, 2008. 327 с.: ил

Вид материала

От империи до союза
Административные ограничения автономии
Земельный вопрос
Ущемление равноправия казаков
Нарушение казачьих традиций и обычаев
Восстание Кондратия Булавина
1917 год. От февраля до Октября

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18

От империи до союза

ХVIII век

Можно считать, что начало огосударствлению казачества положил Петр I.

Небольшое историческое отступление. Еще Ж.-Ж. Руссо в своей работе «Общественный договор» показал, что демократия жизнеспособна и оправдана только в малых сообществах, там, где все знают всех и сознательно выбирают самых достойных, а для государства приемлема только монархия.

Казаки, конечно же, не читали Руссо по той простой причине, что к моменту установления выборности атаманов всех уровней (хутор, станица, войско) его еще не было на свете. Но они, исходя из векового опыта борьбы за существование во вражеском окружении, может быть подсознательно, остановились именно на такой форме своей государственности.

Петр тоже не читал Руссо — по той же причине, что и казаки. Трон ему достался по наследству, так что монархическое правление было для него естественным. А вот в выборности казацких вождей он увидел значительную опасность для центральной власти, т. е. не только для себя лично, но и для будущих правителей Российской империи. Что будет с ней, если принцип выборности начнет распространяться с Дона все дальше и дальше? (Хотя Петр во времена Стеньки Разина еще не родился, он наверняка слышал о нем от своих воспитателей.)

Одаривая казаков и выдвигая в старшины верных ему людей, он начал в то же время довольно решительно и бескомпромиссно ограничивать и искоренять казачью вольницу. При нем Донская епархия стала подчиняться Воронежскому митрополиту. И хотя на деле казаки продолжали исповедовать прежние порядки, постепенно воля казачья была в значительной степени урезана.

Казачьи старшины были им уравнены с армейскими чинами, чем они получили большую независимость от Войска.

Наступление на исконные казачьи права началось по всем правилам властного мышления и на всех направлениях. Начались ломка вековых традиций и лишение (на худой конец, ограничение) казаков всех исконных прав (экономических, управленческих (автономии), земельных, хозяйственных, духовных) при одновременном ужесточении их обязанностей, в частности служебных.

Административные ограничения автономии

С 1703 г. донским атаманам запретили самостоятельные внешние сношения. Ответом государю было восстание казаков и крестьян под руководством атамана Кондратия Булавина (1707—1709 гг.).

Именно наступлением на казачью независимость и хозяйственное самоуправление было спровоцировано это восстание.

Казаки, отстаивая свою автономию, в нарушение присяги продолжали самостоятельные сношения с соседями. Так, переписка с Азовом продолжалась до 1713 г. Примерно до этого же времени поддерживались сношения с Крымским ханством.

Однако по мере укрепления самодержавной власти, особенно после Булавинского восстания, правительство перешло к решительному уничтожению автономных прав Войска и ликвидации его демократического устройства. Так, с 1716 г. «дела» Войска Донского передали из Посольского приказа (допетровского МИДа) в ведение Сената. Но, что примечательно, жестоко расправившись с участниками восстания, правительство не считало необходимым и возможным ликвидировать Войско.

В известном приказе Петра В. В. Долгорукому от 19 июня 1708 г. об «опустошении» и отторжении от Войска огромной территории, между прочим, предписывалось «добрых обнадежить». В свою очередь, Долгорукий в донесении Петру от 15 июля 1708 г. тоже указывал, что донское казачество следует сохранить, но права его значительно урезать. Не откажешь правителю в мудрости, равно как и в лицемерии. Ему нужны были казаки, но покорные, а не вольные.

Казаки на войсковом кругу избирали войсковых атаманов до 1718 г. Последним войсковым атаманом «по выбору всего Войска» был Василий Фролов. А после его смерти 9 июля 1723 г. последним выборным, но уже утвержденным Петром I донским атаманом стал Андрей Лопатин.

С 1735 г. донские атаманы именовались наказными.

С 1738 г. 18 марта атаманом Войска Донского был назначен Данило Ефремов. Это был первый атаман не по выбору казаков, а по воле императорской.

Правительство приняло меры к укреплению своей власти на Дону. Уже в 1794 г. выборность даже станичных атаманов была уничтожена и созданы назначаемые сверху станичные начальства. Так были ликвидированы последние остатки демократизма в устройстве Донского Войска.

Земельный вопрос

Донская земля являлась собственностью казаков до тех пор, пока не была поглощена их государственность. С уничтожением же суверенитета казачьей республики при Петре I и включением Земли донских казаков в состав империи верховным собственником казачьей земли стало Российское государство в лице царствующих особ. Каждая из этих особ, вступая на престол, подтверждала «неприкосновенность привилегии» донцов на их же земли грамотами.

В 1766—1786 гг. было произведено межевание донских земель и составлена «Карта всей земли Войска Донского».
10 октября 1786 г. Екатерина II на подлинном экземпляре карты написала: «Быть по сему».

После подавления волнений казаков в конце XVIII в., желая их задобрить, Екатерина 24 мая 1793 г. подписала жалованную грамоту, закреплявшую за Войском «на вечные времена» «всеизобильные многоразличными выгодами земли и угодья». Одновременно был издан указ, отменявший прежнее решение об оставлении на Кубанской линии полков и разрешавший произвести отбор переселенцев «по древнему донскому обряду», т. е. на станичных сборах. Таким образом, казакам всемилостивейше разрешалось пользоваться землей, которая и так принадлежала им веками.

Неприкосновенность владений донских казаков впоследствии подтверждалась высочайшими грамотами (от 30 августа 1811 г., 19 ноября 1817 г., 23 февраля 1832 г., 8 сентября 1863 г. и 24 января 1906 г.).

Ущемление равноправия казаков

Казачество во все периоды своего существования считалось в России низшим сословием. И только по большой необходимости, как правило, в лихие времена, руководствуясь в основном страхом или желанием успокоить его, государи давали ему некоторые поблажки, компенсируемые в то же время новым ужесточением обязанностей. Пренебрежительное отношение центральной власти к казакам можно проиллюстрировать несколькими примерами.

В штурме Измаила участвовало 13 тыс. казаков. У гусарских полков не хватало лошадей и оружия. Тогда светлейший князь Потемкин принял «соломоново» решение — взять все недостающее у донцов. И казаки пошли на штурм считавшейся до того неприступной крепости с пиками. Не надо быть военным специалистом, чтобы представить весь трагизм их положения. Они покрыли себя неувядающей славой, а стены Измаила — своими трупами (именно после этого великий Суворов безоговорочно признал донских казаков лучшими воинами России).

В России существовало несколько путей приобретения дворянства: высочайшее пожалование, производство в чин, а с 1785 г. — и получение российского ордена. Но ни один из этих «каналов» не распространялся на казачьих офицеров. Имперское правительство не присваивало донцам чинов армии и не награждало российскими орденами, а отделывалось тем, что жаловало ковши, сабли, медали, особо отличившимся — золотые медали «большей пропорции». Все эти награды не давали дворянства, они лишь повышали социальный статус награжденных.

Чуть забежим вперед. Далеко не все наказные атаманы способствовали процветанию Дона. «...бывший наказным атаманом князь Святополк-Мирский приказал закрыть все классические гимназии во всей Донской области. Именитый «просветитель» будто бы заявил: «Казакам нужны пики и шашки, а не классические гимназии» (Келин 1996).

К середине XVIII в. в России окончательно сложилось крепостничество. Не затронуть Дон оно, конечно, не могло. Донцы стали покупать крепостных крестьян в русских губерниях. Звали их покупными, и было их совсем немного. Совершенно осуждая донцов с высоты сегодняшнего времени, можно найти простые объяснения:

1) казак находился в военных походах половину своего активного возраста, а кто-то должен был следить за хозяйством;

2) покупать крепостных могли только зажиточные казаки, «старшины», которые, кстати говоря, в походы ходили реже.

Этого не могло не заметить имперское правительство, и Сенат в 1762 г. решил отобрать у старшин «покупных» крестьян. Здесь-то и скрывается нарушение прав: среднерусские дворяне, которые по указу Петра III вообще не служили, могли иметь крепостных, а служившие старшины — нет.

Но справедливость все же восторжествовала — позже этот указ был отменен, с чего и началось утверждение крепостничества на Дону.

Нарушение казачьих традиций и обычаев

В 1705 г. потребовали выдавать с Дона беглых крестьян в нарушение старинного принципа «С Дону выдачи нет». Одновременно управление всеми внутренними делами передавалось Воронежскому губернатору.

В 1704 г. вместо старой казачьей печати («елень, пронзенный стрелою») Петр I пожаловал Войску Донскому новую государственную войсковую печать, для которой он предложил рисунок и надпись: «Сделать печать Донскую серебряную... а в середине вырезать во всем так, как у них водится на печати: мужика, сидящего на бочке, держа в одной руке кальян и в сабле припоясана, только прибавить и вырезать в другой руке фузею» (Агафонов 2004).

Относительно смысла старого герба ходит много разнотолков.

Одна из версий происхождения герба донского казачества такова. На Нижнем Дону еще во 2 в. н. э. жило скифское, т. е. местное племя герулов, из которого окрестные государства набирали себе легковооруженных воинов. К IV в. они были покорены готами, на смену которым пришли гунны. И герулы, как и большинство славянских племен, приняли сторону гуннов, помогая им бить общих врагов. Во время охоты на Тамани был ранен стрелой олень. Он бросился в воду, пересек Керченский пролив и показал путь войску гуннов, которые, обойдя войска готов через Крым, ударили им в тыл. Не этот ли раненный стрелой олень был изображен на древнем гербе донских казаков? (Гумилев 1991). Более поздняя версия содержания казачьего герба приведена в разделе «Казачий нрав». Для обеспечения нововведений Петр приказал поставить вдоль границ Войска заслоны и рогатки. Под страхом смерти казакам запретили принимать беглых, что по казачьим понятиям было уже вмешательством во внутренние дела Дона, хотя и сами казаки встречали их без особой радости, но, как говорится, отношения дороже денег.

Но все это было только началом. Петр потребовал свести казаков с Хопра, Медведицы и бузулука и поселить их на правом, Крымском берегу Донца.

Преследуя государственные цели, Петр жертвовал жизненными интересами казачества. Так, он приказал устроить почтовое сообщение до Азова и Таганрога, заселив их выходцами из срединой России.

Одновременно было приказано прекратить борьбу с калмыками, дабы они не ушли обратно за Волгу.

Стоит ли удивляться тому, что именно со времен Петра I казачество приступило к активному противодействию.

Противостояние

Необходимо вспомнить, что в это время Петр I вел изнурительную войну со Швецией. Восстание Кондратия Булавина напугало Петра — только что он проиграл сражение под Нарвой.

В истории донского казачества это восстание было вторым по счету крупным выступлением народных масс под руководством донских казаков после восстания Разина. Опуская из-за отсутствия места и времени подробности, остановимся только на ключевых моментах этого события, ставших причинами самых губительных для Дона последствий.

К 1690 г. побеги на Дон из России участились до такой степени, что многие из пограничных уездов к Земле Войска Донского совершенно запустели. Такой наплыв беглых создавал казакам множество трудностей, одной из которых была элементарная невозможность прокормить и приютить такую массу пришлого люда. Только в восьми казачьих юртах было более 3 тыс. беглых. Из-за войны со Швецией коренных казаков, лучшего и отборнейшего воинства на Дону не было.

Конкретной причиной для взрыва послужил спор из-за соляных варниц между казаками, вынужденными из-за наплыва переселенцев занимать пустующие земли по правому берегу Донца и его правым притокам, и Изюмским полком. С обеих сторон чинилось насилие: периодически разрушали варницы, забирали соль.

Бахмутский атаман Булавин «не упускал удобных случаев к отмщению за претерпеваемые от изюмских полчан обиды». Делал он это не только по своей инициативе, но и «имея между тем повеление и от Войска Донского (курсив мой. —
Н. Н.) употреблять все средства к защищению войсковых границ». Завладев соляными источниками, Булавин начал с казаками вываривать соль, не допуская никого из иногородних участвовать в этом промысле.

Пока Булавин действовал «в рамках закона», предписанного ему войсковым Кругом, в эти места была направлена очередная экспедиция во главе с князем Долгоруким, целью которой было не только погашение конфликта, но и поиск беглых и водворение их на прежние места, к их хозяевам.

Это толкнуло Булавина на бунт и попытку осуществления давней мечты — стать атаманом Войска. Князь Долгорукий был убит вместе с его приближенными. Бунт начался. Целью похода был объявлен Черкасск.

После этого на Дону началась гражданская война. Коренные казаки выступили против булавинцев, основную массу которых составляла как раз вольница, та категория, которую при Разине называли голытьбою, т. е., говоря языком современной исторической науки, война носила классовый характер.

Для подавления бунта Булавина Петр отрядил под руководством князя Долгорукого, брата убитого ранее царского карателя, двадцатитысячное регулярное войско, подкрепленное кораблями и артиллерией. Столкновения сторон происходили с разным успехом, но в конце концов Булавин занял столицу Войска Черкасск, объявил себя войсковым атаманом, казнив своего предшественника и противника Лукьяна Максимова. Армия Булавина в двух основных сражениях была разбита, сам он при осаде его дома верными престолу казаками после долгого сопротивления застрелился. И здесь, как и в случае с бунтом Разина, на сцену выступило коренное, родовое казачество, неизменно хранившее преданность царю и центру.

Некоторые историки (Козлов 1990), полагая, что именно казаки были ядром восстаний (крестьянских войн) под руководством Разина и Пугачева, величаемых ими «народными вождями», не помнят (или не знают), что именно казаки выдали их Москве, в руки царского правосудия, тем самым утвердив свою верность государю и государственному порядку.

Казаки принимали самое активное участие в разгроме и поимке сообщников Булавина, рассеянных по всему Дону, Хопру, Медведице, Бузулуку, Иловле. Всего было казнено около 7 тыс. человек, а городки, поддержавшие его, были уничтожены. В 1708 г. казачьего населения «мужескаго полу» на Дону было 26500 душ. Получается, что царь уменьшил Дон почти на четверть.

По рекам день и ночь плыли плоты с казаками на виселицах. Петру мало было разгромить восставших, надо было устрашить все казачество на долгие годы (Малахов 2004).

Нужно решительно отвергнуть романтические фантазии на тему о том, что казачество по самой своей природе являлось естественным вождем народа в борьбе за свободу и равенство. Булавин восстал против царя! Этого на Дону никогда не бывало... Он хотел дать войску славу, а дал ему бесславие. Он лишил донцов возможности участвовать в величайших и славнейших победах России. Казаки не были в Полтавской битве 27 июня 1709 года. Они опоздали к ней, и виною тому — Булавин... Он был хуже Разина. Разин был разбойник, был гулебщик, охотник, был старый вольный казак. Идя против царских войск, он шел не против царя, а против бояр. Да и шел он против них под влиянием вина. Трезвый он нашел бы другое место для набегов.

Может возникнуть вопрос: почему же казаки так себя вели? Ответ следует искать в вековых устоях, обычаях и традициях казачества. Они создали Российскую империю и не могли и не хотели способствовать ее разрушению. Казаку и в голову не могло прийти усомниться в правоте царя-батюшки. Испокон веку он так был воспитан. Ярчайший пример этого — поход донских казаков в Индию, предпринятый ими по воле Павла в феврале 1801 г. И хотя атаман Платов не был дураком и понимал всю бессмысленность и губительность этой затеи, он, не моргнув глазом, дал команду на сборы и отправление в бескрайние зимние оренбургские степи.

Вера в царя, послушание ему у казаков граничили с детской верой, были сродни вере детей в родителей. Да таковым, собственно, и был в глазах казаков — и рядовых, и генералов — государь.

Основная масса казаков соблюдала присягу, данную московскому царю, даже в тех случаях, когда исполнение ее вынуждало выступать против своих же неразумных братьев.

Примером может служить следующий случай. В 1677 г., томясь от бездействия, группа «буйных удальцов» в 30 человек во главе с Василием Гладковым, несмотря на строгое повеление атамана, «явилась на Волге, напала на судно, плывшее с государевым жалованьем Терскому Войску, связала стрельцов». Захватив богатую добычу, казаки сумели скрыться от посланного им вслед войска царицынского воеводы, «но были пойманы верными казаками и привезены в Черкасск вместе с начальником их Гладковым, где по войсковому приговору казнены смертию» (Сухоруков 1990).

Вторым потрясением для империи, затеянным одним из донских казаков, было восстание под предводительством Емельяна Пугачева. Причина восстания — неурядицы и противоречия на Дону между казацкими старшинами, переметнувшимися на сторону Петербурга, изменившими Дону, и рядовыми казаками. А дальше все пошло, как у Разина, — примкнули башкиры, крестьяне, яицкие казаки...

Пугачева разбил Михельсон 24 августа, а уже 14 сентября он был схвачен казаками, связан и отправлен в Москву.

После подавления восстания Емельяна Пугачева Императрица Екатерина осуществила месть, характерную только для женщины. Зимовейская станица (родина Пугачева) была переименована в Потемкинскую, а все Пугачевы, именно все, а не только потомки — в Дураковых (Корягин 2002).

Жестокая расправа с булавинцами и пугачевцами не смогла сломить сопротивление казаков политике центральной власти, ущемляющей их исконные права. Они не раз проявляли свой свободолюбивый нрав. Примером могут служить волнения казаков в 1792—1794 гг., которые начались в трех казачьих полках на Кубанской линии, куда Войско обязано было регулярно наряжать свои части. Несмотря на то, что у этих полков заканчивался трехлетний срок службы, было решено оставить их там и переселить к ним их семьи, дав каждой семье по 20 рублей.

Атаман Иловайский предупреждал правительство, что нарушение старых донских традиций, когда наряды на заселение определялись «по жеребу и по очереду», вызовет волнения. Но никто его не стал слушать, и Екатерина 9 мая 1792 г. подписала специальный указ Войску Донскому о переселении на Кубанскую линию 3 тыс. казачьих семей.

Узнав об этом, казаки, находившиеся на Кубани, боясь, что их нерешительные действия примут за слабость (вот он казачий дух и казачья гордость) и совсем «оставят на Кубани без жеребья», 19 и 20 мая, собрав 788 человек, с 15 знаменами двинулись на Черкасск, куда и прибыли 30 мая. Напуганный действиями казаков атаман Иловайский разрешил им разойтись по станицам, а сам помчался в Петербург.

Правительство только к концу следующего 1793 г., жестоко расправившись с активными участниками волнений, добилось относительной тишины в Войске.

Однако условия для выполнения наряда были очень тяжелыми. В Войске по списку насчитывалось 28314 казаков, а налицо в станицах было всего 9025. По указу Войско должно было направить на Кубань лишь «здоровых, исправных воинским оружием и о двуконь», а таких было всего-то 5832. Во многих станицах надо было включать в списки почти всех казаков, находившихся в то время на Дону.

Неудивительно поэтому, что разосланные по станицам гонцы с новыми разнарядками были встречены казаками в штыки, с угрозами. Более того, представители 16 хоперских станиц, объединившись в ст-це Алексеевской, «учинили там к явному упорству подписку», в которой категорически отказались выполнять наряд. В конечном итоге взбунтовалось более 50 станиц, а в пяти из них (Есауловской, Кобылянской, Нижне-Чирской, Верхне-Чирской и Пятиизбянской) фактически началось восстание.

На подавление восстания были направлены регулярные войска в количестве более 8,5 тыс. человек. Вместе с ними были направлены два донских карательных полка и три чугуевских. Последними командовал будущий герой Отечественной войны 1812 г. и всеобщий любимец Дона генерал М. И. Платов (коротка же ты, память людская!).

К весне 1794 г. восстание было окончательно подавлено. Правительство, верное своим традициям, жестоко расправилось с казаками. Главный зачинщик восстания есаул Рубцов, получив 251 удар кнутом (какая точность в мере наказания), в тот же день скончался. Около 150 казаков были сосланы в Нерчинск и другие места Сибири, а около 5 тыс. наказаны плетьми. Наконец, наиболее активные участники волнений были сосланы на Кубанскую линию. Боясь новых волнений, правительство вместо отправки запланированных ранее трех тысяч семей ограничилось на первое время только одной тысячей, «достойных по своему развращению лишения места нынешнего их жительства». Из хоперских станиц было отобрано 85 семей, в том числе из Урюпинской — 5 (Пронштейн 1961).

Следует отметить, что для взаимоотношений российских государей и казачьей верхушки в лице атаманов и старшъны характерна, начиная с Петра, абсолютная зависимость последних в жизни и смерти от верховной власти.

В истории Дона сохранилось немало случаев проявлений монаршей воли расправы над донскими атаманами, от снятия с «поста» до казни. Так, Степан Ефремов, обвиненный в неудачах Крымского похода 1769 г., в непристойных словах и поступках против интересов ее императорского величества и т. п., был приговорен «к лишению живота, а именно — повесить правильно». Екатерина II всемилостивейше заменила казнь ссылкой. По приказу Петра I Войсковой атаман Зерщиков и ряд старшин, заподозренные в связях с Кондратием Булавиным, были в 1709 г. обезглавлены прямо на Кругу. Павел I, едва вступив во власть, отправил в ссылку Матвея Платова, поскольку его отец Иван Платов принимал непосредственное участие в убийстве Петра III и захвате власти Екатериной. По его же приказу за вольные разговоры о правах донских казаков и в назидание остальным был запорот до смерти на станичном майдане Черкасска гвардии полковник Евграф Грузинов.

Александр I, будучи под впечатлением от роли казаков в войне 1812 г., учредил 10 марта 1819 г. Комитет об устройстве Войска Донского и включил в его состав атамана Войска Адрияна Денисова. Однако уже 27 января 1821 г. он был за высказывание мнений, противоречащих монаршей воле, уволен, против него возбудили уголовное дело, тянувшееся двадцать лет до самой его смерти в 1841 г. В 1904 г. он был все же «реабилитирован» и стал почетным шефом 7-го Донского казачьего полка. Сменивший его в Комитете атаман Войска Алексей Иловайский по той же причине 7 июня 1827 г. уже новым императором Николаем I был уволен, предан суду и умер в опале, как и его предшественник.

Особое отношение к казакам не только проявлялось на высшем уровне, но затрагивало и рядовых. Так, для большей уверенности в безусловной верности престолу для казаков-мужчин, достигших двадцатилетнего возраста, был установлен особый вид присяги, которой не подлежал никто из остального населения России. В начале каждого года собиралась очередная молодежь, которая после молебна присягала у алтарей станичных соборов на верность не только императору, но и всей царствующей династии, что, по мнению власти, гарантировало верность казачества на многие поколения вперед.

Такая мера родилась не на пустом месте. Очевидно, она была вызвана воспоминанием Смутного времени, когда казаки, приняв вначале сторону Лжедмитрия II, только по прошествии значительного времени стали в ряды ополчения Пожарского и выгнали поляков из Москвы. Даже Московский патриарх Гермоген провозглашал лозунг: «Сперва на казаков, потом на поляков!».

ХIХ век

В 1836 г. Николай I лично пригласил к себе и не приказал, а попросил стать донским атаманом генерала Власова
3-го, 70-летнего героя Отечественной, польской и кавказской войн, находившегося за «жестокость» при усмирении горцев в опале.

Тот внял просьбам государя и все последние силы и годы жизни отдал служению Отечеству и умер в борьбе с холерой, посетившей Дон. С той поры ни один донской атаман не мог быть донским казаком. Он мог быть кем угодно по происхождению: немцем, русским, украинцем, но не казаком!

Первым донским казачьим атаманом, назначенным не из казаков, стал Михаил Хомутов (1848—1862 гг.).

Из всех прав и привилегий к «главному разряду» казаки относили общее владение землею.

Положение «О поземельном устройстве станиц казачьих войск», утвержденное 21 апреля 1869 г., предписывало доводить станичные юрты до 30 десятинных норм за счет войсковых земель. Данное положение действовало до самой революции с незначительными изменениями (Коршиков 1988).

Реально же дело обстояло совсем не так. Государство свои юридические обязанности по отношению к казакам не выполняло, на Дону земли не хватало. Реальный земельный пай составлял не более 10 десятин.

Мой прадед — урядник станицы Урюпинской Евдоким Прокофьевич Керенцев, имея трех дочерей, мечтал о сыне, который все-таки родился на сорок пятом году его жизни. Причин было несколько, в том числе не последняя та, что эти 10 десятин выделялись только на мужчин.

В начале 1830-х годов некоторым иногородним лицам без ведома войскового начальства удалось приобрести дома в казачьих станицах, после чего они начали успешно заниматься предпринимательством. Это обстоятельство встревожило не только войсковое начальство, но и императора. И поэтому, «чтобы имущество казенных обывателей ... сохранилось в их роде и не могло перейти во владение лиц, совершенно им чуждых», 9 декабря 1840 г. был принят закон, запрещавший иногородним лицам «постройку и покупку... домов и приобретение поземельных владений» (Коршиков 1988). Но в 1868 г. под напором времени и обстоятельств закон этот был отменен.

К середине XIX в. около 70% населения России были крепостные. Человеком распоряжались, его даже кормили в случае неурожая, ему не приходилось не только брать ответственность за свои поступки, но даже и задумываться над ними («Вот приедет барин...»). Он чувствовал себя вполне безответственным и даже не задумывался над вопросами защиты Отечества.

Иными были казаки, никогда не знавшие крепостного права. Потому ни один царь никогда не забывал, что именно казаки были чаще всего «возмутителями спокойствия». На протяжении последовавшего за Отечественной войной века цари стремились превратить казаков в имперских жандармов.

В 1861 г. Александр II писал Главнокомандующему кавказскими войсками: «...казачье сословие предназначено в государственном быту для того, чтобы оберегать границы Империи, прилегающие к враждебным и неблагоустроенным племенам» (Синеоков 2001).

Другой пример. Едва только Матвей Платов заикнулся о независимости Дона, как тут же был сослан Павлом в Кострому.

В 1859 г. на Дону был создан Временный комитет для составления проекта Положения «О Донском войске». Представили царю свои предложения, очень корректные, если не сказать, робкие. Однако царь-освободитель начертал резолюцию: «Ни одного казака кандидатом в Наказные Атаманы не представлять и казаков Атаманами не назначать! Командирами гвардейских казачьих полков не должны быть казаки!».

По военной реформе, с 1875 г. казак обязан был служить
20 лет. Первые четыре года — срочная служба, т. е. в кадровых частях, семь лет — в запасе первой очереди с ежегодными сборами в летних лагерях. После 11 лет службы казак мог полностью отдаться ведению домашнего хозяйства, будучи, однако, при этом готовым в любой момент по первому сигналу стать в строй полностью экипированным, на коне. Даже полковые пулеметы покупались на казачьи деньги, вносимые ими в полковую кассу.

Указом Александра I с 1811 г. было запрещено выходить из казачества и добровольно записываться в казаки. Казачество оказалось самым «закрытым» сословием. Дворянство, в конце концов, можно было выслужить, а казаком можно было только родиться. Казак — это от Бога!

На мой взгляд, такому решению царя способствовали войны с Наполеоном и предчувствие неминуемого с ним столкновения. Царь не хотел терять или даже в малой степени ослабить цвет российской кавалерии — казачью конницу. Наверное, еще были свежи в его памяти и военные уроки прошлого века.

На протяжении веков казаки были лишены возможности заниматься чем-либо иным, кроме военной службы, земледелия и подручных ремесел. И только в 1875 г. вышел, наконец, правительственный указ, разрешающий казакам всякую деятельность наравне с другими гражданами империи. Казаки-отцы сразу же стали посылать своих детей в университеты и другие высшие учебные заведения.

До 1881 г. продолжалась борьба казаков против земства, лишившего их самоуправления и возможности решать внутренние вопросы на Круге. Новый император Александр III предложение об избрании Войскового атамана из казаков и созыве Большого Круга также решительно отклонил, но принял сторону казаков в противостоянии с земством. Вынудила его на этот шаг переданная ему «Докладная записка представителей станиц», подписанная 106 самыми авторитетными казаками. В ней были и такие слова: «...если земство оставят, то казаки сочтут это нарушением их вековых прав и окажут сопротивление...».

Начинать гражданскую войну с казачеством в тот момент, когда он только сел на залитый отцовской кровью трон, когда на него охотились народовольцы, царь не рискнул.

Даже такие одиозные деятели российской истории, как
А. Керенский, приложившие все силы и способности к ликвидации своей страны, пусть вынужденно, но признавали, что «...некоторые местные сословно-войсковые дореволюционные “привилегии” только прикрывали собой исключительные воинские тяготы, которые несло казачество и которые, на самом деле, в корне подрезали хозяйственную мощь его».

Свою оценку отношения центральной власти к казакам, справедливую и образную, дал писатель А. Куприн: «Справедливость требует сказать, что с ними не особенно бережно считалось правительство дореволюционных времен, еще помнившее былые смуты и тревожные годы. Но союз с вольным человеком прочнее союза с человеком приневольным».

ХХ век

Решающее значение для судеб государства имело выступление казаков в 1904—1905 гг. Если тогда не была потеряна Россия, то только благодаря казакам. «Об этом сразу как-то забыли. Казачество пришло, сделало великое государственное дело и так же незаметно ушло в свои степи... Все потому, что казаки были всегда какими-то пасынками России. О себе кричать или блистать и где надо мозолить глаза они не умели. Это просто герои, помнящие завет отцов — любить свою отчизну. Для правящих кругов казак был “казачком” на “запятках”. А для общественности — какой-то злодей, препятствующий развитию новой мысли. И эта общественность так прославила и очернила в печати казаков, что внесла в простую казачью душу сомнение, не являются ли они на самом деле палачами мысли» (Синеоков 2001).

В 1906 г., после выхода манифеста Николая II, даровавшего некоторые свободы, донские казаки подумали, что эти свободы распространяются и на них. Но царь вновь запретил созыв Большого Войскового Круга. А 12 лет спустя и правящие круги и общественность бросились спасаться к этим же и ненавистным казакам, которые дали 80% воинов для борьбы с разрушительной стихией, составляя всего 2,5% населения...

В 1911 г. долг царской казны Войску составлял более трех миллионов золотых рублей. Астрономическая сумма! Получалось, что донское казачество служит престолу за счет войсковой казны, т. е. за счет рядового казака!

В июле 1917 г. казаки помогли Временному правительству подавить выступление Советов. Они сорвали большевикам июльский переворот. Если бы казачьи сотни так решительно не встали на защиту правительственной власти (пусть и временной), то Октябрь случился бы уже в июле 1917 г.

Накануне Первой мировой войны в империи почти никто не относился к казакам положительно. Студенты, пролетариат и демократическая интеллигенция видели в них «нагаечников», в кругах, близких к власти, к ним тоже относились с недоверием, боялись восстановления хотя бы частичной независимости (но и отпускать бесплатных и верных слуг престола не хотелось). Тем не менее все отмечали особенность донских казаков — казачество оставалось монолитным, оно не было еще расколото и верно служило престолу.

О приверженности казаков единому государству свидетельствует и решение Войскового съезда 16 апреля 1917 г. Уже почти два месяца как состоялась Февральская революция, на фронтах царила полная деморализация, а делегаты съезда единогласно проголосовали за войну до победного конца, за единую и неделимую демократическую республику. Правда, с оговоркой: признавая права наций на самоопределение, подразумевая в дальнейшем возможность казачьей автономии (например, типа княжества Финляндского).

На фоне этой борьбы за самостоятельность провозглашение самостоятельного Донского государства в период атаманства П. Н. Краснова выглядит вполне закономерным. Казаки не могли ранее нарушить присягу, данную самодержцу. С уходом его и приходом к власти сначала Временного правительства, а потом самопровозглашенной власти большевиков казаки не могли не использовать уникальный шанс и не попытаться осуществить свою вековечную мечту.

Перед Первой мировой войной очередной ставленник столицы князь Святополк-Мирский протащил в правительстве решение о присоединении к Войску Донскому части территории Донбасса и города Таганрога. Население этих районов было отнюдь не казачьим, а состояло из шахтеров, мастеровых, портовиков, что сразу же сделало их «пятой колонной». Так что никакой пользы это приобретение казачеству не принесло, а вред от него сказался в первые же дни Февральской революции.

В 1917 г. иногородние крестьяне составляли 48% населения, а около 10% — рабочие и городская интеллигенция (даже без Донбасса и Таганрога).

Другим ярким примером бездумной «кадровой» политики царя и его отношения к казачеству было назначение на должность наказного атамана в мае 1916 г. генерала фон Граббе, потомка немецких колонистов. 8 марта 1917 г. он подписал свой последний приказ по Донскому Войску, в котором передал свои полномочия полковнику Волошину, скромному преподавателю подготовительного пансиона Донского кадетского корпуса.

1917 год. От февраля до Октября

Эти месяцы, как впоследствии оказалось, были настолько значимы для судеб России и казачества, что стоит хотя бы кратко рассмотреть их отдельно. В это новое смутное для России время донское казачество предпринимает ряд противоречивых, а порой и просто судорожных попыток решить, наконец, вопрос о своей независимости.

В мае 1917 г. генерал А. М. Каледин после стычки с Брусиловым уехал на Дон. По мнению атамана, тот слишком дешево ценил человеческую жизнь на фронте, что и послужило поводом для их размолвки.

18 июня он уступил настойчивым требованиям Круга стать атаманом: «Таков уж мой крест. Вернулся на Дон с репутацией солдата, а уйду с него проклятым». Он как будто предвидел свою судьбу, свою будущность. Недаром Г. Н. Трубецкой называл его «невольником чести». Каледин первым осуществил политические шаги против большевистского движения, первым испытал состояние «вождя без народа» и первым попытался прекратить братоубийство. Может быть, поэтому его называли еще «непонятым», что усугубило его самоубийство 29 января 1918 г. На этот роковой шаг он решился оттого, что не смог поднять казаков на борьбу с Советами.

Каледин относился к своему избранию как к «некоему мистическому предопределению» и не боролся за восстановление российской государственности (как его последователи), а пытался спасти Дон, защищая его от большевиков. Однако хозяином положения ему стать не удалось. Донцы не хотели мириться с присутствием на их территории Добровольческой армии.

Тогда же родился и казачий парламент — Большой Круг, было сформировано свое правительство из 24 министров.

События августа — сентября 1917 г. (мятеж Корнилова, обвинение Керенским Каледина в измене Родине) наглядно показали, как зыбка власть казаков на Дону. Ей настоятельно требовалось, говоря современным языком, расширить свою социальную базу, привлечь сторонников из других слоев. Такими на Дону были коренные крестьяне и иногородние. Было предложение записывать в казаки желающих иногородних, с возложением на них, естественно, всех обязанностей казаков. Но эта идея, которой вначале загорелись многие члены Круга, не получила развития. Казаки не смогли примириться с мыслью о равенстве с крестьянами.

Союз с Партией народной свободы лопнул, едва родившись, а потому 30 сентября 1917 г. на выборах в Учредительное собрание был представлен чисто казачий список, набравший, тем не менее, 900 тыс. голосов.

На выборах в Учредительное собрание, прошедших в стране в конце 1917 г., казаки получили 16 мандатов, что составляло 2,2%. Для сравнения: земельные собственники, торговцы и промышленники, кооператоры и представители конфессий все вместе получили только 1,2%.

Наблюдая паралич власти и предвидя развал империи, Каледин говорил: «Россия будет спасаться кусками. Отдельно Сибирь, отдельно Украина, отдельно Дон».

По его инициативе представители Дона, Кубани, Терека и Северного Кавказа 20 октября 1917 г. в Екатеринодаре подписали Договор об учреждении Юго-Восточного Союза, включавшего в себя земли Донского, Кубанского, Терского и Астраханского казачьих войск, позже присоединился и атаман Оренбургского войска Дутов. В ноябре в казачий союз вошли народы Северного Кавказа, а чуть позже — и Грузия.
1 ноября было сформировано Объединенное правительство.

Начали выпускать свои ассигнации достоинством в 100, 25, 10, 5 руб. Каждая купюра обеспечивалась золотом, которое стали брать за продажу накопившегося на территории Союза за годы войны спирта и вина в условиях объявленного в России «сухого» закона (Смирнов 2003).

Хотя Союз не готовился к отделению от России, развитие событий не оставляло надежд на скорое образование эффективного Всероссийского правительства.

Казачество не было, конечно, сплошь единой романтизированной массой. Казак, пришедший с фронта, одинаково ненавидел царя, министров, генералов, справедливо видя в них причину своих мук и потерь. С каждым днем таких на Дону становилось все больше.

Они были против и атамана Каледина, хотя в ноябре он отдал негласный приказ: не распуская и не сдавая оружия, уводить казачьи части на Дон. И здесь происходили конфликты, носившие классовый характер. Гражданская война показала, что раскол и борьбу в казачьей среде во многом определили социальные антагонизмы. Этот период стал концом его славы и началом трагедии донского казачества. Всевеликое Войско Донское прекратило свое существование в качестве самостоятельного государства на началах народоправия.

Blog

Кто они, донские казаки? / Николай Нестеров. Волгоград: Изд-во вгпу «Перемена», 2008. 327 с.: ил