Geum.ru

Кто они, донские казаки? / Николай Нестеров. Волгоград: Изд-во вгпу «Перемена», 2008. 327 с.: ил

Вид материалаДокументы
Покорение Кавказа
Гражданская война
Великая Отечественная война
Казачья кровь
Н. Нестеров
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   18
XIX век

В 1801 г. по велению Павла I донцы пошли в поход на Индию. Поход начали в конце февраля. Несмотря на лютые морозы и бураны, они прошли за месяц более 700 верст и вышли к реке Иргизу.

Несколько уточнений к этому походу донских казаков. Под командованием атамана Войска Орлова собралось 510 офицеров, 20947 казаков конных полков, 500 артиллери­-
стов и 500 калмыков. Путь их лежал через безлюдные оренбургские степи и дальше через неизведанные области Средней Азии — Хиву и Бухару. Но поход не состоялся. Как известно, в ночь с 11 на 12 марта Павел был убит, а новый император Александр I тут же повелел полкам вернуться на Дон.

Многие исследователи донского казачества, в том числе такой авторитет, как П. Н. Краснов, предрекали неизбежный провал похода и гибель большинства казаков. Но статистика неумолима. За два месяца конный отряд прошел (туда и обратно) 1564 версты без потерь в людях и без отставших. Потери конского поголовья составили, по разным данным, от 12 до 62 лошадей. Этот пример — еще одно свидетельство выносливости и воинской закалки донцов (Калюжный, Кеслер 2007).

XIX век — век наибольшей славы донцов. Еще бы, на него пришлись войны с Наполеоном, покорение Кавказа, войны с Турцией — извечным противником казаков.

За годы Северной войны 1808—1809 гг. было мобилизовано 25% мужского населения, тогда как максимумом считается 10%. Казаки в результате подарили российской короне Финляндию.

В войнах с Францией казакам довелось показать себя в полном блеске и покорить не только армию неприятеля, но и всех европейцев. Остановимся прежде всего на некоторых боевых эпизодах Лейб-гвардии казачьего полка.

В полном составе Лейб-гвардии казачий полк участвовал в знаменитом сражении при Аустерлице 20 ноября 1805 г., под командованием полковника П. А. Чернозубова 5-го. Лейб-казаки энергично участвовали в общей кавалерийской рубке. Из 293 человек, ходивших в атаку, полк потерял убитыми 1 офицера и 22 казака.

В октябре 1813 г. в «битве народов» при Лейпциге, когда Лейб-гвардии казачий полк Ивана Ефремова кинулся на перехват кирасир Латур-Мобура, атаковавших холм, на котором находился Александр I, обнаружилось, что казачьи пики и сабли бессильны нанести существенный урон закованным в стальные латы французским всадникам. Тогда казаки принялись засаживать свои пики и сабли в глаза, уши и ноздри лошадей, и те сбрасывали всадников. И даже неказистые, но чрезвычайно надежные казачьи лошадки в ходе боя приходили в ярость и грызли вражеских лошадей (Новиков 2004).

«В ближнем тылу с высокого холма наблюдали за ходом битвы три союзных монарха: император России Александр I, австрийский император Франц I и король Пруссии Фридрих-Вильгельм III. Под холмом расположились лейб-казаки, составлявшие их конвой. Других частей в этот момент поблизости не было. Яростной атакой части французской кавалерии удалось прорвать фронт, и неприятельские всадники стали приближаться к холму. Тут их и встретили гвардейцы. Вихрем налетели лейб-казаки на передовые группы французских кирасир.... и, — словно ветром сдунуло латников, — мгновенно опрокинули казаки их у пруда, а затем в пруд... Казаки на этом не остановились, перешли плотину и врезались в массу всадников, сминая неприятеля ударами своих страшных пик. Их неожиданное вмешательство определило исход боя на этом участке — французы дрогнули, побежали, а гвардейцы повернули к исходному месту. Шли казаки с песнями... буквально растерзанные: кто без кивера, кто в разорванном мундире и с окровавленными руками и лицами; но на лице у каждого можно было прочесть, что он честно выполнил свой долг присяги» (Новиков 2004).

Восхищенный увиденным, Александр I подозвал к себе полковника И. Е. Ефремова, руководившего этой атакой, и прикрепил к его мундиру орден св. Георгия 3-й степени. (Знаменательно, что полковым маршем у лейб-казаков во время последней русско-турецкой войны 1877—1878 гг. стал извест­ный свадебный марш Мендельсона, поскольку, по мнению Александра II, они шли в бой, как на свадьбу.)

Не менее достойно проявили себя в этих событиях и другие казачьи полки. Вот отдельные эпизоды.

«9 февраля 1807 года в двух милях от Прейсиш-Эйлау (современный Багратионовск) казаки стремительно обрушились на французский драгунский полк, 167 человек взяли в плен и еще больше положили убитыми и ранеными. Казаки вышли из боя, не потеряв ни одного даже раненого» (Лесин 2007).

За месяц сражений после Прейсиш-Эйлау казаки потеряли убитыми 59 и 135 ранеными. Счет потерь противников никто, конечно, не вел. Известно, что в плен попало 37 офицеров и 2254 рядовых французской армии. Однако, если исходить из общеизвестной военной статистики, количество погибших всегда на порядок больше числа пленных (Там же).

7 марта отряд Н. В. Иловайского совершенно разбил неприятеля, положив на месте более двухсот человек и взяв в плен одного офицера и шестьдесят восемь рядовых.

«Всего за десять дней рейда по тылам противника казаки истребили не менее четырех тысяч. Сами же потеряли убитыми 2 офицера и 15 казаков. Раненых было в два раза больше» (Там же).

1 мая под Алленштейном маршал Даву потерял одного полковника, десять офицеров и до пятисот рядовых убитыми и ранеными. Потери атамана Платова были значительно меньше — четыре человека убитыми и сорок ранеными (Там же).

14 мая у Бейсвальда сотне казаков было приказано выманить кавалерию неприятеля из деревни. Маневр вполне удался. Преследуя отстреливающихся казаков, кавалерия французов достигла леса, где попала под стремительный фланговый удар другого казачьего отряда, который в одно мгновение опрокинул его и обратил в бегство, положа на месте до сорока человек, в том числе одного офицера. Казаки вернулись к своим, поддерживая трех раненых своих товарищей. Подобным эпизодам в войнах 1806—1807 гг. несть числа.

Полагаю, что о войне 1812 г. читатель осведомлен гораздо больше, а потому ограничусь оценкой действий казаков только при Бородино и общими итогами.

На эту войну Платов мобилизовал всех, способных держать оружие: от 15-летних до седых ветеранов, три поколения донцов. «А что ты им обещал?» — спросил пораженный Кутузов. Атаман ответил одним словом: «Ничего».

С войны пришла едва ли половина казаков. На этой войне погиб и сын Платова 16 лет, пронзенный пикой польского улана из корпуса князя Понятовского. Отец догнал улана, поразившего его сына, и яростным ударом разрубил врага до седла. Наутро атаман вновь повел казаков в поход...

Вернувшись на Дон, граф Платов упал на колени перед Войсковым Собором в Новочеркасске и рыдал: «Прости, батюшка-Дон, простите, казаки! Господи, что я наделал?!».

Больше повезло наследникам старшины (Наказного атамана Войска Донского в период войны 1812 г.) Ивана Мокеевича Иловайского. Двенадцать его внуков стали героями Отечественной войны 1812 г. Портреты шестерых помещены в Военной галерее Зимнего дворца.

Примечательно, что оценки действий казаков при Бородино довольно противоречивы. Так, многие историки, с легкой руки Кутузова, обвиняют казаков в бездеятельности. Но следует помнить, что в Бородинском сражении Платову из подчиненных ему 25 казачьих полков оставили лишь пять. В донесении царю Кутузов писал: «Казаки в сей день, так сказать, не действовали». Но казачья кавалерия сделала в тот день все, что смогла. Она оттянула на себя до 15 тысяч наполеоновских солдат (казаков было около 4,5 тысячи) и тем самым отсрочила французскую атаку на батарею Раевского. Характерно, что «бездеятельные» казаки захватили при Бородино до 500 пленных, общая численность которых едва достигала тысячи человек.

По другим данным, в подчинении Платова в Бородин­ском сражении было только 10 полков, а в сражении участвовало только шесть. Но эти 10 полков, не составлявшие и 4 тыс., были полезнее 10 полков регулярной кавалерии (Лесин 2007). Что касается числа захваченных пленных, то и в других источниках оно также подтверждается. А ведь количество пленных всегда считалось далеко не последним показателем действий войск.

В то же время остается общепризнанным факт, что ни до, ни после Платова ни один казак на Родине и за границей не удостаивался такого количества наград и отличий. Матвей Иванович Платов до сего дня считается самым знаменитым донцом.

В 1814 г. в Лондоне было написано не менее пяти портретов атамана Платова — больше, чем в России, за всю его жизнь.

В Британском музее хранилась пика 60-летнего донца Александра Землянухина, сразившего 39 французов (Шамбаров 2007).

Оценка казаков и их боевого искусства французскими генералами очень высока, и это тем более значимо, что она звучит из уст противника. Если в начале вторжения в Россию Наполеон назвал казаков «жалкими арабами Севера», то при поспешном бегстве из нее он даже попытался создать по казачьему образцу из полков отряды крокусов, но те, конечно, не смогли воспринять особый строй казачьей духовности. По свидетельству современников, одни казаки уничтожили в той войне треть французской армии.

Довелось казакам поучаствовать и в наведении спокойст­вия в Европе. Начиная с 1848 г., по Европе покатилась волна революций. В Австрийской империи восстали венгры. Николай I был вынужден помочь своей союзнице Австрии. В состав армии входило 8 донских полков. Вся военная кампания длилась полтора месяца. Большего времени казакам и не потребовалось, чтобы навести порядок и устранить противников. По-другому просто не могло и быть. Вот только один пример из той акции.

В бою под Мюленбахом оказалось достаточно одной лишь лихой атаки 1-го Донского полка — и отряд мадьяр из 8 тыс. человек был разгромлен. Потери венгров составили 500 человек убитыми, 1800 попало в плен. Потери казаков: пять погибших и 34 раненых (Шамбаров 2007). Для сведения: казачий полк насчитывал около 900 человек. (Вспоминали ли венгры об этом в 1956 г., начиная свое восстание против режима, установленного еще Сталиным? — Н. Н.)

Другой крупной кампанией, в которой участвовали казаки, была Крымская война 1854—1855 гг.

Вторжение англо-французских войск в Крым в 1854 г. было воспринято как национальное оскорбление. Войско Донское провело поголовную мобилизацию. Было выставлено 87 полков и 14 батарей.

Казачьи полки действовали в составе русской армии во всех ее войнах против Турции. Только один штрих.

В 1829 г. турки (19 тыс.) осадили крепость Баязет, не­ожиданно захваченную русскими. О подвиге защитников Баязета писал В. Пикуль, был снят телесериал. Но нигде даже не упомянуто об участии в этом героическом эпизоде казаков 12-го Донского полка полковника Шамшева, первыми обнаруживших врага и выигравших бой с его авангардом (кстати, через 90 лет в этом полку, по воле Шолохова, воевал Григорий Мелехов).

Донские казаки в составе русской армии спасали армян от турецкого геноцида. В Армении в городе Гюмри (бывшая крепость Александрополь) в благодарность поставлен памятник донским казакам. На плите простая надпись — «Всевеликое Войско Донское».

Великий князь Михаил Николаевич говорил: «Доблестные донцы в течение шестидесятилетней Кавказской войны постоянно делили с русскими войсками (курсив мой. — Н. Н.) труды и славу военных подвигов; многие из этих подвигов займут почетное место в истории».

И опять немного статистики. В турецкую войну 1877—1878 гг. казачество выставило войско в 125 тыс. человек; составляя только 2,2% населения империи, они дали 7,4% состава армии, т. е. в три раза больше, чем прочее население, к тому же со своими снаряжением и лошадьми.

Когда в 1870—1871 гг. был поднят вопрос об уничтожении Донского войска, военный министр был против, потому что 1) донские казаки, перейдя на солдатское положение, должны были бы платить подати, в два раза большие, чем подати крестьян, чтобы окупить полки только первой очереди; 2) потребовался бы единовременный расход в 20 млн руб. при переводе на солдатское положение; 3) став крестьянами, дон­ские казаки давали бы гораздо меньше воинов, сравнявшись с прочими губерниями; 4) не было бы возможности выставлять полки 2-й и 3-й очереди.

Капитан, а позже генерал Нессель, познакомившись с ними в бытность свою в России, говорил: «Полки первой очереди не заставляют желать ничего лучшего ни в смысле духа, ни в военном обучении. Полки второй очереди лучше запасных любой из европейских армий, призванных во время мобилизации, так как по крайней мере 2/3 казаков прослужили 3,5 года, не считая подготовки. В смысле дисциплины и умения владеть оружием они не уступят ни в чем европей­ской коннице».

Перед Первой мировой войной казачьи полки только первой очереди почти равнялись регулярной кавалерии, составляя более 3/4 ее, с полками 2-й и 3-й очереди были более чем в два раза многочисленнее ее.


Покорение Кавказа

За «покорение» Кавказа Россия заплатила множеством жизней, и в немалой степени казачьими. За 60 лет на Кавказской линии перебывало 200 тыс. донцов, и только каждый десятый вернулся домой.

В кавказскую кампанию особо отличился 17-й Донской полк, которым командовал человек-легенда — генерал Яков Петрович Бакланов. Около 20 лет он проводил блестящие операции против горцев, сделал два полка образцовыми. Будучи не в силах одолеть Бакланова в бою, Шамиль нанял лучшего стрелка, чтобы тот подстрелил его, говоря по-нынешнему, — заказал. Но Бакланов застрелил наемника, причем в честном поединке, а не из-за угла. После этого горцы стали считать его чертом, дьяволом. Вот один из эпизодов его боевой службы.

4 июля 1836 г. казаки Якова Бакланова в междуречье Чамлыка и Лабы обратили в бегство и преследовали на протяжении 15 км войско Шамиля, численно превосходившее сотню Дьявола в четыре раза.

Два штриха к характеру Бакланова. Он всегда ходил в атаку в ярко-красной рубахе, видной издалека. И всегда оставался неуязвимым для пуль горцев.

Еще больший — панический страх наводило на горцев знамя его полка. Оно было абсолютно черным с белым черепом и костями. Под ними надпись: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь». (Под этим знаменем 17-й полк влился в Добровольческую армию, с ним остатки полка ушли из Крыма в вечную эмиграцию.)

Отдавая еще раз дань памяти предкам, напомню, что полк генерала Якова Бакланова формировался из призывных казаков Хоперского и Усть-Медведицкого округов.


ХХ век

Первая мировая война

В советской истории Первой мировой войне отводилось место, определяемое возведенной в ранг государственной религии коммунистической идеологией. Война рассматривалась исключительно империалистической, развязанной западными державами для передела мира, как предпосылка пролетарской революции. Вследствие такой установки, отечественные историки уделяли ей недостаточное внимание. Исследования в основном были направлены на изложение хода военных кампаний, а проявление героизма и доблести русской армии осталось «за бортом». В особой степени это коснулось представителей казачества, в том числе и донского. Между тем донские казачьи соединения и части количест­венно составляли значительную долю российской армии: около трети всей русской кавалерии, около 40% казачьей конницы, а также донские казачьи артиллерийские дивизионы и батареи, пешие батальоны. По оценкам различных историков, Донское Войско было представлено в Первой мировой войне 100—150 тыс., т. е. доля мобилизованного муж­ского населения составила около 21%.

Первая мировая для ее современников была, прежде всего, войной за независимость и целостность Родины. И совсем не случайно она расценивалась как вторая отечественная война после войны 1812 г., осталась в народной памяти как Великая война, а потому вызвала небывалый подъем патриотизма русского народа.

Не было исключением и донское казачество. В силу специфики военного уклада казаков их части стали первыми из мобилизованных на фронт. А первые фронтовые соединения, образовавшие так называемые войска завесы, прикрывавшие линию фронта до полной мобилизации и развертывания российской армии, большей частью состояли именно из казаков.

Описать доблесть и героизм, все воинские подвиги донского казачества периода Великой войны попросту невозможно. А потому речь пойдет о наиболее ярких страницах служения Отечеству не всех донцов, а только представителей малой родины автора — казаков-воинов Хоперского округа Войска Донского.

Здесь формировались 1, 4, 13, 17, 18, 31, 35 и 38-й Донские казачьи полки.

4, 13 и 17-й Донские казачьи полки находились в войсках завесы с первого дня войны, именно им выпала честь первых выстрелов и первой крови.

1, 4, 13 и 17-й полки являлись частями первой очереди, т.е. они несли службу постоянно, в том числе и в мирное время, и были лучшими полками Войска Донского. Об этом можно судить хотя бы по тому, что вечными и почетными их шефами были великие российские полководцы. И полностью именовались эти полки так:

1-й Донской казачий генералиссимуса Князя Суворова-Рымникского полк (с 21 января 1914 г. по 4 апреля 1917 г. полк имел шефство Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича). Дислоцировался в Москве. Знаки отличия полка: полковое Георгиевское знамя «За подвиг при усмирении Трансильвании в 1849 году» и знак отличия на головные уборы «За отличие в сражении при Шейнове 1877 года».

4-й Донской казачий графа Платова полк. Дислоцировался в городе Щучине Ломжинской губернии Варшавского военного округа. Знаки отличий полка: полковое Георгиев­ское знамя «За отличную храбрость и поражение неприятеля в Отечественную войну 1812 года».

13-й Донской казачий генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского полк. Знаки отличий полка: Георгиев­ское знамя за Персидскую и Турецкую войны 1827—1828 гг., знак отличия на головные уборы за Турецкую кампанию 1877—1878 гг.

17-й Донской казачий генерала Бакланова полк. Знаки отличий полка: Георгиевское знамя за подвиги во время Турецкой кампании 1828—1829 гг., знак отличия на головные уборы за 1877—1878 гг., черные башлыки.

Остальные четыре полка входили в войска второй очереди. Казаки полков второй очереди были старше по возрасту, все они отслужили действительную службу в частях первой очереди, были опытными воинами, многие имели боевой опыт.

И совсем не случайно кавалерами самых высоких военных наград в Великой войне стали именно донские казаки. Привожу отдельные эпизоды участия Донских казачьих полков, формировавшихся в Хоперском округе Войска Донского, в боевых действиях Первой мировой войны. Для простоты изложения и, соответственно, восприятия материала они будут представлены для каждого полка отдельно. На момент начала войны полки занимали определенную диспозицию (по данным Н. Рыжковой, 2008).


1-й Донской казачий полк (1-я кавалерийская дивизия, IV армейский корпус 1-й армии Северо-Западного фронта)

Воюя на крайнем левом фланге своей армии, полк отличился в середине августа 1914 г. при набеге на город Алленштейн (ныне Ольштын, Польша) с выходом в тыл немецким частям (примечательно, что более века назад в этих местах донские казаки тоже отличились, но тогда ими командовал М. И. Платов).

В набеге доблестно проявил себя сотник этого полка
С. В. Бол­дырев, ставший первым русским офицером, награжденным самой почетной наградой — орденом Святого великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени. В приказе говорилось: «... 20 августа 1914 г. высланный на утомленных конях в разведку с разъездом в 20 казаков проник в середину передвигавшихся частей противника, где несколько раз был преследуем и даже окружен, но, тем не менее, до­ставил своевременно важное донесение».

В конце 1916 г. полк состоял при штабе 5-й армии Северного фронта.


4-й Донской казачий полк (4-я кавалерийская дивизия, XXIII армейский корпус 2-й армии Северо-Западного фронта)

Полк успешно наступал в Восточной Пруссии (1914 г.) в самом авангарде своей дивизии и 2-й армии генерала А. Самсонова и вместе с ней попал в окружение.

Весной 1916 г. полк участвовал в Нарочской операции, вошедшей в историю военного искусства как бессмысленное десятидневное истребление собственных войск. Шестнадцать русских дивизий под губительным огнем атаковали немцев в лоб. Наши потери составили 90.000 человек, у немцев — в 9 раз меньше.

В конце 1916 г. полк состоял при штабе 5-й армии Северного фронта.


13-й Донской казачий полк (1-я Донская казачья дивизия, 5-я армия, Юго-Западный фронт)

К началу боевых действий на Юго-Западном фронте была сосредоточена самая крупная группировка Донских полков — около их трети. А вскоре стали подходить эшелоны 3, 4 и
5-й Донских казачьих дивизий.

В составе своей дивизии полк 1 августа 1914 г. перешел государственную границу в 75 километрах северо-западнее Львова, а на следующий день наголову разгромил пехотный и кавалерийский полки австрийцев.

С сентября 1914 г. 1-я Донская казачья дивизия вошла в состав 9-й армии. В ноябре части дивизии подошли к Кракову. 2 ноября 1914 г. 13-й Донской полк после жестокого боя захватил посад Скала, в 17 км западнее Кракова. Пытаясь выбить казаков из посада, австрийцы понесли огромные потери, но овладеть им так и не смогли.

Весной 1915 г. начались упорные бои в 75 км от современного Ивано-Франковска. Здесь особо проявили себя полки 1-й Донской казачьей дивизии.

Несколько эпизодов из тех боев. Преследуя австрийцев, казаки были контратакованы 10-м полком венгерских гусар. Есаул 13-го Донского полка Григорий Апостолов во главе двух сотен пошел в атаку. Казаки изрубили более 70 гусар, взяли в плен 39 человек, остальные панически бежали. Потери казаков — 2 казака убиты и 4 ранены.

На следующий день взвод хорунжего Воинова следовал в головной колонне и был атакован из засады целым эскадроном гусар. Не теряя ни секунды, казаки развернулись и атаковали. Исход скоротечного боя: изрубив большую часть эскадрона, казаки взяли в плен 39 венгерских гусар.

29 апреля 1915 г. подъесаул Матвей Апанасов во главе 1-й сотни 13-го Донского полка атаковал в конном строю два спешенных эскадрона гусар с пулеметами. Под губительным ружейно-пулеметным огнем донцы выбили неприятеля из окопов и захватили около 50 пленных.

До конца 1916 г. полк продолжал воевать в составе дивизии на Румынском фронте.


17-й Донской казачий полк (2-я Сводно-Казачья дивизия, 8-я армия, Юго-Западный фронт)

Полк начал активные боевые действия 18 августа 1914 г. с прорыва обороны австрийцев у Злочева (58 км восточнее Львова), затем почти без сопротивления были взяты Львов и Галич. За несколько недель боев потери австрийцев составили около 356 тыс., в том числе около 100 тыс. пленными.

25 сентября 1914 г. на позиции 17-го донского полка пошел в массированную атаку австрийский пехотный полк. Но казаки, мастерски заняв фланговую позицию, намертво задержали противника. Позднее в арьергардных боях баклановцы надежно действовали против превосходящих сил.

В конце ноября и начале декабря 1914 г. полк воевал бок о бок с пехотной дивизией генерала Лавра Корнилова. Так,
11 декабря 1914 г. на Дуклинской позиции спешенные сотни полка во главе с подъесаулом В. Фолометовым, хорунжими Н. Путягиным и А. Степановым успешно выбили врага из трех рядов окопов и захватили в плен более сотни австрийцев. Позднее баклановцы надежно прикрывали вынужденный отход дивизии. За эти подвиги все три офицера были награждены Георгиевским оружием.

Вечной славой покрыла себя Донская бригада 2-й Сводно-казачьей дивизии, одним из полков которой был 17-й Дон­ской казачий полк. В ночь с 11 на 12 сентября 1915 г. при штурме деревни Железница в Галиции, в которой немцы организовали хорошо укрепленную линию обороны, донцы-баклановцы, имея только винтовки без штыков и шашки, буквально пробили оборону.

К концу 1915 г. война все более стала приобретать позиционный характер. В связи с этим из казачьих полков были сформированы партизанские отряды для действий за линией фронта. Осенью 1915 г. в полесье успешно действовал отряд 17-го Донского полка под руководством полковника Ким Ин Шу (!). Весной 1916 г. началась величайшая четырехмесячная Галицийская битва, в которой ему довелось принять активное участие.

В рядах 8-й армии он участвовал в Луцком прорыве, ставшем образцом наступательной операции. В конце мая 1916 г. 8-я армия пробила 16-километровую брешь во вражеской обороне и 25 мая взяла Луцк, пройдя за трое суток с боями 60 км.

В августе 1916 г. начались жестокие бои на реке Стоход, деревни Рудка-Червище и Тоболы несколько раз переходили из рук в руки. 6 августа, когда, казалось, верх начал брать противник, на помощь уже отходившей пехоте подоспел 17-й Донской полк. Он своей решительной атакой буквально вы­рвал победу. Изрубив более 200 человек, казаки сами понесли значительные потери, но, увлекая за собой пехоту, изменили ход боя.

В декабре 1916 г. полк в составе своей дивизии воевал уже на Западном фронте.


18-й Донской казачий полк (3-я Донская казачья дивизия, Юго-Западный фронт)

1 августа 1914 г. полк в составе своей дивизии прибыл в город Люблин на Перемышльском направлении и почти сразу же вступил в многочисленные бои в 50—60 км южнее Люблина. Начиная с 22 августа полк отличился в наступлении, а затем в течение двух дней преследовал отходящего противника и у местечка Фрамполь разгромил громадные обозы. Богатые трофеи казакам удалось захватить у г. Янов (58 км южнее Люблина). Временно оторвавшись от своей пехоты, полк совершил успешный длительный рейд с многочисленными боями, добравшись до города Дембице у подножия Карпат.

Участвуя в общей атаке русских армий 26—27 августа 1914 г., казаки прорвали фронт у села Драганы в районе Тарнавки. Три сотни 18-го Донского казачьего полка по открытой местности под массированным ружейно-пулеметным огнем атаковали три ряда укрепленных окопов, занятых 4-й герман­ской дивизией. Шедшая за казаками пехота спокойно заняла взятые казаками окопы. В этом бою особо отличился казак Прыгунков, единолично захвативший в плен 6 немецких солдат и без потерь доставивший их в свои окопы. А урядник Пчелинцев, потеряв коня, сумел сориентироваться в сложной обстановке и заставил сдаться 5 немецких пехотинцев. После этого полк еще около месяца безостановочно преследовал немцев.

Результатом этих боев было освобождение Восточной Галиции и территории австрийской Польши. За отличия в многочисленных боях было награждено Георгиевскими крестами 26 казаков 3-й Донской казачьей дивизии. Среди награжденных был казак 18-го Донского казачьего полка Алексей Климов. В одном из боев он спас жизнь помощнику командира полка войсковому старшине Шляхтину, под которым в рукопашном бою была убита лошадь.

В конце 1916 г. 18-й Донской казачий полк участвовал в боевых операциях румынского фронта. (В 18-м Донском казачьем полку с первых дней войны служил мой дед — дон­ской казак Керенцев Петр Евдокимович, павший, по сведениям односумов, в 1916 г. и оставивший сиротами трех малолетних дочерей.)


31-й Донской казачий полк (II армейский корпус 2-й армии Северо-Западного фронта)

Полк отличился, когда 2 июня 1916 г. под командованием есаула Безмолитвенного донцы после форсирования реки Стрыпы (приток Днестра) несколько верст гнали врага и нанесли ему существенный урон. При новом наступлении, чуть южнее первого, казаки 31-го полка, раздевшись донага, вплавь форсировали Днестр и с присущей им лихостью перекололи пиками и пленили охранение, а затем удерживали плацдарм до подхода основных подкреплений.

В конце 1916 г. 31-й Донской казачий полк был задействован в боях на Юго-Западном фронте.


35-й Донской казачий полк (I армейский корпус 2-й армии Северо-Западного фронта)

Во время Лодзинского сражения в ноябре 1914 г. отличился 35-й казачий полк, который атакой в конном строю у деревни Новосольна буквально разметал германский отряд, готовивший внезапный удар по нашему расположению. Атака донцов позволила нашей пехоте вернуть утраченные было позиции.

В марте 1916 г. полк, как и 4-й Донской казачий, понес значительные потери в Нарочской операции в ходе непродуманного командованием бессмысленного и кровавого наступления на оборону противника.

В декабре 1916 г. 35-й казачий полк воевал в составе Румынского фронта.


38-й Донской казачий полк (XXIII армейский корпус 2-й армии Северо-Западного фронта)

Во время трагических боев за выход из окружения в августе 1914 г. 2-й армии (примерно в 90 км севернее Варшавы) полк понес сравнительно небольшие потери только благодаря самоотверженным действиям 6-го Донского казачьего полка, захватившего и долгое время удерживавшего переправу.

В конце 1916 г. 38-й Донской казачий полк был задейст­вован в боях на Юго-Западном фронте.

На долю донских полков, входивших в состав 2-й армии (4, 31, 35, 38-й), выпала тяжелейшая участь. Как известно, 2-я армия в Восточной Пруссии была окружена и разгромлена. Командующий армией генерал А. В. Самсонов (в 1907—1909 гг. Наказной атаман Войска Донского) предпринял отчаянную, но, к сожалению, неудачную попытку выйти из окружения. Находившаяся на острие группа прорыва (15-я и 20-я отдельные Донские казачьи сотни), буквально своими телами прикрывая отход штаба 2-й армии, полностью героически погибла, стремясь прорвать кольцо германских войск. В ночь на 17 (30) августа 1914 г., как честный русский офицер, А. В. Сам­сонов застрелился. Большое количество донцов из этих полков вместе с другими русскими солдатами попали в плен. Из окружения удалось вырваться едва ли больше трети казаков.

Однако, попав в плен, казаки не могли примириться со своей участью. На Дону плен во все времена считался неиз­гладимым позором. А потому при первой же возможности казаки бежали из плена, многие неоднократно. Перечислить все удачные побеги невозможно.

Отмечу только, что в соответствии со специальным постановлением Военного Совета, принятым в ноябре 1916 г., все нижние чины, бежавшие из плена, после проверки всех обстоятельств их пленения, непременно направлялись в столицу, где им торжественно вручались честно заслуженные Георгиевские медали. Казакам вручал медали лично император Николай II, а всем остальным — начальник Генерального штаба, что свидетельствовало об особом отношении царству­ющей династии к казакам.

(Пройдет 30 лет и по приказу Сталина попавшие в плен бойцы и командиры Красной армии будут объявляться предателями, и вместо наград их будут ждать лагеря Сибири и Колымы.)

Таковы краткие сведения о боевом пути и подвигах казачь­их полков Хоперского округа. Если оценивать в целом вклад Войска Донского в Первую мировую войну, то даже извечный скептик вынужден будет признать, что донцы совершили во имя Отечества общий подвиг всем своим Вой­ском. Этому способствовали как система воспитания и подготовки молодых казаков к воинской службе, так и принципы формирования Донских полков. Не случайно с 1912 г. вся русская кавалерия начинает формироваться по казачьему образцу (Рыжкова 2008).

До сих пор речь шла о деятельности крупных подразделений — казачьих полков. Очевидно, следует сказать и об отдельных казачьих сотнях. На их счету не меньше блестящих операций и подвигов. Вот только несколько примеров их деятельности, связанной, как правило, с разведкой.

12 октября 1914 г. казак 35-й отдельной сотни Логвин Медведев, посланный в разведку, один взял в плен и доставил в штаб более 30 австрийцев. Старший урядник той же сотни Козьма Аксенов, посланный в разведку в тот же день с 10 казаками, захватил в плен 85 австрийцев. Всего же казакам
35-й отдельной Донской казачьей сотни удалось за два месяца взять в плен 180 австрийцев, счет убитым врагам казаки не вели. Потери казаков за это время составили лишь 8 человек.

Приведу обобщенные сведения о месте и роли донских казаков в Первой мировой войне. Военное положение на территории Войска Донского было введено с 24 июля 1914 г., а уже 1 августа на фронт прибыли Донские полки второй очереди. Первоочередные же с самого первого дня вошли в войска завесы на всех сформированных фронтах. В конце июля и начале августа казачья конница приступила к активной разведке расположений противника, нередко перераставшей в стычки и столкновения.

По объявлении мобилизации Донское Войско выставило следующие строевые части: 2 гвардейских и 54 армейских полка 6-сотенного состава, 108 отдельных и особых конных сотен, 22 конные батареи 6-орудийного состава.

На 1 января 1915 г. на действительной военной службе в донских строевых частях состояло 90 557 человек, в том числе на театре военных действий — 74 955 человек, в Казан­ском военном округе — 613, в Области Войска Донского — 14 989 человек. Кроме того, на конец 1914 г. 67 отдельных и особых донских казачьих сотен несли необходимую гарнизонную службу в 9 городах России, от Киева и Одессы до Перми и Екатеринбурга, и везде они имели военно-стратегическое значение (Рыжкова 2008). Именно донцы выполняли самое ответственное задание — охрану Ставки ВГК и штабов фронтов и армий.

До конца войны количество донских частей не только не уменьшилось, а, наоборот, увеличилось еще на 4 полка и Дон­скую пешую бригаду 6-батальонного состава. А ведь надо было еще пополнять все части, компенсируя боевые потери, что и делалось в необходимом количестве, и только донскими казаками. О высоком боевом духе донских казачьих полков говорит то, что в отличие от других частей русской армии в них никогда не было проблем с пополнением — в них бежали добровольцы со всего Дона. Так, в мае 1915 г. в 26-й Донской казачий полк самовольно добровольцами на фронт прибыли 12 казаков (по 6 человек из Новочеркасской и Урюпинской местных команд).

Донцы продолжали честно исполнять свой воинский долг до конца. Так, в декабре 1917 г. на фронтах все еще продолжали нести службу следующие казачьи части: на Северном фронте — 13 полков, 2 батареи и 10 отдельных и особых сотен; на Западном фронте — 1 полк, 4 батареи и 4 сотни; на Юго-Западном фронте — 15 полков, 7 батарей и 15 сотен; на Румын­ском фронте — 11 полков, 2 батареи и 15 сотен.

Некоторые донские части оставались на фронте до февраля 1918 г. Например, на Юго-Западном фронте несли службу 2 казачьих полка, 2 батареи и 10 сотен.

Высокие боевые качества и доблесть донцов подтверждают следующие цифры. За годы Первой мировой войны 193 донских офицера и более 37 тыс. нижних чинов были награждены высшими знаками воинской славы — орденом Св. Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевскими крестами и медалями.

Первым нижним чином, удостоенным самой высокой солдатской награды — Георгиевского креста, стал донской казак, уроженец хутора Нижне-Калмыковского Усть-Хоперской станицы Области Воска Донского, приказный (ефрейтор) 6-й сотни 3-го Донского имени Ермака Тимофеевича полка Кузьма Фирсович Крючков.

Четверка казаков, стоявшая в дозоре, обнаружила отряд немецких драгун из 27 человек. Казаки 12 верст преследовали их. В ходе неравного и жестокого боя 22 немца было убито, двое пленено, и только троим удалось бежать с поля боя. Во время перевязки в лазарете на теле Крючкова было обнаружено 16 ран от пик и сабель, у остальных казаков — тоже по нескольку ран. Сильно были изранены и кони казаков. У коня Крючкова 11 ран и уколов, у другого коня — десять.

В. Шамбаров пишет: «В Галиции крупные силы австрийцев прорвали фронт 8-й армии. Генерал Брусилов направил к прорыву последний резерв, дивизию донского казака Алексея Максимовича Каледина. Приказ гласил: “12-й кавалерийской дивизии — умереть. Но умирать не сразу, а до вечера”. Понимая, что массы неприятеля его раздавят, Каледин решился на отчаянный шаг — собрал все, что у него осталось, и, несмотря на жестокий огонь, бросил в лоб на наступающего врага конную лаву, лично возглавив атаку. Австрийцы не выдержали и в панике покатились назад».

При всем уважении к русскому солдату позволю себе сомнение в двух моментах. Первое. Едва ли какой-либо другой, не казачьей, части было целесообразно отдавать приказ в такой форме! Второе. Едва ли она смогла бы совершить то, что совершили казаки Каледина.

Как солдат, Каледин не мог не выполнить приказ начальника, даже такой. Но после этого случая он, осознав, что для Брусилова жизнь казака не имеет никакой ценности, порвал с ним все отношения.

Наряду с победами, казачьим частям случалось терпеть и поражения. Так, например, 17 июня 1916 г. во время конной атаки под Олешвой лавы 6-й Донской казачьей дивизии попали под сильнейший ружейно-пулеметный огонь неприятеля. По свидетельствам очевидцев, «геройская дивизия была расстреляна», атака захлебнулась, дивизия понесла невиданные для конницы потери.

Справедливости ради надо отметить, что в ходе войны было потеряно одно боевое знамя — 42-го Донского казачьего полка. Нисколько не защищая казаков, все же скажу, что полк этот был третьеочередным, а такие полки постоянно использовались посотенно: для разведки, охранения, конвоирования и других нужд.

Если говорить о жертвах, понесенных казачеством во время войны, то они, конечно же, были немалыми. В то же время во многом благодаря высокому воинскому профессионализму казаков, их умению стойко сражаться и в конном, и в пешем строю общие потери среди них были гораздо меньше потенциально возможных.

Цифры общих потерь донских казачьих частей таковы: убито в боях — 182 офицера и 3444 казака, ранено и контужено — 777 офицеров и 11 898 казаков, без вести пропало — 54 офицера и 2453 казака, попало в плен — 32 офицера и 132 казака. Это был самый низкий процент боевых потерь из всех родов войск русской армии.

Гражданская война

Вроде бы негоже говорить о воинской славе в связи с такой войной — свои убивают своих, и можно отыскать немало примеров, когда чудеса храбрости проявляли как «белые», так и «красные» казаки. Но есть факты, настолько поражающие, выходящие за рамки обычного здравого смысла, обойти которые просто невозможно. Нижеописанный эпизод взят из книги В. Шамбарова «Казачество».

Под Изюмом возникла необходимость взять укрепленную позицию красных, расположенную на холме. Штурмовать в лоб кавалерией было бессмысленно. Командир дивизии увидел в бинокль, как пять всадников поднимаются по склону холма. Адъютант пояснил, что это казачьи офицеры, которые пили и решили, что они впятером возьмут этот курган. Все головорезы.

«Красные даже не стреляли по пяти всадникам, едущим к ним шагом. Они были так уверены в неприступности своей позиции, что подумали о парламентерах. Они вышли толпой из окопов навстречу всадникам. Ведь ничего угрожающего в них не было. Ни выстрела.

Все, и белые, и красные, с напряжением следили за пятью, которые, все шагом, поднимались на курган... Вот осталось между ними и толпой красных несколько десятков шагов. …Потом они выхватывают шашки и врезаются в толпу. Крики, отдаленный шум, выстрелы. Обе батареи дали залп из всех орудий и покрыли курган беглым огнем. Курган покрылся разрывами... Красные были частью порублены, погибли от нашего огня... Нашли изуродованные тела пяти. Все покрыты ранами. Двое еще были живы. Один открыл глаза и прошептал: “А все же... взяли...”. — И тут же умер. Другой, с двенадцатью ранами, выжил. Казаки живучи».

Вот в этих словах «казаки живучи» сквозит пренебрежение, воспитывавшееся в среде российского офицерства, по большинству дворянского, к «казачкам». Так можно было сказать о собаке, но не о казаке.

В другой книге, другим автором сказано о казаках буквально следующее: «В подобных случаях казаки замечательны. Потомки разбойников, они применяются к обстановке. Никаких разговоров, ни паники, ни растерянности. Мрачно, молча, и только». Высокая вроде бы оценка казаков, но опять — «потомки разбойников». Вот такое отношение к казакам было у большинства представителей не только офицерства, мещан, но и у ученых-историков (Мамонтов 1999).

И еще несколько штрихов из того времени: «Справа батальон красных атаковали два десятка казаков. Красные бросили винтовки и сдались. Было их человек шестьсот».

Все знают о подвиге Алексея Маресьева, он стал Героем Советского Союза, ему посвящены книга «Повесть о настоящем человеке», опера. Но задолго до него на Дону в Гражданскую войну прославился своей удалью сотник Гавриленков. Несмотря на ампутацию ног, он прекрасно держался в седле и активно участвовал в боевых действиях.

В Гражданскую войну особо был известен Гундоровский полк. Само название «гундоровец» стало на Дону синонимом отважного доблестного воина.

Станица Гундоровская (ныне Донецк, Украина) славилась необычайным мужеством воинов. Большинство станичников в Первую мировую войну служили в 10-м полку 3-го конного корпуса. Состав Гундоровского полка не изменился и при реформировании станичных частей в номерные. Большинство из них были георгиевскими кавалерами, и сам полк носил гордое имя Георгиевского. Когда возникала необходимость в по­полнении, писали в станицу: «Нас мало, высылайте пополнение». И станичники шли на подмогу, невзирая на возраст.

П. Н. Краснов так вспоминал о ведении боев гундоровцами. «Если противник был в 10 раз сильнее — это считалось нормальным для казачьего наступления. Такой тактикой генерал А. К. Гусельщиков (командир полка) с 2—3 тыс. человек уничтожал и брал в плен целые дивизии Красной Армии в 10—15 тыс. человек с громадными обозами и десятками орудий.

28 июня 1920 года в Северной Таврии на Гундоровский полк налетело 12 конных полков Жлобы, поддержанных броневиками. В жестокой сече Гундоровский полк погиб почти целиком. Численное неравенство усугубляло еще и то, что донская конница все еще оставалась безлошадной (курсив мой. —
Н. Н.)». На знамени Гундоровского полка был, не без вызова, вышит девиз: «Не боимся никого, только Бога одного».

В СССР еще долгие годы недобрым словом поминали казаков-гундоровцев, подтверждая, что героизм полка был не пустым домыслом эмигрантов-романтиков (Фирюлин 2004).

«За все время гражданской войны красная конница ни разу не приняла сабельного удара махновской кавалерии, хотя численно всегда превосходила последнюю... Совсем иное — казачьи полки Деникина. Они всегда принимали сабельный удар и всегда шли полным карьером на неприятеля, не дожидаясь, когда огонь орудий и пулеметов дезорганизует его» (Аршинов 1995).

Конечно, не всегда казаки были на вершине воинской славы. Исход сражения решало, особенно в конце Гражданской войны, множество причин. В немалой степени он определялся личным составом противников. Результат противоборства с обеих сторон казачьих частей мог быть любым – противники одинаково хорошо знали тактику, применяли одни те же боевые приемы и уловки. При столкновениях казаков с красногвардейцами, особенно в начальном периоде, последние, как правило, не могли оказать казачьим частям какое-либо серьезное сопротивление и обращались в бегство либо массово сдавались в плен.

Так, в апреле 1918 г. при освобождении Новочеркасска только в двух эпизодах красные потеряли убитыми более 100 человек, и около 400 было пленено. Потери казаков – несколько раненых. Особо подчеркнем, что, действуя в основном холодным оружием, казаки захватили бронепоезд и броневик. Еще пример. 25 мая 1919 г. в бою под ст-цей Казанской казачье ополчение, состоящее из стариков и женщин (около двух тысяч шашек), разгромило 12-ю пехотную дивизию красных, порубив их не менее трех тысяч. При атаке погибло 111 казачьих стариков и две девушки.

Вот мнение генерала А. К. Кельчевского, начальника штаба Донской армии в период Гражданской войны: «Пешие части (казачьи. — Н. Н.) совершенно не приспособлены к пешему бою».

(А по-другому не могло и быть. Все лучшие качества казак мог проявить и проявлял на коне. Первая мировая война стала позиционной, и противники, закопавшись в землю, месяцами не меняли линии фронта, когда успех определялся не маневром, а превосходством в огневой мощи артиллерии и пулеметов, а казачьей коннице не находилось возможности, в большинстве случаев, показать свою выучку и удаль. — Н. Н.)

А вот что пишет Врангель: «Кажется, 12 апреля (1919 г.) я узнал, что занимавшие участок Манычского фронта донцы под начальством генерала Мамонтова понесли жестокие потери и, оставив большую часть своей артиллерии, отходили на запад... Донские части окончательно потеряли всякую боеспособность, совершенно разложились. Перед наступающей конницей красных казаки... бежали за Дон» (Врангель 1991).

(К этим словам надо относиться все-таки критически. Во-первых, Врангель никогда не питал особых симпатий к донцам, во-вторых, бежали уже «разложившиеся» казаки, т. е. те, кто не знал и не понимал мотивов этой бойни и, не доверяя Врангелю, бежал, но бежал за Дон, чтобы там принять участие в защите своих станиц. — Н. Н.). То, что Врангель был, мягко говоря, неправ, свидетельствует ход дальнейших событий. «Разложившиеся» казаки через четыре месяца под руководством все того же К. Мамонтова, совершили легендарный рейд в глубокие тылы территории, контролируемой Советской властью. Собрав корпус из 15 казачьих полков, численностью 9.000 шашек при 20 орудиях и нескольких броневиках генерал Мамонтов в районе ст-цы Урюпинской 4 августа 1919 г. ударил на красных в северо-западном направлении, прорвал их фронт и двинулся на север, поражая противника в попутных боях (Энциклопедия казачества 2007).

Корпус занимал последовательно Тамбов, Козлов (нынешний Мичуринск), Орел, Ранненбург, Лебедянь, Елец, станции Касторная и Грязи, Воронеж.

По пути казаки уничтожили склады с сотнями тысяч снарядов и другого вооружения, захватили в плен более ста тысяч красноармейцев, но, будучи не в силах контролировать такую массу пленных, распустили их по домам. Корпус достиг огромных успехов, но нанести решительное поражение постоянно пополняемым силам красных без поддержки добровольче­ской армии не смог.

18 сентября части Мамонтова прорвали фронт, вернулись на Дон и снова вошли в состав Донской армии. Казачий обоз при этом растянулся на 23 версты, но, несмотря на это, все прошло благополучно. Казаки навели такой страх, посеяли такую панику, что Ленин уже помышлял о бегстве правительства из Москвы.


Великая Отечественная война

В Великой Отечественной войне принимали участие несколько корпусов и соединений, имевших в своем названии слово «казачий», но, по большому счету, кроме этого, ничем по сути не отличавшихся от обычных воинских соединений. (Речь не идет о кавалерийских корпусах генералов Доватора и Белова, участвовавших в битве за Москву. Это известно практически всем.)

Интересен другой факт.

В истории мировых войн, наверное, последние кавалерийские атаки обороняющегося противника произошли 2 августа 1942 г. под станицей Кущевской, а 3 августа — под станицей Шкуринской. 13-я казачья дивизия разгромила 101-ю горнострелковую дивизию «Зеленая роза», 4-ю горнострелковую дивизию и два полка СС. Казаки продвинулись на
12 км, оставив на поле боя 8 тыс. немцев.

«Все, что я слыхал о казаках с времен войны 1914 года, бледнеет перед теми ужасами, которые мы испытываем при встрече с казаками теперь. Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. Казаки — это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего» — так писал домой немецкий солдат Альфред Курц, позже зарубленный казаками.

«Передо мной казаки. Они нагнали на моих солдат такой страх, что я не могу продвигаться дальше» — слова фашистского полковника после боя под Шкуринской.

«Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. Живыми нам отсюда не выбраться», — писал офицер-итальянец, уцелевший все-таки под станицей Кущевской.

Эти строки станут последними, повествующими о казаках-воинах, казаках-защитниках Отечества. Были еще другие войны, большие и малые, где казаки не посрамили родного Дона. Но и того, о чем поведано, пожалуй, достаточно для восприятия казачества как особого рода российского воинства.

Казачья кровь

Донские казаки, вы — соль земли,

Исток ее глубинного здоровья,

За пять веков одни лишь вы смогли

Родную землю впрок удобрить кровью.


Ни золота, ни денег отродясь

Не зарывали в землю на подворьях,

России отдавали, помолясь,

Последний долг все поколенья кровью.


А матери растили сыновей

С надеждой, верой в Бога и любовью,

Но за свободу на земле своей

Сыны опять расплачивались кровью.


И кровь казачья как река лилась

В России и в далеком заграничье,

Да понапрасну — оборвалась связь:

Другие время, песни и обычаи.


И в наших жилах нет теперь того,

Что в них бурлило с Ермаком и Стенькой,

В седле уже не встретишь никого,

Станицы превратились в деревеньки.


Ужели понапрасну кровь лилась,

Ужель былая слава не вернется,

И на кругах казачьих наша власть

Достанется отныне инородцам?


Случится так, вовеки не простят

Деды и прадеды — в гробах перевернутся,

Святые, что по горницам висят,

К нам от стыда спиною повернутся.


Казачество, налейся силой вновь

И, обратясь к своим далеким предкам,

За Дон, за Веру проливавшим кровь,

Стань Всевеликим Войском крепким.

Н. Нестеров