объективных и субъективных призна­ков общественно опасного деяния, которые характеризуют это дея­ние как преступление”². Компромиссное понятие ошибки применительно к приведенным дефинициям дает А.И.Рарог. Под ошибкой лица он понимает “... заблуждение лишь относительно фактических обсто­ятельств, определяющих характер и степень общественной опасности совершенного деяния, либо относительно юридической характерис­тики деяния”.³

Анализ юридической литературы показывает, что при определе­нии ошибки юристы используют разные понятийные категории. Но и это еще не все. Ученый, давший дефиницию ошибки вообще (в целом), зачастую при определении того или иного вида ошибки отходит от своего же общего понятия ошибки. Так, например, А.И.Рарог юридическую ошибку определяет как неправильную оценку юридической сущности или юридических последствий совершаемого деяния. В то же время фактическая ошибка это неверное представление лица о фактических обстоятельствах. Ранее мы видели, что ошибка в целом рас­крывалась как заблуждение⁴ (подчеркнуто нами. - В.Я.).

Подобное отождествление понятий при определении ошибки допускают и авторы учебника по Общей части Уголовного права России, изданного МГУ в 1994 г. Так, определив ошибку в целом как неверное представление лица о ..., они юридическую ошибку раскрывают как неверную оценку виновным...⁵ (подчеркнуто нами. - В.Я.).

Более последователен в своих определениях как ошибки в целом, так и ее видов А.В.Наумов. Во всех случаях ошибка у А.В.Наумова раскрывается через оборот - неправильное представление.<sup>6


1</sup> См.: Курс советского уголовного права, Т.1, -Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1968, с.-449

² Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993, с.-20

³ Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.: Изд-во Юрист, 1996 г., с. - 194; Он же, Учебник. Уголовное право. Общая часть. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1994, с. - 189

⁴ См.: Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. -М.: Изд-во Юрист, 1996, с.- 194-195

^s См.: Уголовное право России. Общая часть (учебное пособие). - М.: Изд-во Юрид.колледж МГУ, 1994, с. - 55-56

⁶ См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть (курс лекций). - М.: Изд-во БЕК, 1996, с. - 233-234, 235


Такое достаточно вольное обращение с понятием ошибки в уголовном праве обусловлено тем, что ему не уделено должного внимания в философской литературе, хотя заблуждение (ошибка) - это прежде всего филосовская категория. Здесь можно выделить лишь работы философа Ф.А.Селиванова, в которых нашли освещение вопросы уче­ния об ошибке. Он исследует ошибку в аспекте противопоставления ее к обману в рамках учения об истинном и ложном.¹ Проблемам заб­луждения в научном познании посвящена работа П.С.Заботина.²

Что же касается теоретических работ по данной проблематике собственно в уголовно-правовой науке³, то положение на сегодняшний день таково, что высказанные идеи относительно того, как и почему именно так следует трактовать ошибку, раскрывать ее только через категорию заблуждения, не нашли достаточного количества привер­женцев и рассматриваются теоретиками как спор о несущественных аспектах этой проблемы. В совокупности это, видимо, и проявилось в том, что понятия ошибки нет даже в юридическом энциклопедичес­ком словаре. Нет нормы об ошибке и в УК РФ. Хотя при обсуждении его проектов вносились предложения о включении в УК нормы об ошибке. Так в ст. 32 проекта подготовленного Минюстом и право­вым управлением при Президенте давалось понятие ошибки.

Законодательное закрепление понятия ошибки способствовало бы укреплению законности, облегчило бы правоприменительным орга­нам применение уголовного закона и уменьшило бы довольно часто встречаемые на практике случаи объективного вменения.

Уголовное законодательство некоторых стран имеет норму об ошибке. Так, например, Уголовный Кодекс Штата Нью-Йорк в параграфе 15.20 –“Влияние наказания или ошибки на ответственность” предусматривает целых три и достаточно развернутых части⁴. В Уголовном

¹ См.: Селиванов Ф.А. Заблуждение и пороки. - Томск: Изд-во Томск. ун­та, 1965, с. - 4; Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. - М.: Политиздат, 1972 г., с. - 8; Селиванов Ф.А. Проблемы теории ошибок. - В кн.: Проблемы мето­дологии и логики наук. Выпуск 6, ученые записки №85, Томск, 1970, с. - 5, 9; Селиванов Ф.А. Оценка и норма в моральном сознании. - М.: Изд-во Знание, 1977

² См.: Заботин П.С. Преодоление заблуждения в научном познании. - М.: Изд-во Мысль, 1979

³ См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988; Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993.

⁴ См.: Уголовное право буржуазных стран. Общая часть. М., 1990, с. - 92-93


Кодексе ФРГ имеются две нормы специально посвященных ошибке. Это параграф 16 – “Фактическая ошибка” и параграф 17 –“Ошибка в запрете”¹. Содержит нормы об ошибке УК Франции² и Испании³. В некоторых уголовно-правовых системах, где нет четкой кодификации уголовного права ошибка, например, в праве собствен­ности учитывается при разрешении уголовного дела.⁴

При совершении социально значимых действий личность соотно­сит конкретные обстоятельства дела с имеющимися у него знаниями о подобных обстоятельствах, своими навыками и опытом. В процессе этого соотнесения происходит как бы вторичное отражение действительности, вторичное ее познание. Ошибка, заблуждение лица в по­добных ситуациях свидетельствует о неправильном, искаженном от­ражении объективной действительности в психике лица. Из этого следует, что ошибка при совершении преступления есть ошибка не науч­но-практического характера в процессе первичного познания действи­тельности, а ошибка психологического характера в процессе вторич­ного познания, отражения этой действительности. В свое время еще В.И.Ленин подметил, что нужно различать “научно-историческое и психологическое исследование человеческих заблуждений...”⁵

Мы исходим из того, что заблуждение возможно как в рамках первичного, так и вторичного процессов познания. В гносеологическом же плане оно может быть обусловлено как чувственными, так и раци­ональными элементами познания. Видимо, искажение отображаемо­го в сознании человека происходит на каких-то отдельных уровнях познания, но в сочетании чувственного и рационального. Особеннос­ти процесса познания, которые порождают и предопределяют ошиб­ки на том или ином уровне познания действительности принято назы­вать гносеологическими корнями ошибки⁶. Не останавливаясь под­робно на социально-психологическом генезисе ошибки (он достаточно

¹ См.: Там же, с. - 228

² См.: Крылова Н.Е. Основные черты нового уголовного кодекса Фран­ции. М., Спарк, 1996, с.-65.

³ См.: Кузнецова Н.Ф., Решетников Ф.М. Уголовный кодекс Испании. М., Зерцало, 1998,с.-15

⁴См.: Сюкияйнен. Мусульманское право. М., 1986, с. -185

⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 18, с. - 141

⁶ См.: Селиванов Ф.А. Заблуждение и пороки. Томск, 1965, с. - 85. Он же: Истина и заблуждение. М., 1972, с. - 78


подробно рассмотрен в юридической литературе¹), отметим, что
определять ее можно только с учетом как чувственного, так и рационального элемента познания.

Отсюда следует вывод о том, что некоторые из приведенных нами дефиниций ошибок не всегда отвечают этому требованию. Если, например, вспомнить определение ошибки, предложенное А.В.Наумовым, то определять ошибку как неправильное представление лица относительно фактических и юридических обстоятельств деяния и его последствий нельзя, поскольку здесь акцент сделан на то, что ошибка возможна лишь на чувственном уровне процесса познания. Данное определение не учитывает, что ошибка возможна и на рациональном уровне. Мы полагаем, что недопустима при определении ошибки дру­гая крайность - когда она рассматривается как неверная оценка об­стоятельств дела или всего поведения в целом. Это определение не охватывает те ошибки, которые возможны на чувственном уровне. Под понятие ошибки должны подпадать ошибки как чувственного, так и рационального уровня.

В этой связи возникает вопрос о том, как соотносятся такие поня­тия как “ошибка” и “заблуждение”? В философской литературе отме­чается, что понятия эти близки, но не тождественны.² П.С.Заботин, например, заблуждение понимает как несоответствие знания предме­ту в силу причин и обстоятельств, не зависящих от личных качеств субъекта. В то же время ошибка раскрывается как несоответствие, “обусловленное чисто случайными качествами индивида.”⁵ Мы полагаем, что различие между этими понятиями не в том, что одно опре­деляется объективными факторами, а другое - личностными качества­ми индивида (в конечном итоге и личностные факторы объективны), а тем, что заблуждение всегда связано с жизнедеятельностью челове­ка, с его социальной практикой, которая так или иначе отражается в

¹ См.: например: Якушин В.А. Ошибка по советскому уголовному праву и ее социально-психологическая природа. Сборник: Вопросы укрепления пра­вовых основ государственной и общественной жизни в свете новой Конститу­ции СССР. Казань, 1980, с. - 137-143

² См.: Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972, с. - 9; Он же: Оцен­ка и норма в моральном сознании М., 1977, с. - 25-26; Заботин П.С. Преодо­ление заблуждений в научном познании. М., 1979, с. - 70

³ Заботин П.С. Указ. соч., с. -71. Подобная трактовка заблуждения дается в философском энциклопедическом словаре. См.: Философский энциклопедический словарь. М., "Советская энциклопедия", 1983, с. - 188


психике человека, опосредованно его сознанием и волей. В то же вре­мя, некоторые ошибки не связаны тесно с чувственными и рациональными аспектами процесса познания, например, механическая ошибка при написании, двигательная ошибка при переключении передачи и т.д. При определении тех или иных понятий, при формулировании дефиниций всегда нужно помнить положение о том, что дать определение – “значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое бо­лее широкое.”¹ Это позволит наиболее полно и в обобщенной форме не только представить себе предметы и явления действительности, но и раскрыть связи между ними посредством фиксации общих и специ­фических признаков, в качестве которых выступают свойства пред­метов и явлений, подпадающих под ту или иную дефиницию.²

Поскольку уголовное право интересует ошибка лица, совершающего общественно опасное деяние, то есть ошибка, определяющая характер, форму и содержание его интеллектуальных и волевых про­цессов, то в этих случаях ее можно считать разновидностью, особой формой заблуждения. В таком аспекте ее трактовки можно согласить­ся с утверждением П .С.Заботина о том, что в действительности ошиб­ка “выглядит как частная форма проявления заблужде-ния.”³ В то же время, как совершенно верно отмечается в литературе, “термин “заблуждение” употребляется для обозначения ошибки в знании”⁴, то есть подводится под более широкое понятие - понятие ошибки вооб­ще. В этом нет противоречия и взаимоисключения. Это диалектика взаимосвязи понятий. Правильно подмечено, что “...человеческие по­нятия... вечно движутся, переходят друг в друга, переливают одно в другое, без этого они не отражают живой жизни.”⁵

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что при определении понятия ошибки в уголовном праве, наиболее последовательны те ученые, которые раскрывают ее через заблуждение, рассматривают ее как частный случай заблуждения.

Однако даже среди тех ученых, которые понимают под ошибкой в уголовном праве своеобразный вид заблуждения, нет единства мнений

¹ Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 18, с. - 149

² См.: Философский энциклопедический словарь. М., “Советская энциклопедия”, 1983, с. – 513

³ Заботин П.С. Указ. соч., с. - 72

⁴ Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972, с. – 9

⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т.29, с. - 226-227


о том, относительно каких обстоятельств существует это заблуж­дение.

Так, по мнению Ф.Г.Гилязева это заблуждение относительно как объективных, так и субъективных признаков общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление. При этом под субъективными признаками понимаются как признаки личностного свойства, например, потерпевшего (его возраст, особенность профессиональной деятельности и т.д.) или соучастника (признан ли соучас­тник особо опасным рецидивистом, является ли он малолетним и т.д.), так и признаки субъективной стороны иных соучастников, в отноше­нии которых лицо ошибается. Например, ошибка в содержании мо­тива и цели соучастника.¹

С подобным определением вряд ли можно полностью согласиться. Во-первых, ошибка лица в качествах потерпевшего или свойствах “своего” соучастника не является заблуждением в отношении субъектив­ных признаков. Субъективны они для самого потерпевшего или со­участника, а также для правоприменителя, так как при применении закона он “вскрывает” личностные свойства того и другого, возмож­ные варианты отражения этих свойств в психике данных лиц как бы с их, внутренних позиций потерпевшего или соучастника. Что же каса­ется самого субъекта преступления, ошибающегося в этих признаках потерпевшего или соучастника, то для него они выступают в качестве объективных обстоятельств (признаков). Это признает и сам Ф.Г.Гилязев в ходе рассмотрения данной проблемы.

Во-вторых, исхода из изложенного, да и строго в научном плане, вряд ли можно относить мотив и цель соучастников к субъективным признакам общественно опасного деяния, совершаемого исполнителем. Они субъективны в своем филогенезе. Но, зародившись и прояв­ляясь вовне с помощью слов, мимики, жестов, усилий и т.д., они в он­тогенезе выступают уже внешними силами для других, элементами субъективной реальности. Только в этом случае возможно заблужде­ние в отношении этих признаков, ибо ошибка при совершении деяния есть результат неправильного отражения каких-то сторонних явлений в психик человека.² Если занять иную позицию, то все, что ни будет

¹ См.: Гилязев Ф.Г. Особенности вины и ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993, с.-20, 74-93

² См.: Якушин В.А. Ошибка по советскому уголовному праву и ее социально-психологическая природа. В сб.: Вопросы укрепления правовых основ государственной и общественной жизни в свете новой Конституции СССР. Казань, 1980, с. - 140-141 248

исходить от соучастника (например, подстрекателя) и воспринимать­ся исполнителем - слово ли, жесты, действия - все это следует назы­вать субъективными признаками. В обыденном плане, действитель­но, мы именуем мотив, цель соучастника, в отношении которых оши­балось лицо (исполнитель), субъективными признаками, но для ис­полнителя они уже объективная реальность, внешняя по отношению к собственным психическим явлениям “материя”.

В-третьих, исходя из предложенного определения ошибки можно сделать и такой вывод - что ошибка будет и тогда, когда лицо заблуждается в отношении признаков субъективной стороны своего же дея­ния. Кстати, именно такое понимание ошибки в субъективных признаках совершаемого деяния высказывалось Н.С.Таганцевым. Он, например, выделял ошибку лица относительно мотивов собственных действий, как субъективных основаниях этих действий.¹

При всей заманчивости такого подхода вряд ли с ним можно согласиться. Он противоречит механизму протекания психических процессов. Заблуждение, как неправильное отражение, является частью всего отражательного процесса, элементом содержания последнего, одновременно предопределяя и само содержание психического. Ошиб­ка меняет содержание вины, ее форму, характер цели, свойство по­буждений не потому, что это какая-то обособленная часть психичес­кого, а потому, что само заблуждение вплетено в живую ткань этих субъективных обстоятельств. Они выступают не объектами неправиль­ного отражения - ошибки, заблуждения, а субстратами, носителями этого заблуждения. Лишь в научном плане, в интересах раскрытия граней содержания таких психологических формирований как вина, мотив, цель, мы рассматриваем ошибку обособленно и показываем ее влияние на них. Однако при этом всегда помним, что она является частью содержания последних и всегда обусловлена реальными об­стоятельствами, предопределяющими это неправильное, неадекватное отражение. А вот эти реальные обстоятельства действительно могут быть как объективного, так и субъективного характера.

В определении А.И.Рарога акцент сделан на то, что ошибка это прежде всего заблуждение в отношении обстоятельств, обусловливающих характер и степень общественной опасности деяния. Но не лю­бых обстоятельств, а реальных (фактических) обстоятельств. Конечно,


¹ См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть, Т. 1, М., 1994, с.-232,235


характер и степень общественной опасности зависят как от объективных, так и субъективных признаков (в числе последних вина, мо­тив, цель). Однако, когда подчеркиваем, что на это влияют вина, мотив и цель, то учитываем их содержание, формы и т.д. уже в целом, со всеми их “погрешностями” -заблуждениями, которое всегда возмож­но лишь в отношении реальных обстоятельств дела. Видимо, это обстоятельство не было учтено Ф.Г.Гилязевым, когда он давал определение ошибки.

Кроме того, общепризнанно, что лицо может ошибаться не только
относительно характера и степени общественной опасности деяния,
но и в отношении его юридической характеристики, в отношении его
противоправности. Это то же объективное обстоятельство, нашедшее
неправильное отражение в психике лица, совершающего социально
значимое деяние.¹

Поэтому наше утверждение о том, что в самом обобщенном виде ошибка есть “...заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление”² , - представляется наиболее верным. Вина, разумеется, ха­рактеризует преступление как таковое, как преступление. Но она, как было отмечено ранее, не может быть объектом заблуждения. Как реальность она существует улица, совершающего общественно опасное деяние. Для него она - субъективное начал о, психическое основание и сопровождение его деятельности. Но для нас, для тех, кто извне смот­рит на факт совершения преступления и констатирует, что у лица име­лось психическое отношение к совершаемому, она выступает как дан­ность, существующая (существовавшая) объективно.

Нельзя вставать на ту позицию, что лицо, совершающее преступление, как бы в зеркале видит психическое со держание вины, мотива, цели, оценивает их, неправильно соотносит с чем-то, а в конечном итоге ошибается и на этой основе совершает действия.

Поскольку, в соответствии с редакцией ст. 14 УК РФ, преступлению присущи два объективных признака: общественная опасность и уголовная противоправность (включая сюда наказуемость), то и ошиб­ка лица, при совершении преступления, касается этих признаков. При

¹ См.: Якушин В.А. Ошибка в противоправности и ее значение для определения вины и уголовной ответственности. В кн.: Актуальные вопросы со­ветского права. Казань, 1985, с. - 99

² Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988, с. - 35


этом нет, видимо, принципиальной разницы в том, следует ли именовать ошибку в отношении второго объективного признака преступления ошибкой в противоправности или, как это у А.И.Рарога, на­звать ее ошибкой относительно юридической характеристики деяния. Суть от этого не меняется, однако стилистически предпочтительнее первое наименование данного рода ошибки.

С учетом изложенного, можно констатировать, что под ошибкой в уголовном праве следует понимать заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его уголовной противоправности. Эти виды ошибок достаточно под­робно рассмотрены в юридической литературе¹. Мы не ставим перед собой цель подробно проанализировать их. Заблуждение нас интере­сует в другой плоскости - каково влияние ошибки на пределы субъек­тивного вменения?

Классификация ошибок лиц, совершивших общественно опасное деяние, не самоцель того или иного исследователя. Она осуществляет­ся в интересах более углубленного изучения данного явления, раскры­тия его граней и характера взаимодействия объективного и субъек­тивного, в целях установления реальной картины происшедшего и надлежащего применения закона, в целях совершенствования уголов­ного законодательства.

Анализ юридической литературы показывает, что существует мно­жество классификаций ошибок. При этом в основу классификаций берутся различные признаки.² Можно, например, классифицировать ошибки по источнику их возникновения. По этому основанию нами выделялись ошибки, обусловленные: а) внешними, объективными и б) внутренними, субъективными факторами.³ В.Ф.Кириченко выде­лил ошибку вследствие неправильного восприятия и неправильного заключения.⁴ Н.С.Таганцев полагал, что по этому основанию следует различать ошибку в поведении и ошибку в силу неправильного


¹ См.: Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952; Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988

² См.: Якушин В.А. Ошибка и ее значение в применении уголовного зако­на. В кн.: Вопросы осуществления прав и обязанностей в развитом социалис­тическом обществе. - Казань, 1983, с. - 59-62

³ См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань, 1988, с.-48

⁴ См.: Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному пра­ву. - М., 1952, с.- 17


представления.¹ С учетом уровня отражения действительности в процессе совершения социально-значимых действий можно выделить ошибки на уровне чувственного и рационального отражения реальности.

Мы видим, что проблемой классификации ошибок ученые актив­но занимались и до 1917 года. В дореволюционном уголовном праве России выделялись многие виды ошибок. Так, в работах Н.С.Таганцева выделяются ошибки извинительные и неизвинительные,² случай­ные³, фактические и юридические⁴. По своему содержанию Н.С.Таганцев выделял ошибку, относящуюся к деянию и его последствиям, и ошибку в мотивах, как основе деятельности.⁵ П.П.Пусторослевым, помимо фактической и юридической ошибки, выделялась ошибка в лице или предмете.⁶ Н.Д.Сергеевский выделял ошибку в плане и ошиб­ку в выполнении.⁷

Достаточно большое внимание уделено классификации ошибок и
в послеоктябрьский период. Так, В.Ф.Кириченко выделял заблуждения относительно: а) общественной опасности деяния; б) обстоятельств, являющихся элементами состава преступления; в) юридичес­ких факторов или юридическую ошибку (ошибку в праве).⁸ П.С.Дагель классифицировал ошибки по следующим основаниям: а) по пред­мету - ошибка юридическая и фактическая; б) по причинам возникновения - ошибка извинительная и неизвинительная; в) по своей значимости - ошибка существенная и несущественная; г) ошибка виновная
и невиновная.⁹

В отличии от В.Ф.Кириченко многие ученые считают, что нужно выделять не три, а два вида ошибок. При этом одни считают, что таковыми


¹ См.: ТаганцевН.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая, Т. 1, М., 1994, с.-232

² См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. - Часть Общая, Т. 1 - С.­Петербург, 1902, с. - 545

³ Там же, с. -581,582

⁴ Там же, с. - 585

⁵ Там же, с. - 583

⁶ См.: Пусторослев П.П. Русское уголовное право. Общая часть. - Юрьев, 1907, с.-344, 366

⁷ См.: Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право (пособие к лекциям). Часть Общая. - С.-Петербург, 1910, с. - 299

⁸ Кириченко В.Ф. Указ. соч., с. - 18

⁹ См.: Дагель П.С. Обстоятельства, исключающие виновность субъекта и влияющие на форму вины. - Советская юстиция, 1973, №3, с. - 14-16


являются фактическая и юридическая ошибка¹, другие пола­гают, что ими выступают ошибки в объекте и в обстоятельствах, от­носящихся к объективной стороне². по мнению третьих это ошибка относительно объективных или субъективных признаков обществен­но опасного деяния, которые характеризуют его как преступление.³

Предложенные классификации ошибок отражают в той или иной мере рассматриваемое явление, открывают какие-то стороны его и уже в силу этого имеют практическое значение, а отсюда заслуживают и внимания науки уголовного права. Разумеется, что практическая зна­чимость приведенных классификаций неоднозначна. Одни из них рас­крывают существенные связи явления (ошибки) и, тем самым, раскры­вают его природу, социальное и уголовно-правовое значение, место во всеобщей взаимосвязи и т.д. Другие классификации помогают рас­крыть лишь отдельные стороны, грани, срезы этих явлений и как та­ковые носят вспомогательный, дополнительный характер.

Практическая значимость той или иной классификации зависит от
весомости, важности, значимости того признака, который положен в
основу этой классификации. Кроме того, любая классификация будет
иметь большую значимость, более полно и правильно раскрывать содержание явления, его сущностные моменты, если избрано такое ее
основание, которое включает в себя все предметы с подобными при­
знаками , основаниями.

Если с учетом этих позиций рассмотреть предложенные классифи­кации ошибок, то зачастую требования такого рода, например, “исключительности основания”, в них не соблюдаются. Так, один и тот же классификационный признак наличествует как в одной, так и в


¹ См.: Коптякова Л.И. Понятие ошибок в советском уголовном праве и их классификация. В кн.: Проблемы права социалистической государственности и социального управления. - Свердловск, 1978, с. - 107; Уголовное право. Общая часть, М.: Юрид. лит-ра, 1994, с. - 189; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. М.: Юрист, 1996, с. - 194; Уголовное право России. Общая часть. Учебное пособие, М.: Изд-во Юрид. колледж МГУ, 1994, с. - 55; Новое уголовное право России (учебное пособие). Общая часть, М.: ТЕИС, 1996, с. - 52; Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций, М.: БЕК, 1996, с.-234

² См.: Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1956, с. - 164

³ См.: Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993, с. - 20,25


другой классификации. Действительно, почему, к примеру, не считать юридическую ошибку видом фактической ошибки? При юридической
ошибке лицо ошибается относительно какого-то факта - правомерности поведения, квалификации, вида и размера наказания и т.д. Исследователь, утверждающий, что юридическая ошибка это ошибка от­носительно каких-то фактических обстоятельств, будет совершенно
прав.¹

С другой стороны, заблуждение лица относительно фактических обстоятельств, например, в объекте преступления, совершенно обоснованно можно отнести к виду юридической ошибки, поскольку происходит заблуждение относительно вида и характера нарушаемого общественного отношения, охраняемого определенными нормами права и только ими, в отношении которых так же имеется неправиль­ное представление или оценка. Полагая, что нарушая одну сферу об­щественных отношений лицо считает, что нарушает и определенные нормы права. Поэтому, если виновный посягал, например, налицо в связи с его политической деятельностью, но по ошибке лишил жизни другого, то его преступные действия будут рассматриваться как пре­ступление против основ конституционного строя и безопасности го­сударства, а не как преступление против жизни и здоровья.

Более того, само по себе понятие “ошибка в факте”, “фактическая ошибка” не раскрывает уголовно-правового значения этого заблуждения, да и самой классификации в целом. Ошибка возможна, напри­мер, в таком факте, который никак не влияет на характеристику пре­ступного деяния. Применительно же к проблеме субъективного вменения ошибка в факте не ориентирует правоприменителя на выясне­ние того, какое значение имеет подобная ошибка для вменения, а от­сюда и определения формы вины, ее содержания и т.д.

В литературе отмечалось, что весьма проблематичным для юридической практики является деление ошибки на извинительную и неиз­винительную. По этому поводу еще Н.С.Таганцев подмечал, что если ошибка неизвинительна, то устраняется умысел, а если ошибка изви­нительна, то устраняется всякое вменение.² Позднее подобное возра­жение было высказано Л .И.Коптяковой.<sup>3

1</sup> См.: Якушин В.А. Ошибка в противоправности и ее значение для определения вины и уголовной ответственности. В кн.: Актуальные вопросы со­ветского права. Казань, 1985, с. - 99

² См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая, Т.1, С.-Петербург, 1902, с. - 545

³ См.: Коптякова Л.И. Указ. раб., с. -107 254

Отметим одну неточность в рассуждениях Н.С.Таганцева и Л.И.Коптяковой. Неизвинительная ошибка необязательно ведет к неосто­рожной форме вины. Она может быть и в рамках умысла. В лучшем же случае неизвинительная ошибка может свидетельствовать о нали­чии не умышленной, а неосторожной формы вины.

Мы полагаем, что подобная классификация ошибки возможна лишь при разграничении преступного и непреступного, ибо каждый из видов ошибки данной классификации подчеркивает, раскрывает различные юридические полюса социально-значимой деятельности. Однако вряд ли возможно выделить эти виды ошибок в рамках преступного деяния. Например, лицо из-за заблуждения совершает не умышленное, а неосторожное преступление. Если рассматривать эту классификацию через призму субъективного вменения, то получает­ся, что любая “извинительная” ошибка в рамках общественно опас­ного деяния исключает вину и уголовную ответственность. В действи­тельности “извинительные” ошибки могут изменять, например, лишь содержание и форму вины, а отсюда и пределы субъективного вменения, но не исключают уголовную ответственность в целом.

Имеет практическое значение деление ошибки на существенную и несущественную, поскольку она может предопределять уголовно-правовую оценку деяния. Ошибка лица в отношении обстоятельств, с которыми законодатель связывает основание и пределы уголовной ответственности, может влиять на содержание и форму вины и в силу этого признаваться существенной. Определенное практическое значение имеют и иные классификации ошибок. Мы уже отмечали, что они имеют дополнительный, вспомогательный характер. В то же вре­мя было бы неправильным их игнорировать или недооценивать, поскольку они являются предпосылкой для основных классификаций, помогают раскрыть те существенные признаки, на которых они мо­гут строиться, которые служат их основой и базой. Вот почему следу­ет согласиться с мнением Ф.Р.Сундурова о том, что “нельзя пренебре­гать в качестве первоначальной стадии исследования сравнительным анализом на основе тех отдельных, частных признаков, которые видимы для исследователя”.¹

Социальная ценность и практическая весомость классификации ошибок (равно как и иных явлений) при совершении социально-значимых

¹ Сундуров Ф.Р. Социально-психологические и правовые аспекты исправления и перевоспитания правонарушителей. Казань, 1976, с. - 38


действий определяется значимостью того признака, который положен в основу этой классификации.¹

Общеизвестно, что преступление представляет собой такой акт поведения человека, в котором диалектически представлено внешнее и внутреннее, физическое и психическое, объективное и субъективное. Именно это единство объективного и субъективного отражено в по­нятии преступления, данного законодателем в ст. 14 УК РФ. Оно рас­крыто путем указания основных, существенных признаков преступ­ления. Преступление это общественно опасное противоправное и ви­новно совершенное деяние, запрещенное уголовным законом под уг­розой наказания.²

Содержание субъективной стороны, и прежде всего вины, опреде­ляется тем, как объективные и социально значимые факторы, опреде­ляющие общественную опасность и противоправность деяния, пред­ставлены в психике лица и каково отношение к ним личности, совер­шающей это деяние. Следовательно, “виновно совершаемое деяние” (подчеркнуто нами. - В.Я.) - вина есть ничто иное как отражение в психике лица общественной опасности и противоправности соверша­емого им деяния и психическое отношение к обстоятельствам, опреде­ляющим и раскрывающим эту опасность и противоправность. Такое взаимодействие внешнего и внутреннего и обусловленность последнего первым было подмечено еще В.И.Лениным. Он писал: “Признавать необходимость природы и из ее выводить необходимость мышления есть материализм.”³

Все это позволило нам предположить, что неправильное отраже­ние в психике лица основных признаков преступления “порождает”
два основных вида ошибки: а) ошибку относительно характера и сте­пени общественной опасности деяния (включая и последствия) и б)
ошибку относительно характера противоправности совершаемых дей­ствий.<sup>4

1</sup> См.: Загородников Н.И., Наумов А.В. Теоретические основы классифи­кации преступлений в уголовном праве. - Правоведение, 1983, №2, с. - 56

² В уголовно-правовой литературе выделяются и иные признаки преступ­ления. См.: Джекебаев У.С. О социально-психологическом аспекте преступ­ного поведения. - Алма-Ата, 1971, с. - 42; Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969, с. - 60, 90, 100

³ Ленин В.И. Полн. собр. соч., Т. 18, с. - 172

⁴ См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань,
1988, с.-52


Общественная опасность и противоправность относятся к комплексным, синтезирующим признакам преступления. Считается аксио­мой, что характер и степень общественной опасности, например, оп­ределяется объектом посягательства, характером и величиной наступивших последствий, способами и средствами совершения преступле­ний и т.д. Из этого следует, что ошибка возможна в отношении како­го-то из обстоятельств, определяющих характер и степень обществен­ной опасности. В свое время это позволило нам сделать вывод о том, что в рамках заблуждения относительно характера и степени обще­ственной опасности можно выделить ошибки: 1) в объекте, 2) в пред­мете, 3) в личности потерпевшего, 4) в способе совершения преступле­ния, 5) в средствах преступления, 6) в квалифицирующих обстоятель­ствах, 7) в характере последствий, 8) в смягчающих и отягчающих обстоятельствах.¹ Кроме того, нами выделялась и ошибка в развитии причинной связи.²

Высказанная нами позиция подвергалась критике. Отмечалось, что выделение ошибки в предмете, личности потерпевшего, способе и средствах совершения преступления вряд ли оправдано, поскольку “они либо представляют разновидности ошибки в объекте или объектив­ной стороне, либо вообще не имеют значения для уголовной ответ­ственности”.³

Что можно сказать по поводу этих возражений.⁷ Во-первых, указанные виды ошибок мы не относим к фактическим ошибкам (хотя, разумеется, это ошибки относительно каких-то фактов), поскольку подчеркиваем иное их предназначение - предопределять характер и степень общественной опасности деяния. Во-вторых, конечно, можно сказать, что есть ошибка в признаках объективной стороны, а потом уточнить, в отношении каких из них конкретно имело место заблуж­дение. Мы полагаем, что суть от этого не меняется. В-третьих, вряд ли обоснованно отказываться от такой разновидности ошибки как ошиб­ка в предмете и личности потерпевшего, а тем более утверждать, что они не имеют уголовно-правового значения. Достаточно привести хрестоматийный пример, когда с размером похищенного законодатель

.

¹Там же, с. – 54

²Там же, с. -90-94

³ Уголовное право. Общая часть. - М.: Изд-во Юрид. лит-ра, 1994, с. - 190. Эта же позиция была высказана и в учебнике - Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.: Юрист, 1996, с. - 195


связывает повышенную ответственность, но данного результата
лицо не достигает из-за ошибки, неверной оценки обстоятельств совершаемого деяния.

В свою очередь ошибка в противоправности также может быть различной. В юридической литературе этот вид ошибки подвергают градации, делению на основе различных признаков.¹ На практике чаще всего встречается ошибка относительно правомерности (не преступ­ности) совершаемых действий.²

Поскольку составляющие начала этих основных, необходимых признаков имеют различное уголовно-правовое значение, то и ошиб­ка относительно их играет различную уголовно-правовую роль. В одних случаях она изменяет характер содеянного, в других - степень его социальной опасности, квалификацию и т.п.

Данная классификация заблуждений содействует более быстрому установлению и определению направленности общественно опасных действий. Мы непросто констатируем факт ошибки лица, а сразу определяем, какой существенный признак преступления она характери­зует. И если, например, была ошибка в объекте преступления, то сра­зу ясно, что характер общественной опасности содеянного иной, чем фактически наступивший результат. Направленность действий, при подобных ошибках, определяется не действительно имеющимся резуль­татом, а осознанием (пусть и ошибочным) характера общественной опасности. Это позволяет констатировать, что в плане обратной свя­зи характер и степень общественной опасности зависят и от содержа­ния субъективной стороны - вины и ее форм, характера мотива и цели, эмоционального состояния личности. Но это уже следующая ступень, следующий уровень определения общественной опасности. Уровень не для личности, совершающей деяние, а для правоприменителя. Уро­вень, когда на основе вмененных обстоятельств содеянного определя­ется содержание психического и устанавливается окончательная мера опасности деяния судебным актом на основе учета объективного и субъективного в деянии.


¹ См., например, Курс советского уголовного права в 6 томах. Т.2. М., 1970, с. - 336-337; Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.: Изд-во БЕК, 1996, с. - 234-236; Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-право­вое значение. Казань, 1988, с. - 55-57

² См.: например, архив Цивильского районного суда Чувашской АССР за 1983 год, дело №15; за 1984 год, дело №8


Мы отмечаем, что приведенная классификация ошибок позволяет разрешить не только практические, но и теоретические вопросы уголовного права. Например, позволяет показать взаимосвязь и соподчиненность таких понятий как “преступление” и “состав преступле­ния”, определить, что является основанием уголовной ответственнос­ти и т.п.¹ Деление же ошибки на фактическую и юридическую не по­зволяет разрешить теоретико-методологические вопросы подобного рода, поскольку она представлена как сугубо “внешняя группировка материала в виде такого ряда, члены которого прикладываются один к другому...”²

Приведенная нами классификация ошибок, с учетом их дальнейшего деления на виды на основе различных признаков, показывает для правоприменителя значение того или иного заблуждения, напри­мер, для определения характера и степени общественной опасности деяния. Это значение определяется по цепочке: заблуждение в конк­ретных обстоятельствах, предусмотренных в нормах Особенной час­ти - изменение содержания субъективной стороны - изменение содер­жания общественной опасности или противоправности, как форма­лизованных, но уже в Общей части уголовного закона, признаков преступления.

Однако при всей важности приведенной классификации ошибок она показывает лишь итог, констатирует результат - влияет или не влияет та или иная ошибка на общественную опасность и противоправность, но не показывает механизм этого влияния.

Мы полагаем, что механизм этого влияния зависит от того, в отношении какого из признаков, влияющих на основание пределы уголовной ответственности, имелось заблуждение. Все многообразие признаков, к каким бы из элементов состава они не относились, в их фун­кциональном предназначении можно подразделить на пять групп:

а) конструктивные признаки состава преступления;

б) конструктивно-разграничительные признаки;

в) квалифицирующие признаки состава преступления;

г) признаки, которые усиливают или уменьшают наказание;

д) признаки, которые не имеют уголовно-правового значения. С учетом этого и ошибка лица может быть в конструктивных при­знаках состава, конструктивно-разграничительных и т.д. признаках.

¹ См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань, 1988, с. - 53-57

² Энгельс Ф. Диалектика природы. - М.: Политиздат, 1982, с. - 216


При этом совершенно безразлично, к какому из элементов состава относится тот или иной признак. Главное состоит в том, что в рамках данной классификации ошибок можно показать значение ошибки при вменении лицу тех или иных обстоятельств и показать, почему это значение именно такое, а не иное.

Следует отметить, что еще Н.С.Таганцев предпринимал попытку в подобном аспекте рассмотреть неведение и заблуждение. Он писал, что “...к каким бы элементам не относилось неведение и заблуждение, значение этих ошибочно представляемых обстоятельств по отношению к существу вменяемого в вину преступного деяния может быть троякое:

ошибка может относиться к обстоятельствам, обусловливающим преступность деяния и входящим в число его законных признаков;

ошибка может относится к обстоятельствам, выделяющим данное деяние из родового понятия преступления в особый вид, подлежащий усиленной или уменьшенной ответственности;

ошибка может относиться к таким фактическим обстоятельствам, которые, хотя и встречаются в данном случае, но не имеют значения ни для состава преступного деяния, ни для его наказуемости.”¹

Как видно из приведенной нами классификации ошибок она во многом совпадает с теми видами правовых предписаний, которые содержатся в уголовно-правовых нормах. Лишь последняя группа ошибок - ошибки в отношении признаков, которые не имеют уголовно-правового значения, - не касается правовых предписаний норм.

Следовательно, в процессе субъективного вменения при наличии ошибки лица, совершающего общественно опасное деяние, следует выяснить, в отношении какого из признаков деяния произошла ошиб­ка, и определить, была ли это:

ошибка в отношении конструктивного признака состава преступления;

ошибка в отношении конструктивно-разграничительного признака;

ошибка в отношении квалифицирующих признаков;

ошибка в отношении смягчающих или отягчающих наказание обстоятельств;

ошибка в отношении обстоятельств (признаков), которые не име­ют уголовно-правового значения.

¹ Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая, T.I. M., 1994, с. -233


Разумеется, что уголовно-правовое значение этих ошибок различ­но. Более того, даже в рамках одной и той же группы ошибок может и должно быть дифференцированное отношение к ним в процессе субъективного вменения.¹ Это определяется тем, что различна социально-правовая природа самих признаков, в отношении которых имелось заблуждение.

В рамках приведенной нами классификации ошибок можно провести их дальнейшее деление. Например, в каждой классификацион­ной группе можно выделить ошибку относительно признаков объек­тивной стороны (способа, места и т.д) состава преступления. Однако при этом следует учитывать одно обстоятельство. Известно, что при­знаки состава, будь то конструктивные, конструктивно-разграничи­тельные или квалифицирующие признаки, могут быть как объектив­ного, так и субъективного характера. Они имеют разное значение для субъективного вменения. Признаки субъективного свойства учитываются при вменении непосредственно с учетом их содержания. В то же время, признаки объективного характера (кроме признаков, влияющих на смягчение наказания) могут быть вменены лишь в том слу­чае, когда они нашли отражение в психике виновного и к ним было его внутреннее отношение.

Иными словами, ошибка в конструктивных, квалифицирующих и
т.д. признаках состава может быть лишь в отношении тех из них, которые носят объективный и внешний по отношению к преступнику
характер, то есть находятся вне психической “материи” самого этого
человека. Разумеется, что другой человек, например, пособник, может ошибаться в личностных свойствах исполнителя или его субъек­тивных устремлений, намерений, цели. Отсюда следует вывод о том,
что ошибку во всех видах признаков, будь то конструктивные или
какие-то иные по своей значимости признаки состава, можно подразделить на две группы:

а) ошибки в отношении объективных признаков совершаемого лицом деяния и связанных с ним объективных обстоятельств;

б) ошибки в отношении личностных свойств и содержания намере­ний соучастников в преступлении.

С учетом того, что различна социально-юридическая природа этих признаков, различных еще и по своей генетической сущности, различно и их значение при субъективном вменении, а следовательно, и при

¹ См.: Костарева Т.А. Указ. соч., с. - 165


квалификации, и при определении собственно уголовно-правовых последствий (санкции).