Ю. рабинович кино, литература и вся моя жизнь

Вид материала

Литература

Содержание Архив автора. Там же. Коммунист. 1987, № 16, с. 54. Там же. Между школой и вузом В сб. «Некоторые вопросы учебной и воспитательной

Подобный материал:

• Тема урока: «Вся моя жизнь роман с собственной душой», 69.87kb.
• Древние философы утверждали, что "любовь и голод правят миром", 6242.9kb.
• Мне не пришлось менять профессии в поисках дела, которое оказывалось бы больше по душе., 4922.55kb.
• Мне не пришлось менять профессии в поисках дела, которое оказалось бы больше по душе., 5220.19kb.
• Николай Герасимович Кузнецов. Накануне, 5979.15kb.
• Виссарион Григорьевич Белинский : биография 5 > Научные и литературно-критические труды, 479.76kb.
• «Красною кистью рябина зажглась», 87.1kb.
• Школа – моя жизнь!, 155.12kb.
• Как нас учат, 487.19kb.
• Лекция семья как пространство жизнедеятельности внауке слово «жизнь» используется, 212.9kb.

41


ние того и другого с физическим. В идеале видел здание, в котором органически связалось бы первое, второе и третье с учебным процессом, конечным результатом ко­торого — прочные знания и широкое развитие. Я не назы­вал тогда задуманное как формирование гармонически развитой личности. По сути же, речь шла о нем. Удалось немало. Провалов, просчетов я не избежал, как и коллек­тив. Многие школы наших дней имеют куда более яркие, прямо-таки грандиозные результаты, чем наши, прежние. Пишется это для того, чтобы крупицы личного опыта школ, педагогических коллективов, трудовых, честных, не забылись, чтобы вспоминалось добытое и чтобы оно как-то влилось в школу периода реформы.

Об эстетическом воспитании я частично коснулся в начале книги. Первые строки вызваны чтением сохранившихся писем. Теперь же попытаюсь изложить последовательно то, что тогда задумывалось, и то, как замыслы превраща­лись в дела.

Преподавание литературы, естественно, стояло на первом месте. Методикой жил уже тогда, когда средняя школа, как сфера моей практической деятельности в жизненных планах еще и не намечалась. Пришел я преподавать ли­тературу в восьмой класс, и не понадобилось много вре­мени, чтобы убедиться в пробелах научной методики, уязвимости учебных планов, несостоятельности часов по внекласному чтению, в схематичности и сухости учеб­ников. Поэтому включился в дискуссию о программах и преподаванию литературы, развернутую на страницах журнала «Литература в школе.¹ Белинский, к которому я в Яранске подходил чисто теоретически, даже интуитивно, пришел теперь ко мне как учитель. У него, обратившись к записям и заготовкам по диссертации, учился целостно анализировать литературное произведение, заражая уче­ников идеями и мастерством писателя. Поэтому в моз­гу все еще сидела мысль написать диссертацию о Бе­линском. Василий Иванович Сорокин, с которым продол­жалась переписка, писал сюда, в Макушино, по поводу моей, давно обговоренной диссертации: «Хочется, чтобы Вы поскорее двигали эту работу. Это очень важно и для Вас, и для пользы дела преподавания литературы,— я уверен, что сумеете выяснить и показать, как много мо-

1 Литература в школе. 1958, № 1.

жет дать тщательное изучение Белинского для повыше­ния качества преподавания литературы»².Хорошо, что не написал работу раньше, так как отсутствовал учитель­ский, практический опыт. Плохо, что не завершил работу потом.

Пользуясь случаем скажу, что полноценная диссерта­ция или методическое пособие, сотворенное человеком, ни года не проработавшим в школе, —- прожектерство. До сих пор в педвузе сплошь и рядом руководят практи­кой преподаватели с большими знаниями по специаль­ности, но знающими школу только по той же студенчес­кой практике. Не должно такого быть. Взгляды на класс с последней парты и взгляд со стороны учительского сто­ла и доски — очень разные взгляды. Пройди все круги учительского ада, испытай удовлетворение от хорошего, тобой данного урока, приобрети ребячью любовь и уваже­ние — тогда и давай советы будущему учителю.

Вместе со своими коллегами ломал и методику. Не ожидая рекомендаций, включали в преподавание но­вые, только-только появившиеся книги советских писате­лей (вспомним, что начинался после XX съезда расцвет литературы и искусства). Новаторами себя не считали. Оснований для получения такого неформального звания не имели, но и устоявшимся, во многом отжившим мето­дам тоже не следовали. Забегая вперед, скажу; когда пе­решел на работу в Курганский институт усовершенствова­ния учителей и разъезжал по районам, встречал словес­ников, которые, как и я, и мои макушинские коллеги, тво­рчески подходили к своему делу, своей профессии, кото­рые свою любовь к Пушкину, Толстому, Чехову навеки прививали своим воспитанникам. Один из них — Анна Ти­мофеевна Потанина. Я о ней не раз писал.

Мы жили недовольством и официальными учебника­ми, и неполнотой своих знаний, и неначитанностью своих учеников. Эта неудовлетворенность звала к поискам, ко­торые давали какие-то результаты. Я мог бы составить внушительный список учеников Макушинской школы, из­бравших своей специальностью русский язык и литера­туру. Сегодня я учу уже их педагогических «внуков». Не ведали мы тогда, что методика, а с ней и преподавание литературы в 70-х — 80-х годах шагнут назад и что выпус-

² Архив автора.

43

кники тех лет по сравнению с сегодняшними могут пре­тендовать на звание «членкоров». Конечно, далеко не од­на методика — тому причина. Обо всем об этом дальше. Разнообразные кружки — не редкость в школе той поры. В каждой школе, причем в сельской больше, чем в городской. Макушинская школа — не исключение. Наш опыт получил резонанс потому, что нам удалось соединить кружки между собой и попытаться выстроить систему. Программа реализовывалась благодаря большой группе учителей, у которых педагогический энтузиазм помножился на широкую гуманитарную культуру и про­фессионализм. Не могу не назвать учителей: истории О.И.Бабаеву, литературы В.Н.Разливенскую, физкульту­ры А.С.Мазжухина. Без срывов — из недели в неделю — работали такие художественные кружки (или как их те­перь называют, студии): хоровой, танцевальный, драма­тический, фортепианный. На должном уровне стояло преподавание пения (с факультативом в старших классах) и рисования. Хоровые и танцевальные коллективы объе­диняли сотни учеников.

В поисках музыкального репертуара обратились в Со­юз композиторов. Получили большое количество произ­ведений. В состязании со школой соседнего райцентра, с которым соревновались по всем линиям спорта и худо­жественной самодеятельности, наши ребята «перетанце­вали» соперников, а они наших «перепели».

Загонять в художественные коллективы не приходи­лось. Творчеству отдавались душой. Успех после выступ­лений стимулировал желание работать, показать себя. Старались все выше «поднять планку», усложнять репер­туар. По части музыки в младших классах вершиной яви­лась постановка детской оперы композитора М.Красева «Маша и медведь». Партитуру прислала вдова компози­тора. Представление вылилось в праздник школы. Поста­вила оперу Ольга Ивановна Бабаева. Плодотворно труди­лся драмкружок, которым руководила Дора Ильинична Баевская. Зал, сцена в школе отсутствовали. Все действа происходили в коридоре, правда большом. «Снегурочка» А. Островского, «Любовь Яровая» К. Тренева, «Платон Кре­чет» А.Корнейчука. Два-три часа шли спектакли, и школь­ники их высиживали. Воспринималось искусство товари­щей серьезно и эмоционально. Появился свой кукольный театр. Его развернуть я уже не успел.

Самое время задать вопрос: почему драматические кружки, школьные театры стали постепенно исчезать, и сегодня они — редчайшее явление. Чем вытеснились? Кинематографом, телевидением, «массовой культурой»? Чем бы ни объяснять: эстетические потери понесены ос­новательные. Забывается еще одно обстоятельство: дра­мкружок или школьный театр — это не только творчес­тво. Они — неоценимый помощник учителя литературы. Участвуя в спектакле, ребята обогащаются словом. Утеря­ли сегодня один из каналов формирования того, что сухо называется культурой речи. И удивляемся, что сегодня ребячья речь обеднела, страдает косноязычием. Ответы старшеклассников состоят из нескольких фраз. Бедность мыслей и скудость языка, к сожалению, явление типич­ное, особенно в сельской школе.

Подлинное творчество проявил кружок художествен­ной гимнастики. Его руководитель Анатолий Сергеевич Мазжухин творил чудеса. Юные грации достигли искус­ства, создавая немыслимые композиции. Получали нас­лаждение гимнастки и их зрители. На самодеятельность работали почти все школьные кружки — кройки и шитья, киномехаников и другие.

Образовались костюмерный, декоративный, освети­тельный цехи. Громко, может быть, звучало, но ребята воспринимали названия без иронии.

Тогда не смеялись. Тогда работали. Школа имела од­ного великолепного учителя труда. Его коллеги по про­фессии ни в какое сравнение с ним не шли. Кружок «уме­лые руки» выставлял шкатулки, этажерки, вазы, обладав­шие подлинными эстетическими достоинствами. Кружки оформляли балы-маскарады, утренники. Кружок рисова­ния дал школе не только рисунки, акварели, но и портре­ты писателей. Не приходилось обращаться к профессио­налам, платить бешеные деньги. Все сами.

Не ушло из поля зрения и изобразительное искусство. И речь идет не об уроках рисования. Их уровень можно назвать благополучным. Для учащихся среднего звена регулярно проводились беседы о живописи, скульптуре. Для них приобретались комплекты репродукций картин известных мастеров. Широко пользовались, как и многие школы в то время, репродукциями из журналов. Большие выставки посвящались крупным датам — 40-летию Октя­бря, 40-летию Советской Армии и т. д. Следуя давним


44

45

традициям советской школы, устраивали литературно-музыкальные вечера (Горький, Твардовский, Исаковский). На них звучала музыка Грига, Шопена, Даргомыжского, советских композиторов. Значительный труд вложен кол­лективом в музыкально-художественный лектории.

Школа до этого изредка проводила, учитывая потреб­ности старшеклассников, вечера танцев. Изредка. «Часто нельзя». «Пусть учатся». На «административную» педаго­гику ученики реагировали просто; они ходили во взрос­лые клубы, попадали порой в более чем сомнительные компании. Я решил, что у учеников для досуга должен быть лишь один дом — школа. Пусть здесь общаются. Пусть здесь танцуют. Приказом директора вечера устра­ивались каждую субботу. Встретил сопротивление со сто­роны учителей. Почему? Выделялись для вечера два де­журных учителя. Всего два, но и этим двум не хотелось проводить субботний вечер в школе. Можно понять учи­телей: дела, семья, да и отдых после нелегкой недели ну­жен. И все же... И именно в субботу проводил лекторий, после него — игры, танцы. Прием не новый, не оригина­льный. Но ведь по-разному его можно использовать. Нам помог. Приучил к лекциям. Отдых соединился с пользой. Вечера с ярко выраженной просветительской функ­цией — так можно определить направленность школь­ных суббот. План лектория висел в коридоре. Ребята зна­ли, что их ждет в очередную субботу. Чайковский, Бетхо­вен, Римский-Корсаков, Левитан и многие другие великие мастера приблизились к учащимся. Лекция по музыке сопровождалась не только грамзаписями. Пели и испол­няли на фортепиано произведения композиторов учащи­еся. Все это труд — ежедневный, кропотливый, нервный учительницы О.И.Бабаевой. Выпускались специальные бюллетени, по которым учащиеся предварительно знако­мились с содержанием лекции. К примеру, лекция о Бет­ховене. Содержание бюллетеня: высказывания В.И.Лени­на, М.Горького, Р.Роллана, Ю.Фучика о композиторе, список основных произведений, объяснение некоторых музыкальных терминов, названия произведений, кото­рые исполняются на фортепиано во время лекции.

В период поисков по эстетическому воспитанию де­лился мыслями со свом учителем — Василием Иванови­чем Сорокиным. Он мне писал: «Эстетическое воспитание, на мой взгляд, — большая сила, почти совершенно не ис-

46

пользующаяся пока в нашей массовой школе (а иногда используется «навыворот»). Хороший, «настоящий» чело­век (творческий работник высокого интеллекта и высокой морали) должен быть, мне кажется, хоть немножко «ху­дожник» и пробуждать, и развивать эти задатки в нашем юношестве — цель очень важная и очень благодарная»¹

После публикации моей статьи «Эстетическое воспи­тание в сельской школе» в журнале «Народное образова­ние» В.И.Сорокин откликнулся письмом. Два отрывка из него: «Статья очень дельная и нужная, в ней хоть и сжато, но дается достаточно ясное и полное представление о больших возможностях (даже в малоблагоприятных ус­ловиях) эстетического воспитания в школе: понравилась мне статья и тем, что он,а заражает желанием заниматься аналогичной работой и намечает некоторые формы»². И еще: «Вашу напечатанную статью я буду рекомендо­вать студентам»³. Василий Иванович почувствовал, что Белинский уходит и приходит нечто новое. Поэтому в его письмах проскальзывает мысль: выстроенное в Макушинской средней школе является хорошим материалом для диссертации. Это так. Очередной жизненный поворот приведет к иным идеям, другому материалу и почти к другой теме. Но теми годами горжусь. И вскоре попыта­юсь макушинский опыт внедрить, работая в институте усовершенствования учителей. Многое же потеряно. И говорю об этом ради того, чтобы опыт пятидесятников и шестидесятников не затерялся в тумане прошедшего.

Теперь о трудовом воспитании в Макушинской школе. Журнал «Коммунист» опубликовал документ 1918 го­да — «Основные принципы единой трудовой школы», подготовленный Государственной комиссией по прос­вещению». Текст написан А.В.Луначарским. Педагоги­ческая наука находила в документе недостатки, устаре­лость. Вчитываясь в этот документ в 90-е годы, убежда­емся в их исключительной актуальности. Сколько мудрых решений мы не выполняли! Сколько раз изобретали ве­лосипед! Нельзя в данном случае обойтись без цитат: «...Источником стремлений современной передовой школы к труду является непосредственное желание оз­накомить учеников с тем, что больше всего нужно им

Архив автора. Там же. ¹ Там же.


47


будет в жизни, с тем, что играет доминирующую роль в ней в настоящее время, с земледельческим и промыш­ленным трудом во всех его разновидностях»¹. Предлагалось на первой ступени преподавание труда строить на процессах более или менее ремесленного ха­рактера, на второй — промышленный и земледельчес­кий труд в его машинных формах. К слову сказать, в такой школе я учился и такой ее запомнил. Вчитайтесь в такие строки того же документа: «Можно не жалеть часов, зат­раченных щедро на труд, посвятив ему десять недельных часов. Американцы убедились, что дети не отстали при этом в знаниях по другим предметам, но выиграли, так что введение труда, помимо других предметов, по сви­детельству американских педагогов, экономизирует вре­мя»². В документе выражалась уверенность, что 14-лет­ний подросток из политехнической школы окажется в сос­тоянии овладеть любой специальностью.

Посмотрите, чем занимаются школьники на том этапе, которой семьдесят лет назад именовался первой ступе­нью. На что уходят часы в школе эпохи реформы? Без конца метут один и тот же угол школьного двора, порой играют в труд, хотя есть труд для девочек и труд для мальчиков, в целом же — малопроизводительно и скуч­но. Сегодняшний 14-летний не очень способен овладеть любой специальностью, как мечталось и осуществлялось в 1918 году и в последующие годы. Здесь, конечно, не идет речь о профессионально-технических училищах.

Цитированный документ, конечно же, не лежал в ос­нове того, что мы осуществляли в Макушинской школе. По причине худого знания того, что происходило до нас. К сожалению, преподавание педагогических дисциплин в вузе отличалось формализмом, оторванностью от ре­альных забот дня.

Идеи неформального, практически полезного трудо­вого воспитания мне, моим коллегам, многим руководи­телям школ по всей стране продиктовала опять-таки жизнь. Школа не имела мастерской, не имела шефов, спо­собных оказать помощь. Какой колхоз или совхоз 50-х

Коммунист. 1987, № 16, с. 54. Там же.

годов мог подкрепить школу материально? Почти никто. Все они недавно вышли из войны.

Мы решили строить мастерскую. Типового проекта нет. Профессионального руководителя стройки — тоже.

Опыта у директора никакого. А главное — полное отсут­ствие денег. Началась эпопея: добывание денег, цемента, пиломатериалов. Помогали районные власти. Сами зара­батывали. И приступили к «стройке века». Составлял про­ект и руководил строительством учитель физики. Рабо­тали старшеклассники. Они поверили в мастерские и тру­дились самоотверженно. Не зная вечеров, воскресений. И построили! Сегодня та наша мастерская выглядит, ко­нечно, убого, она просто маленькая. Лучшие сегодня имеют сельские восьмилетки. Тогда же стройка, помимо всего прочего, явилась трудовой победой школьников, фактором нравственным. Гордились мастерской и рабо­тали в ней. Здесь выполнялись заказы школы, делались полезные вещи. Показанные на выставках, они радовали самих исполнителей и их родителей. Так решалась одна проблема. Возникла и другая: . профессия какая-либо для старшеклассников. Не все же они поступят в вуз. Да и не все захотят. Не всех привлекали профессионально-технические училища. Нужно же учитывать и интересы ребят. С ними я и посоветовался. «На шофера» — их же­лание. Выделили нам сто раз побитую, искалеченную полуторку. Восстановили. Такую машину, которая по се­редине дороги вдруг начинала дымить и чихать, макушинские жители видели только в школе. Каждый выезд машины вызывал, мягко выражаясь, оживление. Смея­лись рано. На допотопной машине 21 старшеклассник получил права шоферов 3 класса, т. е. профессионалов. Появились у нас и современные машины, переданные школе ликвидированной воинской частью. На них, к сло­ву, зарабатывали деньги, на них одели и обули детишек из многодетных семей, тем самым сняв с повестки дня проблему всеобуча. Помнится, что несколько наших вы­пускников после окончания школы могли сразу присту­пить к работе шоферами. Ребята имели специальность. Все это далеко от нынешних УПК, да и специальность у нас получила горстка ребят. Но мы до многих постанов­лений нашли правильную дорогу и по ней пошли. Труд,


48

49

профессия, а не игра. Вспоминаю некоторых своих вос-питаников, которые играли в футбол и одновременно строили мастерскую, учились водить машину. Они вырос­ли сильными, здоровыми (физически и нравственно) людьми, гражданами. Кажется, в этом видится нам глав­ный педагогический результат.

И, наконец, венец наших усилий по трудовому воспи­танию: производственная бригада. Не мы в Макушино — инициаторы ее создания. Не у нас родилась идея, не у нас она впервые воплотилась в жизнь. Ученическая бригада как одна из эффективных форм производственного тру­да родилась в Ставропольском крае.

Меня и директора Мишкинской средней школы Кур­ганский облоно отправил в Ставрополье изучать и пе­ренимать опыт. Задание мы добросовестно выполнили и перенесли на курганскую почву. На первых порах копи­ровали ставропольцев: бригадное самоуправление, свя­зи с базовым хозяйством. Старались устроить стан, как у ставропольцев. Постепенно отходили от ставропольского образца. Другие климатические услозия, другие по ма­териальной базе колхозы и совхозы — все определило необходимость выработки своих путей хозяйствования, привлечения к труду. Организация бригады у совхоза-хозяйства, прямо скажем, небогатого, энтузиазма не выз­вала. На первых порах — сильные расходы (оборудова­ние полевого стана, питание, подготовка фронта работ). Совхоз вполне устраивали выезды всей школы на уборку. Ни забот, ни хлопот. Создание бригады решительным образом поддержал райком партии. Совхозу пришлось смириться. Именно смириться. Педагогическая сторона руководителей хозяйства, естественно, не волновала. Для нас же она — главная. На нашем пути встал еще один про­тивник — родители. Не все, разумеется. И их понять мож­но: бригаде отдавались каникулы целиком. Лето — не в отдыхе, а в труде. Непривычно. Во имя чего?— звучал вопрос. Но ведь и мы — директор, учителя труда и биоло­гии отдавали бригаде весь летний отдых (директор ухо­дил в отпуск глубокой осенью). И все же сомнения, коле­бания, трудности преодолевались настроением самих школьников. Сознавали ли они значение бригады? Дума­ли ли о педагогических результатах своей трудовой де­ятельности? Нет, конечно. Более того, даже заработки, первые свои «честные» деньги не занимали видного мес-

та в планах, делах школьников, влившихся в бригаду. К тому же зарабатывали мало. Выращивание овощных ку­льтур не сулило больших денег. Наш профиль — трудо­емкий и низкооплачиваемый. Что же произошло? Почему бригада — первая в области — набирала силы и уверенность? По истечении многих лет, после ряда юби­лейных дат в бригадном движении Зауралья я пытаюсь понять секрет нашей первой. Думаю, здесь — несколько «тайн». Ребята вошли в производственный труд, в труд не домашний, а общественный. Они приносили реальную пользу школе, совхозу, себе. Общение — постоянное, не формальное, не в коридоре, не на уроке, а на полевом стане, на картофельной или капустной меже. Бригада сближала, бригада гасила школьные конфликты. В бри­гаде ребята открывались друг другу. Здесь они позна­вали нас, учителей, а мы их, учеников. В труде рождался коллектив, который порой не складывался в школе. В бригаде постепенно прорастало чувство хозяина, чувство, потерянное в годы застоя. Из бригады рекрутировались школьные активисты. В бригаде внутренне переплелось нравственное и эстетическое. Техникой бригаду не бало­вали. Ее не хватало и в совхозе. Все руками. И в солнце­пек, и в непогоду.

Как внести в монотонный труд радость, наслаждение и, если хотите, искусство? Над этим пришлось ломать го­лову. И нашли к радости тропки. Полевой стан бригады — это участок, огороженный штакетником, ухоженный, зе­леный. Газоны, дорожки, спортплощадка. Два вагончика, а в них — неприхотливая мебель, разнообразные насто­льные игры, газеты, журналы, книги. В течение дня — от поднятия флага до спуска — четко чередовались труд и отдых, самодеятельность в ее незаорганизованном виде. Эстетическое в самом полевом стане — далеко не второ­степенный фактор, объясняющий привязанность ребят к этому полевому стану, маленькому парку. Труд перестал быть повинностью. Здесь зарождалась и дружба, и лю­бовь. Исчезли, в основном, противники среди родителей. Не усталыми возвращались ученики на занятия. Загоре­лыми, бодрыми, окрепшими. По масштабу работ, по эко­номическому эффекту бригады-первопроходцы, ко­нечно же, уступают сегодняшним. Только я не уверен, что нравственно-эстетическая линия, проложенная в пер-


50

51

вых бригадах, продолжается глубоко, содержательно в сегодняшних.

Мы принимали много гостей. О нас писали. Опыт шко­лы я изложил в одной журнальной публикации и в газет­ных статьях мы охотно делились своим опытом, чем и внесли свой вклад в бригадное движение по всей области. Некоторые мои коллеги пришли к научным обобщениям живой практики. Меня ждала другая форма. Бригаде Макушинской средней школы посвящены несколько строк в областном музее народного образования. По круглым датам нас приглашают на слеты членов ученических бригад. Можно гордиться, что оставили в серьезном деле след. Меня уже давно покинуло тщеславие, даже в хоро­шем смысле. Мне дороги те годы тем, что удалось невероятными усилиями, мозгом и сердцем проложить пусть еще узкую, короткую, но уже дорожку к ученичес­кой душе, найти какие-то приемы для выращивания Чело­века, не презирающего копаться в земле и тянувшегося ко всему прекрасному. Несколько десятилетий тому назад мне померещилось, что мы на маленьком пятачке, малыми силами, нередко вслепую, творим гармоничес­кую личность.

Если говорить о неудачах, то они сопровождали нас постоянно. Второгодники и ленивые — это наша Макушинская школа. И серые уроки, которые давались серыми учителями, и «урокодатели» с полным отсутствием вос­питательного таланта — и это Макушинская школа. И это со мной на всю оставшуюся жизнь. Зарубку на сердце сделало самоубийство Вали Л. Директор, не будучи вино­ватым, получил партийное взыскание. Но не в нем дело. Не может в хорошей школе при глубоком внимании к каждому ученику трагически обрываться молодая жизнь. Можно такое объяснить провалами в семейном воспи­тании, просчетами в школьном. Многое вспоминать тяж­ко. Написал о хорошем, добытом ради того (приходится повторяться), чтобы положительные результаты, как и горь­кие ошибки учли строители сегодняшней школы. Шко­ла, где дают знания и приучают к труду, школа, как дом, где царствует творчество и радость — вот цель, о которой думают, на которую работают просвещенцы 80-х годов. Пусть они не забудут тех, кто в фундамент школы конца века когда-то положил один-два кирпичика. Педагоги­ческая память должна сохранить все ценное, что возника-

52

ло в другое, трудное время. И без возможностей, откры­тых научно-технической революцией. И если через трид­цать лет, в солнечный день лета 1987 года ко мне на куро­рте бросается бывшая ученица школы и вспоминает свою школу и все доброе в ней, если многие из них тебе пишут, звонят, приходят домой, если многие из них выб­рали твою специальность, то кусочек той макушинской жизни прожит не зря. Что-то посеяно, из него что-то проросло. Школа, эстетическое воспитание, бригада, мас­терская — все отодвинуло диссертацию. И надолго. Некоторые из тех, с кем начинал вузовскую жизнь, под­нялись до докторской степени. Я же не имел никакой. И все-таки не жалею. Без Макушино не было бы всего то­го, к чему пришел в Кургане.

Между школой и вузом

Выражаясь сухо, приказом облоно переведен в Кур­ганский институт усовершенствования учителей на дол­жность заведующего учебной частью. Повысили? Да. Но за строчками приказа стоит очень сложная жизненная ситуация, с драматическими, если не сказать трагически­ми событиями. Их мог преодолеть лишь оптимизм. И веч­ные спутники человека — вера, надежда.

Ректор пединститута Алексей Алексеевич Кондращенков, надеясь, что при возникновении вакансии я перей­ду на вузовскую работу, предоставил мне комнату в сту­денческом общежитии. Одна комнатушка, без кухни, без всяких удобств. Нас четверо. Сын — студент. Сегод­ня даже представить себе не могу, как жили, как вме­щались, как работали. Но жили, работали. Институт усо­вершенствования учителей мне раньше и не снился. Все произошло случайно, неожиданно. И снова планы, мечты, диссертация куда-то отодвинулась. Будущее в тумане. Ос­тавалось только настоящее. В нем жил, адаптировался. Приходил в себя, находил новые интересы.

В новое учреждение я принес, естественно, накоплен­ный опыт, теперь уже многолетние поиски в области эсте­тического воспитания. Имея, так сказать, в руках «власть», я попытался, обобщая опыт многих школ области, наметить схему системы эстетического воспитания, системы прием­лемой, посильной для школ городских и сельских — боль­ших и малых. Разрозненный опыт сложился

53

в целостную областную программу, включающую в себя урок и разнообразную внеклассную работу. Особое вни­мание уделялось преподаванию эстетических предметов (литература, пение, рисование). Обращалось внимание учителей на возможности любого предмета в эстетичес­ком воспитании учащихся. Институт разработал методи­ческие рекомендации по эстетическому воспитанию для всех классов общеобразовательной школы. В них влился опыт замечательных учителей. Серьезное внимание уде­лялось художественной самодеятельности (хоры, драм-коллективы и т. д.). В рекомендациях не обойдена эсте­тика труда, быта и отдыха. Школы получили перечень тем для лекториев по изобразительному искусству, му­зыке, театру. Даже о скульптуре шла речь. Перечитывая свою давнюю статью «Эстетическое воспитание (из опыта школ Курганской области)»¹, ничего не преувеличивая, говоришь себе, ведь система сложилась, и она охватила всю область.

Для реализации программы в период зимних каникул решительно во всех районах области провели конферен­ции с одним лишь вопросом: улучшение эстетического воспитания учащихся. В конференциях приняли участие партийные и советские работники, ученые, деятели искус­ства. Сами конференции открыли то, чего мы не знали. Чуть не каждая школа, даже самая крошечная имела «ма­лую Третьяковку». Немало насчитывалось школ, где ста­вились спектакли. Художественная самодеятельность от­личалась высоким уровнем. Областные смотры — яркое состязание районов, демонстрация талантов. Где теперь школьные драмкружки? Где мощные хоры, куда не «за­гоняли» бы и где творилась эстетически чуткая личность?

Нет их. Итоги «развернутого наступления» на важном участке коммунистического воспитания подвели на об­ластной конференции. О ней я рассказал в статье «Воспи­тывать чувство прекрасного»². Могу сегодня с чистой совестью сказать: огромный труд многих школ, сотен учителей вырастил дерево с хорошими плодами. Потом оно, дерево, стало осыпаться. Плоды исчезли, многие

притом бесследно. Все, конечно, из прошлого нужно сохранять.

Возможно, скорее всего, «малые Третьяковки» сегод­ня выглядят анахронизмом. Телевидение ведет сегодня в лучшие музеи, на изумительные выставки и вернисажи. Перед телезрителями выступают крупные художники и квалифицированные искусствоведы. Беседы с иллюстра­циями включаются в телевизионные учебные програм­мы. Очевидно, отжили свое внеклассные часы, скажем, о художниках-передвижниках. НТР родила новые ребячьи увлечения и интересы. Поэтому не может не претерпеть изменения художественная самодеятельность. Не при­ходится удивляться тому, что сейчас чуть не каждая школа имеет вокально-инструментальные ансамбли, ди­скотеки. Одним словом, многое нужно считать пройден­ным этапом. Новое время требует новых методов, карди­нальных реформ. И все же... Ничем нельзя оправдать полную ликвидацию школьных театров, выявлявших некогда таланты и формировавших творцов.

Кто может объяснить, почему погасло творческое на­чало в труде? Почему убегают из художественной само­деятельности? Где причина того, что катастрофически убывает энтузиазм по части приобщения к прекрасному? И среди учеников, и среди учителей. Нет, не со всем сле­дует прощаться, не все следует отвергать. И главное — системный подход к эстетическому воспитанию. Пусть внедряется компьютерный клуб, но вписанный в опреде­ленную систему. В союзе с возрожденными драматичес­кими коллективами. Пусть вокально-инструментальные ансамбли, но при культивируемой любви к народной пес­не, многовековому музыкальному богатству народа.

На этапе, о котором я рассказывал, возникла, утверди­лась и получила развитие проблема кинообразования. Все дело в том, что в период работы в институте усовер­шенствования учителей возникла мысль организовать в школе кружок по изучению киноискусства. Прорва­лось бессистемно накопленное годами. После школы уже не мог обойтись без школьников. «Полигоном» явилась школа № 27 г. Кургана.

54