Geum.ru

Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Особенная часть: курс лекций

Вид материалаКурс лекций
Подобный материал:
1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   43
"Махмудов против Российской Федерации", п. п. 92, 93 Постановления от 26 июля 2007 г.).

--------------------------------

<1> Заявитель находился под административным арестом в течение 21 часа 10 минут в связи с предполагаемым неподчинением законным требованиям сотрудников милиции. Заявитель утверждал, что будучи лишенным свободы, обращение в отношении него противоречило ст. 3 Конвенции о защите прав и свобод человека.


Важно отметить, что во время исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты заявитель (заявители) должны обращать внимание государства на предполагаемое нарушение конвенционных прав и свобод, в противном случае жалоба может быть отклонена, как это произошло по делу "Мишкеткуль и другие против Российской Федерации", когда заявители при рассмотрении дела национальными судами ни разу не ссылались на нарушение п. п. 1, 2 ст. 5 Конвенции ("Мишкеткуль и другие против Российской Федерации", п. п. 71, 72 Постановления от 24 мая 2007 г.).

Пункт 1 ст. 35 содержит правило распределения предоставления по делу доказательств, касающихся исчерпания заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Государство, утверждающее, что заявитель не исчерпал всех внутригосударственных средств правовой защиты, обязано убедить Суд, что в рассматриваемый период времени такое средство имелось в наличии, являлось эффективным, доступным не только в теоретическом, но и практическом отношении, данное средство, применительно к жалобе заявителя, могло привести к получению компенсации, и что заявитель обоснованно мог рассчитывать на успех. Внутригосударственные правовые средства должны быть эффективными, т.е. способными предотвратить нарушение либо его продолжение, или предоставить адекватную компенсацию, если такое нарушение уже произошло ("Петрушко против Российской Федерации", п. 17 Постановления от 24 февраля 2005 г. Аналогичная правовая позиция была отражена в Постановлении от 24 февраля 2005 г. по делу "Макарова и другие против Российской Федерации"). В свою очередь, заявитель должен обосновать, почему он не смог исчерпать указанные государством средства правовой защиты.

По делу "Мусаиев и другие против Российской Федерации" Судом вновь было обращено внимание на то, что государство, заявляющее о неисчерпании обратившимся в Суд лицом средств правовой защиты, обязано показать Суду средства, к которым заявитель не обратился, и убедить Суд в том, что средства были эффективными и доступными как в теоретическом, так и в практическом плане, т.е. они были доступны, способным привести к компенсации в отношении требований заявителя, а также внушать заявителю разумные перспективы для успеха ("Мусаиев и другие против Российской Федерации", п. 68 Постановления от 26 июля 2007 г. См. также Постановление от 5 апреля 2007 г. по делу "Фурман против Российской Федерации" (п. 16)).


Наличие (отсутствие) внутригосударственных

средств правовой защиты


Применительно к наличию внутригосударственных средств правовой защиты, касающихся недопустимого по ст. 3 Конвенции обращения или наказания, Суд часто указывал, что власти Российской Федерации не смогли продемонстрировать, какую компенсацию и от какого государственного органа (прокуратуры, суда, иного органа государства) мог бы получить заявитель в связи с недопустимыми условиями, существующими в следственных изоляторах, принимая во внимание, что указанная проблема носит структурный характер и не касается исключительно ситуации заявителя ("Игорь Иванов против Российской Федерации", п. 26 Постановления от 7 июня 2007 г. См. также Постановление от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (п. п. 37 - 39); Постановление от 15 ноября 2007 г. по делу "Багель против Российской Федерации" (п. 50)). При рассмотрении дела "Сударков против Российской Федерации" Суд вновь обратил внимание на то, что в Российской Федерации отсутствуют эффективные средства правовой защиты применительно к недопустимому обращению, обусловленному условиями передвижения на транспорте лишенных свободы лиц (п. 61 Постановления от 10 июля 2008 г.).

По делу "Бабушкин против Российской Федерации" Суд рассмотрел довод властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты в связи с необращением заявителя с соответствующими жалобами в прокуратуру <1>. Суд посчитал, что власти должны знать об условиях содержания лиц под стражей, независимо от того, жалуются эти лица либо нет. Более того, власти Российской Федерации не показали, какую компенсацию могут выплатить органы прокуратуры, принимая во внимание структурный характер проблем, связанных с условиями лишения свободы лиц, и рассматриваемый вопрос не касается отдельно взятого случая. Государство не представило доказательств существования какого-либо внутригосударственного правового средства защиты, используя которое заявитель мог бы пожаловаться на условия лишения его свободы, принимая особо во внимание переполненность следственных изоляторов в России, либо продемонстрировать, что указанные средства являлись доступными и эффективными, т.е. способными защитить от уже совершившегося или продолжающегося нарушения Конвенции и присудить соответствующую компенсацию ("Бабушкин против Российской Федерации", п. 37 Постановления от 18 октября 2007 г.).

--------------------------------

<1> Речь шла о том, что условия содержания заявителя в следственных изоляторах представляли собой унижающее человеческое достоинство обращение.


В свою очередь, при рассмотрении дела "Белевицкий против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что ни заявитель, ни его адвокаты не обжаловали решение прокурора об отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела по фактам предполагаемого недопустимого обращения со стороны органов милиции. В связи с этим в соответствующей части Суд отклонил требования заявителя в связи с неисчерпанием заявителем эффективных средств правовой защиты (п. 66 Постановления от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации"). Принимая во внимание схожесть ситуации, Суд пришел к аналогичному выводу по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (п. п. 43, 44 Постановления от 7 июня 2007 г.); по делу "Мишкеткуль и другие против Российской Федерации" (п. п. 67 - 69 Постановления от 24 мая 2007 г.).

В отношении исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в аспекте неоказания медицинской помощи лишенному свободы лицу Суд четко обращает внимание на необходимость использования правовых средств защиты. Так, при рассмотрении дела "Бузычкин против Российской Федерации" Суд отметил, что заявитель не исчерпал гражданско-правовых средств защиты в связи с предположительным непредоставлением своевременной и необходимой медицинской помощи в следственном изоляторе. Суд пришел к выводу, что заявитель не исчерпал доступных ему внутригосударственных средств правовой защиты и, как следствие, в соответствующей части жалоба была признана неприемлемой (п. п. 79 - 85 Постановления от 14 октября 2008 г.).

По делу "Пыльнов против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что заявитель обращался в национальные суды не с требованием о признании незаконными действий службы судебных приставов-исполнителей, а в связи с неисполнением вступившего в силу судебного решения, принятого в его пользу. Власти Российской Федерации не смогли предоставить какие-либо объяснения того, как иск против судебных приставов сможет положить конец предполагаемому нарушению и какое возмещение заявитель может получить в результате такого иска. Даже если предположить, что заявитель мог обратиться с иском против службы судебных приставов и получить решение, подтверждающее, что неисполнение первоначального решения является незаконным, то последствия такого иска приведут к повторению результатов, а именно выдаче исполнительного листа, обязывающего службу судебных приставов подчиниться решению от 22 сентября 2002 г. В связи с этим Суд пришел к выводу, что заявитель не должен был обращаться с иском против судебных приставов для того, чтобы считаться исчерпавшим внутригосударственные средства правовой защиты (п. 19 Постановления от 12 июля 2007 г. по делу "Пыльнов против Российской Федерации". См. также Постановление от 17 ноября 2005 г. по делу "Сунцова против Российской Федерации" (п. 18)).

При рассмотрении дела "Коляев против Российской Федерации", власти Российской Федерации обращали внимание на неприемлемость жалобы заявителя в связи с неисчерпанием последним внутригосударственных средств правовой защиты: обжалование бездействия Министерства финансов Российской Федерации; предъявление требования о взыскании процентов за период неисполнения судебного решения <1>; предъявление требования о взыскании морального вреда. Суд посчитал, что указанные властями Российской Федерации средства правовой защиты являются неэффективными, поскольку не способствуют исполнению судебного решения, поэтому заявитель не должен был исчерпать данные средства защиты (п. п. 11 - 20 Постановления от 3 июля 2008 г. См. также Постановление от 14 ноября 2008 г. по делу "Вакуленко против Российской Федерации" (п. п. 15 - 17), где Суд констатировал нарушение ст. 13 Конвенции в связи с отсутствием в Российской Федерации эффективных средств правовой защиты применительно к неисполнению или несвоевременному исполнению судебного акта).

--------------------------------

<1> Речь шла о взыскании денежных средств по облигациям, выпущенным Правительством Союза ССР.


Нельзя не обратить внимания на то, что если к настоящему времени у Суда сформировалась позиция об отсутствии в правовой системе Российской Федерации эффективных средств правовой защиты в случае неисполнения или несвоевременного исполнения судебного решения, принятого в отношении государства-должника, то, если речь идет об исполнении решения, вынесенного в отношении частного лица, Суд здесь следует позиции, сформулированной, в частности, в Постановлении от 4 декабря 2008 г. по делу "Тишкевич против Российской Федерации". Если решение принято в отношении частного лица и основная причина неисполнения решения заключается в бездействии судебных приставов, то необходимо инициировать внутригосударственные судебные процедуры применительно к судебным приставам. Учитывая, что заявитель не обратился с соответствующим иском в суд, Суд констатировал факт неисчерпания заявителем внутригосударственных средств правовой защиты и признал жалобу неприемлемой (п. п. 17, 18 Постановления).

По делу "Байсаева против Российской Федерации" Суд указал на соотношение уголовных и гражданских средств защиты в правовой системе Российской Федерации применительно к ст. 35 Конвенции. Российская правовая система, указал Суд, в принципе предусматривает два пути защиты от незаконных действий государства или его должностных лиц - гражданская процедура и уголовный процесс. Применительно к гражданскому иску о возмещении убытков, произошедших вследствие предполагаемых незаконных действий со стороны должностных лиц государства, Суд обратил внимание на то, что власти Российской Федерации полагали, что заявитель мог бы обратиться с иском в районный суд. Власти не предоставили ни одного примера, когда такие суды, при отсутствии результатов уголовного расследования, касающихся, в частности, идентификации виновного, могли рассмотреть по существу требования, обусловленные предполагаемыми серьезными криминальными действиями <1>. Даже если предположить, что заявительница могла инициировать такую процедуру и возместила бы убытки, причиненные государством, она не разрешила вопрос об эффективности средств защиты в аспекте ст. 2 Конвенции. Гражданский суд не в состоянии осуществить независимое расследование, не может без результатов уголовного расследования прийти к выводам, касаемым виновных лиц, и еще менее суд способен установить их ответственность. Более того, обязательство государств-участников по ст. ст. 2 и 13 Конвенции провести расследование, способное привести к идентификации и наказанию лиц, ответственных за лишение жизни человека, можно рассматривать как иллюзию, если от заявителя, подавшего жалобу по вышеуказанным статьям, требуется только предъявить иск о возмещении ущерба. Суд пришел к выводу, что заявительница не должна была прибегать к гражданско-правовым средствам защиты с целью исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты ("Байсаева против Российской Федерации", п. п. 106 - 109 Постановления от 5 апреля 2007 г.).

--------------------------------

<1> Речь идет о действиях должностных лиц государства, нарушающих Уголовный кодекс РФ.


Нельзя не обратить внимания на неоднократно повторяющуюся позицию Суда, что применительно к правовой системе Российской Федерации надзорное судопроизводство, учитывая ее дискреционный характер, не является эффективным средством правовой защиты и поэтому такое средство не должно быть исчерпано заявителем, желающим обратиться в Суд.

Однако в решении о приемлемости по делу "Ковалева и другие против Российской Федерации" от 25 июня 2009 г. Суд признал надзорную инстанцию, существующую в системе арбитражных судов Российской Федерации, эффективным средством правовой защиты, которое заинтересованное лицо должно исчерпать перед обращением в Суд. Аналогичная позиция была отражена и в решении о приемлемости от 25 июня 2009 г. по делу "ООО Link Oil SPB против Российской Федерации".


12.2.2. Соблюдение шестимесячного срока


В соответствии со ст. 35 Конвенции Суд может рассматривать вопрос, если он представлен в течение шести месяцев с даты принятия окончательного решения по делу.

Так, по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что заявитель был осужден 23 января 2002 г. и с этого момента его заключение больше не подпадало под действие подп. "c" п. 1 ст. 5 Конвенции. В этом случае нахождение под стражей регулируется подп. "a" п. 1 ст. 5 Конвенции. Заявитель предоставил в Суд жалобу в части нарушения ст. 5 Конвенции 5 августа 2002 г., т.е. более чем через шесть месяцев с момента, когда закончился срок его заключения под стражей в рамках подп. "c" п. 1 ст. 5 Конвенции ("Игорь Иванов против Российской Федерации", п. 43 Постановления от 7 июня 2007 г.). Соответственно, в указанной части жалоба была признана неприемлемой.

При рассмотрении дела "Бенедиктов против Российской Федерации" Судом также было отмечено, что согласно ст. 35 Конвенции Суд может рассматривать вопрос, если жалоба подана в течение шести месяцев с момента окончательного принятия решения. Нахождение под стражей лица закончилось 24 ноября 2000 г., когда Зюзинский районный суд города Москвы вынес обвинительный приговор. После указанной даты лишение свободы охватывалось не подп. "c" п. 1 ст. 5 Конвенции, а подп. "a" п. 1 ст. 5. Заявитель обратился в Суд с жалобой 23 ноября 2001 г., т.е. за пределами шестимесячного срока после того, как закончилось лишение свободы в аспекте подп. "c" п. 1 ст. 5 Конвенции ("Бенедиктов против Российской Федерации", п. 43 Постановления от 10 мая 2007 г. Аналогичная позиция Суда была отражена в Постановлении от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (п. 153)).

В случаях, если речь идет о продолжающихся нарушениях Конвенции, шестимесячный срок начинает течь с момента прекращения нарушения ("Гришин против Российской Федерации", п. 83 Постановления от 15 ноября 2007 г.).

Примечание. Важно отметить, что эта ситуация, связанная с началом исчисления шестимесячного срока, должна приниматься во внимание, если в государстве отсутствуют эффективные средства правовой защиты. В противном случае шестимесячный срок исчисляется с момента, когда кассационной либо апелляционной инстанцией, при отсутствии кассационной, принят судебный акт и последний доведен до сведения заявителя.

По делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации" Суд обратил внимание на то, что с самого начала, 21 января 2003 г., заявитель жаловался в Суд по поводу того, что он незаконно был лишен свободы после 1 июля 2002 г. В жалобе, оформленной согласно дополнительной просьбе Суда и поступившей в Суд 14 июня 2004 г., в первый раз он уже заявил о неразумных сроках нахождения под стражей до 1 июля 2002 г. Суд посчитал, что жалоба заявителя применительно к актам, санкционировавшим лишение свободы до 1 июля 2002 г., подана не в пределах шестимесячного срока и поэтому в соответствующей части должна быть отклонена согласно п. 1 ст. 35 Конвенции ("Владимир Соловьев против Российской Федерации", п. 83 Постановления от 24 мая 2007 г.).

Если отсутствуют эффективные средства правовой защиты в отношении тех или иных действий, которые предположительно нарушают Конвенцию, момент, когда совершено такое действие или принят акт, считается "окончательным" для исчисления шестимесячного срока ("Агапонова и другие против Российской Федерации", п. 28 Постановления от 7 февраля 2008 г.). При деле "Агапонова и другие против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что гражданско-процессуальное законодательство Российской Федерации не предусматривало обычные средства обжалования актов, принятых в порядке надзора президиумом областного суда или Президиумом Верховного Суда РФ. В отсутствие эффективных средств правовой защиты Суд заключил, что сам факт отмены вступившего в силу решения от 7 декабря 2000 г. обусловил начало течения шестимесячного срока подачи жалобы в соответствующей части в Суд. По настоящему делу окончательное решение было отменено президиумом Воронежского областного суда 17 февраля 2003 г., а второй заявитель подал свою жалобу 16 июля 2004 г. В позиции второго заявителя ничто не свидетельствовало о том, что он сразу не узнал о соответствующем судебном акте. Поэтому указанная жалоба была подана с нарушением сроков и должна быть отклонена согласно подп. 1 и 4 ст. 35 Конвенции ("Агапонова и другие против Российской Федерации", п. 29 Постановления от 7 февраля 2008 г.).

Рассматривая вопрос приемлемости жалобы, Суд всегда определяет наличие у него компетенции рассмотреть соответствующий спор с точки зрения соблюдения следующих критериев: ratione personae (юрисдикция Суда в отношении круга лиц, имеющих возможность быть стороной в судебном разбирательстве), ratione temporis (юрисдикция Суда, определяемая датой вступления в силу Конвенции для конкретного государства), ratione materiae (юрисдикция Суда, определяемая конвенционными правами и свободами, о предполагаемых нарушения которых идет речь в жалобе). Практика Суда выделяет еще один критерий приемлемости жалобы - ratione loci (юрисдикция Суда, определяемая пространственной (территориальной) сферой обеспечения прав и свобод человека).

Применительно к критерию ratione loci важно иметь в виду, что в силу ст. 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод государство обеспечивает соблюдение прав и свобод в пределах территориальной, экстерриториальной и экстратерриториальной юрисдикции, определяемой согласно международному праву.

Примечание. Подробнее о юрисдикции государства в сфере соблюдения прав и свобод человека см., например: Фетищев Д.В., Ромашев Ю.С. Юрисдикция государств в правоохранительной сфере. М.: Научная книга, 2008; Черниченко О.С. Международно-правовые аспекты юрисдикции государств: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003; Зимненко Б.Л. Нормы международного права в судебной практике Российской Федерации: Учебное пособие. М.: РАП, 2003. С. 18 - 20.

Автор понимает под "экстерриториальной юрисдикцией" юрисдикцию, осуществляемую государством согласно нормам международного права в пределах территории другого государства. К примеру, юрисдикция, осуществляемая согласно Конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. в пределах территории, на которой находится посольство.

Под "экстратерриториальной юрисдикцией" понимается юрисдикция, осуществляемая государством вне пределов территории какого-либо государства. К примеру, юрисдикция государства в отношении гражданского судна, идущего в открытом море под флагом этого государства.

Представляется, что в рамках настоящего Курса целесообразно остановиться на правовых позициях Суда, касающихся следующих критериев приемлемости жалобы: ratione personae, ratione temporis, ratione materiae.


12.2.3. Критерий ratione personae


Суд обращает внимание, что понятие "жертва" в контексте ст. 34 Конвенции относится к лицу, которое непосредственно пострадало от рассматриваемых действий или бездействий. Заинтересованное лицо должно непосредственно пострадать от действий государства или столкнуться с реальным риском пострадать от таких действий. Поэтому невозможно быть жертвой действий, которые временно или постоянного лишены какого-либо юридического эффекта. Применительно к категории дел, касающихся вопросов экстрадиции, Суд постоянно подчеркивал, что лицо не может пользоваться статусом жертвы мер, которые не могут быть исполнены в принудительном порядке. Этот вывод имеет значение в делах, где осуществление экстрадиции или депортации приостановлено на неопределенный период времени, т.е. лишено юридического эффекта, и где решение властей о депортации может быть обжаловано в соответствующий суд. Как следовало из Постановления по делу "Насруллоев против Российской Федерации", решением от 21 августа 2006 г. Московской городской суд отменил решение прокуратуры об экстрадиции, подчеркивая, что экстрадиция заявителя в Таджикистан запрещена Уголовно-процессуальным кодексом РФ и Европейской конвенцией об экстрадиции. Указанное решение было оставлено в силе Верховным Судом РФ, рассмотревшим 2 октября 2007 г. указанное дело в кассационном порядке. Поэтому решение об экстрадиции заявителя не имело юридической силы и заявитель не может претендовать на статус жертвы от такого действия. В указанной части с учетом критерия ratione personae жалоба явилась неприемлемой по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции и должна быть отклонена согласно п. 4 ст. 35 Конвенции ("Насруллоев против Российской Федерации", п. п. 58 - 61 Постановления от 11 октября 2007 г.).

В качестве заявителя может выступать любое лицо, ставшее жертвой нарушения конвенционных прав и свобод со стороны государства - участника Конвенции, независимо от гражданства, возраста, наличия дееспособности. Так, по делу "Ошер и Ошер против Российской Федерации" в качестве заявителей выступили граждане Соединенных Штатов Америки ("Ошер и Ошер против Российской Федерации", Постановление от 25 октября 2007 г. По указанному делу в связи с неисполнением судебного решения и отменой указанного решения в надзорном порядке Судом были констатированы факты нарушения Российской Федерацией п. 1 ст. 6 Конвенции и ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции). По уже вышеупомянутому делу "Штукатуров против Российской Федерации" в качестве заявителя выступило лицо, которое национальным судом было признано недееспособным (п. 16 Постановления от 27 марта 2008 г.).

Если во время рассмотрения дела в Суде заявитель умер, то его наследники или ближайшие родственники могут продолжать поддерживать рассмотрение дела в интересах заявителя. При рассмотрении дела "Григорьева против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что дочь заявительницы имеет законный интерес в поддержании жалобы вместо умершей заявительницы ("Григорьева против Российской Федерации", п. 9 Постановления от 13 июля 2006 г. См. также Постановление от 24 апреля 2008 г. по делу "Фурсенко против Российской Федерации" (п. п. 67, 68)).

В свою очередь, если у умершего заявителя отсутствуют наследники, родственники и отсутствуют какие-либо причины, обусловливающие дальнейшее рассмотрение дела, то Суд прекращает рассмотрение дела на основании подп. "c" п. 1 ст. 37 Конвенции, как это произошло с одним из заявителей по делу "Кутепов и Аникиенко против Российской Федерации" (п. 39 Постановления от 25 октября 2005 г.).

Как подчеркивалось выше, если решение не исполнялось на протяжении длительного периода времени, а затем государство данное решение исполнило, то это обстоятельство не лишает заявителя статуса жертвы, если только государство прямо или косвенно не признает факт нарушения Конвенции и не присудит разумную компенсацию ("Коротких против Российской Федерации", п. 13 Постановления от 27 марта 2008 г. См. также Постановление от 2 октября 2008 г. по делу "Ивченко против Российской Федерации" (п. 13); Постановление от 25 марта 2008 г. по делу "Гайворонский против Российской Федерации" (п. 37)). При рассмотрении дела "Фалимонов против Российской Федерации" Суд установил, что в отношении решения от 17 мая 2001 г. национальные суды признали факт несвоевременного исполнения данного судебного решения и присудили компенсацию заявителю. Суд посчитал, что заявитель не может считаться больше жертвой по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции (п. 68 Постановления от 25 марта 2008 г.).

Нельзя не обратить внимания, что по делу "Гайворонский против Российской Федерации" Суд рассмотрел вопрос о разумности суммы компенсации, присужденной заявителю вследствие несвоевременного исполнения судебного решения. Как следовало из текста Постановления, решение от 26 марта 2001 г. было полностью исполнено 20 марта 2003 г. Заявитель предъявил иск Министерству финансов РФ о компенсации убытков, вызванных просрочкой в исполнении судебного решения. Решением от 19 июня 2003 г. и 19 августа 2004 г. суд удовлетворил требования, признав просрочку и обязав Министерство финансов выплатить заявителю компенсацию материального и нематериального ущерба. Что касается компенсации материального вреда, по мнению Суда, национальные суды находятся в лучшем положении при определении суммы компенсации. Суд не подверг сомнению те выводы, к которым пришел национальный суд в ходе компенсации материального вреда. С другой стороны, Суд оценил на основе имеющихся материалов и в свете своей прецедентной практики, была ли достаточной компенсация в аспекте возмещения морального вреда. Заявителю была присуждена сумма в размере 1200 руб., что составляло приблизительно 35 евро, за двухлетнюю просрочку в исполнении судебного решения. Суд обратил внимание на то, что указанная сумма составляет около 1% от суммы, которая обычно присуждается по делам в отношении Российской Федерации. Соответственно, Суд признал, что сумма компенсации морального вреда не была достаточной ("Гайворонский против Российской Федерации", п. п. 38, 39 Постановления от 25 марта 2008 г.). Как следствие, заявитель не перестал считаться жертвой нарушения конвенционных положений.

Заявителем в Суд может быть как физическое, так и юридическое лицо. Причем физическое лицо может обращаться в Суд независимо от возраста, гражданства (подданства). Юридическое лицо вправе обратиться в Суд независимо от его регистрации. Если речь идет о правовой системе Российской Федерации, то юридические лица, которые владеют имуществом на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, принимая во внимание связь с органами государственной и муниципальной власти, не имеют возможности обращаться в Суд (государственные и муниципальные унитарные предприятия, учреждения, созданные Российской Федерацией, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием). Общественные организации имеют возможность обращения в Суд, независимо от наличия у них статуса юридического лица. Важно, чтобы права и свободы лица были непосредственно нарушены действиями государства - участника Конвенции. Применительно к Российской Федерации под действиями Российской Федерации будут считаться действия (бездействие) собственно Российской Федерации, а также субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления в лице соответствующих органов и должностных лиц.

Нельзя не отметить, что Суд рассматривает дела не только на основании индивидуальных жалоб, представляемых частными лицами, но и жалоб, подаваемых иными государствами - участниками Конвенции против других государств - участников Конвенции (межгосударственные дела).


12.2.4. Критерий ratione temporis


Юрисдикция ratione temporis охватывает только период времени, начавшийся после ратификации Конвенции или ее Протоколов государством-ответчиком. С момента ратификации и далее все предполагаемые действия (бездействие) государства должны соответствовать Конвенции или ее Протоколам, а также последующие факты охватываются юрисдикцией Суда, даже если они только являются продолжением уже сложившейся ситуации. Суд компетентен анализировать факты настоящего дела на предмет их соответствия Конвенции только в той степени, в которой они произошли после 5 мая 1998 г., даты ратификации Конвенции Российской Федерацией <1>. Суд может обладать компетенцией в отношении фактов, предшествующих ратификации в той мере, в какой они обусловливают ситуацию, происходящую после указанной выше даты, и могут быть относящимися для понимания событий, произошедших после этой даты.

--------------------------------

<1> Ради справедливости стоит отметить, что 5 мая 1998 г., с момента вручения ратификационных грамот Генеральному секретарю Совета Европы, Конвенция и часть Протоколов к ней вступили в силу для Российской Федерации, а не были ею ратифицированы.


Возвращаясь к обстоятельствам дела "Дубинская против Российской Федерации", Суд отметил, что заявительница жаловалась на нерассмотрение национальными судами ее дела о взыскании убытков в пределах "разумных сроков". Поэтому для того чтобы определить, обладает ли Суд юрисдикцией ratione temporis в отношении рассмотрения указанной жалобы, необходимо установить, на момент вступления Конвенции в силу для Российской Федерации, рассматривались ли в суде требования заявителя. В этой связи Суд напомнил, что судебные процедуры считаются происходящими до тех пор, пока стороны определенно не получат в письменном виде решение о разрешении по существу спора или решения о прекращении судебных процедур ("Дубинская против Российской Федерации", п. п. 27 - 30 Постановления от 13 июля 2006 г.). Суд признал свою юрисдикцию на рассмотрение жалобы в связи с тем, что на 5 мая 1998 г. гражданский иск заявительницы оставался нерассмотренным.

Поэтому Суд обладает юрисдикцией на рассмотрение только тех фактов и обстоятельств, которые произошли либо продолжают осуществляться после вступления Конвенции в силу. Применительно к Российской Федерации таким моментом стало 5 мая 1998 г.


12.2.5. Критерий ratione materiae


По делу "Махмудов против Российской Федерации" заявитель жаловался на предполагаемое нарушение ст. 14 Конвенции, так как должностные лица внутренних дел пренебрежительно относились к нему в связи с тем, что он является татарином. Суд повторил, что дискриминация по какому-либо этническому или религиозному основанию является формой расовой дискриминации, представляющей собой возмутительную форму, и, принимая во внимание опасные последствия, такие случаи требуют от властей проявления особой бдительности и соответствующей реакции. Однако ст. 14 не имеет самостоятельного значения, поскольку применяется только в связке с правами и свободами, гарантируемыми Конвенцией. Отсюда следует, что эта часть жалобы не соответствует критерию ratione materiae по смыслу п. 3 ст. 35 и должна быть отклонена в силу п. 4 ст. 35 Конвенции ("Махмудов против Российской Федерации", п. 107 Постановления от 26 июля 2007 г.).

При анализе юрисдикции Суда ratione materiae всегда важно иметь в виду, что при обращении в Суд заявитель обязан обратить внимание на нарушение государством прав и свобод, закрепленных в Конвенции и/или Протоколах к ней. Причем необходимо учитывать практику толкования Судом соответствующих прав и свобод. Если заявитель жалуется на нарушение государством прав и свобод, которые не зафиксированы в Конвенции и без учета практики Суда, то такая жалоба будет признана неприемлемой, так как Суд не будет обладать соответствующей юрисдикцией.


12.2.6. Недопустимость злоупотребления правом

подачи жалобы в Суд


Как подчеркивалось выше, в силу п. 3 ст. 35 Конвенции "Суд объявляет неприемлемой любую индивидуальную жалобу, поданную в соответствии со статьей 34, если сочтет ее... злоупотреблением правом подачи жалоб". При рассмотрении дела "Плехова против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что жалоба может быть отклонена как злоупотребление правом подачи жалоб, если она сознательно основывается на неправдивых фактах ("Плехова против Российской Федерации", п. 18 Постановления от 31 января 2008 г.). По указанному делу власти Российской Федерации утверждали, что хотя судебные решения, принятые в пользу заявительницы, были полностью исполнены, последняя не проинформировала Суд об этом факте. По мнению властей, указанные действия представляли собой злоупотребление правом. Суд обратил внимание, что на момент обращения в Европейский суд по правам человека судебные решения не были исполнены. Действительно, заявительница не проинформировала Суд об исполнении судебных решений, однако, по мнению Суда, это не представляло собой злоупотребление правом на подачу жалобы.


12.3. Статья 37 Конвенции о защите прав человека и основных

свобод. Процедура прекращения судебного разбирательства


Согласно ст. 37 Конвенции "1. Суд может на любой стадии разбирательства принять решение о прекращении производства по делу, если обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что: a) заявитель более не намерен добиваться рассмотрения своей жалобы; или b) спор был урегулирован; или c) по любой другой причине, установленной Судом, дальнейшее рассмотрение жалобы является неоправданным. Тем не менее Суд продолжает рассмотрение жалобы, если этого требует соблюдение прав человека, гарантированных настоящей Конвенцией и Протоколами к ней. 2. Суд может принять решение восстановить жалобу в списке подлежащих рассмотрению дел, если сочтет, что это оправдано обстоятельствами".

Как следовало из материалов дела "Олег Золотухин против Российской Федерации", 13 декабря 2006 г. заявитель и Шахтинское отделение труда и социального развития заключили мировое соглашение, в соответствии с которым отделение обязалось выплатить заявителю компенсацию в размере 1500 евро в связи с несвоевременным исполнением судебного решения от 5 августа 1999 г. В этот же день мировое соглашение было одобрено Шахтинским городским судом. 26 декабря 2006 г. решение суда стало обязательным. 29 декабря 2006 г. заявитель проинформировал Суд, что сумма в размере 1500 евро была перечислена на его банковский счет. Суд отметил, что стороны достигли урегулирования спора на национальном уровне. Размер предусматриваемой суммы обоснован, указанная сумма была перечислена заявителю своевременно. Суд посчитал, что спор был разрешен на национальном уровне, что не требует дальнейшего рассмотрения дела согласно подп. "b" п. 1 ст. 37 Конвенции ("Олег Золотухин против Российской Федерации", п. п. 7 - 15 Постановления от 12 апреля 2007 г.).

Примечание. Аналогичным образом было прекращено производство, в частности, по делам: "Геннадий Кот против Российской Федерации" (Постановление от 7 июня 2007 г.); "Гайдуков против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Гречко против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Дремлюгин против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Сапленков против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Севостьянов против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Шабалин против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Шишилов против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.); "Усанов против Российской Федерации" (Постановление от 12 апреля 2007 г.).

При определенных обстоятельствах жалоба может быть исключена из списка согласно подп. "c" п. 1 ст. 37 Конвенции при условии, что вопрос был разрешен на национальном уровне. При рассмотрении ряда дел ("Харитонов против Российской Федерации", дело от 19 октября 2006 г.; "Липатова против Российской Федерации", дело от 19 октября 2006 г.) Суд обращался к подп. "c" п. 1 ст. 37 в ситуациях, когда дела заявителей были разрешены на национальном уровне, однако затем заявители не согласились с порядком разрешения их дел и настаивали на рассмотрении дела в Суде. Но соглашения по указанным делам предусматривали выплату заявителям компенсации материального и морального вреда, причиненного вследствие продолжительного неисполнения окончательного судебного решения, принятого в их пользу, а также были возмещены расходы, понесенные заявителями при рассмотрении дела в Суде. Что касается настоящего дела, то Суд обратил внимание, что ни одно соглашение с властями Российской Федерации не предусматривало выплаты материального и морального вреда, причиненного заявителю. Как следовало из указанных соглашений, власти намеревались исключительно исполнить уже принятые судебные решения ("Субочева против Российской Федерации", п. п. 18 - 20 Постановления от 15 ноября 2007 г.) <1>. Соответственно, отсутствовали основания для прекращения судебного разбирательства.

--------------------------------

<1> Решением Углегорского городского суда Сахалинской области в пользу заявительницы с городской администрации Углегорска были взысканы 389600 руб. для приобретения жилья.


12.4. Статья 46 Конвенции о защите прав человека и основных

свобод. Обязательная сила и исполнение постановлений


В силу ст. 46 Конвенции "1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами. 2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

Одним из дел, где Судом была применена ст. 46 Конвенции, стало дело "Бурдов против Российской Федерации" (N 2). Применяя данное конвенционное положение, Суд с самого начала подчеркнул, что неисполнение или несвоевременное исполнение национальных судебных решений представляет собой повторяющуюся проблему в Российской Федерации, которая привела к констатации многочисленных нарушений Конвенции. Суд уже пришел к выводу о наличии аналогичных нарушений по более чем 200 дел с 2002 г., когда такое нарушение было констатировано по делу "Бурдов против Российской Федерации" <1>. Поэтому Суд полагает, что имеются все основания для рассмотрения второго дела, по которому заявителем является то же самое лицо, в аспекте ст. 46 Конвенции (п. 122 Постановления от 15 января 2009 г.). Суд вновь напомнил, что ст. 46 Конвенции, интерпретируемая в свете ст. 1 Конвенции <2>, возлагает на государство-ответчика юридическое обязательство осуществить под контролем Комитета министров соответствующие меры общего и/или индивидуального характера, необходимые для обеспечения признанного Судом нарушенным права заявителя. Такие меры также должны быть приняты и в отношении иных лиц, находящихся в ситуации заявителя, особенно разрешая вопросы, которые привели к констатации Судом нарушений <3>. На указанное обязательство постоянно обращает внимание Комитет министров во время осуществления им контроля за исполнением постановлений Суда. С целью обеспечения эффективной реализации своих постановлений в рассматриваемых аспектах, Суд может принять пилотное процедурное постановление, позволяющее ему четко указать в постановлении наличие структурных проблем, лежащих в основе нарушений, и предусмотреть конкретные меры или действия, которые должны быть предприняты государством-ответчиком для того, чтобы справиться с этими нарушениями <4>. Однако данный судебный подход осуществляется с должным уважением функций, которыми обладают конвенционные органы: именно Комитет министров оценивает реализацию индивидуальных и общих мер в рамках п. 2 ст. 46 Конвенции. Другой важной целью рассматриваемого пилотного процедурного решения является побуждение государства-ответчика к разрешению на национальном уровне значительного количества индивидуальных дел, связанных с той же самой структурной проблемой, реализуя принцип субсидиарности, пронизывающий систему Конвенции. Действительно, задача Суда, как она определена в ст. 19 Конвенции, а именно для "обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней", не всегда лучшим образом достигается путем повторения тех же самых нарушений в целой серии дел. Объектом пилотного процедурного постановления является способствование ускорению и самому эффективному решению проблем, влияющих на защиту соответствующих конвенционных прав в рамках внутригосударственного правового порядка. Хотя действия государства-ответчика в первую очередь направлены на разрешение такой проблемы и принятие, где необходимо, эффективных средств правовой защиты применительно к рассматриваемым нарушениям, указанные действия также могут включать решение вопроса в конкретном случае (ad hoc), такое как дружественное урегулирование спора с заявителем или односторонние меры по компенсации, соответствующие конвенционным требованиям. Суд может принять решение приостановить рассмотрение всех аналогичных дел, предоставляя государству-ответчику возможность урегулировать их такими различными способами. Однако если государство-ответчик не сможет принять такие меры, следуя пилотному постановлению, и продолжает нарушать Конвенцию, у Суда не остается иной возможности, нежели возобновление рассмотрения аналогичных дел и принятие постановления с целью эффективного соблюдения Конвенции (п. п. 125 - 128 Постановления). Суд отметил, что нарушения, констатированные по настоящему делу, не были вызваны ни отдельным случаем, ни ходом развития событий по делу, но скорее стали следствием законодательных недостатков и/или административного поведения властей при исполнении обязательных и вступивших в силу решений, предусматривающих обязанность органов государства платить определенные суммы. Хотя власти Российской Федерации в своих дополнительных возражениях отрицали наличие такой ситуации, их дополнения по настоящему делу идут вразрез с необсуждаемым признанием как на национальном, так и международных уровнях структурных проблем в рассматриваемой сфере. Проблемы были признаны компетентными российскими властями, а также являются предметом постоянного внимания Комитета министров. Последние решения Комитета министров предусматривают, что рассматриваемые структурные проблемы в российской правовой системе по своей сути и масштабу негативно влияют на ее эффективность и приводят к многочисленным нарушениям Конвенции. Озвученные проблемы и выводы, сделанные различными властями и институтами, коррелируют с 200 постановлениями Суда, которые высветили многочисленные аспекты, лежащие в основе структурных проблем, которые касаются не только возмещения ущерба потерпевшим вследствие аварии на Чернобыльской АЭС, как по настоящему делу, но также больших групп населения Российской Федерации, включая некоторые уязвимые группы людей. Государство часто признавалось ответственным за продолжительное неисполнение судебных решений, предусматривающих выплаты социальных пособий, таких как пенсии или выплаты детям, компенсацию ущерба, причиненного во время военной службы либо вследствие неправомерного привлечения к уголовной ответственности. Суд не может пройти мимо того обстоятельства, что в настоящее время в отношении Российской Федерации в производстве Суда находится приблизительно 700 дел, касающихся тех же обстоятельств, и некоторые из этих дел, как и настоящее, заставляют Суд повторно констатировать нарушения Конвенции в отношении одних и тех же заявителей. Более того, потерпевшие от неисполнения или длительного неисполнения не имеют в своем распоряжении эффективных средств правовой защиты, носящих превентивный или компенсаторный характер, которые предусматривали бы на национальном уровне адекватное и достаточное возмещение ущерба. Выводы Суда, совместно с иными находящимися в его распоряжении материалами, ясно свидетельствуют, что рассматриваемые нарушения отражают устойчивую структурную дезорганизацию. Суд подчеркивает с особым беспокойством, что нарушения, зафиксированные в настоящем постановлении, произошли через несколько лет после первого Постановления от 7 мая 2002 г., несмотря на наличие обязательства Российской Федерации согласно ст. 46 Конвенции принять под контролем Комитета министров необходимые компенсаторные и превентивные меры, носящие как индивидуальный, так и общий характер. Суд в частности отмечает, что неисполнение одного из решений, принятых в пользу заявителя, продолжалось до августа 2007 г. в связи с непринятием компетентными властями необходимых процедур. С учетом вышеизложенного Суд пришел к выводу, что ситуация по настоящему делу может рассматриваться в качестве практики, не совместимой с Конвенцией (п. п. 131 - 135 Постановления от 15 января 2009 г.). Суд подчеркивает, что проблемы, лежащие в основе констатированных по настоящему делу нарушений п. 1 ст. 6 и ст. 1 Протокола N 1, по своей сути являются масштабными и сложными. Действительно, они не следуют из специально правового либо законодательного положения, либо из пробела, существующего в праве Российской Федерации. Соответственно, они требуют реализации масштабных и сложных мероприятий, возможно законодательного и административного характера, включая различные власти, действующие как на федеральном, так и на местном уровнях. Подчиняясь контролю со стороны Комитета министров, государство-ответчик остается свободным в выборе средств, с помощью которых оно будет реализовывать свое юридическое обязательство по ст. 46 Конвенции при условии, что такие меры будут совместимы с выводами, изложенными в постановлении Суда. Суд отмечает, что принятие таких мер тщательно рассматривалось Комитетом министров в сотрудничестве с компетентными властями Российской Федерации. Решения и документы Комитета министров свидетельствуют о том, что хотя осуществление необходимых мер далеко от завершения, дальнейшие шаги рассматриваются или предпринимаются в этом отношении. Суд подчеркивает, что указанный процесс поднимает ряд сложных юридических и практических вопросов, которые в принципе выходят за пределы функции Суда. При таких обстоятельствах Суд воздержится от того, чтобы указывать, какие конкретные меры общего характера следует предпринять. Комитет министров находится в лучшем положении, а также обеспечен ресурсами, чтобы контролировать необходимые реформы, которые должны осуществляться в Российской Федерации в рассматриваемом отношении. Таким образом, Суд оставляет для Комитета министров вопрос контроля, чтобы Российская Федерация в соответствии с ее обязательствами по Конвенции принимала необходимые меры, совместимые с выводами Суда, зафиксированными в настоящем Постановлении (п. п. 136 - 137 Постановления от 15 января 2009 г.). Суд указывает, что иная ситуация складывается применительно к нарушению ст. 13 Конвенции в аспекте внутригосударственных средств правовой защиты. Согласно ст. 46 Конвенции, выводы Суда, изложенные в п. п. 110 - 117 настоящего Постановления, явно свидетельствуют о необходимости предусмотреть эффективное внутригосударственное средство правовой защиты или комплекс средств, позволяющих адекватное и достаточное возмещение, предоставляемое большому количеству людей, пострадавших от допущенных нарушений. В свете выводов Суда такое эффективное средство защиты не может быть предусмотрено без изменения национального законодательства по определенным специальным вопросам. В этой связи Суд придает особое значение выводам Конституционного Суда Российской Федерации, который предложил парламенту Российской Федерации принять процедуру компенсации убытков, причиненных в том числе в результате чрезмерно длительных судебных процедур (п. п. 138 - 139 Постановления).

--------------------------------

<1> Здесь речь идет о самом первом Постановлении Суда, принятом в отношении Российской Федерации 7 мая 2002 г.

<2> Как подчеркивалось выше, в силу ст. 1 Конвенции "Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции".

<3> Здесь Суд сослался на следующие дела: Scozzari and Giunta v. Italy; Christine Goodwin v. the United Kingdom; Lukenda v. Slovenia; S. and Marper v. the United Kingdom.

<4> Здесь Суд сослался на следующие дела: Broniowski v. Poland; Hutten-Czapska v. Poland.


Примечание. Речь идет о Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова".

Однако задача Суда не заключается в оценке адекватности происходящих реформ, а также в указании наиболее оптимального варианта установления необходимых внутригосударственных средств защиты. Государство может внести изменения в существующие средства правовой защиты либо принять новое средство для обеспечения реального эффективного возмещения ущерба, причиненного вследствие нарушения соответствующих конвенционных прав. Именно государство под контролем Комитета министров обязано гарантировать, чтобы новое средство защиты либо комплекс этих средств отвечали как в теории, так и на практике требованиям Конвенции, как они изложены в настоящем Постановлении. Власти могли также учесть Рекомендацию Комитета министров Rec (2004) 6 государствам-членам об улучшении внутригосударственных средств правовой защиты от 12 мая 2004 г. Суд приходит к выводу, что Российская Федерация обязана установить средство защиты, которое бы обеспечивало реальное возмещение ущерба, причиненного вследствие нарушений Конвенции, которые были вызваны длительным неисполнением органами государства судебных решений, принятых в отношении государства либо его образований. Такое средство должно соответствовать конвенционным принципам, изложенным в настоящем Постановлении, а также должно быть доступным в течение шести месяцев с момента вступления в силу настоящего Постановления (п. п. 140 - 141 Постановления). Как подчеркивалось выше, одной из целей пилотного постановления является ускорение возможного возмещения на национальном уровне значительному количеству людей, пострадавших от структурной проблемы, определенной в пилотном постановлении. Соответственно, в пилотном постановлении можно предусмотреть, что рассмотрение всех дел, вытекающих из той же самой структурной проблемы, может быть приостановлено во время реализации государством соответствующих мер. Суд посчитал возможным применить данный подход и в настоящем Постановлении, однако, обращая внимание на разницу между делами, которые уже находятся на рассмотрении в Суде, и делами, которые могут рассматриваться в суде в будущем. Суд приостановит рассмотрение жалоб, поданных после принятия настоящего Постановления, в которых заявители жалуются на неисполнение и/или несвоевременное исполнение судебных решений, обязывающих власти государства выплатить денежные средства. Приостановление будет осуществлено на один год после вступления в силу настоящего Постановления. Соответственно заявители по таким жалобам будут проинформированы. Но Суд предпочел занять иную позицию в отношении жалоб, поданных в него до принятия настоящего Постановления. По мнению суда, было бы несправедливо, если заявителей по таким делам, которые уже предположительно пострадали в течение многих лет от продолжающихся нарушений их права на суд и пытающихся получить защиту в Суде, заставить снова представить свою жалобу национальным властям, независимо от наличия нового средства защиты либо в связи с иным основанием. Поэтому Суд считает, что государство-ответчик обязано предоставить адекватное и достаточное возмещение всем жертвам неисполнения или неразумно длительного неисполнения властями государства денежных обязательств по судебным решениям, принятым в пользу заявителей, обратившихся в Суд до принятия настоящего Постановления и чьи жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации согласно п. 2 (b) правила 54 Регламента Суда. Суд вновь напомнил, что просрочка в исполнении решений должна рассчитываться и оцениваться с учетом конвенционных требований и особенно согласно критериям, как они определены в настоящем Постановлении (подробнее о критериях оценки соблюдения разумных сроков судебного разбирательства см. Лекцию 7. По делу "Бурдов против Российской Федерации" (N 2) Суд оценил соблюдение разумных сроков по ст. 6 Конвенции с учетом ранее изложенных им критериев). По мнению Суда, возмещение может быть осуществлено через принятие властями внутригосударственного средства правовой защиты по таким делам либо через разрешение ситуации в каждом конкретном случае (ad hoc), как, например, дружественное урегулирование спора с заявителями или предложение возмещения в индивидуальном порядке в соответствии с требованиями Конвенции. Пока эти меры предпринимаются властями Российской Федерации, Суд принял решение приостановить процедуры по всем таким делам на один год с момента, когда настоящее Постановление вступит в силу. Данное решение принимается без ущерба праву Суда в любой момент признать такое дело неприемлемым либо исключить дело из списка рассматриваемых дел вслед за дружественным урегулированием спора между сторонами, либо разрешением вопроса иными средствами, согласно ст. ст. 37 или 39 Конвенции (п. п. 142 - 146 Постановления от 15 января 2009 г. по делу "Бурдов против Российской Федерации" (N 2)).

В соответствии с правилом 54 Регламента Европейского суда по правам человека "1. Палата вправе сразу объявить жалобу неприемлемой или исключить ее из списка подлежащих рассмотрению в Суде дел. 2. В качестве альтернативы Палата или ее Председатель вправе вынести решение: a) предложить сторонам представить любые фактические данные, документы или другие материалы, которые Палата или ее Председатель сочтут имеющими отношение к делу; b) уведомить о жалобе Высокую Договаривающуюся Сторону - ответчика и предложить ей представить письменные замечания по жалобе, а по получении таких замечаний предложить заявителю представить свои ответные возражения; c) предложить сторонам представить дополнительные письменные замечания. 3. Прежде чем вынести решение по вопросу о приемлемости жалобы, Палата вправе, по просьбе сторон или по своей инициативе, провести слушание, если она сочтет, что это необходимо для исполнения ее функций в соответствии с Конвенцией. В этом случае сторонам предлагается - если только, в виде исключения, иное не будет предусмотрено решением Палаты - сделать заявления по вопросам, поднятым в связи с существом жалобы" (Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 4. С. 74 - 119).