Введение

Вид материалаДоклад
Раздел 5. положение отдельных наиболее уязвимых групп и нарушение их прав
Из-за ошибки чиновников Министерства сельского
Положение женщин
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   12
РАЗДЕЛ 5. ПОЛОЖЕНИЕ ОТДЕЛЬНЫХ НАИБОЛЕЕ УЯЗВИМЫХ ГРУПП И НАРУШЕНИЕ ИХ ПРАВ


Положение национальных меньшинств


КТО В ХАБАРОВСКОМ КРАЕ ЖИВЕТ


По данным всероссийской переписи населения от 2002 года по Хабаровскому краю (приведены национальности, представителями которых себя назвали более 500 человек)


Национальность


Русские

Украинцы

Нанайцы

Татары

Корейцы

Белорусы

Эвенки

Азербайджанцы

Китайцы

Мордва

Немцы

Ульчи

Армяне

Нивхи

Евреи

Чуваши

Башкиры

Якуты

Молдаване

Эвены

Узбеки

Поляки

Таджики

Казахи

Буряты

Цыгане

Удмурты

Грузины

Удэгейцы

Марийцы

Лезгины

Негидальцы

Численность


1 290 264

48 622

10 993

10 972

9 519

8 840

4 533

4 463

3 815

3 399

3 166

2 718

2 666

2 452

2 370

2 225

1 458

1 454

1 360

1 272

1 257

918

844

841

793

770

759

714

613

604

546

505

%


89,82

3,38

0,77

0,76

0,66

0,62

0,32

0,31

0,27

0,24

0,22

0,19

0,19

0,17

0,16

0,15

0,10

0,10

0,09

0,09

0,09

0,06

0,06

0,06

0,06

0,05

0,05

0,05

0,04

0,04

0,04

0,04


Не указали свою национальность 3 521 человек. (газета «Амурский Меридиан», 26.01.05)

«…В Хабаровском крае сегодня проживает сто коренных народностей с общей численностью 23 тысячи человек…» (газета «Приамурские ведомости», 31.03.2005)

«…Сегодня на Дальнем Востоке проживает 102 тысячи представителей малых народов. У них разная культура, языки, обычаи, но основная проблема – общая: высокая смертность. Так, самоубийств среди них вчетверо больше среднероссийского показателя.

…В Амурской области средний возраст умерших из числа коренного населения составляет 28 лет! Они повально мрут от ужасающей бедности, поголовного пьянства, туберкулеза и других болезней. Выделяемые федеральным бюджетом на поддержку коренных народов 96 млн. рублей «жалкая капля в море»…» (газета «Хабаровский Экспресс», 11-18.05.2005)

«…Падение уровня жизни в дальневосточном регионе особенно сказывается на аборигенах, которые проживают в бассейне Амура. Веками они пользовались речной рыбой, рыба стала для них основной пищей. Сейчас ульчам, нанайцам, эвенам и другим народностям приходиться привыкать к пище, не свойственной их природе. А это отравления, болезни и, соответственно, укороченный век. Люди в пятьдесят лет выглядят древними старцами, а часто вторую половину века и не разменивают…» (газета «Приамурские ведомости», 26.04.2005)

«…Охота и оленеводство – традиционный уклад жизни аборигенов Приохотья. До начала экономических реформ в Охотском районе было почти 40 тысяч оленей, стадо национального села Арки считалось самым крупным. Сейчас их осталось не более двух тысяч, половина из которых – в личных хозяйствах…

В Охотском районе после раздела колхозной собственности начался забой животных. Но если в былые годы во время забоя в оленеводческие бригады прилетали вертолеты, оленьи туши даже отправлялись на экспорт, то вынужденный забой в 90-е годы не принес дивидендов ни жителям, ни районной казне. И в прежние времена отрасль оленеводства была дотационной. Теперь же она становиться для местного бюджета и обременительной. Потому что перспектив поднять эту отрасль, опираясь на собственные силы, нет. А помощь из федеральной казны, как всегда, откладывается до лучших времен.

Кроме того, за 15 лет развала отрасли не велась подготовка кадров. Произошел разрыв между поколениями: молодые уже не стремятся к традиционному жизненному укладу и практически не имеют навыков по этому виду деятельности…» (газета «Приамурские ведомости», 27.04.2005)

«…Вне закона оказались региональные программы развития коренных малочисленных народов. Такая коллизия сложилась… по небрежности депутатов Государственной думы России. После принятия ими печально известного «закона номер 122» из него непонятным образом выпала соответствующая строка. Региональные власти были лишены права улучшать жизнь коренных малочисленных народов.

…Эти народы оказались в числе тех слоев населения, которые можно отнести к наиболее пострадавшим от преобразований, которые переживает наше общество последние пятнадцать лет.

В стране развивается рынок, и это хорошо. Но люди, которые живут в маленьких и удаленных от райцентров национальных поселениях, оказались оторванными от этих процессов. Уровень безработицы здесь крайне высок. А когда национальные общины все-таки организовывают свое дело, то наталкиваются на политику «двойных стандартов».

Удэгейцам из села Красный Яр, например, выделили лесосеку за 60 километров от села! Добраться до лесосеки у удэгейцев нет техники. Зато вокруг села рубят лес восемнадцать (?) лесозаготовительных компаний.

А ведь, казалось бы, с 2001 года в стране действует федеральный закон о территориях традиционного пользования. Точнее, не действует, а существует. Ведь за это время к закону так и не были «приложены» соответствующие нормативные акты. И применять его, оказывается, невозможно…

…А между тем средняя продолжительность жизни коренных малочисленных народов на 10-15 лет ниже, чем в целом по России…» (газета «Тихоокеанская звезда», 07.06.2005)

«Экспедиционный «жигуль» оставляет позади Ванино и берет курс на север, к устью реки Тумнин. Слева от трассы манят Райская долина и задремавший в глубине веков вулкан Ай (в переводе с орочского — тигр), но мы решаем свернуть направо к проливу, чтобы поинтересоваться успехами рыбаков. На дворе — самый разгар хода лосося, однако там, где три года назад день и ночь добывали тоннами горбушу, сегодня пустынно. На станах – ни души. И только в одной живописной лагуне на посту морской инспекции ФПС мы встретили то ли рыболова, то ли браконьера, перебирающего в одиночестве бесконечный невод, через ячею которого не пролетит ни один малек. Его улов за день — четыре пеленгаса. Лето 2005-го запомнится аборигенам Татарского пролива «пустой путиной».

По этой же причине нет веселья в национальном селе Датта, процветание которого напрямую зависит от результатов местной рыболовецкой артели, известной с советских времен как «колхоз имени 50-летия Октября». «Главного ороча», как шутку называют рыбаки своего бессменного с советских времен руководителя Давида Фукса, мы на берегу не застали. Артельщики, не дожидаясь несметных стад лосося, выходят в море и ловят все, что шевелится в глубине и ползает по дну, — это единственный вариант выйти на
прибыль и выжить.

На подъезде к сельсовету наше внимание привлекла очередь граждан у грузовика с красным крестом на борту. Выяснилось, что только таким способом жители Датты могут пройти флюорографию. Впрочем, и для любого другого медицинского обследования даттинцам приходится либо дожидаться визита специалистов из Ванино, либо ночевать в районном центре, чтобы с утра занять очередь на прием к врачу в цивилизованной поликлинике.

Амбулаторию в Датте согласно вышедшему в начале 2001 года постановлению губернатора Хабаровского края должны были уже давно построить. В документе говорится о выделении на эти цели, а также поселкам Кенада и Тумнин шести миллионов рублей на создание собственных медицинских учреждений. И главврач Ванинской районной больницы не раз обнадеживал сообщением о том, что проект амбулатории якобы уже готов. Но воз и ныне там.

— Беда у нас и с сельским клубом на двести мест, который рыболовецкий колхоз пытался достроить с 1986 года. В 2003 году его руководитель согласился передать
долгострой в муниципальную собственность, а для окончания строительных
работ гарантировалось выделение из бюджета 12,5 миллиона рублей. Но и эти обещания остались на бумаге» (газета «Приамурские ведомости», 12.08.2005)

« Из-за ошибки чиновников Министерства сельского хозяйства России национальные общины Хабаровского края не получили разрешения на лов частиковой рыбы. Сазан, сиг и верхогляд попали в разряд объектов морского промысла. Амурским аборигенам выдали лицензии на добычу... китов.

- Как рыбачить то?- недоумевает глава семейно-родовой общины Джари Валерий Бельды. - У нас нет теперь возможности рыбачить.... В магазине селедку покупаем, мясные блюда используем.

В национальных селах Нижнего Амура сейчас полное затишье. После окончания как никогда слабой лососевой путины рыболовецкие бригады не могут выйти на промысел частика. Национальные общины не получили квот на добычу речных биоресурсов.
Президент ассоциации коренных и малочисленных народов Хабаровского края Галина Волкова считает, что в высоких московских кабинетах просто перепутали аборигенов Амура с коренными жителями Камчатки: ительменами и коряками. Последним достались лимиты на лов речной рыбы в прибрежной полосе Тихого океана, где она, разумеется, не водится. Зато нанайцы получили квоты на добычу морских китов - белух.

- Когда распределялись пресноводные, то мы попали в другое распоряжение правительства, где утверждали прибрежное рыболовство, то есть морской лов. И ситуация сложилась так: вроде бы существуют общедопустимые уловы, но они в прибрежном рыболовстве,- вспоминает Галина Волкова о том, как вышло такое недоразумение.

Частиковые породы - сиг, сазан, верхогляд и другие виды рыб - в традиционном меню аборигенов Приамурья занимают одно из главных мест. Теперь такие национальные блюда, как тата, рыбное масло такса, изготавливаются исключительно из рыбы этих пород.

- Эту пищу. - говорит кандидат исторических наук, исследователь быта аборигенного
населения Дальнего Востока Алексей Филимонов. - амурские народы употребляли веками.
Их организм устроен так, что без традиционной рыбной пищи у людей ослабляется иммунитет, возникают болезни пищеварительного тракта.

Между тем рыба в амурских деревнях стала редким деликатесом. Два раза в год коренное население получает так называемую «нормовую» кету. По льготным ценам нанайцам, ульчам и нивхам, живущим в нижнеамурских селах, районные администрации выделяют по 18 рыбин.

- 18 хвостов на всю зиму не хватает, - сетует пенсионерка из нанайского села Джари Татьяна Бельды, - «нормовая» рыба, и вяленая, и соленая, заканчивается аккурат к Новому году.

В прошлые годы нехватку красной рыбы жители Приамурья компенсировали белорыбицей. Национальные хозяйства вылавливали в осенне-зимний период до 180 тонн мелкого и крупного частика. Известие, что квоты на частик в этом сезоне открыты не
будут, на Амуре вызвало шок.

- Нам не дают частиковый лов. А если у нас это в душе? В крови? Нам этим просто нужно заниматься! Что же мы должны браконьерить? - боится за будущее своей рыболовецкой артели председатель территориально-соседской общины Гойдима Евгений Киле.

Проблемы с получением квот и лимитов на Нижнем Амуре начались после того, когда распределением абсолютно всех биоресурсов начал заниматься федеральный центр. Из Москвы оказалось виднее, как распределить улов между камчатскими ительменами и амурскими нанайцами. Ошибка коснулась исключительно рыболовов Хабаровского края. Коренные и малочисленные народы других регионов получили положенные по закону квоты на лов пресноводной рыбы в тех же объемах, что и в прошлом году.

Руководители администраций районов, где компактно проживают приамурские аборигены, совместно с министерством природных ресурсов Хабаровского края направили в Москву письма с просьбой исправить сложившуюся ситуацию с выделением квот на промысел частика. Директор департамента рыбохозяйственной политики Министерства сельского хозяйства России Анатолий Макоедов ответил, что в настоящее время никакие изменения в приказ о распределении квот на этот рыболовецкий сезон внести не представляется возможным.

- Не выделив лимиты на добычу белорыбицы, государство толкает население его района на нарушение закона, - горестно подводит итог Александр Курочкин. - Ловить сазана и сига аборигены все равно будут. Без этого им не выжить. Только реализовывать улов нанайцы будут не через легальную торговую сеть, а с помощью преступных группировок, которые контролируют на Дальнем Востоке добычу морских, а теперь еще и речных биоресурсов. Кроме того, резко возрастет число конфликтных ситуаций на реке с сотрудниками рыбной инспекции.

- Для инспектора закон есть закон, - уверен начальник Нижнеамурского отделения рыбнадзора Павел Михайлапов, - и рыбак без лицензии на воде будет считаться нарушителем в любом случае, будь он русским или представителем коренной нации.

Уже через месяц на Нижний Амур придут холода, сейчас коренным жителям нужно срочно делать рыбные запасы на зиму. А чтобы к Новому году не просить гуманитарной помощи, придется стать невольными браконьерами» (газета «Амурский меридиан», 19.10.2005)


«…Реорганизация ВГТРК затронула практически все региональные структуры крупнейшего медиахолдинга страны, в том числе ГТРК «Дальневосточная» и «Комсомольская». В результате встраивания в рыночную экономику из эфира, как телевизионного, так и радио, исчезли многие передачи культурно-просветительского характера. Программа «Мангбо Найни», что переводится как «Люди Амура», в своем роде уникальная. Нанайцы, проживающие в Нанайском, комсомольском, Солнечном и Амурском районах, могли смотреть эту передачу на родном языке.

В 2005 году, с началом реорганизации ГТРК «Комсомольская», передачу закрыли…» (газета «Тихоокеанская звезда», 22.07.2005)


Положение женщин


В Хабаровском крае женщины подвергаются домашнему многолетнему изощренному насилию, и далеко не всегда находят защиту в правоохранительных органах.

«Есть мнение, что бандиты, которые смогли достичь некоторого материального положения и веса в определенных кругах, трепетно относятся к собственным семьям. Для многих молодых девчонок подобная идиллия – предел мечтаний. И не важно, каким путем будущий супруг добывает средства для безбедного существования. А поскольку, чего уж греха таить, криминальных «авторитетов» привлекают к уголовной ответственности у нас очень редко, то и перспектива со временем превратиться в жену зэка слишком призрачна.

К сожалению, как это – жить с «крутым» парнем, ошалевшем от своей безнаказанности, «дамы сердца» понимают слишком поздно, когда сбежать из «золотой клетки» уже практически невозможно.

На днях прокуратура Комсомольска-на-Амуре завершила расследование уголовного дела по статьям 117 – «истязание» и 119 – «угроза убийством». В скором времени по обвинению в этих злодеяниях предстанет перед судом сотрудник частного охранного агентства, а по данным правоохранительных органов – имеющий отношение к спортивной криминальной группировке Сергей миронов, в качестве потерпевшей – его жена Ольга.

То что произошло в доме Мироновых в ночь с 29 на 30 декабря 2004 года как это теперь ни страшно сознавать Ольге, должно было произойти рано или поздно. Вот уже несколько лет, как их с Сергеем супружеская жизнь превратилась в непрекращающийся кошмар. «Грозовые тучи» зрели постепенно. Частые размолвки поначалу казались лишь легкими облаками, как в солнечный день лишь на время загораживающими счастье. Хрупкая, похожая на девочку-подростка женщина ощущала себя рядом с двухметровым спортсменом ребенком, с ним ей не страшны были никакие беды и ненастья. Она так устала от чувства одиночества и безысходности, обрушившихся на нее после внезапной смерти первого мужа. Скажи ей тогда, что этот здоровяк, предпочитающий в буквальном смысле носить ее на руках, через несколько лет превратится в монстра, сочла бы «доброжелателя» сумасшедшим.

Правда, еще только познакомившись с будущим мужем, Ольга заметила у него некоторые странности. Неласковая продавщица в магазине могла привести его в бешенство, которое вряд ли вызвал бы хам мужского пола. Однажды поток матерной брани вслед ярко накрашенной незнакомке навел Ольгу на мысль, что парень ненавидит всех женщин. Расстроило ли ее тогда это открытие? А может ли оно расстроить
молодую девушку, уверенную в том, что она и ее крохотная дочка – счастливое исключение из этого числа?

Постепенно «допросы» по поводу того, «с кем это ты сейчас поздоровалась на улице», стали превращаться во вселенские скандалы. Миронов никак не хотел верить, что Ольгин «привет» был адресован бывшему однокласснику, что так тихо она разговаривает по телефону не потому, что беседует с лю6овником, а потому, что дочка только уснула. Ну и так далее...

Девять лет Ольга и Сергей состояли в гражданском браке, первое время жили у нее в коммунальной квартире, потом снимали жилье. Чем зарабатывает на жизнь любимый, женщина догадывалась по тому, с каким непостоянством в доме водились деньги, по обрывкам фраз, которые ловила из разговора Сергея с приятелями. Со временем «работа» стала приносить стабильный доход. Миронов купил большую квартиру, дорогую мебель, престижную машину и настоял, чтобы е доме появилась домработница.

По мере роста благосостояния претензии к жене становились все серьезнее. Очередной день его рождения они праздновали в ресторане. В самый разгар веселья в зале появился Ольгин знакомый, с которым она еще несколько месяцев назад, столкнувшись на улице, обмолвилась парой фраз. Невинная болтовня тогда стоила Ольге ночи выяснения отношений.

Завидев «подозреваемого», Миронов приказал своим дружкам избить его, и ни в чем не виновному мужику еле удалось ноги унести.

Вылил свою злобу именинник вечером, избил Ольгу. Утром она собрала нехитрые пожитки, дочку и ушла к родителям. Несколько дней Сергей уговаривал вернуться, просил прощения, обещал, что такое не повторится.

- Это теперь я знаю точно, что если мужчина поднял руку на женщину раз, он сделает это еще и еще, - говорит Ольга. - Зря я тогда ему поверила.

А и не поверила бы, что ей еще оставалось? До того, как сойтись с Мироновым, женщина работала инспектором в прокуратуре и училась заочно в юридическом институте. Сергей настоял, чтобы она бросила и то, и другое, мотивируя свои требования тем, что, во-первых, сам прилично зарабатывает, а во-вторых, дамы уходят на полдня из дома и ездят на сессии только с одной целью - изменить мужу.

Денег Ольге в руки Сергей тоже не давал. В магазине, где изредка покупал ей одежду, расплачивался сам и сдачу забирал до копейки.

Пока дочь Ольги Марина была маленькой, Миронов, казалось, даже любил её. Покупал игрушки, сладости. Но чем больше взрослела девочка, тем нетерпимее становился к ней отчим. Шесть лет назад Ольга родила еще одну дочь. Они с Сергеем официально оформили отношения, и Миронов ясно дал понять законной жене, что ее старшая дочь в его доме лишняя. Марина ушла жить к бабушке.

Новорожденная девочка, как показалось Ольге, немного смягчила сердце Сергея. Однако вскоре его доброе отношение к супруге сменится новыми приступами ярости по любому поводу. Дойдет до того, что, едва заслышав шаги мужа на лестничной клетке, женщина спешила закрыться с дочкой в детской, чтобы быстренько уложить малышку в постель и самой нырнуть под одеяло. В противном случае даже один ее взгляд мог вызвать у мужа приступ ярости, и он начинал оттачивать свое спортивное мастерство на ее хрупком теле.

Миронова говорит, что несколько раз пыталась разговаривать с мужем о разводе. Он обещал, что от него она уйдет только «вперед ногами». А если ей все-таки удастся сбежать, то младшую дочь она больше никогда не увидит. Мол, его деловых связей достаточно для того, чтобы лишить ее материнства.

Накануне трагедии в семье Мироновых вновь вспыхнул скандал. То ли очередной «доброжелатель» постарался, то ли просто что-то сдвинулось в голове Сергея, но приступ ревности получился не чета всем предшествующим, что были за 15 лет совместной жизни. Никогда прежде Ольге угрозы мужа убить ее не казались столь реальными.

На следующий день вечером они с дочкой, как обычно, забились в спальне.
Сергей спокойно переоделся в домашнее, ушел в ванную, некоторое время оттуда доносился шум воды, и Ольга решила, что на сегодня буря миновала. Поэтому, когда Сергей позвал ее зайти в ванную комнату, отправилась туда спокойно.

Следующие пять часов слились для Мироновой в непрекращающийся кошмар. И сейчас, спустя почти год, она ночами просыпается от боли в локте, куда входила игла, вновь и вновь переживает животный страх, вспоминая, как палец Сергея упирается в поршень шприца, наполненного воздухом. Проснись дочка чуть позже, пять миллилитров воздуха вошли бы в ее вену.

Девочка проснулась от материнских криков, заглянула в ванную комнату, увидела окровавленную Ольгу и заревела в голос. Позже четырехлетняя девочка на собственном дне рождения, который для нее устроит в шикарном ресторане любящий отец, выйдя на сцену, скажет в микрофон, что очень любит свою маму, а папу - нет, потому что он «мамочку топил в ванной».

Только в полдень на следующий день после кошмара в ванной комнате родителям Ольги удалось добиться того, чтобы за ней приехала «скорая помощь» и ее увезли в больницу.

В больнице доктора констатировали у нее следующие телесные повреждения: «сотрясение головного мозга, множественные непроникающие колото-резаные ранения бедра, живота, предплечья, резаную рану лобно-теменной области слева, множественные ушибы мягких тканей головы, лица, туловища».

О подобных пациентах «эскулапы» по закону обязаны сообщать в правоохранительные органы. На следующий день в палату к пострадавшей пришел милиционер, Ольга написала заявление, где подробно описала, что с ней произошло.

Встречалась Миронова с милиционерами еще не единожды. Суть бесед сводилась к тому, чтобы убедить потерпевшую отказаться от своих первоначальных показаний против Миронова. Как умеют убеждать стражи правопорядка – хорошо известно. Дознаватель по делу Ольги бессильно разводил руками, уверяя Ольгу, что такому влиятельному человеку, как ее муж, все равно ничего не будет.

Миронов и в правду не дремал, бесчисленные угрозы по телефону до того запугали родителей Ольги, что пенсионеры на последние деньги поставили в своей квартире железную дверь с несколькими замками.

В конце концов женщина сдалась и написала милиционерам «отказную». А они закрыли дело за отсутствием состава преступления.

В свое время Миронов купил квартиру в Хабаровске, две трети которой оформил в собственность жены и дочери. В собственности Ольги числились еще две машины. Отказавшись от претензий к супругу, женщина рассчитывала, что сможет реализовать это имущество и уехать с детьми из города. После того, что случилось, ей просто страшно жить рядом с человеком, который периодически по телефону обещает его убить.

Весной она повезла старшую дочь поступать в институт, в Хабаровск. Попасть в свою квартиру она не смогла, оказалось, что замки на дверях поменяли. Соседи рассказали, что все вещи из жилища вывезли, объявив любопытным обитателям дома, что квартира продана.

Оказалось, что и другое имущество, принадлежащее Мироновой, реализовано. Вот так, практически в одночасье, женщина с двумя детьми на руках оказалась без средств к существованию, без жилья, профессии и работы.

И тогда Ольга обратилась в прокурату. Прокуратура затребовала материалы проверки по этому делу из милиции, провела собственную проверку и возбудила сразу два уголовных дела. Одно – в отношении дознавателя, который вынудил Миронову отказаться от первоначальных показаний и прекратил следствие, второе – в отношении бывшего супруга Ольги» (газета «Тихоокеанская звезда», 03.08.2005)

Результатом подобных отношений супругов, очевидно, являются следующие статистические данные.

«По данным последней переписи населения, из каждой тысячи женщин всех возрастов 175 никогда не состояли в браке, 180 – вдовы, и 110 – разведенные, в этом смысле они все одиноки.

Из тысячи женщин в возрасте от 25 до 30 лет 219 никогда не состояли в браке, 106 являются разведенными и 11 – вдовами.

Иными словами, почти 50% российских женщин не замужем…» (газета «Приамурские ведомости», 11.03.2005)

Женщины перестали рожать детей в количестве достаточном для простого воспроизводства численности населения Хабаровского края.

«…Из детских поликлиник ежегодно до 10 тысяч детей, достигших совершеннолетия, а рождается всего пять с половиной тысяч новорожденных.

Говорить о том, что малыши рождаются здоровыми, также не приходится. Врачи констатируют ухудшение здоровья детей: заболевания желудочно-кишечного тракта, мочеполовой системы, опорно-двигательного аппарата.

Рост скалиоза и нарушение осанки – это слабость мышечного аппарата и возможность женщины выносить ребенка. Зачастую мы видим «тонких и звонких» девочек. Сейчас очень модно быть худенькой, но с таким типом сложения очень трудно выносить и родить малыша.

…По данным хабаровских медиков здоровы лишь не более 4-х процентов девочек-подростков. У каждой десятой девочки, только начинающей обучение в школе, уже выявляются хронические заболевания репродуктивной системы. Гинекологические заболевания сегодня занимают шестую строку среди детских заболеваний, хотя еще девять лет назад о них и речи не было. Число биологически незрелых подростков составляет 22% Им уже по 16-17 лет, а они не развиты ни гормонально, ни физически, ни психологически. С таким здоровьем родить здорового ребенка невозможно…

…В результате в Хабаровске ежегодно увеличивается количество детей-инвалидов, страдающих физическими и психическими заболеваниями. Если с момента рождения до 4-х лет медики выявляют 4% детей-инвалидов, то в десять лет – уже 28%...» (газета «Приамурские ведомости», 22.06.2005)

Не снижается в крае число случаев насильственных действий сексуального характера в отношении хабаровчанок.


«…В марте в районе оздоровительного комплекса «Абриколь», расположенном на территории Железнодорожного района Хабаровска, злоумышленники насильно усадили в автомобиль двух девушек. Позже молодых хабаровчанок продали, чтобы затем эксплуатировать в качестве проституток. Девушкам удалось позвонить в правоохранительные органы…» (газета «Приамурские ведомости», 20.04.2005)