От автора Моему замечательному земляку и настоящему мужчине Зие Бажаеву посвящается

Вид материала

Документы

Содержание Политический конфликт

Подобный материал:

• *Русская народная песня (баян), 81.37kb.
• «возмездие», 5692.71kb.
• Священник Александр Торик- воцерковление, 761.15kb.
• Илья немцов XXX гончар из модиина, 2524.44kb.
• Игрушки для мальчиков. Нужны ли куклы настоящему мужчине, 403.46kb.
• Оправдание добра. Нравственная философия, 758.85kb.
• В каждом мужчине обитают боги, 5684.21kb.
• Диля еникеева мужчина и женщина: искусство любви, 9797.01kb.
• Приведены психологи­ческие причины, способствующие возникновению различных заболеваний, 2274.83kb.
• Л. К. В лаборатории редактора содержание: от автора замечательному редактору, редактору-художнику,, 4159.25kb.

Политический маркетинг лидера
В зарубежной специальной литературе полагают, что политический маркетинг появился 60 лет назад, когда Эйзенхауэр первым из претендентов на пост американского президента прибег к услугам рекламного агентства для организации своей предвыборной кампании.

Некоторый парадокс заключается в том, что у нас в последние годы вовсю заговорили о маркетинге в экономике, хотя именно здесь он пока еще преждевременен, поскольку первым его условием, как известно, является превышение предложения над спросом. Политика же – пока единственная в наших условиях сфера, где уже сейчас предложение (число альтернативных кандидатов) превышает спрос (количество депутатских мест). Однако политики явно чураются слов «политический маркетинг».

Политический маркетинг – это не агитация с ее, как правило, бессистемным, научно не проработанным, а потому тотальным воздействием одними и теми же средствами на различные социальные группы. Политический маркетинг – это и не реклама, предполагающая приукрашивание качеств претендентов, а то и наделение их отсутствующими у них способностями и добродетелями.

Политический маркетинг – это прежде всего грамотное, корректное и целенаправленное выявление, подчеркивание и демонстрация различным социальным и национальным группам избирателей именно тех реальных качеств и достоинств претендента на лидерство, к которым эти группы предъявляют особый интерес.

Выборы показывают, что различные социальные, национальные, возрастные группы избирателей весьма различно реагируют даже на формы предвыборной агитации (листовки, встречи с кандидатами, радио- и телевыступления и т. д.). Студенчество, например, проявляет особый интерес к листовкам, на пенсионеров производят впечатление лично им адресованные обращения кандидатов, и на всех без исключения действует гипноз телевидения. Соответственно кандидатам можно и нужно прогнозировать не только содержательную и методическую сторону своих выступлений, но и формы общения с избирателями.

Среди дефиниций политического маркетинга, предлагаемых зарубежными политологами, одним из наиболее удачных считается определение, данное одним из ведущих мировых специалистов в этой области Дени Лендоном. Он определяет политический маркетинг как совокупность теорий и методов, которыми могут пользоваться субъекты политики с тем, чтобы одновременно определить свои цели и программы и воздействовать на поведение граждан.

Другой видный специалист, Тьерри Соссэ, утверждает, что политический маркетинг в рамках своих функций позволяет:

1) развивать концепцию коммуникации в зависимости от выдвигаемых идей;
2) определить адекватность своих идей рынку;
3) выявить, какую позицию надо занять в зависимости от:
а) личных качеств лидера;
б) ожиданий рынка;
в) наличия других претендентов.

В странах с развитыми демократическими традициями партии тратят на политический маркетинг своих лидеров ежегодно миллиарды долларов. Считается, что без маркетингового обеспечения любой претендент на лидерство обречен на провал.

В политической литературе существует мнение, что оценить воздействие политического маркетинга на повышение рейтинга претендента на лидерство практически невозможно, так как нельзя смоделировать ситуацию, когда один и тот же претендент борется за лидерство в совершенно адекватных условиях, но в одном случае без маркетинга, а в другом – с его использованием. Мы провели эксперимент, который позволил сделать вывод, что посильная (по средствам и возможностям) маркетинговая деятельность повышает шансы претендента почти вдвое.

Новая эра политического маркетинга начинается с массового распространения кабельного телевидения, которое может создать новое поколение политиков.

Разновидностью политического маркетинга является выборная инженерия. Этим термином обозначаются, как правило, сравнительное исследование различных избирательных округов и соответствующее маневрирование претендента с целью повышения шансов на избрание. Еще не так давно понятие «выборная инженерия» считалось сугубо «буржуазным»; сейчас же наблюдается другая крайность: политологи зачастую пытаются механически копировать зарубежные методики оценок и расчетов выборной инженерии и вооружать этими методиками политиков-практиков.

Зарубежные политологи считают, что для обеспечения удачи при маневрировании избирательными округами достаточно учесть следующие основные факторы:

а) социально-экономические условия в избирательном округе;
б) уровень политической культуры, характер политических традиций различных социальных групп округа;
в) особенности политической структуры
в регионе (количество различных партийных организаций и т.д.);
г) активность общественно-политических организаций и объединений.

Причем во всех случаях за рубежом нет необходимости исследовать влияние всех факторов на возможные результаты голосования. Например, в ряде стран фиксируются весьма устойчивые связи между социальной структурой избирательных округов и результатами голосования (в ФРГ корелляция между долей рабочих среди жителей и числом голосов, отданных за лидеров, представляющих СДПГ, равна 0,99, то есть близка к функциональной, прямой зависимости).

В наших условиях подобные взаимосвязи пока еще только начинают исследоваться. Трудно пока объяснить случаи, когда в двух соседних идентичных по обозначенным выше четырем группам основных факторов районах при голосовании за одного и того же претендента индекс локализации (то есть отношение доли голосов, поданных в районе, к доле голосов, поданных во всем округе) отличается в шесть (!) и более раз. Пока детально не раскрыты закономерности и факторы, определяющие региональные политические различия, а политическая инженерия остается для наших претендентов на лидерство скорее экзотикой, чем реальным инструментом политической борьбы. Хотя некоторые из них, интуитивно осознав возможности выборной инженерии, специально выбирали себе отдаленные сельские округа, отличающиеся пока еще «послушным» избирательским контингентом.


Взаимодействие лидера с имагинативной реальностью
Исследование механизма формирования предпочтений и осуждений в сознании избирателей в связи с их оценкой того или иного претендента на депутатское место выявило следующую картину. В массовом сознании постоянно присутствует некий имагинативный (т. е. созданный воображением) политический лидер. Этот образ, своего рода идеальная модель наилучшего политика, наделяется в сознании тех или иных социальных и национальных групп вполне определенными конкретными характеристиками, чертами и свойствами. Если реальный претендент на лидерство совпадает по основным параметрам с имагинативной моделью, то он одобряется, если нет – соответственно осуждается.

По нашим наблюдениям, существует до двадцати основных интеллектуальных, психологических и соматических качеств, по которым идет незримая и не всегда даже осознаваемая самими избирателями оценка претендентов на политические роли. Причем шкала этих качеств пластична. Их иерархия может меняться. Вместо одних могут появляться другие.

Например, как это ни покажется странным, на одних из выборов в местные Советы среди соматических качеств претендентов сыграли роль даже такие, как рост, шевелюра и т. д. Имагинативный лидер многих избирателей был в это время рослым, с буйной шевелюрой, мужчиной 40—50-летнего возраста.

Все это говорит о том, что реальный претендент на лидерство должен знать о качествах доминирующего воображаемого образа лидера и уметь объективно сопоставить с ними собственные достоинства. Но это лишь первый этап. Второй и основной – это стремление по возможности приблизиться к требуемой идеальной модели. Конечно, нельзя стать выше ростом, но постараться, например, демонстрировать остроумие, если оно оказывается весьма важной чертой имагинативного лидера, вполне возможно.


Отношение лидеров к конкурентам
Основы тактики во взаимоотношениях конкурирующих политических лидеров пока еще только складываются. Многие досадные ошибки в практике этих взаимоотношений вызваны не «злой волей» тех или иных лидеров, а неверными теоретическими парадигмами, определяющими характер их деятельности.

В нашей науке и практике утвердилось мнение, что политика – это отношения между классами, социальными и национальными группами, различными общественными институциями и их лидерами по поводу захвата и удержания власти. Но политика – это и отношения, связанные с эффективным использованием всех форм и видов власти, с рациональным управлением ключевыми общественными процессами.

Возможно, многие проблемы и не возникали бы между лидерами различного ранга (всеми теми, кто занимается политикой в силу своего официального положения, статуса, должности), если бы обе стороны не подозревали друг друга в стремлении к узурпации власти.

Понимание политических отношений по поводу управления важнейшими общественными процессами позволяет всем участвующим или пытающимся участвовать в них субъектам подходить друг к другу максимально строго, критически, но без излишней подозрительности и ревности.

Первый вопрос, который гласно или негласно задается обычно одним лидером другому, звучит примерно так: «А не претендуете ли вы на власть?» Но значительно более целесообразно начинать строить отношения соперничающих субъектов политики с несколько иного вопроса: «Каковы ваши способности, компетентность в общественно-политических делах?»

В мировой практике существует своего рода презумпция общественно-политической полезности любого субъекта политики, то есть такой подход к ситуации, который не отбрасывает заранее любую возможность свободного включения в политическую жизнь и функционирования в ней любого субъекта политической деятельности, если не доказана противоправность или вредящая обществу некомпетентность его действий. Подобный подход позволяет, например, официальным органам и их руководителям не тратить массу сил и времени на противостояние лидерам неформальных движений (чьи действия нельзя квалифицировать и, соответственно, прекратить как противозаконные), а вовлекать их в социально-политический процесс, разделять с ними ответственность за состояние общественных дел. Хотя это вовлечение требует от профессионалов, безусловно, большей компетентности и даже риска, чем простой запрет.


Арбитражные способности лидера
Подлинный политический лидер всегда характеризуется конфликтологическими способностями, то есть умением понять, локализовать, ликвидировать политический конфликт, а еще лучше – не допустить его.

Политический конфликт – это состояние политических отношений, в котором их участники стремятся достичь несовместимых положений. Его источником чаще всего является не различие интересов разнообразных социальных групп и этносов, как считают многие исследователи, а непонимание собственных стратегических выгод, долгосрочных интересов, а также социальные и политические предубеждения представителей этих групп и этносов, их амбиции и групповой эгоизм. В политической практике существует ряд традиционных видов поведения участников конфликта: отступление, подавление соперника, компромисс.

Зная и учитывая все это, настоящий лидер умеет внушить участникам конфликта, что наиболее оптимальным способом его разрешения является поиск такого положения, когда в выигрыше оказываются все стороны. Для этого лидер-арбитр создает такие условия, когда каждый из участников политического конфликта сосредоточивает внимание не только на собственных, но и на чужих выгодах. Или же, в затруднительном случае, лидер стремится достичь хотя бы политического равновесия – то есть состояния политических отношений, когда каждый из двух или более их участников считает свое положение наилучшим из всех возможных, либо когда каждый из субъектов политических отношений предполагает, что любые его действия против оппонентов принесут ему скорее вред, чем пользу.


Чувство политического времени
В XIX веке теоретики политики весьма важной чертой лидера считали его способность чувствовать политическое время. Формула, выражавшая это качество, была лаконична: тот, кто хочет удержаться у власти, должен быть политиком, а быть политиком – значит своевременно принимать меры. XIX век осознал на своем опыте, что компромисс – царь политики – весьма капризное существо. Лидер, идущий на компромисс раньше определенного времени, теряет авторитет. Лидер, идущий на компромисс после определенного времени, теряет инициативу. Вот почему в выигрыше лишь те деятели, которые остро чувствуют ход политического времени и все делают вовремя.

Говоря о компромиссе, необходимо заметить, что в описываемое время термином «компромисс» обычно обозначали то, что сегодня определяется как политический консенсус. То есть это не соглашательство, когда поступаются основными своими принципами, а именно соглашение на основе таких ценностей, которые позволяют не отрекаться от основ своего мировоззрения.

Развитое чувство политического времени позволяет лидеру ощутить, используя терминологию зарубежных политологов, «свой цикл». Последние утверждают, что лидер, как и любой иной общественный товар, создается рынком, а не наоборот. Стоит ему «залежаться», то есть не почувствовать изменения политических условий, конъюнктуры, к которой он уже не в силах приспособиться, и он становится либо посмешищем, либо бедствием политической жизни.


Составление политических документов
Наше время породило новый тип политических лидеров – людей, выдвинувшихся на парламентскую авансцену за счет умения работать с документами. Умение разработать, быстро оценить, например, регламент, повестку дня и т.п. сессии, собрания, ранее считавшееся доблестью канцеляристов, в новых условиях часто становится предпосылкой успешного лидерства. Поэтому представляется необходимым обозначить несколько общих правил работы с парламентскими документами:

1. При разработке всего пакета проектов необходимо четко определить ту содержательную и конечную цель, которой они должны служить, и неуклонно следовать логике достижения именно этой цели. Что касается архитектуры, объема документов – это лишь инструменты ее достижения. Анализ же ряда парламентских документов показывает обратное: их составители пытались продемонстрировать свою протокольную компетентность, дотошность, трудоспособность, совершенствуя форму документов, но мало думая об их конечной эффективности. В результате документы получались по-канцелярски «красивые», подробные, всеохватывающие, но не работающие.

2. При определении положений и пунктов, включаемых в документ, необходимо учитывать политический состав Совета, собрания, комиссии и т. д., их культурно-образовательный и профессиональный уровень. Часто предлагаются документы, которые работали бы лишь при высокой степени социальной и политической однородности состава собрания.

3. На первые часы (или дни) работы представительного органа необходимо выносить лишь те пункты повестки дня, которые должны нацеливать его участников не на разногласия, а на консенсус. То есть первоначально следует рассматривать лишь те пункты, где консенсус максимально возможен: либо достаточно рутинные пункты, либо пункты, по которым общественное мнение уже определилось.

4. Когда сформулированы цель, подцели и проанализированы особенности их достижения, необходимо отсечь все лишнее, все реально не работающее. Данный способ составления документов должен осуществляться по следующей технологии: сначала включить в документы все, что нужно, а затем отсечь все, что можно.

В частности, документы должны абстрагироваться от рассмотрения ситуаций, вероятность которых близка к нулю. А главное, документы должны составляться лицами, разбирающимися не просто в протоколе, а именно в парламентаризме.

Парламент, как известно, выполняет несколько функций:

а) законодательную (издание законов);
б) финансовую (ассигнование денег на общественные нужды, налоги, займы и т. д.);
в) критическую (критика правительства).

Среди этих функций нет непосредственно управленческой. Парламентское правление не означает правления при помощи парламента. Мировая практика установила, что главная обязанность парламента состоит в том, что, не управляя непосредственно, он гарантирует порядок, при котором эффективно осуществляется деятельность правительства. Многие же наши парламентские документы ориентировались как раз на непосредственно правящую функцию.


Нетрадиционные средства познания и действия политического лидера
Нетрадиционным средством познания, исследования, осмысления политической жизни и достаточно эффективным способом воздействия на эту жизнь является (особенно в наших специфических условиях) анализ политических слухов, бытующих в обыденном сознании политических предрассудков, политических анекдотов.

Политический анекдот – это, как правило, демистификатор, демифологизатор, дегаллюциоген, а проще говоря – отрезвитель, позволяющий увидеть в определенном ракурсе ту или иную часть общественного пейзажа, причем со значительной долей образности и реалистичности. Чем талантливее анекдот, тем больше слоев социальных мистификаций, идеологического флера, пропагандистских наклеек он снимает. Анекдот – это снаряд, влетающий в реку, который на секунду поднимает, казалось бы, неподъемные толщи воды и открывает взору и лидера, и простого гражданина пусть неприглядное, но реальное дно, корявое, но коренное основание.

Эта «анекдотическая функция» крайне интересна для политологов и для политических лидеров любого ранга. Во-первых, она свидетельствует о колоссальных гносеологических, познавательных возможностях и резервах здравого смысла народа. Именно анекдот как политический феномен напоминает политикам об истинности известного положения о том, что часть народа можно обманывать бесконечно, некоторое время можно обманывать весь народ, но нельзя весь народ обманывать бесконечно.

Тут мы должны уточнить уже упомянутое утверждение Бориса Чичерина о малоэффективности, малопродуктивности здравого смысла в познании политических реалий. Да, профессиональный политик, ученый-политолог обязаны применять в политическом познании специальный логический, социологический и т. д. инструментарий. Они просто не имеют права слепо доверяться собственному здравому смыслу, не должны подменять им научные методы и способы познания. Но народ-то никому никогда ничего не должен. Он просто живет, и сама его жизнь, питающая народный здравый смысл, есть лучшее, а часто и единственное средство познания политики. Поэтому нельзя придумать анекдот мыслью одиночки: он может быть жив только жизнью народа.

Во-вторых, демистификаторская функция анекдота подтверждает замечательное утверждение М. Туган-Барановского о том, что для народа свобода, в том числе политическая, важнее счастья и благополучия, а точнее – счастье есть сопутствующий продукт свободы.

Свобода вообще, свобода знать свое истинное положение – это великий инстинкт человечества. Отдельного человека еще можно заставить променять свободу на призрачное счастье, но гнать «железной рукой» к счастью целые народы нельзя. Раньше или позже они спохватятся: то, что уводит от свободы, не может приводить к счастью. Отсюда и бессилие любых репрессивных мер против анекдота.

Другой важнейшей, с точки зрения политических технологий, функцией анекдота является трансляционная. В некоторых политических системах – это единственный способ обратной связи низов с верхами, с лидерами, единственное средство передачи настроений и чаяний управляемых управляющим. В этом случае на анекдоте, как это ни громко звучит, держится едва ли не вся политическая жизнь. Политика – это сложнейшая система горизонтальных (между классами, нациями, социальными слоями) и вертикальных (между власть имущими и рядовыми гражданами) отношений. Отношений нет там, где нет взаимодействия, обратной связи. И вот, когда верхи чванливо обрывают все трансляции, идущие снизу вверх, анекдот (этот «крик шепотом») становится единственным транслятором вверх, «пеплом Клааса», который стучит в то место, где у верхов должно быть сердце.

В демократических системах, где связи «низ-верх» отлажены через выборы, референдумы, прессу и т. д., неутомимый анекдот берет иногда на себя функции транслятора сверху вниз. Для нас эта его функция пока непривычна. А, например, в США верхи издавна ценят анекдот как максимально емкое и быстрое средство передачи в низы необходимой информации о своих качествах, настроениях и взглядах. Он максимально удовлетворяет требование Томаса Джефферсона о том, что связь государственных мужей с народом должна быть «бесплатной, полнокровной и бестрепетной».

Правда, если для низов анекдот – это в основном средство трансляции массовых, сверхиндивидуальных, надличностных ожиданий, то для лидера – средство трансляции вниз его личности, индивидуальности.

Масса анекдотов, которые рассказывал Авраам Линкольн и которые выходили потом в виде книг, конечно, были придуманы не им. Он лишь искусно отбирал то, что показывало его таким, каким он сам хотел себя видеть в представлении народа: грубоватым, простым, ироничным, добродушным, даже несколько циничным, но не от плохого воспитания, а от знания жизненных реалий. («Вы мне напоминаете одну деревенскую девушку, которая в пятницу подала в суд на соседа, обольстившего ее в понедельник. Столь запоздалое обращение в суд она объяснила тем, что захлопоталась по хозяйству и вспомнила о надругательстве лишь к концу недели».)

Кстати, чем тщательнее политик создает себе имидж, рассказывая анекдоты сам, тем меньше их рассказывают о нем другие. И хотя опасность последней ситуации преувеличивать не стоит, недооценивать ее также было бы опрометчиво. Ибо есть анекдоты, обладающие большой разрушительной силой по отношению к их объектам.
Выскажем предположение, что существует некая закономерность: чем демократичнее общество, тем меньше в нем анекдотов, обслуживающих линию «низ – верх», и тем больше работающих на перегоне «верх–низ».

Анекдот может выполнять и другие функции. Он и средство политического просвещения,
и надежный документ историографии, по которому можно восстанавливать подлинный облик целых ушедших в прошлое политических эпох, подобно тому, как Кювье по одной найденной кости восстанавливал облик вымершего животного.

В условиях политического плюрализма анекдот остается средством политической борьбы. И он в этом не виноват. Когда у всех партий равные возможности использовать его таким образом, то и надо использовать, а не обижаться на оппонента, прибегающего к подобным вещам. История Венгрии знает случай, когда с помощью анекдотов одна политическая партия буквально «высмеяла из страны» другую.

Даже скабрезный анекдот требует к себе внимания лидеров, ибо позволяет понять ход политического процесса. Нарастание вала таких анекдотов, где юмор и сатира переходят в глумление, говорит о болезнях народной души. Такой анекдот может свидетельствовать о разрушении в сознании некоторых слоев тех или иных внутренних табу, обесценивании определенных нравственных качеств. Если такие запреты рушатся одновременно с ослаблением официальной власти – политические последствия для страны могут быть очень тяжелыми.

Итак, как же относиться к анекдоту как социально-политическому институту с точки зрения политического руководителя? Запрещать его бессмысленно, наказывать за него рискованно, бояться его не стоит. Его надо учитывать и использовать.

Наша официальная политическая наука и практика так долго утверждали, что сутью политики является борьба за власть, что убедили в этом не только себя, но и всех своих оппонентов. У нас так долго не вспоминались слова С. Франка о «трагической трудности и ответственности каждой власти»⁹, что об этом забыли и те, кто ею монопольно распоряжался, и те, кто ныне борется за ее захват как самоцель, в чем зачастую и видит смысл политического лидерства.

Подлинное же лидерство в политике является важной, но отнюдь не самодовлеющей задачей. Лидерство – это всегда средство, а общественное благо – всегда цель. Соответственно лидерами в цивилизованном обществе чаще всего становятся не те, кто любой ценой стремится достигнуть лидерства, а именно те, кто при достижении власти использует максимально корректные, честные способы, давая тем самым интеллектуальный и нравственный урок всем политическим силам общества, что безусловно служит его благу.



¹ Франк С. De profundis // Из глубин. Москва, 1918. С. 258.
² Лебон Г. Психология народов и масс. Санкт-Петербург, 1898. С. 313-319.
³ Струве П. Граф С. Ю. Витте. Опыт характеристики. Москва; Петроград, 1915. С. 3.
⁴ Струве П. Размышление о русской революции. Москва, 1921. С. 19.
⁵ Цит. по: Новое время. 1990. № 32. С. 40-41.
⁶ Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Ч. ІІІ. Политика. Москва, 1898. С. 546.
⁷ Сен-Симон К.-А. Избранные произведения. Москва; Ленинград, 1934. С. 36.
⁸ Сергиев А. В. Предвидение в политике. Москва, 1979. С. 39.
⁹ Франк С. De profundis. С. 205.