В. А. Якушин Субъективное вменение и его значение в уголовном праве

Вид материала

Документы

Содержание §2. Объем и степень вины при субъективном вменении.

Подобный материал:

• Якушин В. А., Габидуллин М. С. Пределы субъективного вменения в уголовном праве., 588.48kb.
• В. А. Якушин, В. В. Назаров, 729.35kb.
• Фельдштейн Г. С. Психологические основы и юридическая конструкция форм виновности, 19791.97kb.
• Предмет, метод и функции гражданского права, 751.43kb.
• Институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве россии:, 635.27kb.
• План лекций по дисциплине «судебная психиатрия» Астрахань-2009, 183.36kb.
• Психологические основы и юридическая конструкция форм виновности в уголовном праве, 34221.99kb.
• А. Л. Санташов отмечает, что некоторые юристы не признают существования юридической, 293.61kb.
• Экзаменационные вопросы по дисциплине «римское право», 19.48kb.
• Понятие и виды насилия в уголовном праве, 371.12kb.

§2. Объем и степень вины при субъективном вменении.

При исследовании вины ученые рассматривают не только ее содержание и формы. Они анализируют степень и объем вины. В работах П.С.Дагеля, Д.П.Котова, В.Н.Кудрявцева, Н.Ф.Кузнецовой, Р.И.Михеева, А.А.Пионтковского, А.И.Рарога и других, достаточно подробно рассмотрен вопрос о степени вины. Значимость степени вины при субъективном вменении настолько существенная, что некоторые ученые предлагают включить в состав уголовного кодекса норму, где бы показывалось влияние ее на уголовную ответственность,³ по при­меру того как это было предложено авторами теоретической модели

¹ См.: Кузнецова Н.Ф. Цель и механизм реформы уголовного кодекса. Гос-во и право, 1992, №6, с.-80

² См., например, Дагель П.С., Михеев Р.И. Теоретические основы установления вины. Владивосток, 1975; Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974

³ См.: Рарог А.И. Вина и реформа уголовного законодательства. Сов. гос. право, 1988, №10, с. - 68


УК.¹ Следует отметить, что уголовное законодательство некоторых стран содержит указание на степень вины. Так, например, в парагра­фе 2901.21 Уголовного Кодекса Штата Огайо отмечается, что лицо считается невиновным, если оно “... не имеет требуемой степени виновности ...²”. Справедливости ради отметим и то, что некоторые государства в уголовном законодательстве не имеют не только норму о степени вины, но и законодательного определения вины и ее форм³.

Ученые неоднозначно понимают не только степень вины, но и то, чем она определяется. В одном случае она понимается как интенсивность психического отношения к совершаемому⁴, в другом - как ко­личественное выражение элементов вины⁵, в третьем - это отражение личностных отрицательных свойств наряду с другими обстоятельства­ми⁶. Некоторые ученые отождествляют понятие степени вины с теми обстоятельствами, которые ее определяют в рамках соответствующе­го содержания и формы.⁷ Степень вины, видимо, есть количественная характеристика, показывающая проявившиеся в конкретном действии отражательно-отношенческие стороны психики человека и сравни­тельную их тяжесть в рамках форм вины, ее содержания и объема. Правильность этого положения зависит от того, как философы трак­туют понятие “степень” ибо это философское понятие. К сожалению, в философском энциклопедическом словаре этого понятия нет. В эти­мологическом же смысле слово “степень” многозначно. Это и уровень достижения чего-то и свойственность каких-то качеств в большей мере

¹ См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М., 1987, с. - 80

² Уголовное право буржуазных стран. Общая часть. М., 1990, с. -158

³ См.: Козочкин И.Д. Реформа американского уголовного права. Государство и право, 1993, №9, с. - 143, 146, 149; Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права. М., 1991, с.-17

⁴ См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М., 1987, с. - 80, 85-87

⁵ См.: Гилязев Ф.Г. Вина и криминогенное поведение личности. М., ВЗПИ, 1991, с.-52

⁶ См.: Дагель П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве. Автореф. на соиск. учен. степ. докт. юридич. наук. Ленинград, 1969, с. -4; Дагель П.С., Котов Д.П. Указ.соч., с. - 70-74; С такой трактовкой степени вины вряд ли можно согласиться. Видимо прав К.Дьери, указывая, что степень вины измеряется не субъективными свойствами преступника. - См.: Дьери К. Указ. работа, с. - 79

⁷ См.: Дагель П.С., Михеев Р.И. Указ. соч., с. - 17


только данному явлению, это и сравнительная величина чего-нибудь.¹ Видимо в своих последних значениях “степень” употребляется и в юриспруденции.

Степень вины есть количественная характеристика вины и в то же время она есть сравнительная величина какого-то определенного качества. И в силу этого одно явление (вина) отлично от другого, хотя и аналогичного по качеству. Степень вины как количественная сторо­на вины тесно связана с качеством ее, ибо качество всегда выражено количественно, а количество всегда определенного качества. Количественные характеристики какого качества должны учитываться в отграничении одной степени вины от другой? В юридической литературе высказано мнение, что таким количественным критерием является интенсивность “...психического отношения к совершаемому обще­ственно опасному деянию”², которая выражается в формах и видах вины, мотивах, целях и эмоциональных переживаниях.

Действительно, психическому отношению присуще такое свойство как интенсивность. Вообще, вина имеет различные свойства. Этих свойств множество. С равным успехом можно, например, говорить, что степень вины характеризуется накалом борьбы мотивов, входя­щих в ее содержание, глубиной сопереживания, особенностью целеполагания и т.д. Вряд ли, однако, все эти свойства в отдельности рас­крывают количественную сторону (степень) вины как явления. Так, интенсивность есть лишь напряжение, усилие³ психического отноше­ния. И у кого, к примеру, это напряжение будет сильнее - у лица, неоднократно судимого, совершающего умышленное убийство или - у лица, превысившего пределы необходимой обороны - это еще вопрос. Степень вины в полной мере могут раскрыть только те свойства, которые являются существенными и образуют содержание вины. Вне качества элементов, образующих содержание вины, ни о какой ее сте­пени говорить вообще нельзя. То есть, нет степени вины вне интеллек­туальных и волевых моментов психики человека. Вот почему степень вины зависит не только от содержания, но также от ее форм и видов. Однако, если содержание и форма вины определяется тем, что отра­жается в психике виновного, как и на что он мобилизует свою волю,

¹ См.: Краткий толковый словарь русского языка. М.: Изд-во Русский язык, 1985, с.-189

² Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М., Наука, 1987, с.-80

³ См.: Словарь иностранных слов. М.: Изд-во Русский язык, 1981, с. - 201


как взаимодействуют интеллектуальные и волевые моменты, то степень вины определяется глубиной и охватом сознания этого “что”, глубиной предвидения возможных последствий, спецификой усилий и сосредоточения воли на выбранном варианте поведения. Такое понимание степени вины позволяет разграничивать по “количественному признаку” вину не только между различными ее формами и вида­ми, но делать это и в рамках одного вида вины.

В силу того, что степень вины показывает в какой глубине, в каких пределах в сознании лица отражаются фактические, социальные и правовые аспекты совершаемого деяния и его последствия, она учитывается в различных уголовно-правовых институтах - от классификации преступлений до применения мер уголовно-правового воздей­ствия и освобождения от них. Применительно к субъективному вме­нению это означает, что вменяться личности должны не только те сознаваемые личностью предписания, содержащиеся в диспозиционных и типичных гипотезах и влияющие на квалификацию, но и отражен­ные в сознании предписания типичных, классических гипотез, отно­сящиеся собственно к санкции (определению собственно уголовно-правовых последствий), если они изменяют вид и пределы этих по­следствий (наказания). В этой части основное предназначение степе­ни вины - индивидуализация уголовной ответственности лица.

Несмотря на то, что термин “степень вины” встречался (ст.93 Ос­нов гражданского законодательства, например) да и сейчас встреча­ется (ст.7 Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам, увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанных с исполнением ими трудовых обязанностей¹ ) законодатель ни в одной отрасли права не дает понятия “степень вины” и не указывает от чего она зависит. Нет, к сожалению, этого понятия и в юридическом энциклопедическом словаре.² Мы полагаем, что законодательное закрепление не только понятия “сте­пень вины”, но и факторов, ее определяющих, способствовало бы укреплению законности, торжеству социальной справедливости, охра­не прав и интересов граждан.


¹ См.: Возмещение работодателями вреда, причиненного здоровью, работника при исполнении трудовых обязанностей (комментарий к нормативному акту). М., 1984, с.-41-42

² См.: Юридический энциклопедический словарь. М.: Изд-во Советская энциклопедия, 1984


В юридической литературе наряду со степенью вины выделяют и ее объем.¹ Введение в научный оборот понятия “объем вины” объяс­няется тем, что с помощью его оттеняется особая сторона вины как психического феномена. Исходят из того, что формы вины характеризуют качество психических связей, содержание вины - их специфику, а объем вины раскрывает пределы этого психического проявления.²

Мы исходим из того, что понятие “объем” в генетическом аспекте прежде всего естественно-научное понятие, раскрывающее пространственную характеристику явлений, охватывающих, содержащих и выражающих себя в определенных рамках, границах, пределах. Стро­го говоря, вина, как психическое явление, не имеет пространственно­го выражения в фиксированных и осязаемых границах. Поэтому мож­но было бы и не использовать в юриспруденции понятие “объем вины”. В то же время термин “объем” чего-то все шире используется в раз­личных социальных сферах, в том числе и в уголовно-правовой на­уке. Мы слышим и говорим, например, об объеме информации, зна­ний, жизненного опыта и т.п. Видимо, ничего странного нет в том, что он используется это понятие и в уголовном праве.

Анализ норм Общей части УК, регламентирующих вину, показывает, что законодатель формы вины и их содержание формулирует путем определения и установления психического отношения лица к действию (бездействию) и его общественно опасным последствиям. Между тем, значительное количество преступлений сформулировано законодателем не только с учетом действия (бездействия) и последствий, но и с учетом места, времени, обстановки, средств и т.д. их со­вершения. В уголовном законе ничего не сказано о том, какой характер психического отношения должен быть у лица к этим обстоятель­ствам? Высказано мнение, что психическое отношение к подобным признакам на форму вины не влияет, однако входит в ее объем, что и позволяет инкриминировать их виновному.³ Более того, отмечается,

¹ См., например: Рарог А.И. Теория вины в советском уголовном праве (Общие и специальные вопросы). Автореф.на соиск. учен. степ. докт. юридич. наук, М., 1988, с. - 13; Филановский И.Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению. Автореф. на соиск. учен. степ. докт. юридич. наук, Ленинград, 1970, с. - 24

² См.: Гилязев Ф.Г. Вина и криминогенное поведение личности (Уголовно-правовые, криминологические и социально-психологические черты)., М.: ВЗПИ, 1991, с.-46

³ См.: Рарог А.И. Теория вины в советском уголовном праве, (общие и
специальные вопросы). Автореф. на соиск. учен. степ. докт. юридич. наук. М.,
1988, с.-13


что наряду с содержанием вины объем вины “.. .дополнительно вклю­чает еще психическое отношение к другим объективным признакам...”¹ (Подчеркнуто нами. - В.Я.)

С подобным пониманием объема и его соотношением с формами и содержанием вины вряд ли можно согласиться. Во-первых, объем вины нельзя противопоставлять ее формам и содержанию, так как объема вообще не бывает, имеется всегда лишь объем содержания той или иной формы вины. Во-вторых, объем вины определяет границы, пределы того психического содержания, которое по мнению законодателя необходимо учитывать правоприменителю при вменении субъекту того или иного преступления. В-третьих, пределы этого содержания (объем) вины необходимо устанавливать в рамках определенных форм вины. Это вытекает из соотношения норм о вине Общей части УК с нормами его Особенной части. И если первые определяют формы психического отношения, то последние в большей мере в рамках этих форм предопределяют границы, пределы этого психического содержания. Правда и некоторые нормы Общей части УК влияют на объем вины, например, ст.63.

Какое же содержание психического необходимо учитывать в этих границах, пределах.⁹ Говоря иначе, какое психическое отношение и к чему образует тот объем вины, который необходимо установить и вменить его содержание личности, чтобы констатировать, что им совершено то или иное преступление?

Прежде всего в рамках вины необходимо установить, какое психическое отношение лица было к конструктивным признакам состава преступления, охватывались ли они сознанием виновного или нет. Такими конструктивными признаками могут быть признаки, харак­теризующие объект преступления, его объективную сторону, самого субъекта преступной деятельности и конструктивные признаки субъек­тивной стороны соучастников (корыстный мотив соучастника, анти­государственная цель его преступных действий и т.д.) Однако это об­щее положение нуждается в дальнейшей детализации. Необходимость ее определяется тем, что законодатель при формулировании уголовно-правовых норм указывает в качестве конструктивных признаков одной и той же нормы (основного состава) несколько конструктивных


¹ Гилязев Ф.Г. Вина и криминогенное поведение личности (Уголовно-правовые, криминологические и социально-психологические черты). М.: ВЗПИ, 1991, с-46


признаков и порой различного свойства. Это может быть несколь­ко объектов посягательства, либо различные признаки объективной стороны, либо сочетание признаков, характеризующих различные элементы состава, например, положение специального субъекта-соучастника и одновременно его же субъективную сторону.

В связи с этим возникает необходимость в формулировании пра­вил учета психического отношения к этим признакам в рамках объе­ма вины и вменения их субъекту преступной деятельности.

Законодатель порой конструирует состав преступления таким образом, что предусматривает посягательство на различные объекты и посягательство на каждый из них образует предусмотренное нормой права преступление. Это составы с альтернативным основным объек­том. Для квалификации деяния по данной статье достаточно устано­вить наличие психического отношения к одному из альтернативных основных объектов. Если сознанием виновного охватывались и иные объекты этого же состава, то психическое отношение лица к ним вменяется ему в вину, но имеет значение не столько для стадии квалификации, сколько для определения собственно уголовно-правовых последствий (санкции). К таким преступлениям можно отнести ч.1 ст.ст.169, 171, 172; ст.173, ч.1 ст.ст. 201, 202, 205, 212, 239 и др.

Хорошо известно, что есть общественно опасные деяния, которые одновременно посягают на несколько объектов, каждый из которых находится под охраной уголовного права, но при всем при этом дея­ние расценивается законодателем как одно преступление. Речь идет о составных составах преступлений. Анализ прежнего и настоящего уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что составные составы преступлений неоднородны. Существуют различные со­ставные составы преступлений, отличающиеся друг от друга не толь­ко объективными и субъективными свойствами.

Во-первых, имеются составные составы, в которых есть дополнительные объекты посягательства, не являющиеся обязательными для данных составов, носящие факультативный характер и не участвующие в конструкции состава, хотя своим наличием в конкретном пре­ступлении и определяющие данный состав как составной. Классичес­ким примером такого вида составных составов преступлений может служить ст.211 УК РФ. Основным конструктивным объектом этого преступления выступает общественная безопасность. Посягательство на основной объект, например, при захвате судна может сопровож­даться, например, унижением чести и достоинства в неприличной форме,


причинением имущественного ущерба гражданам, клеветой и т.д. Для юридической оценки содеянного не нужно выяснять психическое отношение к оскорблению, клевете, побоям и т.д., то есть к дополнительным объектам. Это отношение необходимо выяснять и вменять в вину, но это имеет значение не для квалификации, а для индивидуали­зации наказания виновному. Иначе говоря, это второй уровень вме­нения - вменение обстоятельств, влияющих не на юридическую оцен­ку (квалификацию), а на определение собственно уголовно-правовых последствий (санкцию). К таким составным составам преступления можно отнести так же, например, ч. 1 ст.ст.205, 206, и др.

Во-вторых, имеются такие составные составы преступлений, где наряду с основным конструктивным, обязательным объектом преступления должен быть обязательный дополнительный объект (законода­тель предусматривает порой альтернативность таких дополнительных объектов), носящий конструктивно-вспомогательный характер. В ка­честве примера можно привести состав, предусмотренный ст.213 УК РФ. Для констатации хулиганства законодатель требует, чтобы дей­ствия лица не только грубо нарушали общественный порядок и выра­жали явное неуважение к обществу, но сопровождались бы одновре­менно посягательством на иные указанные законом и охраняемые им общественные отношения: а) здоровье граждан в форме насилия, либо угрозы его применения; либо б) собственности - путем уничтожения или повреждения имущества. Если нет посягательства на эти допол­нительные объекты (хотя бы один из них), то даже при наличии гру­бого нарушения общественного порядка, выражающего явное неува­жение к обществу, например, при наличии исключительного циниз­ма, выразившегося в акте совокупления в общественном месте на гла­зах у большого числа взрослых и детей, хулиганства в уголовно-правовом плане не будет.

При вменении указанных обстоятельств личности виновного следует исходить из того, что в психике лица должен найти отражение не только основной конструктивный объект хулиганства - грубое нарушение общественного порядка, ради которого собственно и существует данная уголовно-правовая норма, но и дополнительный обязатель­ный объект, носящий в конструкции этой нормы конструктивно-вспо­могательный характер - здоровье гражданина или повреждение, либо уничтожение его имущества. Если в психике виновного эти дополни­тельные обязательные объекты не нашли отражение, то нельзя вме­нять и хулиганства в целом.


При совершении преступлений с составными составами второго вида могут пострадать, нарушаться не только дополнительные обязательные объекты, но и дополнительные необязательные, факультатив­ные объекты. Например, при том же хулиганстве или разбойном на­падении (ст.213 и 162 УК РФ) могут пострадать честь и достоинство гражданина. Психическое отношение к подобным объектам не влияет на квалификацию, а имеет значение лишь для индивидуализации от­ветственности.

Подобный подход к пониманию составных составов преступлений позволяет, кстати, несколько иначе посмотреть на природу, виды и функциональное назначение дополнительных объектов преступлений. Дополнительные объекты преступлений могут, видимо, подразделять­ся на дополнительные обязательные объекты преступлений и дополнительные необязательные объекты.¹ И если первые носят конструк­тивно-вспомогательный характер, то вторые - факультативный харак­тер. Если отсутствие первых исключает уголовную ответственность за совершенное деяние, то отсутствие вторых лишь индивидуализиру­ет наказание. Если заблуждение в отношении первых изменяет харак­тер уголовной ответственности либо устраняет ее, то ошибка в отно­шении вторых лишь конкретизирует пределы уголовного наказания.

Еще чаще в качестве конструктивных признаков уголовно-правовых норм законодатель использует специфические по своему характе­ру действия, величину возможных или наступивших последствий. Разумеется, что вменять их личности можно лишь тогда, когда характер этих действий и их последствий охватывался ее сознанием (для неосторожных преступлений имелась возможность предвидеть эти последствия), при этом специфика действий, которые выступают в качестве конструктивных признаков, состоит порой не только в их необычности, а чаще всего в их многоаспектности. Взять, к примеру, ст. 169 УК РФ. Воспрепятствование законной предпринимательской деятельно­сти может быть выражено путем:

- неправомерного отказа в регистрации...

- уклонения от регистрации...

- неправомерного отказа в выдаче...

- уклонения от его выдачи...

¹ Схожую, но несколько иную трактовку этим объектам дает А.В.Наумов. См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть (курс лекций). М., Бек, 1996, с.-151-153.


-ограничения прав и законных интересов...

-ограничения самостоятельности...

• иного незаконного вмешательства....
  

Для квалификации действий лица по ст. 169 достаточно доказать, что им совершено одно из перечисленных деяний и оно всесторонне охватывалось его психикой, то есть было осознание не только факта отказа, например, в выдаче лицензии, но и то, что этот отказ неправомерен. Если одновременно были совершены и иные, предусмотрен­ные этой нормой деяния, то они вменяются и влияют не на квалифи­кацию, а на индивидуализацию наказания.

Достаточно часто законодатель так формулирует уголовно-правовую норму, что указывает в качестве конструктивных признаков несколько объектов, различные по своему характеру действия против них и определенного рода последствия. Привлечение к уголовной от­ветственности на основе такой нормы возможно лишь тогда, когда психикой виновного охватывается один из объектов посягательства, осознается фактическая и социальная сторона совершенного деяния и величина ущерба (последствий) от них. В качестве примера можно привести ст.173 УК РФ.

Если в качестве конструктивного признака того или иного соста­ва указаны признаки объективной стороны, которые по своей обобщенной характеристике относятся к факультативным признакам, то преступление будет лишь в том случае, если этот признак нашел отражение в психике виновного. За счет психического отношения к таким признакам объем психического содержания в той или иной форме вины может быть большим, чем в других преступлениях. Так, например, способ совершения преступления при контрабанде, являясь конструк­тивным признаком этого состава, может только тогда вменяться лицу, когда найдет отражение в его сознании. То есть лицо, перемещая то­вар в крупном размере через границу, понимает, что осуществляет это помимо или с сокрытием от таможенного контроля, с обманным использованием документов и т.д., но тем не менее активно использует эти способы, сознавая, что по закону этого делать нельзя. И если лицо, добросовестно заблуждается в отношении предусмотренных законом способов совершения контрабанды, то такая ошибка имеет существен­ное уголовно-правовое значение. Так, например, если лицо заблужда­ется в отношении свойств используемых документов, например, по­лагает, что это одни документы, а на самом деле они другие и суще­ственно уменьшают количество товара, то такая ошибка исключает уголовную ответственность.


В качестве конструктивных признаков состава законодатель по­рой указывает и иные признаки объективной стороны, которые, как уже отмечалось, в их обобщенной характеристике принято называть факультативными. Это, например, средства совершения преступления - п.”б” ч.1 ст.258 - незаконная охота, место его совершения - ч.1 ст.ст.250-253,ч.1 ст.260идр.

Квалификация действий лица по данным нормам УК возможна лишь тогда, когда указанные в качестве конструктивных признаков обстоятельства охватывались сознанием виновного, это относится и к таким признакам, которые характеризуют особое положение соучастника, возраст потерпевшего и т.д.

В рамках объема вины необходимо установить какое психическое отношение лица было к конструктивно-отграничительным признакам. Особенно часто с необходимостью выяснения содержания психического к этим признакам мы сталкиваемся по делам о хищениях, когда необходимо решить, была ли здесь кража или грабеж, разбой или иное хищение. Взять, к примеру, грабеж. По ст. 161 УК РФ действия виновного необходимо квалифицировать только тогда, когда виновный понимает открытость хищения и осознает, что это хищение как от­крытое хищение сознается потерпевшим или окружающими, но игно­рирует данное обстоятельство. Такую позицию занимает и следствен­но-судебная практика, что нашло отражение в постановлении Плену­ма Верховного Суда РФ от 22.03.1966г. “О судебной практике по де­лам о грабеже и разбое”.

В рамках объема вины необходимо учитывать психическое отношение к квалифицирующим обстоятельствам. Хорошо известно, что квалифицирующими обстоятельствами могут являться признаки, ко­торые относятся к различным элементам состава преступления. Мы уже отмечали, что с помощью этих признаков меняется характер и степень общественной опасности деяния и в силу этого дифференцируется ответственность. Законодатель пошел по пути не просто пере­числения квалифицирующих признаков. В подавляющей части норм нового УК РФ законодатель указывает их путем обособления и бук­венного обозначения. В связи с этим, каждый из квалифицирующих признаков должен быть установлен и их вменение личности возмож­но лишь тогда, когда они нашли отражение в его психике. При этом каждый из квалифицирующих признаков, обозначенный в уголовно-правовой норме соответствующей буквой, должен быть отражен в квалификации. Так, если лицо совершило мошеннические действия


неоднократно и причинило значительный вред гражданину, то его действия необходимо квалифицировать по п. п. “б” и “г” ч.2 ст. 159 УК.

В тех же случаях, когда законодатель указывает различные квалифицирующие признаки путем их перечисления, то для квалификации с учетом квалифицирующего признака достаточно установить хотя бы один из них и установить наличие психического отношения к нему. Остальные квалифицирующие признаки вменяются виновному и вли­яют уже не на квалификацию, а на индивидуализацию наказания. В качестве примера можно привести составы, предусмотренные ч.2 ст.146, ч.2 ст. 147, ч.2 ст.138 и др.

Порой в преступном деянии имеются квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки. Какие из них вменять? Какие влияют на квалификацию, а какие на пределы наказания? Подобная ситуация фактически является видом конкуренции правовых норм. Мы полагаем, что вменяются личности виновного как квалифицирующие, так и особо квалифицирующие признаки, при условии если и те и другие нашли отражение в психике виновного. Квалификация же действий будет во многом определяться конструкцией уголовно-правовой нор­мы. Если норма с особо квалифицирующими признаками сформули­рована по формуле: “деяния, предусмотренные ч. 1 и ч.2, если они...”, “те же действия если они совершены...” и т.д., то действия лица квали­фицируются только по норме с особо квалифицирующими признака­ми, а квалифицирующие признаки при вменении их личности инди­видуализируют уголовную ответственность. Такая ситуация наибо­лее типична для уголовного права.

Если же норма с особо квалифицирующими признаками не “перекрывает” квалифицирующие по указанной выше формуле, то и те и другие признаки, если они охватывались сознанием виновного, вме­няются ему и предопределяют уголовно-правовую оценку. Например, действия виновного, совершившего изнасилование неоднократно и при повторном изнасиловании совершил это преступление в отноше­нии малолетней, следует квалифицировать по п.”а” ч.2 и по п.”в” ч.3 ст. 131УК России.

Определенные сложности возникают с вменением квалифицирующих признаков при соучастии. Элементы акцессорности соучастия присущи российской уголовно-правовой науке и судебно-следственной практике. Определенная зависимость ответственности соучастни­ков от действий исполнителя очевидна. Так, например, если исполни­тель лишает жизни человека из корыстных побуждений, а пособник


помогает исполнителю в этом убийстве, но из-за ненависти, обиды, мести на потерпевшего, то действия пособника следует квалифициро­вать по п.”з” ч.1 ст. 105 УК РФ со ссылкой на ст.33 УК. При этом, правда, возникают вопросы - можно ли включать в объем вины психическое отношение лица - соучастника к мотивам и целям исполнителя? Не нарушаем ли мы тем самым выдвинутые нами же положения, что объем вины может быть только в рамках определенной законом формы вины (а форма вины определяется психическим отношением лица к общественно опасному деянию и общественно опасным послед­ствиям)? Мы полагаем, что ст.32 УК РФ конкретизирует то общее положение об умышленной вине, которое изложено в ст.25 УК. Она, по сути дела, расширяет содержание, а следовательно и объем вины при соучастии, так как определяет, что при соучастии имеется не толь­ко объективная, но и субъективная связь соучастников. В данном слу­чае мотивы и цели исполнителя, будучи субъективными по своей при­роде, для соучастников выступают как реальность, имеющая социаль­ное значение не только для исполнителя. Поэтому “...знание юриди­чески значимых целей и мотивов исполнителя необходимо для вмене­ния другим соучастникам.” ¹

В то же время, если у исполнителя имеются квалифицирующие признаки личностного свойства, персонифицирующего характера, то они, даже при их осознании соучастниками, вменяются только тому из соучастников, кому они присущи. На указал и Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении “О судебной практике по делам о грабеже и разбое”. Пленум подчеркнул, что при рассмотрении дел этой категории “...совершаемых по предварительному сговору группой лиц, судам следует иметь ввиду, что такие квалифицирующие признаки, как совершение грабежа или разбоя особо опасным рецидивистом, совершение грабежа повторно либо совершение ранее разбоя или бандитизма, должны учитываться при квалификации лишь тех соучастни­ков преступления, к которым эти признаки относятся непосредственно.”²

Мы рассмотрели ситуацию, когда квалификация соучастников за­висела от мотива и цели исполнителя, если они выступали в качестве квалифицирующих признаков состава преступления. А возможна ли обратная ситуация, когда соучастники (соучастник) действуют (ет) с


¹ Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980, с. - 13

² Сборник постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации 1961-1993. М., Юрид. лит-ра, 1995, с. - 173


квалифицирующими побуждениями, а исполнитель, понимая все это, совершает преступления в целях облегчения участи, доли, положения и т.д. соучастника, то есть у него иной мотив или цель? Мы полагаем, что квалифицирующий мотив или цель соучастника, если они извест­ны исполнителю и он даже при этой осведомленности все же соверша­ет преступление, вменяются исполнителю в вину. Умысел исполните­ля при соучастии шире чем у преступника, действующего в одиночку, так как его сознанием охватывается не только факт участия в пре­ступлении другого, но и намерения этого другого. И если, зная об этих намерениях, усугубляющих оценку деяния со стороны общества и за­кона, исполнитель все же действует, совершает преступление, то к нему предъявляются повышенные требования в рамках его объема вины.

Все признаки состава преступления, нашедшие отражение в психи­ке виновного, будь то конструктивные, конструктивно-разграничительные или квалифицирующие, содержатся в диспозиционных гипотезах и как таковые непосредственно влияют на квалификацию. А как быть с отягчающими наказание обстоятельствами? Мы уже отмеча­ли, что они носят характер дополнительных условий к диспозиционным и классическим гипотезам и влияют не на квалификацию, а на реализацию предписаний собственно санкции, “замкнуты” на инди­видуализацию ответственности и применение мер уголовного наказа­ния. Однако их вменение личности, совершившей общественно опас­ное деяние необходимо всегда, если имели место эти обстоятельства. Выяснение психического отношения к этим обстоятельствам всегда безусловно необходимо, когда речь идет об отягчающих наказание обстоятельствах.¹ Это же касается и большинства смягчающих обстоятельств. Однако некоторые смягчающие обстоятельства вменяются личности виновного и с нарушением субъективного вменения, то есть вменяются потому, что объективно существуют независимо от того,

¹ Правильно отмечает Л.Л.Кругликов, что “...вопрос о субъективных основаниях вменения усиливающих ответственность обстоятельств должен решаться одинаково применительно и к квалифицирующим и к отягчающим данным. В случаях, когда виновное лицо не сознавало, а тем более не должно было и не могло сознавать наличие соответствующих обстоятельств, последнее ни при каких условиях не может повлечь усиление ответственности, если предполагается субъективное отношение виновного в форме сознания либо знания.” - Кругликов Л.Л. Основные направления совершенствования законодательства об отягчающих обстоятельствах. В кн.: Совершенствование правовых основ уголовного судопроизводства. Ярославль, 1988, с.-33


осознавались ли они виновным или нет.¹ Это единственный отход от принципа субъективного вменения и осуществляется он в интересах виновного, показывает гуманность общества и государства к нему. К таким объективно вменяемым смягчающим обстоятельствам можно отнести, например, п.”г” ст.61 УК РФ - наличие малолетних детей у виновного, п.”д” этой статьи.

Несомненно, что психическое отношение лица к отягчающим и к некоторым смягчающим наказание обстоятельствам предопределяет и объем вины.

Отраженные в психике лица конструктивные, конструктивно-отграничительные, квалифицирующие, смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства и отношение к ним личности образует содержание вины и образует ее объем. В силу этого вина выступает как основание, основа вменения этих обстоятельств личности, потому, что
в этих обстоятельствах сформулированы требования правомерного
поведения, которые ею нарушены.²

Разумеется, что на субъективное вменение может влиять и влияет характер проявления интеллектуальных и волевых моментов при умышленной и неосторожной вине. Можно было бы говорить об особенности вменения при различных видах умысла - прямом и косвенном, определенном и неопределенном, обычном и специальном, зара­нее обдуманном и внезапно возникшем, простом и аффектированном. Это уже детали, требующие, однако, самостоятельного исследования. Нас же интересовала проблема того, почему вина является основой, базой для субъективного вменения, что отражается в ней, что позво­ляет ее считать этой основой?

¹ В юридической литературе, к сожалению, этот аспект смягчающих обстоятельств рассмотрен крайне недостаточно. Мы полагаем, что психическое отношение к ним, разумеется, влияет на объем вины, но это влияние иного свойства, которое направлено не на усугубление вины, а на ее смягчение.

² Правильно, на наш взгляд, подметил И.Я.Козаченко, что “...вступая в
отношения ответственной зависимости, индивид субъективно оценивает эти
отношения.” И далее “...уголовная ответственность, будучи по своей
социальной функции объективной категорией, содержательно заключает в
себе субъективные моменты...” Это проявляется в том, что “...требования
определенного поведения преломляются в сознании и психологии личности...”.
- Козаченко И.Я. Личностный аспект уголовной ответственности. В кн.:
Актуальные проблемы правовой защиты личности в уголовном
судопроизводстве. Ярославль, 1990, с.-96-97


Помимо вины, как основы субъективного вменения, есть еще та­кие психические явления, которые влияют на протекание интеллекту­альных и волевых моментов психики виновного, да и вообще, на весь строй психических процессов личности при совершении им обществен­но опасного деяния. Речь идет о мотиве и цели - исключительно важ­ных атрибутах при субъективном вменении, выступающими его непременными условиями.