Явытащил набор из двух видов дактилоскопического порошка, черного и серого, которые выявили бы невидимые отпечатки
| Вид материала | Документы |
| В тени Готема |
- Наименование изделия, 59.42kb.
- Высокомолекулярные азотосодержащие органические вещества, молекулы которых построены, 51.51kb.
- Театр один из самых древних видов зрелищного искусства. Его история насчитывает более, 47.73kb.
- Лекции по дисциплине Операционные системы 2005, 453.05kb.
- Конвенция о защите черного моря от загрязнения (Бухарест, 21 апреля 1992 г.) Преамбула, 660.73kb.
- В резонансе с организмом. 3 Косметические средства Зен Спираль 5 о компании Хлавин:, 937.24kb.
- Положение IX открытого Международного фестиваля конкурса детского, юношеского и взрослого, 189.75kb.
- Сказ о «волках» и «овцах», 694kb.
- Особенности договора долевого участия граждан в строительстве жилья для личных нужд, 410.18kb.
- Урок литературы по рассказу саши черного "в лунную ночь", 85.66kb.
Стефания Пинтофф
В тени Готема
(отрывок)
Я взял свой чемоданчик с двумя видами специального порошка для определения отпечатков пальцев: черный и серый. Серый порошок применяют для темных поверхностей, а черный - для светлых. Я снял несколько отпечатков пальцев, большинство из которых были размытыми и неполными, но некоторые отлично сохранились. Я сфотографировал их так близко, насколько позволил фотоаппарат. Я стоял рядом с доктором Филдсом и знал, что для выполнения процедуры ему не понадобится много времени, основная работа будет производиться уже в морге.
«Вы собираетесь производить вскрытие трупа?», – спросил я.
«Вообще собирался, но сейчас не моя очередь, я полагаю, мне предоставят отчет о подробностях этого дела».
К моему облегчению, Джо отправился вниз, чтобы первым сообщить новости г-же Винджейт, которая еще ничего не знала про смерть Сары.
«Нам бы следовало запросить помощи», – сказал Джо. Намекая на то, что необходимо позвонить в соседнее отделение полиции в районе Ойнкерс, чтобы нам выделили дополнительных людей.
«Так ты хочешь позвонить мэру Фуллеру? Он будет рад это услышать», – добавил я.
Джо нахмурился. «Нет, он замучает нас бесполезными вопросами, на которые у нас нет ответа».
Я пожал плечами. «Вот и решение».
Но последствия скажутся на нас обоих. Мэр и Джо терпеть не могли друг друга, и я хотел понять почему. Когда возникали проблемы, Джо, как человек практичный, мог с легкостью с ними справиться, но он терпеть не мог, когда мэр был заинтересован в получении политической выгоды. Поэтому мэр уже давно не обращал внимания на протесты Джо.
Мы договорились, что члены семьи Винджейт смогут взять некоторые личные вещи, необходимые им сегодня вечером. Я не хотел, чтобы они заходили в спальню до тех пор, пока мы не закончим осмотр места преступления, иначе мы потеряем большинство следов преступления. Джо указал на противоположный угол комнаты, рядом с гостевой ванной. «Сзади расположен лестничный пролет на кухню. Я думаю, им начали пользоваться, как только из спальни стало возможным пройти в кухню».
«Хорошо. Давай оградим комнату и лестничный пролет, а завтра утром сможем там все проверить».
Нам очень повезло, что вечером в доме был свет. Винджейты были одними из первых в районе, кто установил электрическое освещение во всем доме, но лампы были установлены беспорядочно, что сильно усложнило работу с наступлением темноты. Так или иначе, я закончил работу поздно вечером.
Как только подъехала машина следователя, д-р Филдс погрузил в нее тело Сары. Я в спешке закончил осмотр комнаты. Анализ крови найденной на стенах и кровати, отличался от анализа крови, найденной на теле Сары. Я не нашел у нее большого количества вещей, как будто она приехала сюда погостить. В маленьком платяном шкафу я нашел три блузки с длинным рукавом и большими манжетами, две юбки, сшитые в темных тонах, и пару ботинок, застегнутых сбоку на пуговицы. На полке лежала современная печатная машинка «Хаммонд», рядом с которой находилась записная книжка. На обложке было написано имя Сары Винджейт, а также название – гипотеза Римана. Вся книжка была исписана различными математическими формулами и уравнениями, которые были похожи на бред.
В прикроватной тумбочке находилась пара книг: «Посланники» и «Дракула». На дне стопки журналов находились последний выпуск из серии Едита Уртона «Дом смеха» и сентябрьский «Харперс». Похоже, что Сара придерживалась общепринятых литературных взглядов. Десятидолларовая купюра выглядывала из выдвижного ящичка, в котором находилась брошюра с названием «Основной положения права голоса для женщин».
Я пролистал все книги, просмотрел каждую страничку, каждый ящик, проверил все вещи в шкафу, я залез в каждый карман, но не нашел ни письма, дневника или записки, одним словом ничего, что могло хоть как-то связать Сару с ее убийцей.
№244
Стефани Пинтофф
В тени Готэма (отрывок)
Я достал мешочек с двумя видами порошка для проявления отпечатков: черным и серым. Серый я использовал на темных поверхностях, черный – на светлых. Отпечатки проявлялись один за другим, большинство были смазанные и неполные, но некоторые сохранились идеально, четко прописывая рисунок пальца. Я сфотографировал все настолько крупно, насколько позволяла моя камера. Я держался подальше от доктора Филдса, хотя знал, что первичный осмотр не продлится долго. Основная часть его работы будет проделана уже в морге.
- Вы сами будете производить вскрытие? – спросил я.
- Думаю, да. Даже если сегодня не моя очередь по расписанию, я подозреваю, что они уступят мне право, учитывая все обстоятельства.
К моему облегчению, Джо вызвался спуститься вниз, чтобы сообщить новость миссис Уингейт, которая по-прежнему ничего не знала о смерти Сары.
- В этот раз лучше бы нам позвать на помощь, - сказал он, намекая на звонок в соседний полицейский участок в Йонкерс за подмогой.
- И майору Фуллеру тоже хочешь позвонить? Он был бы не прочь узнать об этом, - сказал я.
Он нахмурился: «Нет. Он будет только бесить нас своими тупыми вопросами, на которые нечего ответить».
Я пожал плечами: «Решай сам».
Однако это касалось нас обоих. Майор и Джо по-настоящему ненавидели друг друга, и я понимал, почему. Когда возникали проблемы, Джо подходил к ним слишком практично, он не выносил поглощенности майора мыслями о политической выгоде. Майор, в свою очередь, давно потерял терпение из-за постоянного неповиновения Джо.
Мы обсуждали, каким образом Уингейты смогут получить из дома некоторые личные вещи, необходимые им вечером, потому что я не хотел, чтобы они ходили мимо спальни, по крайней мере, пока мы не закончим тщательный осмотр, и пока не будут отмыты самые страшные следы смерти. Джо указал на площадку рядом с гостевой ванной в противоположном конце коридора: «Из кухни сюда ведет запасной ход», - сказал он, - «хотя я думаю, что семейство его регулярно использует, ведь он соединяет спальни и кухню».
«Хорошо. Тогда давай опечатаем эту комнату и главную лестницу; осмотрим их еще раз как только взойдет солнце».
Нам повезло, что в этот вечер в доме вообще был свет. Уингейты были одной из первых семей в окрестности, подключивших электричество, но светильники располагались так хаотично, что пользы от них было мало, и в доме становилось все темнее и темнее. И все же я продолжал работать почти до восьми часов.
После того как прибыл фургон окружного следователя, и доктор Филдс вынес тело Сары, я спешно закончил осмотр комнаты, потому что брызги крови на стенах и кровати выглядели так же ужасающе, как и сам ее труп. У нее было мало вещей, что типично для постояльца. Открыв маленький шкаф, я обнаружил три блузы, все - одноцветные, с широкими манжетами. Рядом находились две темные юбки и пара ботинок, вот и все. На письменном столе стояла новейшая печатная машинка фирмы Хаммонд, рядом с которой лежала тетрадь. На обложке Сара написала свое имя, а также заглавие: «Гипотеза Римана». Внутри, в каждой строчке были сплошные математические символы и формулы – все это походило на какую-то тарабарщину.
На тумбочке у кровати лежали две книги: «Послы» и «Дракула». Внизу стопки был последний выпуск «Обители радости» Эдит Уортон, а также сентябрьский номер «Харперс». Похоже, Сара разделяла современные литературные вкусы. В глубине ящика была спрятана десятидолларовая купюра, и вместе с ней – брошюра под заголовком «Общие принципы женского избирательного права».
Я пролистал каждую книгу, заглянул во все ящики, и даже во все карманы одежды, висевшей в шкафу. Но я не нашел ни писем, ни дневников, ни записок – в общем, ничего, что могло бы свидетельствовать о связи Сары хоть с кем-то, не то что с ее убийцей.
№246
Стефани Пинтоф
«Во мраке Готама»
(отрывок)
Я взял свою сумку. В ней было два порошка, выявляющие невидимые отпечатки пальцев: черный и серый. На темных поверхностях я использовал серый порошок, а на светлых – черный. Один за другим появились отпечатки, в основном неясные и неполные, но некоторые были целыми, сохраняя четко-выведенным узор подушечки всех пальцев. Я сфотографировал каждый из них, увеличивая изображение максимально, насколько это позволял мой фотоаппарат. Я держался поодаль от доктора Филдса. Я знал, что ему не потребуется много времени, чтобы сделать предварительный осмотр. Большая часть его работы будет выполнена в морге.
«Будете делать вскрытие?» – спросил я.
«Думаю да. По графику работы сейчас не моя очередь, но я думаю, мою просьбу все же удовлетворят, учитывая обстоятельства.»
К моему облегчению Джо вызвался спуститься вниз, сообщить ужасные новости миссис Уингейт, которая пока и не подозревала о смерти Сары.
«С этим понадобится подмога», – сказал он, объяснив, что собирался позвонить в соседнее отделение полиции – в Йонкерс, прибегнуть к дополнительной помощи.
«Мэру Фулеру вы тоже хотите позвонить? Он точно изъявит желание узнать о деле», – сказал я.
Он нахмурился. «Нет. Он только замучает нас бесполезными вопросами, на которые мы сами не знаем ответа.»
Я пожал плечами. «Вам решать».
Но последствия заденут нас обоих. Мэр и Джо испытывали друг к другу острую неприязнь, и я понял, почему. Когда возникали проблемы, Джо выбирал практический подход к делу; он был слишком нетерпелив, чтобы разделить озабоченность мэра в политической выгоде. Мэр же, в свою очередь, давным-давно перестал терпеть в Джо его, как считал мэр, постоянное неповиновение.
Мы обсуждали, каким образом Уингейты смогут получить из дома кое-какие личные вещи, которые им наверняка понадобятся сегодня вечером, поскольку я вовсе не хотел, чтобы они ходили по спальне – точно не сейчас, пока мы не исследуем все тщательно и не наскребем ещё ужасных признаков смерти??? Джо указал на место в противоположном конце комнаты, рядом с гостевой ванной. «Там есть задняя лестница из кухни, она ведет прямо туда, – сказал он. – Я думаю, семья ей точно чаще пользуется, она же соединяет эти спальни с кухней».
«Хорошо. Тогда давайте оцепим эту комнату и парадную лестницу; мы можем осмотреть тут все завтра с самого утра».
Нам повезло, что у нас был свет весь вечер. Семья Уингейт была одной из первых в окрУге, кто установил электрическое освещение в доме, но свет был слишком прерывист, чтобы дать хоть какое-то реальное преимущество перед нарастающей темнотой. И все же я закончил работу далеко за 7 часов.
Когда подъехал пикап следователя, доктор Филдс убрал тело Сары, я наспех закончил осмотр комнаты, поскольку пятна крови на стенах и кровати так же, как и само её тело, выбивали из колеи. Вещей у Сары было немного. Типично для человека, приехавшего погостить. Открыв небольшой шкаф, я обнаружил три блузки с длинным рукавом, простенькие, однотонные с широкими манжетами. Они висели рядом с двумя темного цвета юбками и парой ботинок, сверху застегивающихся на пуговицу. На столе стояла современная печатная машинка «Hammond», рядом с ней лежала тетрадь. На обложке Сара Уингейт написала свое имя и название: «Гипотеза Римана». Внутри каждая строка была заполнена математическими символами и уравнениями, едва ли понятными.
На тумбочке у кровати лежали две книжки: «Послы» Генри Джеймса и «Дракула» Брэма Стокера. На нижней полке стеллажа лежал выпущенный в прошлом месяце роман Эдит Уортон «Обитель радости», часть трилогии, вместе с сентябрьским выпуском модного журнала «Харпер». Видимо, Сара интересовалась популярной литературой. В щелочку у задней стенки ящика стола была протиснута десятидолларовая купюра, наряду с брошюркой под названием «Здравый подход к избирательному праву для женщин».
Я проверил каждую страничку во всех книжках, каждый ящик, даже карманы всех вещей, висевших в шкафу. Но я не нашел ни писем, ни дневника, ни записок, – одним словом, никаких личных вещей, которые могли бы объединять Сару хоть с кем-нибудь, не говоря уже о человеке, который хотел бы её убить.
N252
Стефани Пинтофф
«В тени проклятого города»
Я достал свой отличный набор, состоящий из чёрного и серого порошка для снятия отпечатков пальцев. Серый порошок я использовал на тёмных поверхностях, а чёрный предназначался для светлых. Преимущественно смазанные и фрагментарные появлялись отпечатки одни за другими, но некоторые из них, всё-таки, были полными, с чётко очерченными линиями пальцев, которые легко просматривались. Я сфотографировал их настолько близко, насколько это позволяли линзы моего фотоаппарата. С доктором Филдсом я не поехал, хотя знал, что его первичный анализ не займёт много времени. Тем более что большую часть своей работы он выполнял в морге.
«Вы будете вскрывать труп?» - спросил я.
«Надеюсь. Хотя согласно нашему графику очередь не моя, но я так подозреваю, что начальство всё-таки снизойдёт до моей просьбы ввиду сложившихся обстоятельств».
К моему облегчению, Джо заявил, что сам пойдёт вниз к Миссис Уингейт, которая до сих пор оставалась в неведении о смерти Сары, чтобы сообщить ей трагическую новость.
«В этом деле нам понадобится помощь», сказал он, объяснив, что хочет позвонить в соседний полицейский департамент в Йонкерсе для привлечения дополнительных сил.
«А мэру Фуллеру ты тоже захочешь позвонить?», - поинтересовался я. – «Он-то наверняка захочет узнать об этом происшествии».
Джо нахмурился. «Нет. Он только надоест нам своими бестолковыми вопросами, на которые мы не сможем ответить».
Я пожал плечами. «Это твоё решение».
Но последствия этого решения, скорее всего, отразятся на нас обоих. Мэр и Джо хронически не переваривали друг друга, и я понимаю почему. Когда возникают проблемы, Джо более ориентирован на их практическое решение, ему не хватает терпения заниматься политической рациональностью вопроса, на которой останавливается мэр. А мэр в свою очередь думает, что уже давно потерял терпение на то, что он называет, участившейся своевольностью Джо.
Мы обсуждали, как сделать так, чтобы этим вечером Уингейты смогли взять вещи первой необходимости, не проходя мимо этой злополучной спальни – разумеется, после того, как будет произведён полный осмотр места преступления, и наиболее отвратительные следы убийства будут вычищены. Джо указал на место напротив конца коридора рядом с гостевой ванной-комнатой. «Именно сюда все попадают, выходя с тыльного лестничного пролёта, со стороны кухни», - произнёс он. «И я думаю, что семья пользуется им гораздо чаще, так как он соединяет спальни с кухней».
«Хорошо. Тогда давай опечатаем эту комнату и переднюю лестницу, завтра с самого утра мы сможем ещё раз всё осмотреть».
Ещё нам чертовски повезло в этот вечер, что было хоть какое-то освещение. Уингейты были среди первых семей в этом районе, которые провели электричество у себя дома, но свет был установлен не везде, поэтому в сгущающейся тьме толку от него было немного. Но всё же работать я закончил уже далеко за 7 часов.
Осмотр комнаты я закончил в суетливой спешке, даже после того как Доктор Филдс увёз тело Сары в фургоне следователя. Забрызганные кровью стены и кровать наводили не меньше ужаса, чем сам труп. Личных вещей у неё было мало, что свидельствовало о том, что, скорее всего она приезжая. Открыв небольшой платяной шкаф, я обнаружил в нём три английские блузки с широкими манжетами. Там же были две тёмные юбки и пара ботинок с боковой застёжкой. На столе стояла современная печатная машинка «Хаммонд», рядом с которой лежала записная книжка, на обложке было написано имя Сары Уингейт и рядом название – «Римановская гипотеза». Внутри она изобиловала строчками математических символов и уравнений – короче полная тарабарщина.
На тумбе у кровати лежали две книги: «Посланники» и «Дракула». На них лежали последний выпуск издания Эдит Уортон «Дом радости» и сентябрьский номер «Харпер». Похоже, Сара разделяла новомодные литературные вкусы. Из заднего ящика торчала десятидоллоровая купюра и брошюра женского суфражистского движения за избирательные права под названием «Здравый Смысл».
Я перетряхнул каждую книгу, проверил каждый ящик и даже залез в карманы одежды, висевшей в шкафу, но не нашёл ничего: ни писем, ни дневника, ни каких-либо записей – в общем, не единого свидетельства о связи Сары с кем-либо, тем более с тем, кто захотел её убить.
N256
Stefanie Pintoff
В тени Готэма
Я достал свой набор с двумя видами порошков, которые проявляют невидимые отпечатки: черный и серый. Я использовал серый порошок на темных поверхностях, а черный – на светлых. Отпечаток появлялся за отпечатком, преимущественно аккуратные и разрозненные, но некоторые были полноценными с изображением каждой неровности на подушечке пальца. Я сфотографировал их все, приближая камеру насколько позволял объектив.
Я держался подальше от доктора Филдса, хотя знал, что его допрос не займет много времени. Большая часть его работы относится к моргу.
«Будете проводить аутопсию?» - спросил я.
«Думаю, да. Пока что не я назначаю расписание операций, подозреваю, что моей просьбе уделят внимание, с учетом всех обстоятельств»
К счастью, Джо объявил, что не прочь спуститься на нижний этаж, чтобы передать новость миссис Уингейт, которая пока что не знала о смерти Сары.
«Нам лучше вызвать кого-нибудь нам помочь» - сказал он, объясняя, что собирается позвонить в соседний полицейский департамент Йонкера за подмогой.
«Может тебе пригодится телефон мэра Фуллера? Ему будет интересно услышать обо всем» - сказал я.
Он нахмурился.
«Нет. Он нас беспокоит бесполезными вопросами, на которые у нас нет ответов»
Я пожал плечами:
«Сам решил»
Последствия в любом случае отразятся на нас обоих. И мэр и Джо друг друга категорически не любят, и я начал понимать почему. Когда возникали проблемы, Джо их решал практично; ему не хватало терпения на свойственное мэру беспокойство о политической составляющей. Со своей стороны, у мэра давным-давно закончились душевные силы мириться с тем, что он называл фирменным неподчинением Джо.
Мы обсудили, каким образом Уингейтсы могут забрать кое-какие личные вещи из дома на этот вечер, поскольку я не хотел, чтобы они проходили через эту спальную – по крайней мере пока мы не закончим тщательное обследования и не будут соскоблены самые нелицеприятные следы смерти. Джо показал на пространство в другом конце холла рядом с ванной для гостей.
«Там есть лестница с кухни, которая ведет сюда» - сказал он – «Думаю, семья ей пользуется чаще всего, потому что она спальни с кухней соединяет»
«Хорошо. Тогда давайте оцепим эту комнату и парадную лестницу. Завтра утречком снова осмотрим»
Нам повезло, что на протяжении вечера у нас был свет. Уингейтсы числились среди немногих семей в этом районе, которые установили у себя дома электрическое освещение, при этом каждая лампочка была установлена так далеко от другой, что освещение выходило слабым, на фоне сгущающейся темноты. Тем не менее я продолжал работать пока не перевалило далеко за семь вечера.
После того как появился фургон окружного следователя, а доктор Филдс убрал тело Сары, я торопливо закончил осмотр комнаты, потому что кровавые пятна на стенах и кровати тревожили так же как и сам труп. Ее пожитки были скудными, типичными для гостя. Открыв маленький гардероб, я обнаружил три блузки, каждая с пышными манжетами. Они висели рядом с двумя темными юбками и парой ботинок, застегивающихся сбоку. Там на рабочем столе стояла еще новомодная печатная машинка Хаммонда, поблизости от которой лежала записная книга. На ей поверхности, Сара Уингейт написала как и свое имя, так и название – «Риммановская гипотеза». Внутри строчка за стройкой были заполнены математическими символами и уравнениями, которые смотрелись не более чем тарабарщиной.
На тумбочке возле кровати лежало две книги: «Послы» и «Дракула». В низу стопки помещался выпуск «Дома радости Эдит Вертон», датированный прошлым месяцем, а еще сентябрьский номер «Харперс». Сара, по всей видимости, разделяла массовые предпочтения в литературе. В задний ящик шкафа были затолканы десять долларов, а месте с ними – памфлет, озаглавленный «Общепринятое восприятие женской борьбы за права».
Я искал между страницами книг, в каждом ящике и даже в карманах каждого предмета гардероба, находящегося в чулане. Но я не нашел ни писем, ни дневника или записок, словом – ничего, что бы связало Сару с тем человеком, который хотел её убить.
N257
В тени Готэма
(отрывок)
Я вытащил свой набор, содержащий два вида мелкого порошка, который сможет проявить невидимые отпечатки пальцев: серый и черный. Я использовал серый порошок на темных поверхностях, и черный порошок на светлых. Появлялся отпечаток за отпечатком, большинство размазанные и частичные, но некоторые были целые, с каждой очерченной линией пальца. Я сфотографировал их все, приближая настолько близко, насколько мне позволяла линза. Я избегал доктора Филдса, хотя я знал, что его первоначальный осмотр не займет много времени. Большая часть его работы была бы сделана в морге.
«Вы будете проводить вскрытие?» - спросил я
«Я ожидаю это. Пока не наступила моя очередь дежурить по расписанию, я подозреваю, они почтут за честь мою просьбу, учитывая обстоятельства»
К моему облегчению, Джо известил, что пойдет вниз и расскажет новости мистеру Вингейту, который остается не осведомленным о смерти Сары.
«Нам бы лучше позвонить за помощью по этому поводу», - сказал он, объясняя, что он планировал позвонить в соседний полицейский отдел в Янкерсе как дополнительный ресурс.
«Хочешь также позвонить мэру Фуллеру? Он бы хотел услышать об этом»,-сказал я.
Он нахмурился. «Нет. Он будет только беспокоить нас бесполезными вопросами, на которые у нас нет ответа»
Я пожал плечами. «Это твое решение»
Но последствия повлияют на нас обоих. Мэр и Джо сильно не нравятся друг другу, и я пришел понять почему. Когда возникают проблемы, Джо был с практическим нравом в своем подходе к занятию ими; у него было мало терпения для озабоченности мэра политической целесообразностью. На его долю, мэр давно потерял терпение, что он рассмотрел как неповиновение Джо.
Мы обсуждали, как Вингейты могу восстановить некоторые личные предметы из дома, которые могут немедленно им немедленно понадобиться этим вечером, для того, что я не хотел, чтобы они проходили мимо этой спальни – конечно, пока мы не закончим с полной экспертизой, и пока ужасные признаки смерти не будут уничтожены. Джо указал на область в противоположном конце холла гостевой ванны. «Там есть лестничная клетка от кухни, которая поднимает их прямо туда», - сказал он. «Я ожидаю то, что семья пользуется этим часто, в любом случае, с тех пор, как она соединяет эти спальни с кухней»
«Хорошо. Тогда давайте загородим комнату и переднюю лестничную клетку; мы можем осмотреть это завтра снова, с первым лучиком света»
Нам очень повезло со светом этим вечером. Вингейты, были первыми, среди тех семей, которые установили электрический свет в доме, но каждый отдельный свет был помещен так спорадически, чтобы показать настоящее преимущество над вечно растущей темнотой. Однако я продолжал свою работу до тех пор, пока не перевалило за семь. После того, как прибыл фургон графского коронера, и доктор Филдс удалил тело Сары, я закончил осмотр комнаты в спешке, так как брызги крови на стенах и на кровати были почти также тревожны как сам труп. У нее были запасные вещи, что характерно для посещающего гостя. Открыв платяной шкаф, я обнаружил 3 английские блузы, каждая была простой с большими манжетами. Они были рядом с двумя темноокрашенными юбками и парой ботинок, застегнутых сбоку. На полке была современная Хэммондская пишущая машинка, рядом с которой была записная книжка. На ее обложке Сара Вингейт написала свое имя, так же как и заголовок – Гипотеза Римана. Внутри, строка за строкой была исписана математическими символами и уравнениями, напоминающими сплошную тарабарщину.
На тумбочке у кровати лежали 2 книги: Послы и Дракула. Внизу на стеллаже лежал сериализованный отдельный выпуск Дома радости Эдита Уортона прошлого месяца, также как и сентябрьский выпуск Гарпер. Сара, казалось, разделяла современные литературные вкусы. Десять долларов пихнули в заднюю часть ящика, так же как там была брошюра под названием Здравый Смысл для Женского Избирательного права.
Я проверил между страницами каждой книги, в каждом ящике, и даже в карманах каждого кусочка одежды, висящего в чулане. Но я не нашел ни одного письма, дневника или записки – короче говоря, никакой личной зацепки, которая соединяла Сару с кем-нибудь, намного меньше с человеком, который хотел ее убить.