Странная книга. Совмещает очень многое. Проницательность. Острый юмор. Искренность. Флёр романтичности. Грусть от происходящего в современном мире. Ностальгию по былым законам чести
| Вид материала | Книга |
- Еще о физическом развитии и здоровых зубах Вопросы, вопросы, вопросы, 1974.36kb.
- Лингвистический аспект подготовки современных управленческих кадров в России, 88.11kb.
- Катастрофическое сознание в современном мире в конце ХХ века, 4844.9kb.
- О венецианским каналам влюбленных, самую большую в мире гостиницу mgm grand, средневековый, 486.6kb.
- Лимерик, 25.95kb.
- Авторские программы тренингов по закупкам, 626.64kb.
- Никитина Л. А. Резервы здоровья наших детей, 3101.9kb.
- Уроки коммуникативной истории человечества и их значение в современном мире, 30.28kb.
- Задачи: 1 ознакомиться с понятием перевода в современном мире; 2 рассмотреть классификацию, 301.13kb.
- А. Н. Леонтьев "деятельность. Сознание. Личность" предисловие автора эта небольшая, 2356.73kb.
XXXXXXXXIX
Когда Юлька с Пашкой очутились в Москве, они чуть было не чокнулись от той головокружительной суматохи, которая тут же поглотила их, подобно чудовищной анаконде, и потащила с окраин мегаполиса по улицам и подземкам для более удобного переваривания в самом её чреве. Куда бы они с Юлькой не направляли свои отяжелевшие стопы, им казалось, что они уже здесь были, даже если они и тряслись в общественном транспорте битых полчаса. От постоянно мельтешащих перед глазами лиц и машин Пашке сделалось не по себе. Он решительно остановился и окунул свою косматую голову в близлежащий продовольственный киоск, чтобы попросить взвару. «Чего-чего? – не поняла продавщица, - у нас таких напитков нет. Есть «Отвёртка», «Кама Сутра», «Вертолёт», «Браво», если вы, конечно, имеете в виду джин тоники… а «Взвару» нет».
Пашка, не солоно хлебавши, бухнулся на лавочку близ очередной остановки, с наслаждением вытянул ноги и пересчитал мелочь, как прочёл молитву. Её хватало разве что на взвар. По страдальческому Юлькиному выражению лица было видно, что она в отчаянье. Ей хотелось домой к маме. Она устала, и самое главное, она перестала соображать, как только несущаяся куда-то толпа подхватила их и понесла невесть куда – «вдоль по Питерской». В транспорте было много народу и все торжественно молчали, но это было деловое молчание: кто читал, кто играл в мобильные игры, а кто слушал в наушниках музыку. Все были, как бы, при деле, поэтому им с Пашкой ничего не оставалось делать как, набычившись, дружно присоединяться ко всеобщей деловой тишине.
Только теперь на лавочке, изрядно вымотавшись, они смогли перевести дух и задаться вопросом: а куда, собственно говоря, их несёт нелёгкая.
- Паш, а Паш, - захныкала Юлька, – а куды мы едем?
Почему-то Юльке пришло в голову, (перегрелась, наверное), изобразить свою бабушку Прасковью Дмитриевну.
- Ну, это, как «куды»? Не вытыкивайся, поняла? – После всё же уточнил: - На фабрику звёзд, конечно, - сымитировать уверенный тенор ему практически не удалось. Он вытер со лба струю солёного пота и вылез из своих красовок, чтобы поразмять пальцы ног.
- А как долго ещё ехать?
Пашка безошибочно уловил Юлькин вражеский настрой и еле сдержал себя, чтобы не взвинтиться окончательно.
- Мы едем до центра. Там сойдём в метро и поедем до станции Разумовская, а дальше…. Он достал записную книжку, которая была уже измалевана дорожными, пришедшими на ум песенками, и зачитал ей маршрут дальнейшего следования.
Нельзя сказать, что после услышанного Юлька осталась довольная. Её страдания не облегчились, наоборот – они удесятерились. Мир стал казаться ей во всё более мрачных тонах, не смотря на то, что они пребывали в самой сердцевине белокаменной и на некотором расстоянии от них красовались своим золотым отливом купола какого-то блаженного. Агрессивно настроенное авторалли смешивалось с нескончаемым людским потоком и, натужено ревя, вновь разбрызгивало людей по бокам автострады. Улучив момент, люди остервенело неслись навстречу друг другу, чудом не сталкиваясь лбами, словно боялись куда-то опоздать, чего-то не успеть или упустить своё кровное. Казалось, что промедление для них было смертеподобным трюком и стоило кому-нибудь застрять в пробках, как другие тут же выкидывали им средний палец и с облегчённым сердцем уходили в подземелье. Но даже и в подземке Юлька успела заметить, как люди бежали по эскалатору, стараясь опередить самое себя, и, наверное, само время.
«Куда это они все так несутся?» - задала риторический вопрос Юлька. «Разве не видишь, - усмехнулся Пашка, - хотят успеть сказать своему ближнему, что они его, этого ближнего своего, любят до смерти. Ведь могут и не успеть». Шестое чувство ей подсказывало, что споткнись она в толпе, как её тут же затопчут, вомнут в асфальт вместе с её нахохленной челкой, а через пару недель на этом месте осталось бы что-то навроде тату, этакого, своеобразного граффити с очертаниями Юлькиного лица, ну как на знаменитой плащанице. От этих нездоровых фантазий у неё становилось на душе ещё сквернее, чем было.
- Я не смогу так, - едва сдерживая слёзы, лепетала будущая звезда.
- Как так? – с раздражением осведомлялся Пашка. Может, он и в самом деле погорячился с этой затеей? Может, пока не поздно, бежать в направлении южных широт? Компас, слава богу, ещё при нём – не отдал в качестве платы за проезд. После нескольких мгновений таких раздумий упрямство и самолюбие брали верх, и он с ещё большим ожесточением начинал доказывать Юльке очевидное. Что, де, запад, где закат, а талант – он от бога. Или она сомневается в своём таланте? А разве она забыла, что говорил этот её любимый корреспондент? Разве он не говорил, что вся Москва только и ждёт чего-нибудь нового, свежего и сногсшибательного? Что все давно устали от дешёвой попсы, скрывающей под завесой простоты и доступности мелодий, просто куски хорошо сляпанной пошлятины? «Помнишь, как он говорил, что мы должны дать бой этой кричащей безвкусице, вопиющей бездарности и дурацкой моде делать отвратительно-вычурные подтанцовки? Когда нет песни, делается каскад из подтанцовок. Причём чем бездарнее песня, тем более настойчивее высвечиваются оголенные места танцующих, тем активнее они неистовствуют в безумстве».
Юлька после таких увещеваний, обычно, отходила и набиралась мужества и терпения ещё где-то на час. А Пашка не на шутку заводился, брал гитару и для успокоения нервов делал всевозможные импровизации, как голосом, так и аккордами, не жалея струн. И к своему удивлению замечал, как вокруг них собирается толпа….
XXXXXXXXX
Краснокутский вынашивал план захвата поляны и, наконец, он его вынес. Он был доволен проделанной аналитической работой и в тайне от своих подчинённых потирал руки. Как бы не развивались события, какой бы оборот не приняла кампания по овладению своей долей, он всё равно останется в стороне, будет не при чём. Единственным кубиком-рубиком могла оказаться ситуация, при которой он, Краснокутский, выходит сухим из воды. Ну, то есть, вообще сухим - без бабла. Окончательно и бесповоротно. Не поимев, то есть, даже минимума миминорума от того, что должен поиметь по праву. В этом случае, как и в других случаях, он остаётся чист перед законом, но остаётся подвешен на крючке долговых обязательств таким же деловым людям, как и он.
Кое-кто из так называемых авторитетов склонил его таки взять их в долю, пообещав правовую защиту. Защитой в данной непростой ситуации он не преминул воспользоваться и взял для осуществления своих задумок два джипа вышибал, (в середине следования он вдруг неожиданно для себя открыл, что у вышибал полные магазины боевого заряда), но всё-таки, не смотря на все предосторожности, он был готов и к худшему варианту. Плану «Г». Этот план смущал его не только своим кодовым названием, от которого, хочешь-не хочешь, а отдавало дерьмом, но и своим содержимым, который предполагал много крови и мало времени на заметание следов. Тем не менее, и этот план с лёгкой руки Краснокутского получил своё право на существование. В конце концов, имидж преуспевающего воротилы, наделённого всё возрастающей властью, был ему столь же любезен, как и сама возможность распоряжаться несметными богатствами. И то и другое было, как бы, друг от друга неотделимо, но в данной конкретной ситуации приходилось делать выбор: остаться с носом и с подпорченной репутацией; остаться без носа, может, даже без головы, но с репутацией неутомимого борца за своё кровное; просто сесть за решётку с хорошей репутацией неудачника; и, наконец, план «Г» - смыться дерьмом в унитазе. Залечь на дно где-нибудь на Кипре или в Греции и не жужжать. Краснокутский был готов ко всем четырём вариантам и настоятельно просил братьев по оружию держать порох сухим, раз уж его взяли в таком количестве. А время неумолимо приближалось к точке отсчёта - «Д».
XXXXXXXXXI
С какой-то едва уловимой лукавинкой в глазах, прямо, как у Джоконды, Настютка завязала узелок с харчами и подалась из хаты. Идти было не долго – до Шокинской дубравы, которая раскинулась на площади около 6 с половиной тысяч гектаров, как про то в газете прописали. Каким ветром сюда «задуло» дубы, никто толком не знает. Дубы в три обхвата. «На бесплодных песчаниках появление такого леса – уже уникальный случай. Первые упоминания о лесе относятся к семнадцатому веку, и они овеяны массой легенд и чудных историй». Но Настютка – баба не из пужливых. Тайными тропами она направилась к заветному дубу, под которым её в условленный час поджидал её люба – Овечкин Дмитрий Петрович, муж её ненаглядный. Был стражником порядка, а сейчас – санитар леса, так теперича он себя повелел называть…
Михалыч вскочил с кровати как ужаленный. И сразу же за книгу книг – Библию. Он брал за правило читать её ради настроя мозгов на рабочий лад, для уравновешивания предрассудков и диких позывов повелевать всеми и вся, а не только своей бывшей супругой и Лётой. Начал читать ещё в юности, продолжил в зрелости, а теперь уж, стало быть, и в старости пролонгировал свои чтения. Супругу он выгнал, ради успокоения души, дети сами разбежались, а Лёту оставил при себе. Мозги от чтения этой священной книги у него заплетались ещё больше, но он думал, что он ещё больше умнеет, становится мудрым, как филин, и читал, читал, читал…. Читал уже чисто по инерции, перечитывая по нескольку раз один и тот же стих. Обычно, он начинал с того, что, продрав глаза, открывал Библию на той странице, на которой Бог положит, и припадал к первому в глаз ударившему стиху. Выпивал его, как рюмку самогонки - сналёту, потом возвращался и разбирал по капле священную мудрость древних писаний – не так-то просто разобраться в подстрочном хитросплетении божественного промысла. И такие минуты Михалыч любил. Врёшь, не заблудишь ему Сукочеву Ивану Михайловичу мозги.
«И пришли к Моисею начальники над тысячами войска, тысяченачальники и стоначальники, и сказали Моисею: рабы твои сосчитали воинов, которые нам поручены, и не убыло ни одного из них; и вот, мы принесли приношение Господу, кто что достал из золотых вещей: цепочки, запястья, перстни, серьги и привески, для очищения душ наших пред Господом».
Это, конечно, не «Зелёная кобылка». Немного поразмыслив над писанием, Михалыч стал перечитывать стихи вновь.
«И взял у них Моисей и Елеазар священник золото во всех этих изделиях;
и было всего золота, которое принесено в возношение Господу, шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят сиклей, от тысяченачальников и стоначальников. Воины грабили каждый для себя. И взял Моисей и Елеазар священик золото от тысяченачальников и стоначальников, и принесли его в скинию собрания, в память сынов Израилевых пред Господом».
Михалыч закрыл книгу, а вместе с ней и глаза. Полежав минуты три, он ещё раз открыл её на неизвестной странице, а вместе с ней и глаза, и нашёл первую строку:
«Когда дерутся между собою мужчины, и жена одного из них подойдёт, чтобы отнять мужа своего из рук бьющего его, и протянув руку свою, схватит его за срамный уд, то отсеки руку её: да не пощадит её глаз твой».
Михалыч перевернул страницу.
«У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне…»
Михалыч захлопнул Библию и крепко призадумался. Похоже на то, что завтрашний день начнётся с надутия геморроидальных шишек. Он неуверенно потрогал свой отросток. Сколь не пить её злодейку. Тут не только шишки повылезают, тут и жёлуди могут посыпаться, семечки, а потом уж дело и до песка дойдёт. «Нет, надо погодить, - раскинул Михалыч, обозревая пустую бутылку из-под грушевой наливки, - и чего это я так на неё проклятую осерчал?» Михалыч зевнул и прислушался. За дверью доносились тихие голоса. «И долго они его мучить-то будут, уж вечереть пора, а они всё никак не угомонятся, беда!» Дед закряхтел и сполз с кровати. Потом недовольно хрустнул костями и направился вон из хаты - уловить помятым ликом последние лучи заходившего солнца, сказать Лёте пару ласковых и нашуметь на кошаков, вечно шкодивших в чулане.
XXXXXXXXXII
В спальной комнате включили настольную лампу. Там продолжалось то, что могло бы послужить основой для написания фантастического романа или отдельной передачи по каналу СТС. Хотя как теперь отличить правду от вымысла и случай от розыгрыша? Чему сейчас верить, за какую соломинку ухватиться, чтобы не утонуть в этом бездонном море информации?
Шалтай осознавал себя как индивидуализированная единица сознания с незапамятных времён, миллионы и миллионы лет, когда временные рамки были размыты, и ограничения не было ни в чём. Что это были за времена, а точнее за состояние бытия, всемирная история умалчивает. Впору брать в руки Библию и справляться: когда Бог сотворял Землю, упоминается ли в ней Шалтай, и что это были за лихие времена, когда ты был ничем и вдруг стал всем одновременно. Тем не менее, Э-метр послушно зафиксировал факт существования Шалтая в качестве бестелесной сущности, способной производить всяческие впечатления, как впрочем, их и воспринимать. Эти впечатления напоминали калейдоскопические разводы, которые складывались в цветастую мозаику картинок и вновь рассыпались на тысячи геометрически-выполненных фигур, похожих, скорее на фракталы, нежели на параллелепипеды - по воли их хозяина - Шалтая. В общем-то, и Шалтай был тогда не Шалтай, а нечто, напоминающее лизуна из мультсериала «Охотники за привидениями». Эта странная ипостась, в которой находился наш герой, длилась по его словам намного дольше, чем просто вечность – так, каких-нибудь пять-десять квадраллионов лет, а может и того дольше, но и это безумное заявление также бескорыстно подтвердил Э-метр. Может быть, в течение именно такого времени троица наблюдала бы за голографическими разводами в голове у Шалтая, если бы Пётр не догадался задать вопрос по существу:
- Когда ты в первый раз осознал воздействие на себе кого-то другого?
Было видно практически невооружённым глазом, как Шалтай отматывал свой видеоролик на миллиарды лет вперёд, чтобы сказать, наконец, фразу:
- Это было давно. Не имеет смысла оперировать временными категориями, потому как является спорным сам факт их существования. Я вижу изображение, которое привлекает моё внимание. Этим изображением может быть что угодно, даже сам Бог. Оно показалось мне эстетически выдержанным, прекрасным…. Я хотел его рассматривать, играть с ним, делать на его основе другие изображения….
- Солги мне что-нибудь об этом изображении, выдумай что-нибудь…. На что оно могло бы походить?
- Ну, например, на морскую звезду…. На… человека.
- Ты имел какие-нибудь чувства, ощущения?
- Нет, мои восприятия носили скорее умозрительный характер.
- Когда ты первый раз что-то почувствовал?
- Самые яркие ощущения я получал в соприкосновении с телами….
- Ты можешь вспомнить самое первое своё тело?
- Это были тела животных. Но я не охватывал их полностью, я играл с ними. Ими уже управляли другие сущности.
- Где это происходило?
- Это происходило на разных планетах, уже тогда, когда образовалась физическая вселенная. Потом была экспериментальная планета, кажется, там, где вы сейчас наблюдаете туманность Андромеды. Там создавались тела, похожие на человеческие. Мне дали задание смотреть за телом, оберегать его и обучать его выживанию при очень сильных перепадах температуры. Я не справился с заданием, тело погибло, и я впервые ощутил что-то похожее на сочувствие. Потом были другие тела, и всё повторялось – я ощущал к ним жалость. С каждым разом я всё глубже и глубже проникал в органические структуры тела, пока, наконец, эксперимент не увенчался успехом. Моё тело стало успешно переносить как холод, так и жару – просто мне пришлось отдать ему часть своей энергии.
- Что было дальше?
- Дальше меня с такими же, как и я, переместили на другую планету. Это одна из планет Дзета Сети. Там мы снова стали иметь дело с телами похожими на человеческие. Задание для нас усложнялось. Теперь нам нужно было не только управлять телом, но и ещё обучать тела накапливать умственную энергию и пользоваться ей. Это были простые биороботы с инстинктами животных, даже насекомых. Чтобы заставить животное мыслить, не достаточно было просто разогнать его и ударить лбом о ствол дерева. Нужно было проникнуть в его мозг и научить пользоваться памятью: сохранять впечатления, раскладывать их по полкам, а при случае выставлять на экран внутреннего обозрения в качестве подсказки к действию. Эта работа занимала по вашим меркам не один миллион лет. Но для нас это была рутина, которую можно было спрессовать в один световой день. Однако после того, как эти монстры начали более-менее соображать, мы невольно почувствовали себя одними из них. Мы могли позволить себе подурачиться и, потехи ради, уже поумневшего гуманоида делать на время сбесившимся животным, войдя в него со стороны головы. Многие мои соплеменники в процессе этих игр деградировали и их оставили в телах этих гуманоидов. Остальных, в том числе и меня, в качестве продвинутых послали на Землю, как вы её сейчас называете. Здесь на Земле происходил глобальный космический эксперимент. Это было время, когда космические цивилизации вошли в фазу колонизации других планет. Эта планета оказалась на их «шёлковом» пути. Дружными флотилиями они подходили к Земле, как когда-то к открытой Веспучи Америке, и высаживались со своих зависших над Землёй космодромов в бесчисленных летающих аппаратах….
Время от времени Авдеев отворачивался, чтобы скрыть свои эмоции: «Чёс, самый натуральный чёс!»
Костик продолжал орудовать пером, из-под которого прямо на глазах рождался фантастический роман-легенда - «Жизнь одного из нас», таким мнилось ему название будущего бестселлера.
А Юрий не забывал сверять свои впечатления с показателями стрелки Э-метра.
Шалтай увлёкся своим повествованием, потому что в состоянии, в котором он находился, он воспринимал картинки из невообразимо далёкого прошлого так, будто он их видел прямо сейчас, и мало того, будто сам принимал активное участие в разворачивающихся событиях. Это как во сне, в котором образы перепутались с явью, а после когда проснулся, то не можешь сообразить, где было лучше, там или здесь.
Итак, по рассказам Шалтая, колонизация Земли происходила массово и стихийно, не смотря на то, что на ней уже обитали человеческие существа и сопутствующий им животный мир. Эта жизнь была занесена на Землю самыми первыми её открывателями - лирианцами - выходцами с созвездия Лиры. Это они восплодили органическую жизнь на земле, посредством внедрения в её ещё горячие поры существ похожих на чудища – последствия неудавшихся экспериментов генной инженерии. Наблюдать за этой экспериментальной фазой эволюции должны были деградированные духовные сущности. После частых природных катаклизмов, выживали только те, кто успешным образом успевал мутировать. Поэтому по прошествии каких-нибудь сотни тысяч лет чудища приобретали ещё более невообразимые формы, с чем лирианцы, будучи высокими эстетами по части новых генетических образований, никак не могли смириться. Потоп следовал за потопом, Земля раскалывалась на материки, в бурлящей магме к удовольствию лирианцев погибали чудища и монстры, предоставляя опустевшие земли другим будущим обитателям планеты.
Но духи делали своё дело. Они привязывались к телам и всячески помогали спасать им свои шкуры. Так была выпестана раса лемурийцев. Лемурийцы стали доминировать. Они сами подобно своим праотцам истребляли неугодных и ассимилировали перспективных. Лирианцы к ним периодически наведывались и приглядывались. Оценив по достоинству расу лемурийцев, они, «как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им…». По началу этот эксперимент носил чисто прагматический характер. Лирианцы посчитали, что тела лемурийцев это тот кирпичек, который послужит будущим фундаментом для создания сговорчивой расы на планете Земля, управляемой с расстояния тысяча световых лет. Но лирианцы не на шутку увлеклись. Процесс как всегда вышел из-под контроля и зашёл в тупик. Зачатые от слияния земли и неба, понукаемые разношерстной командой духов, сыны лемурийцев повели себя вопреки здравому смыслу. Эпидемия кровожадного секса захлестнула здоровые выживательные инстинкты самосохранения – на арену вышел его величество вирус, который частенько использовался лирианцами в качестве смертоносного кнута для неудавшихся стад мутантов. Но… к удивлению прародителей произошёл симбиоз, и всем стало хорошо. Оставался один старый добрый проверенный метод – потоп. Несколько трещин на дне океана, вызванных ядерными взрывами и вода накрыла побережья с её буйной растительностью, погребла под себя пустыни и превратила вершины гор в цветущие острова. Места на этих островах хватило далеко не многим.
И лирианцы, увлёкшиеся строительством подводных баз для проведения будущих испытаний и экспериментов с остатками человеческого сырья, вдруг к своему удивлению обнаружили, что они не одни. Со дна океанических вод тут и там выстреливали летательные аппараты сириусян. А по небу как молнии носились разведывательные аппараты с Дзета Сети. Нужно было договариваться.
«Я, как и многие мои соплеменники, были замурованы в кристаллы льда. Нас доставляли на космическом корабле и сбрасывали ледяными кубами в океан. После реабилитационного периода мы подтягивались к телам землян и при удобном случае охватывали их со стороны головы. С ними происходило что-то навроде озарения. Они постигали небесные тайны и проникали в суть явлений.
Примерно, полтора миллиона лет тому назад меня засосали электромагнитной пушкой, во время моего очередного бдения над телом.
Меня долго удерживали полем, который работал как липучка…»
- Из какого поля состоял ты сам? – не выдержал Константин.
- Это поле вы называете лептонное или квантовое. На самом деле это стоячие волны впечатлений, которые я удерживал, чтобы не потерять индивидуальность. Стоячие волны хорошо магнитятся, поэтому это ловушка. Вначале тебе дают впечатления и образы, от которых ты просто без ума, а потом, когда ты себя с ними отождествил, тебя хватают все, кому не лень….
- Особенно те, у которых электронные пушки, - уточнил Пётр.
- Меня поместили в особый цилиндр и ударили пучком света – смыли всё, что когда-либо я помнил. Я получил облегчение. Ведь я уже и забыл, что ничего не знать – это самое прекрасное состояние, в котором только можно находиться. На самом деле знание - это большой груз, который ограничивает свободу. Это на самом деле очередная ловушка. Когда человек идёт к знанию, он на самом деле деградирует, так как всё дальше и дальше удаляется от того, что он и так знал. Что-то подобное случилось и со мной. В состоянии незнания я пробыл недолго. Хотя делать такие заявления с моей стороны, конечно, в высшей степени абсурдно. Ибо, что значит долго или не долго? На меня просто направили луч, и я получил очередное знание. Знание показалось мне опять таки очень забавным. Мне захотелось с ним не расставаться. Я захотел, чтобы это знание стало моим, и оно стало. Теперь я уже был одним из тех, кто как инженер-конструктор собирает на квантовом уровне всевозможные схемы поведения различных сущностей и существ. Эти схемы похожи на те, которые заложены в процессорах, с одним отличием, что в них вкраплены тысяча ячеек, которые своим видом напоминают пчелиные. И самое главное отличие, эти схемы – невидимы, впрочем, как и я сам. Когда я плёл эти невидимые паутины образа действий, я ещё не представлял, кого ими можно было накрывать. Оказывается всех.
- Как они действуют, то есть, действовали? – опять не выдержал Авдеев.
- Паутина со схемой поведения накидывается на существо. Оно прилипает к его тонким структурам. В момент работы его ума одна из его уже имеющихся схем поведения может нечаянно срезонировать с какой-нибудь ячейкой паутины, и существо невольно начинает действовать или думать так, как задумано по схеме. Всё больше ячеек входят в резонанс, и человек, животное или насекомое всё активнее действует по установленной схеме.
- А разве все живое не развивалось по принципу импульс-реакция, функция-структура? Разве его инстинкты не формировала окружающая среда? – чуть ли не с обидой в голосе воскликнул Пичугин.
На него тут же сверкнул бешеным взглядом Юрий. Разве можно усомниться в том, что говорит пациент? Всякая даже незначительная демонстрация сомнения может выбить пациента из состояния свободного парения. Он замкнётся и тогда вся работа насмарку! Идиот, прости господи! Нужно постоянно удерживать пациента на траке времени и не допускать его соскакивания с трака посредством аргументированной логики.
- Изначально – да. А потом – не совсем. Можно в принципе мои предложения поменять местами – большого ущерба для науки не будет, мы же по большому счёту бродим по кругу – как-то с безразличием ответил Шалтай и продолжил: - в общем, я был нужен им для того, чтобы осуществлять их проекты по подсоединению этих схем поведения ко всему живому, не смотря на то, что всё живое уже с успехом пользовалось своими шаблонами. С их стороны это был проект, грандиозность которого мне открылась не сразу. В осуществление этого проекта был вовлечён не я один. Одни, такие как я, монтировали схемы в умы живых существ, другие же наоборот, отдирали эти схемы от этих существ, разработанные и хорошо себя зарекомендовавшие. Специальными аппаратами они всасывали ментальные разводы, клубившиеся над головами людей и животных, чтобы потом внедрить их другим обитателям планет, менее продвинутым. Это были своего рода хирурги, занимавшиеся трансплантацией умственных масс. Мы выполняли техническую часть этой работы. Кто-то вживлял трансплантат, кто-то следил за его прорастанием и развитием, кто-то снимал, как сливки, наработанные устойчивые схемы поведения с живых организмов, а кто-то внедрял эти готовые схемы в недоразвитые особи, колонии насекомых, стаи и стада, племена и семьи. Много было случаев, когда схемы не приживались. Живые существа вели себя так, что нельзя было подобрать ключ к управлению их поведением. Тогда методом тыка примерялись к ним другие схемы, пока, наконец, не происходила адаптация. Много было просто ошибочных вариантов, как вы любите сейчас говорить, «ошибок природы». Считается, что животное или гуманоид управляем, когда он действует по внедрённой схеме на основе кнопочного механизма. Процесс по внедрению схем длился миллионы лет. Но что могло остановить эту безумную идею, если на карту было поставлено управление целыми планетами и звёздными системами? Многое из того, что делалось, выходило из-под контроля и шло на самотёк. Для более эффективного управления процессом в схемы поведения стали добавляться различного рода импланты, понуждающие действовать с одной стороны, централизовано, с другой стороны сообща, всем миром, массово. Стали образовываться сообщества, адаптировавшие одну на всех ментальную схему. Эта схема в процессе жизнедеятельности разрасталась как гриб за счёт накопления опыта поколений. У вас она, кажется, называется эгрегор. Они впоследствии довели технику внедрения схем до совершенства и манипулировали уже не отдельными какими-то шаблонами, а целыми эгрэгорами. Они занимались перетаскиванием и натягиванием эгрэгоров с одного народа на другой, с одних расовых образований на другие. В каждой такой эгрэгорной сетке имелась зашифрованная модель самоуправления. Она обязательно включала в себя развитие и распад – закодированную модель вселенной. Эгрэгорные сетки натягивались с одной целью – с целью централизованного управления. Одним импульсом можно было приводить в движение целые полчища саранчи или Тамерлана. Но и тут не обошлось без головотяпства и неразберихи. Так цивилизации муравьёв пользуются одной и той же схемой, что и цивилизации людей. Дельфины благодаря наспех внедрённым схемам принимают вас за своих старших собратьев, а гориллы, имея, много общего с человеком, практически не замечают его присутствие. Некоторые неудавшиеся схемы так и не удалось устранить, и поэтому и по сей день некоторые племена страдают каннибализмом или вытягивают шеи.
- По какому принципу распределялись эти сетки? – продолжал допытываться Пётр.
- Распределение этих сеток напоминало шахматную доску – по принципу взаимоисключения – друг соседствует с врагом. В каждом эгрэгоре имелись коды на объединение и распад на противоположные части для поддержания конфликтов. Поэтому друзья разъединяются и объединяются со своими противоположностями – врагами. Потом опять происходит распад и объединение противоположных частей…. В основу многих схем была положена разность потенциалов или дихотомийный ряд. Любая мысль, действие, поступок активизируют свои противоположности.
«Здорово это он задвигает нам классический философский принцип единства и борьбы противоположностей», - усмехнулся Костя.
«Принцип неприсоединения – это, пожалуй, самый удачный ответ блочному мышлению в политике», - подумал Пётр.
- В эти сетки кроме имплантов распада и объединения заложены ещё и механизмы преодоления и сопротивления. Как бы то ни было, находясь под этой сеткой, ты обречён что-то делать не благодаря, а вопреки, высекая искру сверхусилий, - продолжал Шалтай, - причём, вынужден двигаться по пути прогресса только благодаря экстраполяции, а не путём проникновения в суть. Интуиции хватает только для того, чтобы из хаоса раздробленных данных, «витающих в воздухе», выхватить оптимальный вариант разрешения проблемы, а не избежать самой проблемы.
- Кто за всем этим стоит? – не унимался Пётр.
- Я этого не знаю. Наша иерархическая лестница предполагает контакт только с непосредственным начальником, таким же подневольным наставником, как и я.
- Куда уходят души после смерти?
- Всё очень просто. Они думают, что летят на небеса, на самом деле они поднимаются на десятки километров вверх, не выше электромагнитного полога, который в своё время обнаружил Тесла. Вернадский дал ему название ноосфера, но на самом деле это не что иное, как глобальная схема всей вашей жизни, состоящая из сплетений стоячих волн и квантовых полей. Стоит душе удариться о стоячие волны, как она получает разряд и получает возможность лицезреть лихо закрученную раскадровку из хорошо знакомого фильма - впечатлений своих прошлых жизней, а вместе с ней и «технологию» своей дальнейшей борьбы за тело.
- Значит, души снова и снова начинают свою жизнь в телах благодаря электронной ловушке?
- Да, это так.
- Откуда взялись религиозные концепции жизни на небесах?
- О мятущихся душах заботятся, если можно так выразится, наши люди. В тонких структурах они инсценируют целые светопреставления, имитирующие именно то, что эти души хотели бы видеть, а потом подводят к мысли сделать единственно правильное решение.
- То есть выбрать новое тело?
- Именно так.
- Как сочетается со всем этим закон кармы?
- Это всего лишь один из элементов наведённых схем порабощения. Чтобы сделаться лучше, человек должен отработать свою карму. Вот он и превращается в раба самого себя. Но на самом деле, он отрабатывает жизненный цикл, положенный ему космической закулисой.
Пётр долго думал, как ему задать следующий вопрос.
- Какую выгоду извлекает из этого космическая закулиса?
- Я так думаю, что если я начну об этом распространятся, мне придётся в очередной раз испытать на себе воздействие электрического разряда.
Лицо Шалтая вдруг приобрело озабоченный вид.
- Хорошо. Где в последний раз ты контактировал со своим куратором?
- Это было…. Это было сравнительно недавно. Наш летательный аппарат…
Я плохо справился с очередным заданием. Я был деквалифицирован. Меня поместили в подобие электромагнитной центрифуги и превратили моё поле знаний и умений в квантовую пыль. После того, как от меня остался один искрящийся пучок рассеянного внимания, который только и ждал, чтобы на чём-то сфокусироваться, мне предоставили эту возможность….
Шалтай говорил, тщательно подбирая слова. Потом совсем изменился в лице, изменился и его голос. Он вдруг стал холодным и надменным.
- Теперь я должен был опекать места массовых побоищ с тем, чтобы вылавливать души погибших до того, как они достигнут «спасительных врат». Это, так называемые «мёртвые души», которые ещё не пришли в себя после шока смерти. Это пластилин, из которого впоследствии можно лепить биороботов и агентов влияния, различными способами загоняя их в другие тела.
- Зачем вам были нужны ещё и агенты?
- Эта сеть, помогающая контролировать человечество. Они помогают направлять, ускорять и усиливать резонансное состояние людей с отдельными элементами зависшей над ними ментальной конструкции.
- Не мог бы ты пояснить?
- Ну, например, нам нужно объединить людей для последующих военных действий. Мы испускаем волновой импульс, и агент влияния начинает лихорадочно озвучивать идеи сплочения нации перед лицом надуманной угрозы. Обычно этих людей мы без труда наделяем нужными нам способностями и продвигаем поближе к средствам массовой информации. А раньше в старинные времена это были признанные ораторы на собраниях, вече, сходах и так далее.
Шалтай говорил с долей куража, будто он стоял на кафедре, а перед ним была кучка оголтелых студентов.
- Для чего вам были нужны массовые побоища?
- Со временем стало очень трудно, понимаете ли, отрывать ментальные массы от живых существ. Кретинизм человека неисчерпаем. Человек всё в большей степени стал отождествлять себя с умственной массой, становясь с ней единым целым. Тогда-то мы и стали использовать войны и при необходимости даже инициировать их. Над полем брани, понимаете ли, кроме трупов, дыма, пепла и пыли зависают ещё и облака, даже тучи умственных масс, которые мы прилежно собираем со своих летательных аппаратов. Знаете, как это бывает? Душа в одну сторону, а мысли в другую! Она, дура, смотрит на всё тупым взглядом и ничего не соображает!
- Что вы с этими массами делаете? – скрипнул зубами Пётр.
- О, мы их собираем прибором, похожим на пылесос, вот так – ря-я-яз! Затем всё это увозится специальным рейсом.
- Куда? – всколыхнулся Костик.
- Отсюда не видно, - последовал ответ.
- И всё же какова их дальнейшая судьба, я имею в виду ментальные массы? – подал голос Юрий.
- Это плоды нелёгкого труда наших кормчих. Это их драгоценный урожай, - с наигранно-серьёзным видом изрёк Шалтай. - Что они с ним делают, я уж и не знаю, - всплеснул он руками. - Хотя, впрочем, я вам, кажется, уже говорил об этом. Наверное, перерабатывают, обновляют, часть уничтожают, а потом этими массами опять заправляют эгрэгор, заботясь о том, чтобы в него не проскочила ни одна новаторская гадость, способная перевернуть мировоззрение.
- И всё-таки человечество семимильными шагами идёт вперёд! – не выдержал Костя.
- Идёт туда, куда хотят, чтобы оно шло, - назидательно поучил Шалтай. - Есть тот, кто придумывает игры, есть тот, кто играет, а есть тот, кто представляет собой игровой материал. Разменную монету. Серую массу.
«Однако же ещё есть тот, кто выигрывает», - подумал Пётр, но спросил о другом:
- Существует ли на Земле неподконтрольные зоны?
- Конечно, существуют. Это обстоятельство постоянно держит нас в напряжении. Мы постоянно должны что-то изобретать и на что-то надеяться. – Шалтай вдруг неожиданно хлопнул в ладоши. – Я бы не прочь выпить виски…. Гарсон!
Все трое вздрогнули и переглянулись. Потом все трое как по команде вперились на циферблат Э-метра. Стрелка билась в параноидальной истерике, словно набирала силы, чтобы выпрыгнуть вон из этой сумасшедшей комнаты.
Это был личностный сдвиг, то есть замещение одной личности другой. В психотерапевтической практике это случается. В одном человеке могут уживаться сразу несколько личностей. В зависимости от ситуации доминирует то одна, то другая. Но все они стараются по полной программе использовать человеческий ум и человеческое тело. Это говорит только об одном: о дефиците тел и профеците душ. Люди даже не представляют, с какой проблемой им предстоит встретиться в скором будущем. По всему миру престарелых нытиков больше, чем молодых, красивых и богатых. Испорченных душ больше, чем сексуально привлекательных тел. Не за горами тот день и час, когда часть наших близких плюнет на всё и уйдёт в параллельные миры, чтобы как-то сбалансировать демографическую ситуацию и «восстанут мёртвые, аки живые».
Шалтай внезапно издал тошнотворный храп. Можно было перевести дух.
- Ну, что, братцы, приехали? Пуля, да? – откинулся Юрий.
- Херня какая-то, - вздохнул Пётр, - я бы предпочёл, чтобы это всё было нездоровым бредом.
- Я тоже, - поддержал Юрий, - тем не менее, кое-что из сказанного здесь наводит на кое-какие мысли.
- И что же?
- Ну, если верить в эти тайные сети, то, по крайней мере, понятна некоторая бестолковость «инстинктов природы». Я действительно иной раз задумывался над тем, почему все люди делятся на психотипы. Каждый психотип предсказуем до 99%. По большому счёту это действительно на руку только тому, кто контролирует мысль, а самой природе такая предсказуемость на фиг не нужна. Да и стиль мышления у нас, кстати, тоже не отличается оригинальностью. Существует ряд тестов, которые подтверждают, что мы мыслим одинаково односложно. Часть лица – нос. Фрукт – яблоко. Цифра – пять. Жизненный континуум – ясли, садик, школа, институт, работа, карьера, семья, дети, внуки и заслуженный отдых. Если ты талант – вокруг тебя сразу же образуется стена неприятия и пена подобострастия. Посредственность превозносится, а инициатива наказуется.
- Да не утрируй же ты всё до такой степени! – возмутился Костик. – Если бы было всё так плохо, мы бы были сейчас в каменном веке. А мы вон аж где…
- Ну да, ну да…. Нанотехнологии…. Почему нет? Вперёд семимильными шагами! Нет, Костя. Всё гораздо сложнее. Все эти технологии могут просто быть считаны с этой паутины, то есть, записаны под диктовку. Дело в том, что они за нас спокойны, при случае лишь хлопают нас по попке, а это говорит лишь, что мы развиваемся так, как они того хотят, не более того. Просто они подсунули нам совсем другую модель развития. Какими бы мы семимильными шагами не шли к другим планетам, мы даже предположительно не можем понять принцип их передвижения во времени и пространстве и принципы их волнового воздействия. Вдумайся, мы не улавливаем радарами их присутствие, если вдруг они посчитают, что это излишне. Они могут просто вывести из строя всю нашу аппаратуру и разогнать самолёт или поезд до бешеной скорости! Как?! Мы просто принципиально не можем этого понять, каким образом можно с такой энергией на расстоянии воздействовать на такой объект, как пассажирский лайнер! Что уж тут говорить о живых существах. Да им раз плюнуть вбить в наши мозги цифровые и образные коды, а потом контролировать длины волн, идущие от мегаполисов или ещё из каких-нибудь общественных мест, и лишь посылать свои чёртовы импульсы.
- Не пори муру, - взвинтился Костик, - уж что-что, а человек непревзойден в своей изобретательности!
- Нам сейчас нужно думать о том, как от него добиться полной информации, относительно его хозяев и их целей, - заговорил Пётр. - По всей видимости, его закодировали так, что, как только он начинает приближаться к запретной теме, его либо выворачивает, либо он прячется в чужую личность.
- На самом деле он схлопывается, чтобы уйти от неминуемой боли, а на его место выпрыгивает запасной вариант какого-нибудь чужого индивидуума, - раздумывал Юрий. – Эти ребята очень хорошо зашифровались.
- Нужно очень аккуратно вывести его из состояния сна и в то же время не потревожить его альфа-состояние, - сказал Костик.
Юрий потихоньку стал тормошить Шалтая за плечо:
- Ты чувствуешь себя отдохнувшим и способным продолжать процедуру. Сейчас ты вернёшься туда, где последний раз собирал души умерших. На счёт три ты окажешься там. Раз, два, три! – Юрий щёлкнул пальцами.
Храп прекратился. Тело Шалтая стало источать робкое «молчание ягнят». Юрий повторил заклинания. Шалтай заворочался, потом что-то пожевал во рту, облизал губы и сглотнул слюну – тело ожило. После того, как заклинания повторились в третий раз, он заговорил:
- Мне чертовски неуютно ощущать себя в этом теле.
- Что это за тело? – подхватил Пётр.
- Это очень неудобное тело по сравнению с человеческим. Здесь на Земле оно ужасно неудобно.
- Опиши его.
- У меня длинные руки и длинные пальцы. Такое впечатление, что я не имею костей. Вместо костей хрящи. Чувствуется давление на голову и тело. Воздух, который проникает в лёгкие, похож на расплавленный свинец. Моя работа заключается в настройки приборов на определённые частоты. Мы движемся в направлении Пиренеи. Под нами океан. На радаре высветился космический корабль вегеанцев. Я действую так, как гласит инструкция в чипе, вшитая в районе моей шеи. Направляю волновые опознавательные лучи в их сторону. Они не отвечают. Тогда я включаю автоматически наводящиеся лазерные пушки. Их космический корабль делает манёвры, но не успевает уйти от наших лучей. Он вспыхивает и ярким факелом падает в океан. Мы изменяем курс и набираем скорость. Планы меняются. Мы рассекречены. Нас преследуют сразу несколько летательных аппаратов. Со мною в других отсеках ещё два… космических пирата: Лан и Тронгум….
Мы ныряем на глубину океана, уходя от погони. Опускаемся на дно….
Огромные электрические скаты дефилируют около иллюминатора. Со дна поднимаются морские звёзды и другие непонятные и страшные морские чудовища. Мы начинаем плыть, освещая путь мощным прожектором. Набираем скорость…. Тронгум ведёт наш космолёт – он старший пилот. У него азимут. Он знает, куда лететь. Мы ушли от преследования. Наш летательный аппарат вылетает из воды и взмывает ввысь. Мы летим туда, где будет большая битва людей. Ресурс нашего пребывания на Земле подходит к концу. Мы движемся над огромными лесными массивами. Наша скорость приближается к скорости света. Наконец мы над целью. Мы зависаем над полем, на котором стоят два войска друг напротив друга. Через увеличительные приборы мы можем рассмотреть лица людей. Они одеты в железные латы и кольчуги. У них в руках пики, щиты, мечи и топоры. С обеих сторон войск движутся навстречу друг другу два воина. Они на конях. Происходит столкновение. Они оба падают. Толпы людей движутся друг на друга. Трещат пики и копья, летят стрелы. Слышен звон мечей и лязг щитов. Раздаются крики. Я включаю прибор. Он генерирует вниз электромагнитные волны высоких частот. Я вижу как первые жертвы, сияющими блёсками мечутся поверх голов. Они выстраивают себе тонкие эфирные тела и продолжают битву. Убитые неожиданным попаданием стрелы, зависают над телом, и, чувствуя замешательство, начинают притягиваться волнами прибора. Первые людские души влетают в специальный контейнер, в котором они обрабатываются разрядами.
«Похоже на чистилище», - невольно подумал Пётр.
- Они очищаются от впечатлений земной жизни и распределяются по специальным гнёздам, – продолжал Шалтай. - Я наблюдаю, как по электромагнитному лучу, словно по прозрачной трубе, засасываются всё новые и новые души. Их уже сотни, тысяча….
«Похоже, что яркий свет, которое воспринимается душами как божество, всего лишь навсего эффект потери идентности посредством лучевой обработки», - подумал Юрий.
Костик ничего не думал, он записывал.
- Лан оповещает нас, что ресурс пребывания на Земле на исходе. Нужно срочно покидать воздушное пространство Земли. Я выключаю прибор. Мы исчезаем, - закончил Шалтай.
- Что происходит с пойманными душами? – задал вопрос Пётр.
- Соты со светящимися ячейками мы сдаём на специальную станцию на нашей планете.
- Как называется ваша планета?
- Этого я сказать не могу. Не знаю. Не помню.
- Понятно. Что вы получаете взамен?
- Мы получаем право на выбор тел.
- Какое тело выбрал ты?
- У меня было очень хорошее тело. Я держал его для особых миссий и для отдыха. Оно было очень похоже на человеческое. Только больше в размерах. Его охранял мой заместитель.
- Как он его охранял?
- Он находился в нём. Когда мне оно было нужно, мы менялись местами. В основном мы нуждаемся в рабочих телах – они быстро выходят из строя.
- Были ли у вас человеческие тела?
- На нашей планете нет, потому что они не приспособлены к нашим условиям существования. Земное тело даётся в качестве наказания. Из него нельзя выйти без последствий, оно практически лишает нас идентности. Поэтому после пребывания в человеческом теле нас обрабатывают специальными лучами.
- В каких телах вы пребываете на Земле?
- Это что-то среднее между человеческим и телами с других планет – плод генной инженерии. В большинстве своём это клоны.
- Для чего вы вообще пользуетесь телами?
- Некоторые вопросы решаются только при наличие физической массы. Тонкая сущность может воздействовать на грубую материю только через её ум или её тонкую структуру. Это достаточно ювелирная работа. Легче воздействовать через механизмы тела. Для нас тела – это рабочие лошадки. Выторговываешь себе тело и делаешь работу. Сдаёшь больше душ – получаешь лучше тело.
- Вы являетесь охотниками за душами. А кто вылавливает человеческие мыслеформы?
- Раньше этим занимались мы. Теперь формирование мысленных сфер практически завершено. Теперь это удел особой касты.
- Зачем вы увозите с собой людей? – не в бровь, а в глаз задал вопрос Пётр.
- Для экспериментов по клонированию. Пробные варианты этой работы человечество уже имело счастье увидеть в документальном фильме «Пришелец».
- Когда ты стал воином революции? – так же неожиданно спросил Пётр.
Вообще насколько отчётливо Шалтай выдавал ответы, настолько напористей Авдеев задавал вопросы. Всё это уже походило не на сеанс гипноза, а на сеанс допроса. Шалтай говорил уже совсем другим тоном – было видно, что он перескочил из циничного гуманоида в умеренного энлонавта не чуждого откровений.
Про воина революции Авдеев мог и не дождаться ответа, поскольку сейчас Шалтай уже его не представлял, он был пиратским ловцом душ. Но что-то вдруг в его голове шевельнулось, и он стиснул зубы. Это была смена вэйлансов (личностей), так, по крайней мере, определил Юрий.
- Нас поймали за незаконный вылов человеческого эго. Я был наказан тем, что меня сослали на Землю в одну из наших колоний. Меня обработали. Теперь я постоянно находился на земле в команде, которая оказывает воздействие на тех, кто принимает судьбоносные решения: министров, влиятельных руководителей, секретарей, царей, президентов.
- Ты пребывал в теле? – спросил Пётр.
- Гораздо безопасней находиться в плазменном состоянии. Просто нужно избегать высоковольтных проводов, электростанций и всё, что генерирует электроэнергию. Некоторым удаётся прятаться в тела. Но очень сложно выгонять из них человеческие сущности.
- Каким образом, находясь в плазменном состоянии, вы можете воздействовать на людей?
- Нужно ждать, когда ум человека расслабляется. Это значит, он не источает из себя исходящих потоков энергии, которые могут выполнять функцию защитного экрана. В это время мы посылаем целенаправленный волновой импульс. Человеку кажется, что его посетила идея, или он вдруг приходит к неожиданному выводу, или он ощущает потребность в реализации каких-нибудь спонтанных желаний. На самом деле мы посылаем ему шаблонные заготовки электронной сети. Стоит человеку до трёх раз подумать посланную ему мысль, как он автоматически подключается к гнезду сети и далее мыслит и действует, не выходя за рамки программы этой сетки. Вообще-то всё напоминает работу человека с компьютером. Какое-то время человек действительно выполняет на нём какие-то операции. Незаметно происходит такой момент, когда он попадает к компьютеру в зависимость и уже компьютер своими подсказками понуждает человека выполнять те или иные действия. Более того, со временем любой рабочий компьютер обрастает информационным полем, который накрывает работающего с ним человека и человек неизбежно становится его рабом.
- С какой целью вы воздействуете на людей?
- С целью обострения противоречий.
- А что же сетка, она больше не работает?
- Какая сетка?
- Которая натянута над человечеством в качестве кокона.
- Сетка сейчас выполняет скорее стратегическую роль, нежели тактическую.
И потом каждые четырнадцать тысяч лет происходит смещение сеток. Земля меняет свою ось, смещаются электромагнитные поля, а вместе с ними и сетки. Один эгрэгор наползает на другой, в общем, сейчас даже нам трудно понять, что является отличительным стержнем поведения того или другого народа или нации. Раньше было довольно просто развязывать войны. Человек был предсказуем. Сейчас же нужно буквально разруливать ситуации и разыгрывать целые дипломатические игры и скандалы. Войны готовятся в течение нескольких лет, даже десятилетий.
- Каким образом ты оказывал воздействие на ответственных лиц?
- Один из методов называется «стечением обстоятельств». На самом деле мы просто готовим кадры, которые своими попустительскими или амбициозными действиями провоцируют войны. В молодом возрасте очень энергичным людям вбиваем в мозги идею локального или мирового господства. Потом продвигаем их к рычагам власти. Над каждым человеком довлеет идея завоевания пространства – это один из основных, выработанных нами древних шаблонов, который он всасывает с молоком матери, то есть, усваивает через развёрнутое над ним поле. Мы её усиливаем. Делаем из неё фетиш. Столкновение интересов происходит неминуемо. Людям кажется, что произошло пагубное стечение обстоятельств. На самом деле они попадают в ловушку запрограммировано-вынужденных действий, которым они не в силах противостоять. Любой конфликт можно отмотать в самое его начало. Он зарождается в голове лидера. Один запрограммирован совершить агрессию, другой вынужден принимать меры. Так начинаются войны.
- Разве они не начинаются вследствие неравномерного распределения благ?
- На первый взгляд может так и показаться. Вернее мы хотим, чтобы вам так и казалось. На самом деле у любого государства есть самодостаточный путь к процветанию. Япония встала на милитаристский путь развития из-за «вулканизации страны» и нехватки сырья. После атомной бомбардировки она «скатилась» на путь мирного решения проблемы и вот - она уже самая развитая страна в мире. Что же ей мешало с самого начала так поступить?
- Я думаю поступательный ход истории, - ответил Пётр.
Юрий выходил из себя. Он уже не понимал, что происходит – это одитинг или дискуссионный клуб? Напрасно он моргал и кивал Авдееву, тот словно сам загипнотизированный выказывал сомнения лежащему с закрытыми глазами человеку.
- Это хорошо, что вы так думаете. И хорошо ещё то, что ничто вас не сможет в этом переубедить.
- В какой последней войне ты принимал участие?
- Это громко сказано. Мы лишь посылаем импульсы.
- Кто вами командует?
- Интересный вопрос.
- Где располагается ваш командный пункт?
Шалтай поморщился. Видно, что с ним опять происходил личностный сдвиг.
- Кто ты на самом деле?
Шалтай начал скручиваться в позу эмбриона. Его начинало корёжить и выгибать. Потом затрясло мелкой дрожью. Лицо побледнело и исказилось, как в предсмертных муках.
- Хорошо. Просто соври что-нибудь о себе, просто соври. Скажи о себе какую-нибудь глупость или неправду. Просто пофантазируй, придумай о себе какую-нибудь забавную историю, - мягким проникновенным голосом заговорил Юрий.
«Чёрт, - подумал Костик, - они работают как два следователя: один жестокий, другой добрый. А слабо им вести процессинг по-нормальному?»
Просьба Юрия наврать с три короба запоздала ровно на полминуты. Шалтай вошёл в штопор. Его колотило о кушетку, и виновники этой сцены были не в силах что-либо предпринять. Наблюдая за нечеловеческими страданиями такого же человека, как и он, Пётр мог вообразить, насколько серьёзное значение придавалось фактору секретности этих космических бандитов. Они просто панически боялись быть рассекреченными. А это говорит лишь о том, что далеко не все позиции в их защите прочны, а сами они не такие уж недосягаемы, как может показаться со слов этого бедолаги. Может, когда-то он действительно зависал в состоянии безмятежности далёкого безвременья. Но безмятежность быстро переходит в беспечность, а расплата за беспечность – рабство. Даже в невидимом мире тонких материй идёт битва за превосходство – или ты контролируешь ситуацию, или контролируют тебя. Вот она борьба злых духов с силами добра, противостояние ангелов света с ангелами тьмы. Выходит, человечество всегда об этом знало, но воздействие электромагнитного полога сводило это знание на нет, уводило мысль в сторону религиозной фантастики и мракобесия, антинаучного подхода и невежества. Якобы….
Пётр смотрел на извивающуюся фигуру Шалтая и терзался в сомнениях. Что мешает ему принять всё, что он сейчас услышал, за чистую монету? И вдруг он понял. Ну, конечно же. Электронный полог. Это он формировал тип мышления человека из века в век и, как результат, он, человек, смотрит на вещи через призму всех этих ментальных конструкций, которые будут объяснять подобные явления как угодно, только не так, как они есть на самом деле.
Вот поэтому все, кто сталкиваются с подобными явлениями просто обречены столкнуться со стеной, так называемого, научного подхода, который в данной ситуации не работает, потому что сам подход этот левый, «экстраполированный», спущенный нам сверху, оттуда….
Шалтай тем временем, отбивал головой последний приступ судороги. Тело его начинало превращаться из сжатой пружины в расплавленную массу бесформенных телесных образований. Он даже издал пару жалких всхлипов и затих.
Юрий вздохнул. Эта сессия затянулась, но, похоже, все решили стоять до конца.