Странная книга. Совмещает очень многое. Проницательность. Острый юмор. Искренность. Флёр романтичности. Грусть от происходящего в современном мире. Ностальгию по былым законам чести
| Вид материала | Книга |
- Еще о физическом развитии и здоровых зубах Вопросы, вопросы, вопросы, 1974.36kb.
- Лингвистический аспект подготовки современных управленческих кадров в России, 88.11kb.
- Катастрофическое сознание в современном мире в конце ХХ века, 4844.9kb.
- О венецианским каналам влюбленных, самую большую в мире гостиницу mgm grand, средневековый, 486.6kb.
- Лимерик, 25.95kb.
- Авторские программы тренингов по закупкам, 626.64kb.
- Никитина Л. А. Резервы здоровья наших детей, 3101.9kb.
- Уроки коммуникативной истории человечества и их значение в современном мире, 30.28kb.
- Задачи: 1 ознакомиться с понятием перевода в современном мире; 2 рассмотреть классификацию, 301.13kb.
- А. Н. Леонтьев "деятельность. Сознание. Личность" предисловие автора эта небольшая, 2356.73kb.
XXXXXXXXXIV
Виктора подняли очень рано. На траве крупными каплями дрожала роса, а сами бандиты недовольно ёжились и никак не могли прозеваться. Его повезли к лесу и, как он и предполагал, приказали ему показывать дорогу к месту встречи, которое изменить нельзя. Так как они были на джипе, они поехали по единственной, но песчаной дороге, по которой могли проехать только трактора. Так они оказались в лесу с видом на конопляное поле. Там они устроили что-то похожее на засаду и наблюдательный пункт одновременно, а Виктора приковали к дубу.
В это время одухотворённый квартет пробирался сквозь валежник, кустарники и низко опущенные ветви деревьев к заветной своей конечной цели, без посредников, напрямую. Шалтай преподавал уроки мастер-класса по высшей философии, чем держал мозги остальных трёх в постоянном напряжении. Он говорил:
- К высшему могуществу, абсолютной свободе или высшему божеству есть два пути. И оба они лежат через эстетику, то есть, через очень высокую частоту вибраций и очень низкую. Высокая частота вибраций имеет свойство пронизывать более низкие частоты и оказывать на них воздействие. Низкие же частоты не могут повлиять на высокие, они могут их лишь заглушить. Представьте картины Сурикова или Микеланджело и сравните с картинами Босха и Сальвадора Дали. И тут и там эстетика. Но там реализм, а здесь сюрреализм. С одной стороны эстетика, красота, гармония, с другой – уродство, дисгармония, извращение вкуса. Но те и другие картины одинаково притягивают внимание. Одни картины приводят в трепет высокие чувства, другие низкие. По какому пути идти – выбор каждого. Во вселенной на самом деле нет понятия добра и зла. Есть понятие баланса между добром и злом, если уж пользоваться этими понятиями. Фелонцы, кстати, так до конца и не поняли, почему в их контролируемой вотчине образовалось нечто противоположное тому, что они насаждают своими шаблонами поведения. На самом деле мудрые души стали добавлять в их застолблённые программы волны эстетики и тем самым сводят к нулю всю их кропотливую работу.
- Это как? - не выдержал Костик.
- Ну, конструкция их программ, если рассуждать наипримитивнейшим образом, такова: ты на самом деле умный, а тебе свыше вбивают, что ты дурак, пока ты действительно не начнёшь валять дурака. А суть наших программ диаметрально противоположная: если ты на самом деле дурак, мы вбиваем тебе, что ты умный, пока ты не начнёшь хорошо играть в шахматы или поражать всех своим воображением. Всё на самом деле просто – находи хорошее в плохом и усиливай его до невероятных размеров. Пронизывай эстетическими волнами его позитивные, созидательные намерения, делай всё так, чтобы он хотел быть лучше, но ни в коем случае не заставляй его, ибо это уже совершенно другие волновые характеристики. Фелонцы в начале девяностых планировали развязать территориальные и междоусобные войны, вкладывая в уста предсказателей и астрологов провокационные заявления. Знаменитая на весь мир баба Ванга, к примеру, заявила о том, что в 2007 году начнётся война России с Китаем, и что Дальний Восток отойдёт китайцам. Но президент сказал: «Китайцы – молодцы!» и энергетика войны сдвинулась на Пакистан.
- О, как! Почему вы не надоумите сербов сказать натовцам: «Молодцы, сукины дети, хорошо отбомбились кассетными бомбами! А теперь отдайте нам Косово!» - поёрничал Пётр.
- Так нет, в том-то и дело, что борьба продолжается. Где пусто, а где густо. Жизнь идёт то криво, то прямо, то полосами, то шашечками, но главное видеть что? – Тен-ден-цию! Тен-ден-цию! – назидал Шалтай, возомнив о себе космическо-вселенского гуру.
- По крайней мере, я вижу, что и у них неплохо получается: Афганистан, Ирак, Югославия….
- А могли бы быть ещё и Иран, и Белоруссия с Кубой…. – грустно заметил Юрий.
Лес располагал. Пели птички. У всех возникло спонтанное желание упасть на опушке и, наслаждаясь запахами хвои и травы зверобоя, запрокинуть голову в прогал утреннего неба и всмотреться в него до боли в глазах ещё и ещё раз; проникнуть в его глубинную голубизну и пофантазировать на предмет фелонцев и маркабианцев; спроецировать ход дальнейших событий вокруг, на самом деле такой беззащитной, но чертовски притягательной планеты Земля и уснуть сладким сном грудного младенца, но! Никто об этом даже не заикнулся.
Костя с Шалтаем не заметили за своей горячей беседой, как они ушли далеко вперёд, и Пётру представилась возможность поделиться с Юрием своими сомнениями.
- Слушай, Юрок. Вот он говорил всё про эстетические волны, да про непротивление злу насилием. Это ведь чистой воды христианство, да и другие религии. И вроде это укладывается в антифелонские схемы по освобождению человечества из пут. Может показаться, что эти ребята здорово стали трансформировать фелонские наработки, типа «столкни лбами» в «возлюби ближнего своего». Но ведь есть масса примеров, где религиозные догмы и постулаты используются во вред человечеству. Возьмём крестовые походы, возьмём насаждение православия огнём и мечом, да и вообще…. Есть сведения, что христианство – это внедрённый имплант с целью порабощения. Тахтамыш Москву спалил из-за веры людей в то, что целующий крест не может соврать. А испанские конкистадоры, выйдя на берег земли инков, держали впереди себя библию и где сейчас инки?
- А тот, от кого ты всё это слышал, не говорил тебе случайно, что он там был, - на всякий случай поинтересовался Юрий.
- Говорил, - ошарашено ответил Авдеев. – А… А откуда ты знаешь?
- Да всё оттуда. Я ведь тоже там был. И тоже проходил практику… как и ты., коллега!
- М-да. Мир тесен, - только и выговорил Пётр и погрузился в молчание.
- Меня смущает одно обстоятельство, коллега. Ты когда-нибудь фантастику читал?
- Да читал, конечно. Но тут, понимаешь, бывают такие случаи почище самой крутой фантастики.
- Понимаю. И ты все эти случаи держишь в уме, то есть, можешь вспомнить, так?
- Ну, пока что мне не отшибали память электрическим импульсом.
- Понятно. То же касается и меня. К тому же он заимствовал из моего банка памяти часть лексики, которой пользуюсь только я.
- Кто, Шалтай?
- Кто же ещё.
- И что из этого следует?
- Это может быть всё наведённой индукцией. Он считал с нас фантастические эпизоды и выдал то, что мы хотели от него услышать, просто жаждали от него услышать. Человеческий ум с поразительной изворотливостью может жонглировать фактами и картинками, создавая за считанные секунды самые невероятные сценарии возможных событий. Это каждый может пронаблюдать у себя во сне. Такое часто бывает и с медиумами. Вокруг них роятся десятки духов, стремящихся охватить тело. Они без труда считывают программу, которой забил себе ум бедный родственник, и затем выдают на гора всю эту трогательную клоунаду. Что-то похожее встречается и среди душевнобольных. Чтобы избежать приступов боли, они начинают изворачиваться и плести различную ахинею навроде Шалтая, лишь бы их оставили в покое.
- Короче ты не веришь в то, что ты от него узнал. Бахвально! Ну, тогда тем хуже для него.
Тем временем Шалтай с Костиком живо обсуждали проблемы вселенского масштаба.
- Как ты можешь говорить о возобладании здравого смысла на планете Земля, если целые корпорации разрабатывают компьютерные игры специально для того, чтобы люди в них играющие, впадали в беспробудную зависимость от них. Происходит компьютеризация голов. Четверть населения уже роботы!
- Спокойно, дружище, спокойно. Нужно знать некоторые вещи, чтобы не приходить в столь искреннее отчаяние. Пропорция добра и зла на самом деле измеряется не массой, а количеством и качеством. С точки зрения энергетики, чтобы уравнять добро и зло, количество низкочастотных волн должно быть равно качеству высокочастотных. Таким образом, образуется паритет. Ты когда-нибудь видел выступление мастера айкидо?
- Ну, допустим.
- Мастер айкидо в считанные секунды укладывает целую толпу не за счёт своей силы или веса, а за счёт своего отточенного мастерства, то есть, за счёт качественных характеристик, используя при этом высшую энергетику, что позволяет ему отражать нападения до бесконечности, не так ли?
- Вот если бы ты мне показал, как этот мастер расправляется с командой таких же мастеров по карате или дзюдо, тогда конечно. А потом, почему такая странная пропорция? Почему добра не может быть больше пусть даже и качественно, кому от этого будет хуже?
- Э-э-э, дружище! Как только добра станет больше, оно тут же начинает делиться на виды добра, на его подвиды, пока это всё неизбежным образом не вступит друг с другом в дикое противоречие и не дискредитирует само добро. Дорога в рай вымощена сам знаешь чем…. К сожалению, некоторым базовым фелонским схемам поведения миллионы и миллионы лет. Даже в Библии сказано: «Плодитесь и размножайтесь». А потом Каин убивает Авеля.
- Но ведь Европа объединилась!
- Да нет же, она разъединилась, но только под одним общим началом – «евро». Ещё одна фелонская кнопка зависимости. Опрокинул валюту - и вся Европа покатилась в трамтарары! И лишь Великобритания остаётся при своих интересах, смекаешь?….
- Ты что-то имеешь против «Битлс»?
- Отнюдь нет. Как раз они-то и заставили мир задуматься, но не надолго. Квартет распался на четыре противоположности, как и их талант. Угадай с трёх раз, кому это было на руку?
- Но ведь борьба противоположностей есть стимул к развитию, это конкуренция, наконец. Это же азы любой философии, - кипятился Константин.
- Философии, спущенной нам сверху. Представь себе духовное существо, способное само генерировать бесконечную энергию. И вот ему говорят: «Слушай, парень, ты знаешь о том, что ты на самом деле обессилел и не можешь производить настоящую полноценную жизненную энергию. Чтобы хоть что-то получить, ты должен отдать её последние крохи в борьбе с таким же, как ты. Ты уж давай, парень, поднатужься, не подкачай!» И парень поверил. Таким образом, жизненная энергия стала измеряться в количестве, стала ходовым товаром, а значит, стала подконтрольной. Люди стали тщиться добывать её из чего угодно, лишь бы обозвать её энергией, не ведая о том, что всё, что вокруг них и существует-то лишь благодаря им. А те, кто это всё затеял, дошёл до того, что стал продавать и перепродавать кластерные сетки на разные виды живых организмов, на отдельные индивидуумы и целые народы. Начались игры, которые отдалённо напоминают компьютерные. Только они ведутся тысячелетиями, выкупаются целые временные периоды и либо переносятся в другие плоскости, либо их превращают в нечто незыблемое и застывшее – это как пойдёт ход игры и насколько высоки будут ставки. Твёрдая валюта – это жизненная энергия. Фелонцы доигрались до того, что стали пользоваться чужой энергией напропалую. Конечно, это легче, чем совершенствоваться в мастерстве, создавая её самим.
- Ты говоришь совсем невероятные вещи, Шалтай. Да я смотрю, ты просто меня разыгрываешь!
Так они шли и болтали, пока не вышли на опушку, с которой была видна поляна.
Недалеко от этой поляны обосновался бивак Коляна с Саньком. Они уже бдили несколько часов подряд, держа порох сухим, а глаз на прицеле. Однако их план неожиданного нападения захлебнулся, так как к месту встречи они и бандиты прибыли почти одновременно. Решили дождаться более удобного случая, но чем больше проходило времени, тем всё иллюзорней казалась попытка атаковать четыре «калаша» одним «стечкиным» и одной двустволкой.
XXXXXXXXXV
А в это время….
В это самое время или около того к Михалычу в дом постучали. Дед, сладко отоспавшись, управлялся по дому со стойким намерением начать новую жизнь. Из головы его не выходил лик инопланетянина, который просил у него мурцовки. Замкнувшись на своих мыслях, он даже не придал значение тревожно-оповестительному лаю Лёты, и когда в дверь раздался нагло-настойчивый стук, у Михалыча только и промелькнуло: «Не свои. Наши так не стучат». Дверь тут же распахнулась и в комнате показался хмурый детина в спортивной одежде. «Наши так не одеваются», - успел оценить Михалыч. Детина почесал убитый о притолоку лоб и, окинув взглядом комнату и, недовольно сморщившись, брезгливо кинул: «Базар есть, папаша. Выйди на пару минут», - и тут же исчез. «Наши так не…», - Михалыч вопреки вековым традициям слепо повиновался.
«…Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобождён из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырёх углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской…» - гудело у Михалыча в голове.
Около крыльца стояла кучка людей. Они все держали руки в карманах, и от них исходил смрад чего-то очень противоположного, отрицательного и антиестественного. Михалыч обвёл их тягучим болезненным взглядом. Нехорошие предчувствия теснили ему грудь. Его обычно нарочито заискивающийся тон, на этот раз прозвучал более чем естественно.
«С чем пожаловали добрые люди?» - заблеял он ягнячьим голосом, который надломился и треснул где-то в середине обертона. Хозяин Тимрюка опасливо стрелял глазами по сторонам, ища Лёту, единственное существо, которое могло бы вступиться за деда.
Самый приземистый из них вскинул свой смертоносный лик и воскричал:
«…раздели добычу пополам между воевавшими, ходившими на войну, и между всем обществом; и от воинов, ходивших на войну, возьми дань Господу, по одной душе из пятисот, из людей и из крупного скота…возьми это из половины их и отдай Елеазару священнику в возношение Господу…»
- Алё! Батя, ты что оглох!? Где твои постояльцы, я спрашиваю?
- Дык, нету, - очнулся Михалыч, - стало быть, никого с самого что ни на есть утра… Должно, Господь сподобил их принять омовения в священных водах Иордани, дабы утвердить их в делах своих….
Михалыч запрокинул голову и исто начал креститься.
- Понятно, - с подозрением протянул широкоплечий амбал и обратился к стоявшему рядом Далтону: - Ну, что скажешь?
Далтон сикутливо вынул мобильник и забегал по нему пальцами.
– Не доступен. Куда они могли все подеваться?
Неожиданно у амбала зазвонил его собственный телефон.
- Слушаю. Понял. Ждите. – Он поспешно сунул мобильник в карман. - В машину, – раздалась команда, и все тотчас пришли в движение.
«План А плавно переходит в план Б, - размышлял Краснокутский. – Ну что ж, к этому готовы все».
XXXXXXXXXVI
Крутельников чётко осознавал, что он уже не понадобится в качестве смотрящего за полем – конопля созрела. Она была неправильная конопля, голландская, поэтому созрела почти на месяц раньше, чем положено. Он вдруг увидел, как к приторно-зелёной гущине вышли из леса четверо мужчин. Ещё минута и их скрыли лохматые заросли. Один из дебилов о чём-то переговорил по мобильнику. Потом Виктору освободили руки и направили под покровом леса к тому месту, откуда вышли те четверо. В его спину упирался автомат. Интересно, что они собираются предпринять.
- Дёрнешься – переломаем ноги, пригрозил один из дебилов.
- Я верю вам больше чем себе, - хмуро отреагировал Виктор.
Вот они вышли к проложенной в конопле тропе. Тут бы и нырнуть в её зелень, ан нет – чья-то рука сзади крепко ухватила его за пояс джинсов, теперь этот номер не пройдёт. Они осторожно продвигались по примятым конопляным веникам, которые были, почти что, в рост человека. «Как всё запущено», - подумал Крутельников и вдруг услышал странный гул. Да это был гул, похожий на работающий вдалеке трактор. Но откуда здесь может быть трактор?
XXXXXXXXXVII
- Вот она, ямка, – радостно констатировал Пичугин и присел на край ямы. – Духи, а ну вылетайте оттуда, я вам дарую свободу. Вылетайте, ну!
Яма за время своего существования несколько изменила свои очертания. По её краям произросла бархатная молодая травка, несколько сретушировав изначальную остроту линий. Внутренние бока ямы уже не притягивали взгляд своим необычным блеском, и даже её разноцветные пласты померкли в своих красках. Но смотреть на дно этой ямы было всё-таки страшновато. Вылезти оттуда без посторонней помощи было невозможно. «Как же я не сломал себе шею, - подумал Костик, - слава богу, что я был пьяным в стельку. Пьяным всё сходит с рук».
Шалтай изменился в лице. Взгляд его стал бездонным и в то же время сосредоточенным.
- Они всё ещё здесь, - проговорил он тихим голосом. – Я их вижу.
- А они нас видят? – спросил Пётр.
- Они находятся в состоянии сна. Они рассматривают картинки, распылённые в их пространстве. Их надо разбудить.
Шалтай вопросительно посмотрел на Юрия. Тот устало сел на край ямы и свесил ноги.
- Мне надо сосредоточиться. – Соловьёв выжидательно посмотрел на Петра. Тот по-странному ухмыльнулся.
- Да вы что? – заметил перемену в настроениях Костик. – Ты что забыл как это делается?
- Нет, не забыл. Только…
- Что только?
- Ну, в общем….
- Оставайтесь там, где стоите! – раздался за спиной четвёрки посаженный хриплый голос.
Им оставалось обернуться назад, чтобы увидеть дула автоматов, хищно ощерившиеся в их сторону.
- Будет лучше, если каждый из вас сядет на край ямы и свесит в неё ноги. Ну!
Им оставалось только молча повиноваться.
- И ты тоже, - это уже относилось к Крутельникову. – Босс, - говорил дебил в трубку, - их пять человек. Что с ними делать? Ага, понял.
- Ну-ка, все встали! Живо, живо! – подгонял мордоворот. – Отошли от ямы. Так. А теперь снимайте с себя верхнюю одежду! Раздевайтесь до пояса! Да живее, суки, а то до гола раздену! – Мордоворот для острастки выставил дуло автомата вперёд. У остальных троих бандюков также блеснула в глазах животная жажда крови. Бандиты не собирались уговаривать своих пленников.
Когда пленники растелешились до пояса, громила приказал:
- Сейчас мы станем по периметру, а вы возьмётесь за руки, друзья, и будете бегать в кругу нашего пуленепробиваемого заслона. Если кто упадёт или разомкнёт руки – подпишет себе приговор, ясно?
- Нет, братан, не ясно. – Сказал вдруг Крутельников. – Из этой затеи ничего не выйдет. Пыльцу с конопли уже собрали - добирают остатки. Так что вы опоздали.
- Не понял, - вытаращил на него глаза бандит.
- Да что тут понимать, кто-то оказался намного умней нас, и полтонны пыльцы уже снял с плантации. – Крутельников нагнул ближний разлохмаченный веник растения, на котором орудовало сразу три пчелы, и наклонил её в сторону бандита. – Слышь гул? Это пчёлы огорбатили вас, братан.
Зря он сделал издевательский акцент на слове «братан». Братан подошёл к нему и наотмашь съездил по челюсти. Голова Крутельникова откинулась, на губах появилась кровь, взгляд помутнел.
Бандит ухватился за веник и впился взглядом в насекомых. Они были далеки от наркозависимости и от разборок ограниченных в своём уме людей, а поэтому, пока суть да дело, торопливо нанизывали на задние лапки зеленоватого цвета мельчайшие пыльцевые зёрна. У некоторых на лапках уже висели солидные блюмы и слябы драгоценного вещества.
Бандит открыл рот. Он не мог не сообщить об увиденном своему боссу.
Он опять полез за телефоном. В это время Крутельников резко повернулся к стоящему рядом Петру и метнул на него злой, полный ненависти и безысходности взгляд:
- А ты, сука, ответишь мне за Светку, сволочь, за всё ответишь!
И вдруг неожиданно нанёс Авдееву оглушающий удар справа в челюсть. «Для начала неплохо», - как молния мелькнуло в голове у Петра и потухло. Потом к нему пришло осознание, что он стоит на четырёх точках и совершенно ничего не соображает – выпал из потока настоящего времени. Вслед за этим осознанием район, где обычно у людей находятся так называемые плавающие рёбра, пронзила острая боль и дошла до кишок. «Не потерять бы сознание», - ещё одна пока ещё трезвая мысль ударила в голову. Авдеев лежал скорченный в конопле, стараясь локтями и коленками защитить от возможных последующих ударов жизненно важные органы. Крутельников нанёс ещё пару неудачных ударов ногой и, поняв, что они не достигли цели, страшно матерясь, стал поднимать своего обидчика на ноги, чтобы отвести душу, отыграться за позор, там, на пруду. Лучше сейчас, чем никогда.
Бандиты тупо наблюдали за происходящим. Один из них даже закурил. Костик, Юра и Шалтай были настолько подавлены случившимся, что не могли вымолвить ни слова и, сбившись в кучу, как ягнята, с тяжёлым сердцем пасмурно наблюдали за избиением своего товарища. Главный бандит так и не успел отраппортоваться и стоял изумлённый с мобильником в одной руке, а в другой - держа автомат.
Всё произошло слишком быстро и неожиданно, по какому-то непредусмотренному никем сценарию, чтобы можно было среагировать на эту драку волевым решением. А потом бандитов съедало любопытство, - что же это они такое наблюдают и чем всё это может закончиться.
Когда Крутой стал поднимать Авдеева, то невольно открылся сам, и тот, не упустил шанса – крутанулся и резко ударил локтём Витю в печень. Виктор ахнул и, переломившись, упал на четвереньки. Все, кто когда-либо пропускал удар в печень, очень хорошо помнят, как это не просто удержаться на ногах, когда изнутри тебя разрывает боль и выворачивающая наизнанку тошнота. Теперь силы были равными: не добитый, обессиленный Авдеев и выбитый, но ещё полный сил Крутельников. Пётр понимал, что инициативу нужно развивать, иначе ему хана, забьёт его этот хулиган до смерти. Он сократил расстояние и хотел, было, накрыть Крутого ударом ноги сверху по голове, но вдруг вовремя сообразил, что из-за рези в рёбрах он не выполнит удар технически. Время было упущено. Крутельников встал, стараясь не показывать боль и не перегибаться. По правилам двух дерущихся мужчин атаковать должен был он, даже если видел, что атака вряд ли пройдёт против бойца принявшего правильную стойку.
Авдеев смотрел своему противнику в глаза и правильно всё в них считал: Крутой начнёт с обманных движений. Если он сымитирует удар рукой, значит, последует удар ногой, если сделает выпад ногой – жди серию ударов руками. Рвать дистанцию не имеет смысла – убьют бандиты. Нужно встречать противника в лоб.
Крутой также смотрел своему заклятому врагу в глаза. В них он прочитал примерно тот же расклад. Но закон жанра никто не отменял. Взмахнув кулаком, он крутнулся, чтобы сделать самый безопасный для нападающего удар - удар ногой со спины. В любом случае, когда нога идёт со спины, поймать её или зацепить руками практически нельзя – слишком мощный посыл спинными мышцами. Самый верный вариант атакуемого – порвать дистанцию, но Пётр решил работать блоками и просчитался. Его руки лишь смягчили мощный пинок под дых, и хорошо, что под дых, а не ниже. Он отлетел пару метров назад и закопался в мохнатой траве. Крутой на него накинулся кречетом, разве что не произвёл победный клёкот. Но, забуксовав в вениках, он сам потерял равновесие и чуть не упал.
«Промедление смертеподобно», - мелькнуло у Петра. Он вскочил, и, подавив в себе боль и тошноту, сделал один из своих любимых ударов на добивание – йоко гери – удар ногой сбоку. Удар пришёлся в самый раз, но сработал как мощный толчок в грудь. Крутой отлетел прямо на бандитов, которые уже сделали ставки. Они успели рассыпаться по сторонам, оценивая по достоинству удары обоих. Авдеев ринулся вперёд с кулаками, но Крутой не стал вставать, он быстро перекатился ему под ноги. Пётр упал, проклиная свою поспешность. Бандиты заворожено глядели на дерущихся, гоняя во рту давно потухшие сигареты. Не успел спецназ вскочить, как на него обрушилась серия отточенных прямых ударов. Он ушёл в глухую защиту, чтобы спасти свои нос и челюсть. Удары посыпались в затылок. Было больно и досадно, что «плакала инициатива, а соперник выигрывал по очкам». Внезапно на Петра снизошло. Он резко упал там, где стоял. Серия ударов просвистела мимо. Из положения лёжа он ударил кулаком в пах и голеностоп. Это был хороший ход, а главное неожиданный. Крутельников взвизгнул и, отскочив, осел. Бандиты издали возгласы восхищения. Пётр поднялся и, расправив плечи, пошёл на своего недруга во весь рост с опущенными руками, словно решил задавить негодяя морально, одной силой духа. Крутой понял, что сейчас должны схлестнуться в кровавой сечи правда и неправда, добро (так как понимал его он, Крутой) и зло. Он так же понял, что это вызов драться насмерть. И он так же встал во весь рост, стиснул зубы наперекор пронизывающей боли в паху и пошел на врага открытой грудью, сузив зрачки, как кот. Моральное право на первый удар было у него. «Я-я-ях!» - резко выкрикнул Крутой, посылая кулак справа в челюсть. Пётр уже понял, по саднению в подбородке, что справа в челюсть не есть хорошо – это коронный удар противника - и резко преградил путь к своей многострадальной скуле железным блоком: «Ы-ы-ыть!» Удар был успешно отбит. Очередь за офицером ФСБ. Не мудрствуя лукаво, офицер стал разыгрывать эту партию по голливудскому сценарию ковбойских фильмов и с силой ниспослал такой же ответный удар слева в челюсть, намереваясь сразить своего противника наповал. Но – бац! Что это? Рука завязла в таком же блоке ага уке, какой он только что применил сам.
«Ы-ы-ыть!» - на него обрушился такой же по мощности удар, какой был вначале. – «Ботлих! Спецназ! Кто, если не мы?!» - вырвалась из груди Крутого, словно молитва отчаянья, словно мантра, которую творят спецназовцы перед смертельной схваткой.
«Хаи-и-и!» - отразил атаку Авдеев. – «Бамут! Рота специального назначения! Найти и обезвредить!» Следующий удар он произвёл, уже почему-то не с таким зарядом мощи. Наверное, поэтому он был без труда парирован.
«Дрон. Доронин Сергей Петрович, командир роты спецназа», - задыхаясь, выпалил Крутельников, послав удар в грудь, который был также с лёгкостью отбит. «Майор Логинов. Два ранения. Герой России, командир роты специального назначения», - прерывисто доложил Пётр. Их летящие и свистящие чугунные кулаки столкнулись, но тут же раскрылись и сцепились в крепком мужском рукопожатии. «Понял тебя, брат!», - отчетливо и сурово выдохнул Виктор. Они успели обменяться взглядом глаз. Каждый почувствовал в них запах гари, пороха и пепла, кровь своих товарищей, крики раненых бойцов, свист пуль и смерть, под прицелом которой человек в состоянии совершать то, что потом там, на гражданке будут называть подвигом. Но и не только это…. Мохнатые мётла конопли мешали бандитам засечь произошедший между дерущимися контакт. Они продолжали драться, и, может быть, даже более остервенело, чем прежде. Удар – и фээсбэшник с криком от боли покатился к ногам бандюка, который стоял с телефоном. Вот он стал, корчась, подниматься, как вдруг сделал быстрый кувырок назад и оказался за спиной бандюгана. Вывернув ему руку так, что послышался хруст и пронзительный вопль, Пётр воткнул дуло автомата в бандитское горло.
- Всем стоять на месте, выбросить стволы, а не то ваш главнюк захлебнётся в собственных мозгах!
Авдеев так сильно сжал горло бандиту, что тот хрипел, захлёбываясь от боли и от пены, мгновенно скопившейся у него в глотке. Все трое растерялись, но инстинктивно, направив на Авдеева «калаши», стали брать его вкруг. Очевидно, судьба старшего братка мало их интересовала. Вдруг один из бандитов вскрикнул и схватился за лицо. «Ё ..ые мухи!» Оружие выпало у него из рук. Он тут же за ним потянулся, но на нём уже лежала верная рука Крутого, который умело воспользовался налётом «вертушки». Оно было поднято дулом вверх, в подбородок бандиту, отчего тот постарался от него резко дистанцироваться - вдруг бы садануло!
- Стоять! Не шевелиться! А то всех тут закопаем, где стоите!
Бандиты обернулись. На них справа и слева смотрело грозное оружие: охотничье ружьё и пистолет «стечкин».
- Не оборачиваться, я сказал! Бросайте оружие, а то я вас всех завалю, как диких свиней! – в бешенстве орал Авдеев. Он уже направил дуло автомата прямо на них, поскольку «главнюк» хоть и держался на ногах, но уже не подавал никаких признаков жизни и лишь служил полуживым щитом в данной конкретной комбинации.
- Шевельнётесь – убью! - с другой стороны вопил Крутой. – Бросай стволы, считаю до трёх! Раз! Два-а-а….
Кольцо сжималось. Шалтай, Юрий и Костик в предвкушении близкого хэппи-энда подключились к травле бандитов. И бандиты, скрипя зубами и сердцем, сдались.
Их посадили на край ямы, заставили свесить ноги.
- Слышь, пацаны, - загундосил в нос браток, с заплывшим от пчелиного укуса глазом, - делайте с нами что угодно только в эту грёбаную яму не бросайте.
- Мы вас не сбросим, - сказал Пётр, - мы вас потихоньку туда столкнём, к духам до кучи – им нужны тела. А вам, похоже, они уже и не нужны.
- А-а-а, - раздался уносящийся куда-то в трубу голос первого бандита.
Через несколько секунд, стеная от ушибов и ужасно матерясь, все четверо уже корчились на дне ямы.
- Все дела нужно доводить до конца, чтобы потом они вас не ударили своим концом, - философски изрёк Пётр и нажал кнопку на мобильнике главнюка.
- Я очень крутой человек, - спокойно сказал Авдеев, усевшись на конопляные веники. – Я представляю здесь интересы международной корпорации, которая протекционируется на самом верху. Каждое моё действие отслеживается со спутника, потому что это поле является на самом деле испытательным полигоном новых видов наркотиков. Это вкратце. Если есть желание продолжить с нами конструктивный диалог, то будет лучше сесть за стол и выпить пару бокалов французского коньяка.
- Где мои люди? – послышалось в трубке после некоторого молчания.
- Ваши люди в надёжном месте, - последовал ответ, - их будет трудно достать кому-либо.
Немного погодя трубка вновь заговорила:
- Давайте встретимся на выезде из Шокин в 22. 00. – «План экстази по непонятным причинам провалился, - лихорадочно промысливал Краснокутский, - следовательно, все схемы скатываются к варианту «Г». Прекрасно, прекрасно…. Г, г, г, г, г…»
- Хорошо, - услышал он в трубке, - в 22. 00
Такого хорошего, приподнятого настроения давно ещё никто не испытывал. Взвалив на плечи автоматы, бригада двинулась в обратном направлении. Замыкали цепь Виктор, Колян и Санёк. Они рассказывали наперебой, как они ловко всё рассчитали, и как у них ловко всё вышло. Крутельников шёл молча. Смущенный и опустошённый откуда-то изнутри, он хмуро смотрел себе под ноги, тщетно пытаясь соединить в себе многие несоединимые вещи после того, что случилось, в том числе и Светку.
Шалтай сетовал о заморённых душах, о детоубийцах и красных карликах, под которые взяли за правило маскироваться фелонцы. Его слушали без особого энтузиазма, предпочитая прокручивать вновь и вновь картинки не столь отдалённого прошлого, нежели временного вакуума.
«Как это я в тему про международную корпорацию загнул, - размышлял Авдеев», - когда жить захочешь, откуда что берётся.
Так они добрались до леса. Кто-то из группы предложил отдохнуть – все основательно выдохлись. Рухнули на траву под первыми деревьями, просто обрушились в кайф и разомлели, размечтались…. А зря.
Солнце было в зените. Между дубами и липами порхали бабочки и птички. Лёгкий ветерок покачивал макушки деревьев на фоне вылинявшего облаками неба.
- Лежать! Всем лежать! Руки за голову! Быстро! Ну!
Громилы с автоматами замелькали между лежащими людьми, раздавая удары направо и налево туго соображавшим. Когда всех распяли в каких-то несуразных йоговских позах и положили штабелями в ряд, на арену вышел сам Краснокутский.
- Итак, молодые люди, я вижу, вы не с пустыми руками собрались идти со мной на встречу. – Краснокутский поправил под кадыком галстук по всей видимости ручной работы и кивнул на ворох оружия. - Но боже праведный, куда вы подевали моих людей? Впрочем, они не мои, моя здесь только поляна. Старина Далтон, покажи того, кто говорил с тобой от первого лица или. с позволения сказать, хозяина этих бесценных кущ.
Далтон с подобострастием кивнул на лежащего в неестественной позе офицера ФСБ.
- Надеюсь, под кронами этих реликтовых деревьев мы будем для ваших спутников-шпионов невидимыми, – подпустил язву Краснокутский. - Итак, что заставило вас, молодой человек, пойти на столь дерзкий шаг - попрать честь и достоинство моего синдиката?
Пётр хранил молчание.
- Я не советую вам вести себя столь опрометчиво, молодой человек, – не отвечать на поставленный мною вопрос. Подумайте о ваших друзьях, наконец. Их слишком много, чтобы сохранить всем им жизнь, поэтому мы будем с некоторыми из них расставаться. Прямо сейчас. Не без вашего, кстати, участия.
Краснокутский вынул пистолет и подошёл к распластанному Коляну – он, бедолага, лежал с края.
- Я бы с вами мог поделиться очень интересной информацией, господин Краснокутский, - начал Пётр, - но в таком положении, в котором я нахожусь, обычно, путают цифры и склоняют совсем не те имена. Поверьте, в ваших интересах узнать более точные данные, о существовании которых вы даже и не подозреваете.
- Видите ли, молодой человек, я даже не понимаю, о чём вы говорите. Я задал вам прямой вопрос, на который я всё же рассчитываю получить прямой ответ, имея в виду, прежде всего, этикет поведения младших по отношению к старшим. Если вы столь непочтительны и вам глубоко плевать на сложившиеся веками традиции, я возьму на себя ответственность попытаться вас перевоспитать, причём, точно такими же методами, какими вы пользуетесь по отношению к нам.
Краснокутский направил дуло пистолета в затылок Коляна.
- Господин Краснокутский, - заговорил вновь Пётр, - вы же не примитивный убивец, а, прежде всего, деловой человек. Согласитесь, что мы здесь собрались не для того, чтобы воздать должное вендетте, а для того, чтобы не упустить свои экономические возможности. Не мне вам объяснять, что нет ничего прискорбнее, жалеть об упущенных возможностях, не так ли? И потом, задумайтесь, господин Краснокутский: ровно полчаса назад мы были в таком же плачевном положении, как сейчас. Вас не смущает то обстоятельство, что оно вдруг кардинально поменялось без единого выстрела? Задайте себе всего один вопрос: как это могло произойти?
Краснокутский на сей раз замешкался с ответом, чем Пётр и воспользовался.
- Я вам немного помогу. Подойдите к полю и прислушайтесь: не услышите ли вы странный гул? А если услышите, можете ли вы определить, что он означает?
Краснокутский понял, что столь удачно начатый дебют себя не оправдал. Ход конём провалился. Он был заинтригован, а это было плохо. Это не лезло ни в какие ворота. Кто кому здесь диктует? Но любопытство брало вверх.
- Если я в чём-то разочаруюсь, я вас всех перестреляю, - отрезал Краснокутский хриплым сдавленным голосом и, спрятав пистолет, подался к полю. В это самое мгновение из леса выбежала собака и стала суетливо бегать вокруг лежащих на земле. Махая хвостом и повизгивая, она стала избирательно вылизывать лица лежащих. Братва, вооружённая автоматами, таращилась на собаку, ожидая распоряжений босса. Но босс впал в несвойственное ему замешательство: плана «Д» в его разработках не существовало, но было ясно также, что план «Г» медленно, но верно накрывается… накрывается, как бы это помягче выразиться, в общем, на букву «п».
В ту же самую секунду за спинами братков, как гром среди ясного неба, раздалось зычное и остервенело яростное повелительное наклонение:
- Лежать! Стволы на землю! Руки в гору!
«Палево», - обречённо прошептал Далтон и потупил очи.
Прежде чем братки обернулись, из-за деревьев раздались выстрелы и над головами на волосок от их выпуклых лбов просвистели пули, мгновенно повергшие их на землю. Краснокутский присел. У него появилось инстинктивное желание поднять руки, но честь и достоинство синдиката, а также идиотско-пафосная манера, с которой он решил разыграть спектакль, воспрепятствовали здоровому человеческому инстинкту. Подоспевший спецназовец ударом ноги в промежность положил конец пафосу и всему, что было связано с идиотскими манерами. «Рамсы, сука, попутал?» - зло бросил спецназовец, доставая у него из подмышки пистолет. Краснокутский жалобно заскулил. А что было делать? Нервы же не железные, а яйца, даже если бы и были в железной скорлупе, от такого удара всё равно бы пришли в негодность.
Быстро защёлкали браслеты, заскрипели суставные сумки вперемешку с глухими ударами по почкам.
«Полегче, начальник!», – не выдержал кто-то руки дающего. Пётр устало поднялся.
- Что-то вы, братцы, запоздали. Ещё минута и… - он сложил ладони в буддийском приветствии и посмотрел на небо.
- А ты тоже, Авдей, хорош! Мы тебя с ног сбились, искали, спасибо этому псу.
Лёта радостно поскуливала, стараясь успеть терануться о ноги каждого, кто был близок её собачьему сердцу.
- Ну, говори скорей, кто тут Шалтай, из-за кого тут весь этот сыр-бор? – сказал рослый боец в камуфляжной форме, обращаясь к Петру.
Пётр встретился глазами с Шалтаем, который спрятал свои эстетические волны на самую глубину своей инопланетной души, - самое ценное, что он накопил за последние пару миллионов лет, - и, не задумываясь, брякнул:
- Да вон он, мерзость вселенская, гнида космическая, происк фелонский…
Командир группы посмотрел на того, на кого кивнул Петр. Тот лежал с повреждёнными ятрами, беспомощно суча ногами.
- Ну, теперь далеко не улетит, - заключил командир группы захвата. -
А эти кто? – он кивнул в сторону бандитов.
- А эти - его прихлебатели, тайные агенты, ведущие подрывную деятельность на планете Земля, - бодро пояснил Пётр.
- Понятно. Ты как, с нами?
- Да нет. Тут ещё кое с кем повидаться надо.
- Так, ладно. Машину мы оставили в нескольких километрах отсюда с каким-то дедом, который взялся нас проводить. А потом нас повела эта собака….
Давний друг Петра Авдеева Сашка Заслонов, командир группы захвата, стал рассказывать, какие приключения им пришлось пережить, чтобы оперативно среагировать на сигнал Петра, который вдруг внезапно исчез.
Они шли позади всех. Впереди шли спеленатые бандиты, окружённые вооружёнными людьми в камуфляжной форме и просто лихими парнями с автоматами АКСУ – автоматами Калашникова специально укороченными с двумя рожками патронов.
- Ты тут не задерживайся. У нас в организации такое твориться. Слушай и мотай на ус…
Тут Заслон действительно рассказал такое, о чём Пётру в самом страшном сне не привиделось бы никогда, потому что он в это бы ни за что не поверил.
Оказывается, группа Заслонова была послана «дедом» не для взятия Шалтая, а для взятия самого Петра Авдеева, так как он «стал представлять собой исключительную опасность, выдавая государственные тайны агентам других цивилизаций». В общем, Авдеев – перевербованный агент, подлежащий нейтрализации. Его вместе с Шалтаем должны были заковать в браслеты и доставить в «очумелую камеру» спецотдела. Тем временем в самом ФСБ проходила чистка рядов, так как отдел по борьбе с наркобизнесом распутал ниточку, которая потянулась прямиком в один из кабинетов их секретной службы. В этом кабинете сидел не кто иной, как сам «дед».
- Представляешь, - говорил Заслонов, - наш «дед» был связан с сетью международной наркокорпорации, охватившей своими щупальцами весь мир. У них даже есть свои спутники, которые отслеживают вегетацию опытных образцов мака и конопли….
Авдеев уже ничего не слышал. Он шёл удручённый своими мыслями, опустошенный, усталый и…. немножко влюблённый.
- Да, чуть не забыл.… Там в яме ещё трое… - безразлично сказал Пётр, но его никто не услышал. А ему самому всё это уже было как-то по барабану.
Вот всё, что нужно было сказать в отношении этого дня.
Нет.
Ещё не всё.
Ещё далеко не всё.
На опушке леса поджидали две спецмашины. В одну из них погрузили бандитов. В другую сели все желающие добраться до хутора малыми потерями. Пётр остался. Ему нужно было собраться с мыслями, прийти в себя. Остался и Шалтай – ему нужно было сказать нечто самое главное, что он не успел донести до детского человеческого разума. И конечно, Шалтая не могли оставить те, кто нёс ответственность за его судьбу – Костик и Юрий.
Итак, неразлучная четвёрка медленно двигалась между деревьями в сторону хутора.
Шалтай вёл себя так, будто всё что с ними произошло в течение этих нескольких часов, произошло не с ними. Он продолжал распространяться о тайных замыслах фелонцев и мудрости душ, принявших вызов самых коварных существ во вселенной. Юрий время от времени щипал его пытливым взглядом, словно желая убедиться, с тем ли Шалтаем он имеет дело, с каким имел пару часов назад. Не испытывает ли их странный пациент эффект вытеснения, когда психика будучи не в силах справляться с травмирующим инцидентом, просто-напросто блокирует его повторное восприятие. Учитывая, что у Шалтая вследствие известных злоключений надорвана психика, можно было смело сделать это допущение. Шалтай, между тем, продолжал:
- Вы даже и представить себе не можете, какими коварными методами порабощения пользуются фелонцы. Взять, например, тот же вирус. Учёные сумели разгадать, что вирус - порождение космоса. Но вот какова его истинная цель? А вот какая: вирус это мобильный чип, который присутствует всегда и почти во всём. Оказывается легче воздействовать определёнными частотами на живой чип, чем на многосоставное существо как человек. Этот чип сразу же начинает выполнять программы активизированной вирусной кластерной сетки. Например, способствовать размножению в человеке микробов и клещей, которые питаются углеводами. Человек панически бросается на всё сладкое. Его тело покрывается прыщами и угрями, но это его не может остановить. Он начинает лечиться, но от сладкого отказаться не в силах. Вырастают целые конфетные фабрики и заводы. Люди начинают поглощать сахара в невероятном количестве. Они толстеют, болеют панкреатитом, кишечными заболеваниями, но сказать «нет» шоколаду, конфетам и «фантам» просто не в состоянии. Потому что всё сладкое – это быстрый выброс энергии, который необходим фелонцам для сплетения своих энергоинформационных сетей.
Или взять компы. Посредством компов фелонцы получили невероятное количество биороботов. Усаживаясь за компьютер, человек начинает отвыкать производить образы. Зачем, если нажать кнопку, щёлкнуть мышкой и любая картинка тут же вспыхнет перед твоими глазами. Человек, инерционно пытается таким образом сохранить энергию, а на самом деле он её теряет. Он только поглощает и ничего не производит сам – система психики, ответственная за производство ментальных картинок атрофируется. А ведь основа всему есть образ! Через образ человек преобразует материальную вселенную!
- А разве не слово? – вмешался Юрий. – Вначале было слово. И слово было Бог. Разве нет?
- И да, и нет. Землянам удобнее воспринимать окружающую среду через триединство. Слово, образ, дух равняется Бог. На самом деле ничего не бывает без воли, без намерения, без первоначального импульса, а это проявление духа. Как можно что-то захотеть, не вообразив это для себя? Воображение – это волна, которая имеет звуковую вибрацию – слово.
На самом деле вы можете делать акцент на чём угодно, но это будет триединство. Другими словами, вы можете воздействовать словом, которое неизменно будет состоять из волевого импульса и образа. Можете воздействовать и образом, который будет состоять из слова, ну и так далее.
- Лихо ты закрутил, Шалтай, - буркнул хмуро Пётр. Он всё ещё о чём-то думал. – Ты лучше посоветуй, раз ты такой всезнающий, как эти знания применить в пожарном деле? Нам-то что в связи с конфетными фабриками делать?
- Как что, - невозмутимо отвечал Шалтай, - трансформироваться. Поле битвы – Земля. Миллионы лет противостояния. Кто-то спасётся, кто-то нет…
Естественный отбор.
- Что для спасенья надо делать-то? Покаяться? - съязвил Костик.
- Как минимум, понять условия игры и расклад сил.
- А максимум?
- А как максимум - научиться пропускать через себя волны.
- Я не думаю, что человек сможет в скором будущем безболезненно пропустить через себя радиоактивные волны или лазерные лучи, - заметил Юрий.
- Вот поэтому придётся трансформироваться, - настаивал на своём Шалтай.
- Ни за что! – упорствовал Пичугин.
- Жизнь заставит. Вскоре, ну так, через несколько сотен тысяч лет, человеку придётся отказаться от пищи – он будет питаться в основном солнечной энергией – и переходить в астральный мир. Повезёт тому, кто успеет освоить более тонкие вибрации. Кстати, на Земле уже несколько тысяч человек, которые питаются лишь солнечной энергией.
- А разве после смерти мы не встретимся в раю или как там у вас всё это называется? Ну, в общем, в астральном мире, – решил не расседлывать своего конька Константин.
- Естественно мы этого не избежим. Только мы туда попадём через амнезию. Потому что мы люди и потому что этого хотят фелонцы. Это же фелонские штучки – потеря памяти при переходе. Там вас пичкают разной бякой типа кармическая взаимосвязь и – алаверды, гудбай Америка – опять в толщ материи добывать энергию. Вот поэтому мы и должны завоевать мир тонких структур, чтобы не пудрить друг другу мозги.
- И опять революция, хаос и неразбериха.… И в результате бескомпромиссной борьбы опять выкристаллизуется общество ничем не лучше фелонского!
- Общество чистых тарелок! – крикнул отставший от остальных Пётр.
- Мы пойдём другим путём, - устремив взгляд в светлое будущее, изрёк Шалтай. – Мы не будем отвечать насилием на насилие, мы будем отвечать добром.
- Что-то мне знакомое, так-так. Когда тебе отрубят руку, ты, конечно, волен протянуть другую, а вот когда тебе секанут голову, тогда что? – доносилось из-за кустов.
- На твоё место придут другие. Ведь по большому счёту смерти нет. Если ты расстаёшься с телом в волнах эстетики, в волнах гармонии и любви, ты тут же обретаешь себе другое тело, потому что любовь – это есть бесконечный креатив, а вот более низкие вибрации не способны творить, они лишь только слепо отпечатывают всё на своём мониторе, создавая что-то наподобие кокона…
- Что-то мне не хочется в ваш легион, - поёжился Константин, - не готов я ещё, не достаточно подкован, знаете ли, теоретически.
- Эх вы, земляне! Вам хоть каждое столетие Христа посылай, всё равно будете сомневаться в своих возможностях. Поймите одно: души, прошедшие испытание на земле, обрели невероятную по своей мощи способность! В процессе бесконечной линии инволюции, которую вы, кстати, называете эволюцией, в процессе бесконечного гнёта и издевательства со стороны завоевателей, у вас произошёл самопроизвольный качественный скачёк – катарсис, озарение. Фелонцы, конечно же, видели, что всё к этому идёт и запасли на этот случай немало ловушек. Но по большому счёту они этот процесс проспали. Вся их технология зиждилась на постепенном просачивании и проникновении без какого-то ни было ощутимого всплеска. Типа: всё хорошо, всё течёт, всё меняется, когда на самом деле всё покоится в болоте самовоспроизводящихся шаблонов и механизмов. Но им лишь удалось оттянуть процесс прозрения на миллионы лет, и вот он настал…
Боже! Какое прекрасно-преподнятое настроение завладело шагающими по лесной тропинке! Какие светло-красочные разводы смысловых импровизаций посещали их умные и просветлевшие головы в столь удивительный, необычный день!
Слева раздался громкий шорох, как будто из-за кустов боярышника выскочил перепуганный кабан. Но это был не кабан. Это был… Обросший кабаньей щетиной человек. Почему-то в белом парадном милицейском кителе и… с шашкой наголо.
- А-а-а, сучёнок, ты опять здесь! - взвизгнул кабаночеловек и с невероятной прытью подскочил к ближнему, то есть, к Костику. – Всё из-за тебя, нехристь поганый! – Лезвие нехорошо разрезало воздух. - Так прими же смерть от меча моего, сгинь с очей моих, ибо проклят ты господом моим в сердце его!...
Взмах - и сталь со свистом сверкнула над Костиком.
Пётр, который отстал от святой троицы, чтобы справить под деревом нужду, естественно, не смог молниеносно среагировать на ситуацию. Он рванул вперёд, но было поздно. Костя в испуге шарахнулся от клинка, но позади его росло дерево с очень широким стволом. А дальше всё как в замедленном кадре.
Шашка медленно опускается на голову Костика.
На её пути в самый последний момент возникает фигура Шалтая.
Лезвие как бритва рассекает его туловище от плеча до бедра.
Одежда расходится.
На месте рассечённой плоти возникает глубокий рубец, который мгновенно заполняется тёмной венозной кровью.
Овечкин отшатывается назад, роняет шашку и как парализованный падает на землю.
Шалтай смотрит слегка затуманенными глазами на подбежавших к нему людей, губы его виновато улыбаются.
Глубокая резаная рана на его теле начинает бледнеть.
Слабый голубой свет исходит от его головы и тела.
Его взоры обращаются к небу.
Его руки простираются ладонями вверх.
Он медленно и плавно отрывается от земли и воспаряет над кронами деревьев.
Его тело становится прозрачным и переливается изнутри яркими радужными оттенками.
Потом он и вовсе становится невидимым.
- И это всё? – произнёс онемелыми губами ошалелый Пётр и отрешённым взглядом посмотрел на бьющееся в конвульсиях тело Овечкина.
- Всё, – обречённо выдохнул его друг и закрыл лицо руками.