Geum.ru

Записки полярного летчика

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   16

Весьма сожалею, но на дворе преддверие зимы, она наступит через несколько дней. Светлого времени суток, если его можно так назвать, всего два часа, а ближе к полюсу уже стоит полярная ночь. Промежуточных баз у меня нет. Все горючее, заброшенное на лед в летний период, мы уже отработали, большая часть льдин, на которых были посадочные полосы подскока, разрушены осенним сжатием льдов, надо искать новые. Извините, помочь ничем не могу, инструкции мне запрещают в это время года полеты на Северный полюс. Это связано с большим риском потери материальной части и экипажей. Могу пообещать, что ваше оборудование будет доставлено на полюс будущей весной, месяцев через семь - восемь!

– Василий Львович, не я вас прошу, это просьба Российской академии наук. Это уникальное оборудование позволяет не только отслеживать погоду в автоматическом режиме, но и фиксировать жестокое излучение Солнца, размеры так называемой озоновой дыры в атмосфере. Кроме того, у вас для полетов в ночных условиях будет надежный радиомаяк. Вы только подумайте, какие преимущества для вас, – вы знаете погоду, силу и направление ветра, степень электромагнитных возмущений в ионосфере, прогнозируете радиосвязь, осуществляете проводку самолетов в этом секторе Арктики. Любая аварийная ситуация, любая вынужденная посадка будет у вас на контроле. Станция позволит вам пеленговать место нахождения любой воздушной цели. Чем больше говорил ученый, тем больше в душе генерала росло желание как-то помочь ему. Знать погоду на Северном полюсе, осуществлять пеленгацию и проводку самолетов во время полетов во льдах было его заветной мечтой, голубой мечтой всех полярных летчиков, летавших во льдах вслепую. Но руководитель экспедиции сомневался в случае неудачи полета, катастрофы и потери автоматической станции ему грозило разжалование и большие неприятности. «Надо что-то придумать, посоветоваться с летчиками, уговорить их слетать к Северному полюсу», – думал он, глядя на московского гостя.

– Мне надо подумать,– сказал Крутой, давая понять, что прием окончен. Вызвав дежурного, он приказал: – Определите на постой нашего гостя Андрея Павловича в девятую палатку к экипажу Дикунова, пригласите ко мне капитана Стеригущего. Через несколько минут дверь распахнулась, в кабинет вошел затянутый в ремни портупеи капитан. Вскинув руку к виску, отдавая честь, он готов был отрапортовать о своем прибытии.

– Вольно, вольно, капитан, садись. Доложи мне результаты проверки нового экипажа, – приказал генерал.

– Проверка показала полную лояльность всех летчиков политике партии и правительства. Более того, в ходе разговоров они рассказали, что у Дикунова в период его командировки родился ребенок, сын, которого он еще не видел.

– Вы считаете этого достаточным? – спросил генерал.

– Нет. В бане лейтенант Борзяткин Евгений при попытке спровоцировать экипаж на антисоветские разговоры чуть не был избит летчиками. – Видя, как вытягивается от удивления лицо генерала, капитан продолжил: – Он спросил, нет ли желания перелететь в Канаду. В ответ все без исключения угрожали выбить зубы, а командир предупредил, что за такие разговоры его могут убить.

– Что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, – усомнился генерал.

– Нет, товарищ генерал. Я несколько раз прослушал запись разговоров, все говорили искренне, узнать о том, что мы их проверяем, они не могли, не было времени. После инструктажа летчики сразу пошли в баню, возвращаясь, зашли ко мне, пожаловались на лейтенанта Борзяткина, я их успокоил, обещал принять меры, – улыбаясь, доложил оперативник.

– Хорошо, капитан, давай обговорим, кого посылать к Северному полюсу. Прилетел Метельский Андрей Павлович, доктор технических наук, член Российской академии наук для доставки на полюс автоматической метеорологической станции.

– Я в курсе, получил телеграмму своего ведомства. Ему надо помочь, он не все договаривает, эта станция имеет отношение не только к погоде. У меня приказ лично участвовать в этой операции.

– Вот как? Тогда давай обсудим, какой экипаж полетит.

– Я думаю, надо отправить Дикунова, его экипаж почти год садился вслепую на дрейфующий лед. Кроме того, еще не испорчены ленью службы на дрейфующей станции, рвутся в дело.

– Вы готовы дать им разрешение на полет?

– Да прямо сейчас, – без колебаний ответил особист.

– Вот и славно, завтра я дам согласие на полет к полюсу этому ученому, как его?

– Метельскому Андрею Павловичу, – подсказал капитан.

– Дикунову передайте, чтобы зашел к нам, в оперечасть, если увидите его.

– Конечно, увижу, завтра утром будет у меня вместе с Метельским. Полярная ночь на дворе, надо поторапливаться с проведением операции полета на полюс.

Утром после подъема Метельский вошел в крошечную приемную генерала. Сидевший за столом дежурный офицер сказал: – Проходите, Василий Львович ждет вас. – Он встал, открыл дверь кабинета, доложил: – К вам Метельский Андрей Павлович, товарищ генерал.

– Проси, я его жду, – приказал тот.

– Проходите, садитесь, не буду спрашивать, как вы провели ночь, дрейф занятие довольно скучное и аскетичное, не до удобств.

– Что вы, товарищ генерал, я отлично выспался, хотя, должен признаться, в меховой полости я ночевал впервые. Я повторяю свой вопрос, вы готовы дать свое согласие на полет к Северному полюсу?

– Да, Андрей Павлович, вы меня уговорили, но я ставлю несколько условий.

– Согласен на любые условия! – не сдавался гость.

– Первое – вы пишете расписку, что всю ответственность за оборудование станции во время транспортировки к Северному полюсу берете на себя. Я и мои пилоты не должны нести ответственности в случае его утраты в силу погодных условий.

– Хорошо, я согласен, – немного подумав, сказал ученый.

– Второе условие – вы уговариваете экипаж на этот полет. Инструкции категорически запрещают такие полеты на одном одномоторном самолете. Минимум их должно быть два. Но у меня сейчас на СП всего два борта. Сами понимаете, что послать сразу две машины к полюсу я не могу. В любом случае одна должна остаться на станции, на случай проведения спасательных работ.

– И это условие я принимаю, думаю, что до спасательных работ не дойдет. Что еще?

– Последнее – этот полет не запланирован в графике работы нашей станции. Горючее строго лимитировано, поэтому Российская академия наук должна компенсировать мне расход авиационного горючего, скажем, семь тонн и триста литров авиационного масла. Пусть вас не удивляют эти цифры. Придется самолетом забрасывать горючее на два промежуточных аэродрома, плюс аварийный запас топлива.

– Василий Львович, я вас отлично понимаю, поэтому принимаю ваши предложения безоговорочно. Когда я могу побеседовать с экипажем о начале работ? Кого вы намерены отправить в полет к полюсу?

– Если вы не возражаете, прямо сейчас, согласован полет экипажа Дикунова Валерия, с которым вы провели эту ночь.

– Отлично, парни неразговорчивые, но чувствуется богатый опыт, отдыхать будем потом, скоро наступит полярная ночь, тогда и отдохнем. Приглашайте своих орлов.

Генерал нажал кнопку на пульте связи, ему сразу ответили:

– Дежурный Гаврилов слушает вас, Василий Львович.

– Свяжитесь с девятой палаткой, пригласите летчиков, – приказал он.

Изнывавшие от вынужденного безделья летчики не могли найти для себя занятие. Почти год они летали во льдах каждый день, во время посадок помогали ученым в исследованиях, весь день трудились не покладая рук. На дрейфующей станции за три дня поработали один час, во время приемки самолета. Технику принимали тщательно, проверив работу всех узлов и агрегатов, совершили несколько пробных полетов вокруг льдины, на которой дрейфовала станция «Северный полюс».

– От такой кошачьей жизни скоро жиром заплывем, начнем, как волки, выть на луну от безделья. Как тут летчики выдерживают пытку бездельем годами?! – возмущался Андрей.

– Совершенно с тобой согласен, это какая-то пытка, так к весне и летать разучимся,– вторил ему Яшин.

– Успокойтесь, ребята, генерал обещал неделю отдыха, потом загрузит работой, – успокаивал их командир.

– Как же, загрузит! За три дня ты слышал, чтобы кто-то запускал самолетный мотор, на станции два самолета, они не летали. Скука беспросветная, не нужны мне арктические надбавки, у меня от безделья мозг разжижается, – серьезно сказал Рыбаков, бережно поглаживая свою голову. Молчавший динамик неожиданно для всех ожил и мужским голосом распорядился:

– Говорит дежурный по станции! Внимание палатке девять, экипаж Дикунова срочно приглашается в балок генерала. Повторяю, экипажу Дикунова в полном составе явиться в балок генерала.

– Вот и накаркали приключений на свою ж… – смеясь, сказал командир, – собирайтесь быстрей, умники. – Подшучивая друг над другом, посмеиваясь, летчики подошли к жилищу генерала. Каждый прокрутил в голове события последних дней, проанализировал свои действия и был уверен, что ругать его не за что. – Товарищ генерал, экипаж Дикунова по вашему вызову явился! – доложил командир.

– Прошу всех садиться, – радушно пригласил Крутой. Когда все сели, он представил сидевшего у стола мужчину: – Знакомьтесь, это доктор технических наук, член Российской академии наук Метельский Андрей Павлович. В свою очередь, представляю вам полярных асов, отлетавших без происшествий год на дрейфующих льдах арктического бассейна: это командир экипажа Дикунов Валерий Викторович, второй пилот и штурман Рыбаков Андрей Трофимович и бортмеханик Яшин Константин Иванович. – Сидевший за столом мужчина встал и сказал:

– Мы уже знакомы по палатке, теперь отличная возможность познакомиться ближе в совместной работе.

Глядя на ученого, Валерий подумал: «Готов поклясться своей головой, что нас будут вербовать на выполнение какого-то задания. Хорошо было бы слетать к Северному полюсу, в это время туда еще никто не летал».

Словно читая его мысли, новый знакомый с ходу взял ситуацию под контроль:

– Товарищи пилоты, я предлагаю вам принять участие в опасном, но очень важном для страны мероприятии. На дворе скоро установится полярная ночь, но вся российская наука в моем лице обращается к вам с большой просьбой слетать на Северный полюс, забросить на макушку земли автоматическую астрометеорологическую станцию. Она оснащена мощным радиомаяком, вам не надо говорить, что такое полеты в условиях полярной ночи по радиомаяку, – это проводка всех воздушных судов в арктическом бассейне, спасение попавших в беду экипажей самолетов и экспедиций. Наконец, это постоянная возможность ознакомления с метеоусловиями на полюсе, этой самой главной «кухне» погоды. Нужно ваше согласие, генерала Крутого я уже уговорил. Я обещаю, что после полета каждый из вас получит по месячному окладу с полярными надбавками в качестве премии, плюс оплата всех дней работы по двойному тарифу! Я полагаю, это достойная плата героям арктического неба!

– Это все хорошо, но инструкции запрещают одиночные полеты одномоторных самолетов над дрейфующим льдом. Нас будет страховать второй экипаж? – спросил Дикунов. Он видел, как по лицам ученого и генерала пробежала тень, сразу понял, что им придется эту работу выполнять одним, на свой страх и риск. Ученый не успел открыть рта, взмахом руки его остановил Дикунов: – Уже ясно, что лететь нам придется одним, пользуясь, случаем ставлю условие: экипаж не отвечает за исход полета в случае отказа материальной части самолета! Нам эта ответственность совсем ни к чему, мы два дня назад приняли самолет и не знаем, на что он способен.

– Хорошо, я согласен, в приказе о полете на Северный полюс будет оговорено это условие так же, как и выплата страхового возмещения близким в случае гибели кого-то из вас. Более того, хочу вас успокоить – от первого полета до последнего я буду вас сопровождать!

Дикунов вопросительно посмотрел на летчиков, увидел довольную улыбку Рыбакова и Яшина, кивнувшего головой в знак согласия, сказал:

– По рукам, Андрей Павлович, – они пожали руки.

– Вот и хорошо, я рад, что вы согласились помочь нашей науке, приступайте к реализации программы, – благословил всех генерал, – если вы не возражаете, Андрей Павлович, я оставлю вас жить вместе с экипажем в девятой палатке.

– Я буду только рад жить вместе с экипажем, спасибо вам, Василий Львович, за понимание и разрешение проблем российской науки.

Вернувшись в палатку, экипаж остаток дня провел за разработкой плана полета к полюсу. Когда все расчеты были готовы, Дикунов изложил его Метельскому:

– Андрей Павлович, нам потребуется создать во льдах два промежуточных аэродрома, на них мы забросим по полной заправке горючего и масла, нужны три радиомаяка, арктическая палатка, меховые спальные мешки, аварийный запас продуктов не менее чем на двадцать дней, аварийная радиостанция. Сделаем закладки продуктов на промежуточных аэродромах на всякий случай. Когда все будет готово, мы сможем лететь.

– Дайте мне все расчеты и готовьте самолет, завтра вылетаем для оборудования промежуточного аэродрома.

– Где вы так быстро возьмете все, что требуется? – изумился Дикунов.

– На складе экспедиции, кроме того, завтра утром ваш самолет будет загружен бочками с горючим на тысячу килограммов, канистрами с маслом и продуктами. Я думаю, что для слепой посадки на льдину вполне приличная загрузка, – ответил ученый, и пилоты согласились с ним. Метельского долго не было, вернулся в приподнятом настроении, увидев, что экипаж не спит, скомандовал:

– Для всех отбой, завтра на шесть часов договорился, чтобы подсветили полосу, полетим в разведку!

Утром он всех поднял в пять часов, привел в столовую, после завтрака экипаж направился на аэродром. Самолет был заправлен под пробки, в салоне стояли шесть двухсотлитровых бочек с бензином и канистры с маслом. Быстро осмотрев самолет, экипаж разместился в нем и попросил разрешения на взлет. Диспетчер взлет разрешил, вдоль посадочной полосы вспыхнула цепочка огней, самолет, набрав скорость, оторвался от земли и улетел в чернильную тьму. Ориентируясь по магнитному компасу, командир взял курс на Северный полюс. Через два часа полета небо стало пепельно-черным, экспедиция влетела в зону полярной ночи, где солнце в это время неспособно рассеять тьму.

Погода сжалилась над летчиками, легкая облачность висела в небе, дул небольшой боковой ветер, звезды и сполохи Северного сияния освещали им путь. После трех часов полета командир приказал отстреливать ракеты и смотреть за борт, искать подходящую льдину пакового льда, не подвергшуюся большим разрушениям за короткое полярное лето. Подсвечивая ракетами, самолет начал снижение.

– Командир, справа тридцать, подходящая льдина, – доложил лежавший у нижнего блистера Яшин. Валерий довернул самолет, продолжил снижение. В свете подвешенной на парашюте ракеты увидел, что на льдину можно сесть, средняя часть не имела торосов, вся она производила впечатление прочности и надежности.

– Заходим на посадку, всем смотреть след! – приказал Дикунов по внутренней связи. Экипаж начал снижение, пытаясь определить направление ветра по поземке, неожиданно за торосом они увидели лежащего на льду белого медведя, который скреб когтями лед. Присмотревшись, Яшин увидел метрах в ста от него лунку нерпы, из которой торчала любопытная морда, украшенная густой шерстью, с усами и бусинками глаз.

– Командир, прошли трещину, видел лунку нерпы, – доложил он.

– Смотреть всем, снижаюсь до касания, – приказал командир, и все услышали скрип лыж, давивших спрессованный снег.

– След сухой, след сухой, след сухой, – докладывал Яшин.

– Будем садиться, всем приготовится, уходим на разворот! – приказал Валерий. Он вывел машину на начало следа и начал сбрасывать газ, вытягивая на себя сектор газа. Неожиданно самолет стал проваливаться лыжами в снег, плавный бег сменился рывками, как будто он налетел на препятствие, лыжи при этом жалобно скрипели и стонали. Ракета качаясь на парашюте догорала.

– Под лыжами вода, взлетаем, – закричал механик, Валера быстро отодвинул сектор газа от себя, увеличил шаг винта, самолет, не потерявший скорости, взревел двигателем и начал отрываться от снега. Все облегченно вздохнули, прилипли к окнам. Командиру стало страшно, в следах, которые лыжи оставили на снегу во время посадки, чернела проступающая свинцовая вода.

– Что это было, почему не садимся? – тронув за плечо лежавшего на полу механика, закричал Метельский. Яшин отодвинулся и сделал жест посмотреть вниз. Припав к блистеру, тот увидел полосы темной воды, разливавшиеся по снегу по следу лыж самолета, и зябко съежился. В глазах ученого потемнело, волосы зашевелились на голове. Он понял, что все находились на волосок от гибели.

Только через полчаса удалось отыскать подходящую льдину и сесть на нее, визуальное обследование показало ее надежность. Десять бочек с бензином, все канистры с маслом были быстро выгружены из самолета, составлены в круг, на них поставлены две бочки, топливо из которых слили в баки самолета, а на самый верх был водружен радиомаяк. В пространство между бочками уложили запас продуктов на семь дней, прикрыв его промасленным брезентом. Яшин принес канистру и налил на бочки и брезент масло.

– Для чего вы это делаете? – удивленно спросил ученый.

– Надо отбить у белых медведей желание воспользоваться нашими запасами. Масло отобьет запах продуктов и вероятность того, что их не сожрут медведи, намного увеличится.

Самолет благополучно взлетал и лег на обратный курс, штурман провел расчеты и доложил, что находятся в шестистах километрах от базы. Настроение было приподнятое, все радовались, что первый рейс закончился удачно. Ночь не была помехой полету, на станции работал радиомаяк, по нему экипаж вывел самолет на посадочную полосу. Во время посадки по их просьбе ее подсветил диспетчер. Подрулив к складу, дождавшись, когда остановится винт, командир сказал:

– Поздравляю всех с первым удачным полетом, первый был хорошим, остальные должны быть такими же!

– Салон самолета огласился криками «ура», все радовались удачному началу операции.

– Завтра к четырем часам утра самолет должен быть загружен полутора тоннами горючего и сорока литрами масла, – распорядился Метельский. Участников экспедиции плотно накормили, поставили перед ними стаканы со сладким компотом. Запасливый Андрей Павлович налил из висевшей у него на поясе фляжки своим спутникам по полстакана спирта. Он предложил тост: – Давайте выпьем за успешный исход безнадежного дела. – Сдвинув стаканы, дружно выпили, спирт грел полярников, разливаясь по жилам огненной волной. Промерзшие за время полета в не отапливаемом салоне АН-2 тела начали отогреваться, меховая одежда мало спасала от холода, так как все были ограничены в движениях.

– Андрей Павлович, а почему вы так сказали? – спросил Яшин по дороге в палатку.

– Есть у меня один друг, с которым мы съели не один пуд соли, это его поговорка, когда удается выпутаться из безнадежной ситуации, он всегда ее вспоминает. Мы ведь не погибли сегодня, а могли, вот и успешный исход безнадежного дела, понял, философ? – засмеялся ученый.

– Понял, хорошая поговорка, возьму в свой лексикон.

Проснувшись в четыре утра, все услышали за палаткой свист ветра, руководитель полетов дал отрицательный ответ:

– Ветер боковой, двадцать пять метров в секунду с последующим усилением, выпустить в полет не могу, на сегодня отбой полетов!

– Но нам надо, срочно лететь, вы понимаете срочно забросить на льдину горючее! – пытался доказать ему Метельский, но тот и слушать не хотел.

– Соедините меня с генералом Крутым, немедленно! – потребовал ученый.

– Да что вы, он еще спит, мне нагорит, что я его побеспокою в это время, – стал испуганно оправдываться руководитель полетов.

– Вы меня только соедините, разговаривать я буду сам! – настоял ученый. Дежурный набрал номер, дождался, когда в трубке пошли длинные гудки вызова, передал ее Метельскому.

– Алло, кто звонит, я слушаю, – раздался сонный голос генерала.

– Василий Львович, это Метельский. Извините, что разбудил вас, но нам диспетчер не дает вылета. Скажите ему о нашем соглашении, и чтобы он впредь не мешал моей работе.

– Дайте трубку, сейчас все уладим, – сонно сказал Крутой.

– Терентьев слушает, товарищ генерал.

– Слушаешь, это хорошо! В следующий раз самолет Дикунова выпускать в любую погоду, вся ответственность за безопасность полетов лежит на экипаже.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – диспетчер положил трубку. – Давайте свою полетную карту, куда вы летите сегодня? – Списав маршрут полета, еще раз сверив его с полетной картой, дал разрешение на вылет, прозвонил в балок дизелистам, и самолет взлетел по подсвеченной полосе под веселое тарахтение экспедиционного дизеля. В непроглядной ночи летчики без особого труда отыскали радиомаяк, посадили машину на лед, подогнав к бочкам, залили в пустые баки горючее, самолет вновь взлетел и взял курс на Северный полюс.

– Что происходит, почему так темно? – забеспокоился Метельский, прокричав на ухо Яшину. Тот стал рассказывать, что в этих широтах солнце взойдет только летом следующего года. Ровно пел мотор самолета, командир с тревогой смотрел на полетные часы, по его расчетам они находились в районе полюса. Надо было подобрать льдину по размеру и садиться на запасной аэродром.

– Осветить лед, – приказал он, но подходящей льдины отыскать не удавалось.

– Как на грех даже глаз не на что положить, всем смотреть за борт, искать льдину, пора садиться, – приказал Валера.

– Командир, гляди, какая красавица прямо по курсу, большая и, видно, крепкая, – разглядев льдину в свете ракет, сказал Рыбаков.

– Держи курс на льдину – приказал ему Дикунов, – я попытаюсь визуально осмотреться. Костя, приготовь ракеты, высветишь когда снизимся.