Geum.ru

Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Особенная часть: курс лекций

Вид материалаКурс лекций
Разумность сроков по п. 3 ст. 5 Конвенции определяется наличием достаточных и относящихся к делу обстоятельств
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   43
"Щебет против Российской Федерации", п. п. 63 - 69 Постановления от 12 июня 2008 г.).

При рассмотрении дела "Муминов против Российской Федерации" Суд обратил внимание на выводы, к которым он ранее пришел по делу Насруллоева, касающиеся нечеткости и неясности национального законодательства, регулирующего вопросы лишения свободы лиц, подлежащих экстрадиции. При наличии такого законодательства лишении свободы заявителя не было обусловлено гарантиями против произвола. В частности, Суд отметил, что судебное решение о лишение заявителя свободы от 4 февраля 2006 г. не предусматривало какой-либо срок лишения свободы. Согласно положениям, регулирующим вопросы лишения свободы (ст. 108 УПК РФ), к которым национальные судьи обращались при лишении свободы заявителя, срок лишения свободы составлял два месяца. Судья мог продлить указанный срок до шести месяцев. Дальнейшее продление срока нахождения лица под стражей допускалось в том случае, если лицо обвиняется в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Но по истечении первоначального двухмесячного срока отсутствовало судебное решение о дальнейшем продлении срока нахождения заявителя под стражей. Ожидая экстрадиции, заявитель провел под стражей более семи месяцев. За этот период не было представлено ходатайств о продлении сроков. Таким образом, национальная судебная система не смогла защитить заявителя от произвольного лишения свободы и лишение свободы не может рассматриваться в качестве законного для целей ст. 5 Конвенции. Суд констатировал нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции (п. п. 122, 123 Постановления от 11 декабря 2008 г.).

Нарушение подп. "f" п. 1 ст. 5 Конвенции было констатировано и по делу "Джураев против Российской Федерации". Здесь Суд обратил внимание на то, что при лишении свободы лица, подлежащего экстрадиции, применительно к правовой системе Российской Федерации следует учитывать не только международные договоры Российской Федерации, ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса РФ, но и ст. ст. 108 - 109 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Иными словами, заключение и продление сроков лишения свободы подлежащего экстрадиции лица должны осуществляться в рамках главы 13 УПК РФ (п. п. 64 - 77 Постановления от 17 декабря 2009 г.).

Важно иметь в виду, что если имеется правовое основание для лишения эктрадируемого лица свободы, то Суд может исследовать вопрос, насколько оперативно лицо было экстрадировано, проявило ли экстрадирующее государство, лишившее лица свободы, должное прилежание при осуществлении экстрадиционных процедур. По делу "Худякова против Российской Федерации" Суд констатировал нарушение подп. "f" п. 1 ст. 5 Конвенции в связи с несоблюдением Российской Федерацией требования законности во время лишения экстрадируемого лица свободы, а также длительным периодом лишения лица свободы - более 14 месяцев (п. п. 57 - 74 Постановления от 8 января 2009 г. по делу "Худякова против Российской Федерации").


6.3. Пункт 2 ст. 5 Конвенции


Этот пункт предусматривает элементарную гарантию того, что любое арестованное лицо, независимо от оснований, должно знать, почему его лишили свободы.

Как отмечает Суд, данное положение является частью общей защиты по ст. 5. В силу п. 2, каждому арестованному лицу должны сообщить на простом, не техническом, специальном языке, чтобы он мог понять, правовые и фактические основания его ареста с тем, чтобы, если он сочтет возможным, мог обратиться в суд для обжалования его ареста согласно п. 4 ст. 5. Хотя информация должна быть доведена оперативно, нет необходимости доводить до сведения арестованного всю информацию, имеющуюся в наличии у органов государства. Являлась ли сообщенная арестованному лицу информация существенной с точки зрения содержания и была ли она доведена оперативно, необходимо оценивать в каждом отдельном случае с учетом конкретных обстоятельств дела. Если лицо арестовывается по подозрению в совершении преступления, то п. 2 ст. 5 не требует, чтобы необходимая информация была предоставлена в какой-либо определенной форме, также не требуется, чтобы информация охватывала полный лист всех обвинений, выдвинутых против арестованного лица. Если лицо арестовывается с целью его дальнейшей экстрадиции, то объем сообщаемой информации может быть еще меньше (Бордовский против Российской Федерации", п. п. 55, 56 Постановления от 8 февраля 2005 г.).

Практика Суда, сложившаяся к настоящему времени, свидетельствует, что в ходе осуществления Российской Федерацией правоприменительной деятельности отсутствуют нарушения указанного конвенционного положения.


6.4. Пункт 3 ст. 5 Конвенции


В отличие от предыдущего пункта, нарушения Российской Федерацией п. 3 ст. 5 носят систематический характер, что не может не обусловить подробного рассмотрения указанного конвенционного положения.

В первую очередь при толковании и применении п. 3 ст. 5 Суд придерживается позиции, что п. 3 и подп. "c" п. 1 ст. 5 формируют единое целое ("Смирновы против Российской Федерации", п. 57 Постановления от 24 июля 2003 г.).

Принимая во внимание тесную связь между п. 3 ст. 5 и подп. "c" п. 1 ст. 5 Конвенции, лицо, осужденное судом первой инстанции, не может рассматриваться в качестве арестованного, "чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения" (подп. "c" п. 1 ст. 5), но нахождение лица под стражей в этом случае охватывается подп. "a" п. 1 ст. 5, который допускает лишение свободы после "осуждения компетентным судом" ("Панченко против Российской Федерации", п. 93 Постановления от 8 февраля 2005 г.). Важно отметить, что подп. "a" п. 1 ст. 5 Конвенции будет применяться как основание лишения свободы даже по обвинительному приговору, не вступившему в законную силу.

Одним из важнейших аспектов п. 3 ст. 5 Конвенции является право лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении правонарушения, на нахождение под стражей в пределах "разумных сроков".


6.4.1. Право на "разумные сроки" нахождения под стражей

на предварительном и/или судебном следствии


Оценивая соблюдение "разумных сроков" лишения свободы, Суд определяет, когда по рассматриваемому делу начались и закончились течь сроки. Здесь Суд придерживается четкой позиции. Как следует из п. 3 ст. 5 Конвенции, на стадиях предварительного и судебного следствий период, принимаемый во внимание, начинается с момента, когда лицо лишено свободы, и заканчивается в день, когда обвинение подтвердилось, даже судом первой инстанции ("Панченко против Российской Федерации", п. 91 Постановления от 8 февраля 2005 г. См. также Постановление от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (п. 57)). Важно отметить, что разумные сроки продолжают течь, пока человек лишен свободы. Если лицо было освобождено из-под стражи до постановления приговора, к примеру под подписку о невыезде, залог, прекращение уголовного дела и т.д., то, естественно, рассматриваемые сроки прекращаются моментом реального освобождения человека из-под стражи.

При анализе сроков заключения лица под стражей, предшествующих вступлению в силу Конвенции для государства, Суд принимает во внимание сроки, в течение которых лицо уже было под стражей до момента вступления в силу Конвенции ("Смирновы против Российской Федерации", п. 57 Постановления от 24 июля 2003 г.).

В первую очередь, Суд исходит из того, что должна действовать презумпция в пользу освобождения лица. Первое предложение п. 3 ст. 5 Конвенции не предоставляет судебным властям права выбора между лишением лица свободы и рассмотрением дела в разумные сроки либо условным освобождением такого лица на время рассмотрения дела. До того, как лицо будет осуждено, обвиняемый должен считаться невиновным, и цель указанного положения заключается в том, что требуется освобождение человека, если продолжающееся лишение свободы перестает быть необходимым ("Говорошко против Российской Федерации", п. 44 Постановления от 25 октября 2007 г. Указанная правовая позиция была также отражена, в частности, в Постановлении от 15 мая 2008 г. по делу "Попков против Российской Федерации" (п. 53); в Постановлении от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (п. 72); в Постановлении от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (п. 45)).

Разумность сроков по п. 3 ст. 5 Конвенции определяется наличием достаточных и относящихся к делу обстоятельств, оправдывающих продолжительное лишение лица свободы на стадиях предварительного и/или судебного следствий. Так, по делу "Говорошко против Российской Федерации" заявитель находился под стражей с 17 января 2005 г. по 31 января 2007 г., когда он был освобожден под поручительство. Такой длительный период предварительного заключения - более двух лет - вопрос особого беспокойства Суда. До января 2007 г. национальные власти не рассматривали, превысил ли срок предварительного заключения "разумный срок". Обстоятельство, что максимальный срок, предусматриваемый национальным законодательством, не истек, не может являться решающим при соответствующей оценке Судом. Сроки лишения свободы зависели только от тяжести обвинения, которое определялось прокуратурой и не подвергалось оценке со стороны национального суда ("Говорошко против Российской Федерации", п. 45 Постановления от 25 октября 2007 г.). При рассмотрении дела "Говорошко против Российской Федерации" Суд отметил, что первоначально заявитель был задержан у себя дома по подозрению в совершении контрабанды в крупном размере группой лиц. Российские суды приняли аргумент следствия о том, что заявитель имел намерение скрыться, однако не были указаны обстоятельства, подтверждающие существование такого намерения. Даже если заявитель реально имел такое намерение, то по мере истечения времени указанное основание становится все менее и менее значимым для дела. Тем не менее на протяжении двух лет мотивировка судов не изменялась, не обращалось также внимания на то, существовали ли на последующих стадиях следствия относящиеся и достаточные основания для удержания заявителя под стражей. На протяжении всего периода районные суды оправдывали лишение лица свободы тяжестью обвинения. Суды также обращали внимание на то, что заявитель может скрыться или повлиять на следствие без объяснения причин для таких выводов (п. п. 46, 47 Постановления от 25 октября 2007 г.). При таких обстоятельствах Судом был констатирован факт нарушения права заявителя на нахождение под стражей в пределах разумных сроков.

По делу "Рохлина против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что наличие обоснованного подозрения на то, что заявительница убила своего супруга, могло послужить основанием ее заключения под стражу на первоначальном этапе. Убежденность в таком подозрении является необходимым условием законности заключения лица под стражу, однако после определенного этапа данного условия уже недостаточно. В таких случаях Суд должен убедиться, существовали ли иные основания, предоставленные национальными властями и оправдывающие заключение лица под стражу. Если данные основания являлись достаточными и относящимися к делу, Суд должен быть уверен, что компетентные национальные органы проявили особое усердие (прилежание) в осуществлении уголовных процедур (п. 63 Постановления от 7 апреля 2005 г. Указанная правовая позиция также нашла отражение в Постановлении от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (п. 100). См. также Постановление от 9 октября 2008 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (п. п. 153, 154); Постановление от 15 мая 2008 г. по делу "Гусев против Российской Федерации" (п. п. 73 - 83); Постановление от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (п. 95); Постановление от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (п. 61). По указанному делу Суд отметил, что власти не смогли оправдать длительное нахождение заявителя под стражей во время предварительного и судебного следствий (п. 67 Постановления)).

Практика Суда выработала четыре вида рисков (фактические основания), оправдывающих нахождение лица под стражей во время предварительного и судебного следствий (см. схему 2):


Схема 2


┌───────────────────────────────────────────────────────────┐

│Фактические основания, оправдывающие нахождение лица │

│под стражей во время предварительного и судебного следствий│

├───────────────────────────────────────────────────────────┘

├───┬───────────────────────────────────────────────────────────────┐

│ │риск того, что обвиняемый скроется от следствия │

│ └───────────────────────────────────────────────────────────────┘

├───┬───────────────────────────────────────────────────────────────┐

│ │риск того, что если обвиняемое лицо будет выпущено на свободу, │

│ │то такое лицо будет влиять на ход следствия │

│ └───────────────────────────────────────────────────────────────┘

├───┬───────────────────────────────────────────────────────────────┐

│ │риск совершения лицом новых преступлений │

│ └───────────────────────────────────────────────────────────────┘

└───┬───────────────────────────────────────────────────────────────┐

│наличие лица на свободе может спровоцировать общественные │

│беспорядки <1> │

└───────────────────────────────────────────────────────────────┘


--------------------------------

<1> Нельзя не отметить, что данное основание отсутствует в УПК РФ, поэтому мотивировка судом необходимости лишения лица свободы данной угрозой будет неправомерной. Указанный вывод был подтвержден Судом при рассмотрении дела "Александр Макаров против Российской Федерации" (п. п. 136, 137 Постановления от 12 марта 2009 г.).


Причем угроза того, что лицо скроется от следствия, не может основываться исключительно на тяжести возможного наказания. Эта угроза должна быть оценена с учетом иных, имеющих отношение к делу обстоятельств, которые могут подтвердить существование такой угрозы, либо, наоборот, доказать незначительность такой угрозы, которая, в свою очередь, не сможет оправдать заключение лица под стражу. При анализе вышеупомянутой угрозы должны приниматься во внимание персональные характеристики, моральные устои человека, его имущественное состояние, общественное положение, международные связи человека и т.д. ("Смирновы против Российской Федерации", п. п. 59, 60 Постановления от 24 июля 2003 г. См. также Постановление от 26 октября 2006 г. по делу "Худобин против Российской Федерации" (п. п. 103, 104)).

Нельзя не обратить внимания на то, что все обстоятельства, оправдывающие лишение лица свободы на предварительном следствии, а также доказательства, подтверждающие наличие соответствующих обстоятельств, должны быть зафиксированы, отражены в судебном акте, санкционировавшем лишение свободы или продление сроков лишения свободы. Суд будет принимать во внимание только те обстоятельства и доказательства, которые нашли отражение в судебных актах. При рассмотрении дела "Худобин против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что основания, к которым апеллировали власти Российской Федерации, не были упомянуты в судебных актах и поэтому Суд не принимает их во внимание (п. 108 Постановления от 26 октября 2006 г.). См. также Постановление от 26 марта 2009 г. по делу "Елизаров против Российской Федерации" (п. 53).


Примечание. Суд подчеркнул, что в судебном решении не было анализа следующих фактов, представленных стороной защиты с целью освобождения из-под стражи: юный возраст обвиняемого, проблемы со здоровьем, отсутствие фактов ранее совершенных преступлений, стабильные отношения в семье, постоянное местожительство. Все это позволило Суду констатировать факт нарушения права заявителя на разумные сроки нахождения под стражей, гарантированного п. 3 ст. 5 Конвенции (п. 108 Постановления от 26 октября 2006 г. по делу "Худобин против Российской Федерации"). Нельзя не отметить, что Суд не объясняет факт отсутствия надлежащего обоснования судебных решений, санкционирующих лишение свободы, какой-либо случайностью. Это скорее, указывает Суд, носит обычный порядок оценки заявлений об освобождении из-под стражи (см. там же).


Таким образом, с учетом требований Уголовно-процессуального кодекса РФ, Конвенции при избрании меры пресечения в виде лишения свободы лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении правонарушения, необходимо обращать внимание на наличие разумного подозрения в том, что именно это лицо совершило правонарушение, а также на наличие доказательств, подтверждающих, что имеется угроза того, что лицо может скрыться, и/или влиять на следствие, и/или вновь совершить преступление. Доказательства, подтверждающие вышеуказанные обстоятельства, должны быть изложены в судебном акте, санкционирующем лишение свободы.


6.4.2. Возложение на государство бремени доказательств

наличия обстоятельств, оправдывающих лишение лица свободы


Любая система обязывающего заключения под стражу по своему существу несовместима с п. 3 ст. 5 Конвенции, который возлагает на национальные органы обязанность установить и показать наличие конкретных фактов, перевешивающих право на уважение личной свободы. Перекладывание бремени доказательств существования таких фактов на задерживаемое лицо противоречит ст. 5 Конвенции, которая указывает на исключительность заключения лица под стражу и предусматривает исчерпывающий перечень оснований, позволяющих лишать человека свободы ("Рохлина против Российской Федерации", п. 67 Постановления от 7 апреля 2005 г. Указанная правовая позиции нашла отражение также в Постановлении от 15 мая 2008 г. по делу "Попков против Российской Федерации" (п. 64); в Постановлении от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (п. 101)).

Достаточно часто Суд сталкивается с делами, по которым национальные суды не обращали внимания на заслуживающие доводы защиты, свидетельствующие об отсутствии необходимости лишать лицо свободы. Здесь Суд отмечал, что непринятие во внимание конкретных, относящихся к делу фактов и обоснование решений (о продлении заключения под стражей) исключительно тяжестью совершенного правонарушения, а также перекладывание на заключенное под стражу лицо бремени доказательств отсутствия даже гипотетической возможности скрыться от следствия, совершения вновь преступления не могут рассматриваться в качестве достаточных оснований. Власти не смогли оправдать длительное нахождение лица под стражей. При этих обстоятельствах у Суда нет необходимости рассматривать вопрос, проявили ли национальные власти особое усердие (прилежание) при расследовании уголовного дела ("Рохлина против Российской Федерации", п. 69 Постановления от 7 апреля 2005 г.).

По делу "Моисеев против Российской Федерации" Суд, констатировав факт нарушения п. 3 ст. 5 Конвенции, отметил, что национальные суды не обращали внимания на аргументы заявителя о том, что он постоянно проживает в Москве, имеет стабильные семейные и социальные связи, у него отобрали проездные документы и документы, идентифицирующие личность, сберегательные книжки, на иные обстоятельства, снижающие риск того, что он скроется (п. 153 Постановления от 9 октября 2008 г.).

При рассмотрении дел о санкционировании лишения лица свободы именно государство в лице соответствующих органов должно доказать наличие общественного интереса, перевешивающего право на свободу. Вопрос о том, насколько сроки заключения лица под стражей являлись разумными, подчеркнул Суд по делу "Смирновы против Российской Федерации", не может оцениваться абстрактно. Такая оценка должна происходить с учетом конкретных обстоятельств дела. Продолжительное заключение лица под стражей может быть оправдано только в том случае, когда имеется действительный общественный интерес, который, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает право на уважение индивидуальной свободы ("Смирновы против Российской Федерации", п. 61 Постановления от 24 июля 2003 г. Аналогичная правовая позиция была отражена, в частности, в Постановлении от 25 октября 2007 г. по делу "Говорушко против Российской Федерации" (п. 43); в Постановлении от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (п. 45); в Постановлении от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (п. 93); в Постановлении от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (п. 98)).

В первую очередь национальные судебные власти обязаны гарантировать, продолжил Суд, рассматривая дело "Смирновы против Российской Федерации", чтобы предварительное заключение лица под стражей не превышало разумные сроки. В этом отношении они обязаны изучить все обстоятельства, свидетельствующие в пользу или против существования действительного публичного интереса, оправдывающего с учетом принципа невиновности исключение из правила уважения индивидуальной свободы, и отразить эти обстоятельства в решениях на жалобы об освобождении. С учетом этих обстоятельств, а также обстоятельств, предоставляемых заявителем, Суд должен решить вопрос, имелось ли нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции. Причем аргументы за или против освобождения не должны носить общего и абстрактного характера. Важно иметь в виду, что если человек находится под стражей, то дело в отношении такого человека должно рассматриваться в приоритетном порядке и с особым прилежанием (п. п. 62 - 64 Постановления). См. также Постановление от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (п. 73); Постановление от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (п. 102); Постановление от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (п. п. 93, 94); Постановление от 26 октября 2006 г. по делу Худобин против Российской Федерации" (п. 105).

Если национальное законодательство предусматривает существование презумпции применительно к обстоятельствам, оправдывающим заключение лица под стражу, существование этих обстоятельств, перевешивающих право на личную свободу, должно убедительно быть продемонстрировано (