Кто они, донские казаки? / Николай Нестеров. Волгоград: Изд-во вгпу «Перемена», 2008. 327 с.: ил

Вид материала

Документы

Содержание Казачья тактика Власть и военное законодательство Статистика Первой мировой войны Боевая слава и военные подвиги казаков

Подобный материал:

• Проблемы обеспечения информационной безопасности в регионе Материалы региональной научно-практической, 1190.64kb.
• В 1962 году из Турции на Ставрополье приехали казаки-некрасовцы. Акто такие некрасовцы, 23.82kb.
• Волгоградский Государственный Педагогический Университет, Волгоград не закон, 20.77kb.
• Александра Сергеевича Пушкина, казака по крови и по духу Василия Дмитриевича Сухорукова., 2011.94kb.
• Впервые опубликовано в международном журнале «Перемена», 176.89kb.
• Великие реформаторы // Мохаммед Реза Пехлеви // Казак на персидском троне, 234.97kb.
• Реферат На тему: "Запорожская Сечь и запорожские казаки", 76.79kb.
• Донские казаки и революция на примере судьбы григория мелехова (по роману М. А. Шолохова, 40.84kb.
• М. В. Нестерова Культура Башкортостана / 6 класс Учебник, 410.73kb.
• «Донские рассказы», 11.38kb.

Казачья тактика

Тактика боевых действий казаков (в современном ее понимании) диктовалась, с одной стороны, природными условиями (огромные степные пространства), а с другой — невозможностью построения каких-либо укреплений из-за отсутствия материалов, достаточного количества времени и рабочей силы. Поэтому, когда в конце XVII в. в Москве «хотели против Азова построить небольшие крепости и посадить в них казаков, то казаки сидеть по крепостям отказались, сказавши, что они умеют сражаться лишь в полевом бою» (Краснов 1993).

Примечательно, что арсенал боевых тактических приемов у казаков был невелик: рассыпной строй, лава и «вентерь». Но все они применялись столь искусно и своевременно, что противник попадался на них, в том числе и тот, кто уже испытал их на себе.

Казачья лава — это перенятая у татаро-монголов тактика, позволяющая рвать строй противника и лучше использовать качества каждого отдельного воина. «Вентерь» — заманивание противника притворным отступлением (а то и бегством) или под огонь своих пушек, или в окружение скрытных кава­лерийских полков, действующих во фланг. Уже в конце ХVI в. казаки применяли тактику, которую позже начали внедрять в русском войске как «тактику Оранского». Cуть ее заключалась в ведении массированного огня стрелков, прикрытых полевыми укреплениями.

Нередко казачьи полководцы использовали вроде бы нехитрые тактические приемы, но блестящее их исполнение всегда приводило к успеху. Приведем пример из войны с Наполеоном 1806—1807 гг. «Наполеон двинул свои войска по большой Тильзитской дороге и слева и справа от нее. Учитывая это, Платов растянул казаков по фронту на расстояние, равное распространению трех французских колонн, и поставил 16 донских полков в шахматном порядке. Такое расположение имело важное преимущество: атакуя один из них, неприятель неминуемо оказывался под угрозой удара с фланга» (Лесин 2007).

Излюбленной тактикой казаков был поиск неприятеля небольшими по составу подразделениями. Причем действовали они в любое время суток, но предпочитали ночью, круглые сутки не давая покоя. В свидетели призываю маршала Нея: «Нас здесь преследуют и донимают казаки, днем и ночью нападающие на наши аванпосты. Сегодня в полночь они очень близко подошли к городу; я приказал ударить тревогу».

Эффективность ночных действий казаков была чрезвычайно велика. «Наши казаки исполняли эту обязанность так хорошо, что в первые три дня сняли с неприятельских пикетов двух офицеров и до двухсот рядовых, не потеряв при этом сами ни одного человека». Еще отличались казаки в перехвате неприятельских курьеров: «Сколько взято офицеров, имевших словесные приказания для передачи! Я мог бы привести примеры замечательной сообразительности казаков» (Л. Л. Беннигсен).

Даже после кровопролитнейшего сражения под Бородино, когда Наполеон отвел на ночь свои войска для отдыха, «казаки там не оставили их в покое, несколько раз в течение ночи поднимали целые дивизии по тревоге и даже вынуждали строиться в каре вокруг шатра императора. Сон французов не был отнюдь сном победителей». Как метко заметил один из участников этих событий: «Армия отдыхала, казаки воевали».

Отличительной чертой казаков была их неприхотливость в питании и быте. В начале становления войска в походы, и в морские, и в сухопутные, брали только самое необходимое: немного сухарей, муки, пшена, сушеного мяса и рыбы. Одежда была самая старая, ветошь, даже оружие бывало старое, ржавое, чтобы не блестело на солнце и не выдавало казака. «Хмельных напитков не велено было брать под смертною казнию». Нередко обеспечивали такие походы российские купцы, находившиеся в это время в Черкасске. При этом они обговаривали себе от трети до половины будущей добычи.

Несмотря на бытующее мнение о беспечности казаков (например, гибель Ермака), они были чрезвычайно осторожны даже в мирное время. Так, для размена пленных с азовцами в «окупном» месте всегда снаряжались большие группы конных донцов, что диктовалось, помимо прочего, известным коварством азовцев. При выступлении в поход большого количест­ва казаков оставшиеся с женами и детьми сходились из 5—6 городков в одно место. Так было проще охранять.

«Невзирая на сильную ненависть к туркам и татарам, казаки всегда имели в Азове из их числа лазутчиков, назывались такие “прикормленные люди”» (Сухоруков 1990), т. е. уже в те времена они обеспечивали свою безопасность через агентурные сведения.

Во время Отечественной войны 1812 г. оперативные сведения о движениях войск противника добывались войсковой разведкой, прежде всего кавалерией. В ней несли службу казаки. В разведке они с успехом применяли свой прием «открыть и идти по сакме», т. е. поиск следов кавалерии противника. В целом казачьи части представляли универсальный вид легких войск для дозорной службы, разведывательных целей и преследования противника (Безотосный 1992). Так достаточно скромно говорит о казаках современный их исследователь.

Основу вооружения казаков составляли ружья, сабли и луки. Ружья тогда заряжались с дула, что требовало много времени. В сомкнутом пешем строю эти сложности преодолевались просто: после залпа первой шеренги ее ружья передавали в задние для перезарядки, а в первую давали уже заряженные. И такой «конвейер» действовал безотказно.

Казаки же сражались в рассыпном строю, а то и в одиночку. В этих условиях первый промах чаще всего означал смерть. И тут на помощь приходил лук, который был ненамного хуже ружья, к тому же казаки с детства умели из него стрелять великолепно (Краснов 1993).

В 1808 г. во время встречи Александра I и Наполеона Матвей Иванович Платов, будучи одним из лучших на Дону стрелков из лука, так поразил своей меткостью Наполеона, что тот подарил ему драгоценную шкатулку. В ответ Платов одарил его своим луком.

Отдельное место необходимо уделить характеристике такого специфичного оружия, как пика. Пикой вооружались только донцы, в других казачьих войсках (терском, кубан­ском) ее не было. Впервые казаки стали вооружаться пиками (дротиками) в середине XVIII в., точнее, в 1738 г.

Пика очень неудобна в походе, однако это неудобство с лихвой компенсируется в схватках. В руках казака пика была страшным оружием. Длиной 3 м 30 см со стальным наконечником, она не давала пощады. Рана пикой почти всегда смертельна, во всяком случае, выводит из строя (Матвеев 2004).

Примечательно, что значение пики как боевого оружия смогли оценить не только соотечественники: «Когда они в покое, они держат свои копья (пики) прикрепленными к ноге; во время боя они направляют их против неприятеля, держа почти за середину, зажав внизу (под мышкой) руки. Во время отступления, которое никогда не является бегством (отступлением вынужденным) для них, но способом сражаться, они кладут пики на плечо острием, обращенным к противнику, что служит способом отражать удары и что является иногда роковым для неприятеля, если он преследует без предосторожности человека, со стороны которого бегство является простой хитростью» (Шантро 1788).

В начале Первой мировой войны донской казак Кузьма Крючков стал первым в ее истории награжденным Георгиев­ским крестом за то, что переколол 11 немцев пикой.

В прессе той поры появились язвительные заметки, авторам которых было непонятно, как один человек мог совершить такое. Но это был тщательно проверенный факт, впо­следствии неоднократно повторенный в других условиях. Дело в том, что работа пикой — большое мастерство, и Крючков им обладал. Обидно, что такого же мнения о Крючкове был и автор «Тихого Дона».

Высокие боевые качества казаки проявляли в любой боевой обстановке, нередко требующей особой тактики. В октябре 1915 г. переход к позиционной войне значительно уменьшил возможности активного использования казачьих соединений. Были организованы из казаков небольшие, в одну-две сотни человек разведывательно-диверсионные отряды, названные «партизанскими». В задачи их входили разведка, диверсии и налеты на тылы противника, захват языков. За участие в многочисленных успешных боевых действиях в составе одного из таких отрядов георгиевские кресты и медали всех четырех степеней получил донской казак с хутора Поповского Еланской станицы Егор Каменев.

Власть и военное законодательство

Становление и совершенствование Донского Войска проходило под неусыпным контролем и руководством центральных властей. Оно разумно полагало, что пускать на самотек этот процесс «смерти подобно» — в памяти еще были свежи случаи проявления непокорности своенравных подопечных.

И все-таки следует признать, что жизнь казаков протекала именно в таком русле не всегда благодаря властным решениям, но и вопреки им. Военная служба понималась казаками как способ сохранения нации и державы. И это их качество власть использовала в своих интересах и целях сполна: природная, можно сказать, генетиче­ская установка казаков прежде всего направлялась на собственную безопасность, а уж потом на интересы государства. Исходя из этого и создавалось военное законодательство в части, касающейся казачества.

Так, например, Устав воинской повинности в Империи не распространялся на казачье население, несущее службу поголовно. Слово «поголовно» следует понимать здесь в том смысле, что каждый донской казак обязан нести воинскую повинность (Номикосов 1993).

Поголовная служба заменила казакам все другие повинности. Поэтому они воспринимали ее как свою привилегию. «Не платя никаких за землю податей, они безропотно выполняют военные требования правительства, рассчитывая на улучшение своего благосостояния по выходе в отставку. Денежного выкупа от воинской повинности на Дону никогда не существовало, если не считать торговых казаков и калмыков-табунщиков. К 1884 году и эти два разряда выкупа уничтожены» (Синеоков 2001).

В этом была и своя оборотная сторона. Казак половину активной жизни проводил в походах и кампаниях, что порождало своеобразную «крепостную зависимость казака от воин­ских обстоятельств и даже от дисциплинарных капризов» (Петрищев 1992).

Но все это совершенно не мешало власти указывать казакам их место. Существовало большое различие между команд­ным составом казачьего войска и командирами регулярной армии.

У казаков, в отличие от «регуляров», по высочайшему повелению фактически до конца ХVII в. не было армейских чинов, закрепленных нормами российского военного права. На Дону сложилась своя, независимая от российской, система чинопроизводства. Вначале войсковые, походные и станичные атаманы, войсковые и станичные есаулы и дьяки избирались на войсковых кругах. Но, начиная с Петра, власть постепенно лишает Донское Войско самостоятельного управления. В 1754 г. «запрещено Войску Донскому производить в старшины без представления в Военную коллегию» (Сухоруков 1990).

Первым счастливцем, получившим армейский чин, стал герой Дона Федор Краснощеков. В 1738 г. императрица Анна Иоанновна пожаловала его за «долговременные и ревностные службы действительным армейским бригадиром». В то же время было указано: «Военной коллегии впредь Донского нерегулярного войска старшин воинскими регулярными чинами не производить, дабы регулярным офицерам обиды дать не могло (курсив мой. — Н. Н.)» (Коршиков 1998).

Этот запрет просуществовал до 1753 г. Имперское правительство за особые заслуги отдельным старшинам начало присваивать чины армии, и в соответствии с «Табелью о рангах» они были возведены в дворянское достоинство. Фактически же только Павел I уравнял донских офицеров в правах с армейскими воинскими чинами и ввел донское дворянство в
1798 г.

Однако полного равенства между ними так и не было установлено. Донских офицеров считали в русской армии командирами «второго сорта», им было сложнее выслужить дворянство, они получали меньшее жалованье. Офицерские чины Донского Войска не соответствовали чинам в регулярной армии. Казаки горько шутили: «Нашего полковника наградили чином майора!» (Смирнов 2003). И это несмотря на то, что две трети русской кавалерии составляли казаки и составляли по большому счету ее цвет!

Срок службы казаков и состав «призыва» резко отличались от армейских. До 1835 г. казаков забирали всех: и старых, и малых, кто только мог носить оружие. С 1835 г. все казаки, кроме духовенства и калек, служили 30 лет: 5 лет действительной службы и 25 внешней. С 1863 г. 25 лет внешней сократили до 15. С 1875 г. служить обязаны были все казаки с 18 лет со своим снаряжением и лошадью: 3 года подготовительных, 12 лет действительных, 5 лет запаса, а затем войсковое ополчение. Причем казак был привязан к войску, за его пределы он не мог выехать без особого разрешения. «Все чиновники, урядники и казаки Войска Дон­ского, получившие чистую отставку, остаются в непременной обязанности в нужных случаях выходить с полками и командами на полевую службу, кроме одних тех, которые по ранам, увечьям и дряхлости никакой службы уже нести не могут».

Возвратясь домой после первой очереди, казак еще несколько лет должен был содержать коня, не используя его на работах. «Наем на службу и замена охотниками не допускались», кроме как брат за брата, сын за отца, отец за сына (Синеоков 2001).

Льготы существовали для священников христианского вероисповедания и псаломщиков, окончивших курс в духовных академиях, семинариях и училищах. Преподаватели учебных заведений и пансионеры Императорской академии художеств, отправляемые за границу за казенный счет для усовершенствования и художественного образования, лица, име­ющие степень доктора медицины или лекаря, магистра ветеринарных наук или фармации, освобождались от дейст­вительной службы только в мирное время.

Такой порядок прохождения военной службы был очень тяжелым и сильно тяготил казаков и морально, и физиче­ски, и материально. Но он позволял государству при незначительных затратах располагать большим числом отлично подготовленных воинов и значительным количеством находя-
щихся в постоянной готовности опытных резервистов (Трут 1998).

Расход казака, обязанного воинской повинностью, по расчетам разных авторов (А. М. Греков, С. Номикосов), составлял в общей сложности в различные периоды от 700 до
1100 руб. К примеру, строевая лошадь стоила от 80 до 150 руб. (Синеоков 2001).

Ограничений по росту для казаков предусмотрено не было. Есть желание служить — служи. Казакам, не достигшим «установленной меры роста 2 аршина и 1/2 вершка» (т. е. 144,5 см), не воспрещалось служить, если они того пожелают.

Все экономические льготы, предоставляемые правительст­вом казакам, фактически означали вкладывание средств в оборону. Казаки были освобождены от всех видов налогов и даже имели право беспошлинной торговли в пределах казачьих территорий. «Офицерам, начиная с командира взвода (хорунжего), давалось потомственное дворянство... Такая система была очень удобной, поскольку в мирное время не надо было кормить огромную армию, а в случае войны можно было быстро призвать хорошо обученных запасников» (Малахов 2004). Казачество было, по сути, великолепной военной силой, не стоившей государству ни копейки.


Статистика Первой мировой войны

Хотя цифры скучны, а касающиеся войны — особенно, в нашем случае без них никак не обойтись. Обратим внимание только на самые проверенные и объективные из относящихся к Первой мировой войне.

Состав Донского Войска в разные годы колебался от 70 до 105 тыс. человек. Ни одна армия не имела такой кавалерии.

В 1914 г. до объявления мобилизации в русской армии всего было 54 казачьих полка (не считая отдельных сотен, дивизионов и батарей). Из них донцы составляли два гвардейских и 17 конных полков.

В военное время, в 1914—1918 гг., казаки мобилизовали 166 конных полков и 171 конную сотню, 30 пластунских баталь­онов. Всего 310 тыс. шашек и штыков. По наиболее точным и аргументированным данным, донское казачество в период Первой мировой войны направило в армию 113742 казака.

После объявления мобилизации были призваны казаки второй и третьей очереди. Причем мобилизации подлежало до 12,5% всего взрослого казачьего мужского населения, в то время как процентная норма неказачьего населения была почти в три раза меньше, а именно 4,2%.

После объявления войны 11 кавалерийских дивизий получили приказ срочно выдвинуться вперед и образовать своеобразный щит вдоль всей границы. При этом в авангарде шли, как правило, казаки. Уже на восьмой день (!) мобилизации на передовую стали прибывать подразделения 3, 4-й и 5-й Дон­ских казачьих дивизий.

Таким образом, казаки первыми вступили в бои начавшейся войны.

Потери казаков в Первой мировой войне были огромны, таких не было сто лет, со времен войны с Наполеоном.

На войну было практически поголовно мобилизовано все мужское казачье население призывных возрастов. Казаки в полной мере испытали все ее ужасы и тяготы. Дома остались только казаки старших возрастов запасного разряда, мало пригодные для службы в коннице. Дело дошло до того, что пополнение запасных конных казачьих сотен производилось исключительно переосвидетельствованными казаками не­способного разряда (!) и молодыми казаками, только что достигшими призывного возраста (Трут 2004).

Весной 1917 г. на Дону был образован Большой Круг. Понимая, что единственное условие, при котором Дон еще может выжить, — это непременное сохранение самого дорогого достояния Дона — его воинских частей, военная комиссия Большого Круга направила в военное министерство Временного правительства ряд требований: первое: командовать донскими частями должны только донские генералы и офицеры; второе: донцы должны служить только на территории Войска или исключительно в казачьих частях; третье: срок срочной службы сократить с четырех до двух лет, правда, только в мирное время (Смирнов 2003).


Боевая слава и военные подвиги казаков

Начнем с XVII в., потому что достоверных письменных свидетельств о более раннем периоде попросту не сохранилось.

XVII век

Первая битва Лжедмитрия с царскими войсками произо­шла 21 января 1605 г. у села Добрынич. Царские войска под командованием воеводы Мстиславского разбили Лжедмитрия, бежавшего и едва не попавшего в плен. Но в это время к нему на подмогу явились 4 тыс. донских казаков, прибывших с Дона, чтобы постоять за настоящего, в их глазах, государя. Это была громадная сила, и Самозванец начал новое наступление на Москву. Не последнюю роль в этом сыграла политика Годунова в отношении казаков, запретившего под угрозой смерти пускать их в Россию. Вот казаки и показали, кто в Отечестве хозяин.

«Донцы под начальством атамана Андрея Корелы заняли городок Кромы. Милославский с стотысячным войском осадил его. 4000 донцов храбро держались против этого вой­ска», — так описывал это событие П. Краснов в начале прошлого века. Наши современники гораздо скромнее в оценке казачьей доблести: «В январе 1605 года Василий Шуйский разбил Лжедмитрия при селе Добрыничи... В Кромах засели донские казаки во главе с атаманом Андреем Корелой. Шесть недель 30-тысячная царская армия осаждала крепость, но 1—2 тысячи казаков выдержали осаду» (Усенко 2004).

По Краснову, на одного казака пришлось по 25 противников, а по Усенко — «всего-то» 15. Но согласитесь, и в том и в другом случае казаки оказались на высоте положения.

20 августа 1612 г. войско Пожарского подошло к Москве и приступило к ее осаде. Против них выступили поляки во главе с гетманом Ходкевичем. Вечером 21 августа Ходкевич уже занял Поклонную гору. 22 августа в ходе семичасовой битвы полки Пожарского отступили к городским стенам. Уже гибло дело защитников Руси! Но явилась в тяжелую минуту помощь — донцы. До той поры они не участвовали в битве, обидевшись, что Пожарский накануне отказался стать лагерем рядом с «ворами-казаками», но не смогли спокойно смотреть, как гибнут русские люди. Донские казаки атаманов Межакова, Романова и Козлова давно были готовы к бою. По команде Межакова они лавой помчались на поляков. Те не выдержали и побежали, преследуемые и порубленные казаками, оставшиеся отступили в свой лагерь на Поклонной горе. 25 августа Ходкевич вообще отошел от Москвы.

«Невелико было число донцов, но там, где они появлялись, они заражали всех своим мужеством, знанием военного дела, преданностью Руси. Имя атамана Межакова должно стоять наряду со славными именами спасителей Москвы и Русского государства — князя Пожарского и Козьмы Минина» (Краснов 1992).

Первую в своей жизни морскую победу Петр I одержал тогда, когда 6 тыс. донцов на 100 лодках (Петр среди них) вышли под Азов и сразились с флотом султана. Результат того боя для турок: 2 тыс. убитыми, 300 пленных и масса снаряжения, пушек и денег.

Под Азовом 17 июля 1696 г. полторы тысячи отчаянных казаков самовольно собрались и ворвались в крепость. Удержаться в крепости и перебить турецкий гарнизон им не удалось, но они взяли два бастиона и 4 пушки. На другой день азовский комендант прислал переговорщиков, 20 июля Петру были переданы ключи от крепости, а затем вышли 3700 янычар и 5900 жителей.

За все подвиги (под Азовом), которыми царь был не только и не столько восхищен, сколько озабочен (такая сила и почти неуправляемая), он стал ограничивать казаков, приучать их к своей царской воле.

Войско вошло в состав России как военная особая община. Теперь оно не могло пойти в поход самостоятельно — только по велению государя и в составе его регулярных армий. Но это не сломило воли и удали казачьей. Боевыми рыцарями они были, боевыми рыцарями и остались.


XVIII век

Все знают про историческую победу Петра под Полтавой, но мало кто может похвастаться знаниями о сражениях казаков под предводительством Кондратия Булавина с царскими войсками. Между тем события эти равнозначны. Об этом можно судить, хотя бы оценив количество войск Петра. Под Полтавой их было около 25 тыс., а для борьбы с Булавиным было отряжено войско в 35 тыс. Но даже такой отряд смог окончательно покорить казаков только через два года (Смирнов 2003). Напомним, что Полтавская битва была гораздо быстротечнее.

В Семилетней войне приняли участие 16 тыс. казаков и калмыков, всего 10 полков. И не просто приняли, а в конце ее вошли в Берлин. Во второй раз это произошло почти через два века, в 1945 г.

Тяжелые кирасиры, знаменитые «черные гусары» Фридриха вовсю чехвостили австрийскую и французскую кавалерию. Но тут появились казаки. Лучшая германская конница Зейдлица и Циттена столкновений с казаками не выдерживала. А «виной» тому — пики. Да-да, те самые пики, над которыми посмеивались европейцы. Посмеивались, но... пики поражали их прежде, чем они могли достать казака палашом.

Один пример. 8 июня 1759 г. при деревне Гуре казаки разбили два эскадрона «бессмертных» черных гусар Фридриха. 40 покололи, 20 взяли в плен. Наши потери составили пять казаков.

Фридрих Великий бежал так поспешно, что в Берлине казаки захватили его одежду со звездой ордена Черного Орла. А из чепраков «черных гусар» сшили покров на аналой Новочеркасского собора.

В русско-турецкую войну, 19 мая 1773 г., отряд казаков спас жизнь Суворову. 600 турок неожиданно переправились через Дунай и напали на лагерь Суворова. Сам он в это время спал на берегу. Турки неслись на него с поднятыми саблями... К счастью, поблизости оказались донские казаки. Подоспев в по­следнюю минуту со своими молодцами, есаул Захар Сенюткин ударил наперерез. На глазах Суворова началась рубка. Суворов писал в рапорте генералу И. П. Салтыкову: «...с беспримерной неустрашимостью, ударив в их толщу, донского вой­ска полка Леонова есаул Сенюткин, предводительствуя казаками, отлично себя показал....». Почти во всех походах ординарцами у него служили казаки.

В Семилетней войне семь казачьих полков воевали под предводительством Суворова. Во всех походах Суворова участвовали казаки, особенно донские. За это время Дон так обезлюдел, что в станицах находились только старики да изувеченные в боях; некому было ни пахать, ни косить; табуны пасли дети.

С этих пор Суворов безгранично полюбил их и поверил в их ратное искусство, храбрость. В Европе Суворова звали «казачь­им генералом».

В память об этом в столетнюю годовщину его смерти в 1900 г. 1-й Донской казачий полк получил звание 1-го Донского генералиссимуса Суворова полка. Формировался он в основе своей из казаков Хоперского округа.

В 1774 г. полк (около тысячи казаков) Матвея Платова (ему тогда было 23 года) был окружен 25-тысячной армией крымского хана Девлет-Гирея в открытой степи у реки Калалах (нынешнее Ставрополье). Казаки за день отбили восемь атак. Когда пришла помощь, в степи уже лежало около полутысячи убитых татар. Осажденные же потеряли восемьдесят два человека (Дуров 2004).

В 1792 г., когда едва окончилась русско-турецкая война, войска были переброшены на берега Вислы, где по тайному сговору России и Пруссии должна была решиться судьба Польши. В авангарде русских войск шли донские полки Василия Орлова, Ивана Грекова, Алексея Иловайского, Никиты Астахова, Петра и Андриана Денисовых.

6 апреля 1794 г. под пасхальный колокольный звон костелов Варшава поднялась на борьбу. В первую же ночь русские потеряли четыре тысячи человек убитыми и пленными, но сумели вырваться из города и организовать отступление под прикрытием арьергарда из казаков отдельного корпуса генерал-майора Федора Денисова (Лесин 1994).

Во время усмирения Польши в 1794 г. большие воинские конные части стали неэффективными из-за большого количест­ва лесов и болот. И тут себя в полном блеске показали казаки, действуя по два-три, а то и в одиночку. И не было им равных в одиночном бою. Именно казаки взяли в плен самого Костюшко, перебив его конвой.