Geum.ru

Школа культурной политики стенограмма v-го методологического съезда

Вид материалаДокументы
Третий коллоквиум: 70-е годы (ведущий – Б.М.Островский)
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   30

Н.А.НЕПОМНЯЩАЯ


Когда происходит некое событие, и когда спрашивают – что же произошло, я думаю, что это совершенно бессмысленно. А если в основе этого не некое событие, то что же это? Почему сейчас вот это происходит? Скажу, что для меня это был самый счастливый период. Не буду называть, какое это десятилетие, но для меня это было действительно счастье – встреча с Кружком и Георгием Петровичем.

Как мне представляется, почему выросло такое? Это была, по-моему, форма жизни. Говорят – деятельность, мышление и т.д. и т.п. Это была форма жизни, причем целостная, универсальная, выраженная во всех проявлениях того, какой и должна быть жизнь. Я уж не буду сейчас серьезные вещи говорить, но скажу в порядке воспоминаний. Вот этот самый "ринг" – форма отношений, когда я сначала попала на этот "ринг". Один другому говорит: "Это же идиотизм – то, о чем ты говоришь! Это же форма мракобесия, это же идиотизм!" – "Нет, это то, что ты говоришь – ­идиотизм!"... Я подумала, что это ссора, и вдруг я смотрю, как эти "два идиота" после этого идут, обнявшись. В общем, все "о'кей"...

Я не хотела бы, что бы все это мемуарно выглядело, но мне кажется, что сам факт наличия такой формы жизни тогда очень многое определил во всем, и в каком-то смысле это очень значимо и сегодня. Поэтому я об этом говорю.

У нас были свои ритуалы. У нас, например, был свой "стукач", помните? Мы скрывали, где и когда собираемся, на какой квартире, но, тем не менее, как бы мы это не скрывали (об этом знали только два человека), он появлялся в данной квартире... Мы вместе ходили в походы, у нас был какой-то ритуал. Когда нам дал крышу Институт психологии – Шеварев (и его мы сегодня должны вспомнить добрым словом), то там обсуждалась проблема мышления. После этого мы шли в кафе "Прага" и пили кофе. А вот когда мы стали собираться в комнате у Георгия Петровича напротив второго зеркала, и уже речь пошла о деятельности, то мы ели там картошку, грибы и т.д. Почему-то такая ритуальность сохранялась: когда про мышление, то кофе, а когда про деятельность – то ели картошку, и тогда коллективно ее чистили...

Мы действительно, как здесь уже говорилось, ходили в походы. Это была действительно цельная, живая, универсальная форма жизни. Мне кажется, что для сегодняшнего дня это очень важно, это надо помнить. Помимо всех таких тонких, витиеватых, совершенно правильных рассуждений, о чем здесь говорилось: есть вот это, и это тоже сыграло большую роль.

Второе. Я психолог. Что же все это дало мне как психологу? Что вообще, пожалуй, для психологии дало? Георгий Петрович не психолог, Кружок был не психологический. Как раз в эти годы шла дискуссия о предмете психологии – что есть психология, и поскольку у меня осталось пять минут, кратко я сказала бы так. Что это дало мне? Прежде всего я не стала тем, чем я не стала. Я не стала традиционным психологом. Ведь Георгий Петрович, по существу говоря, взорвал традиционную психологию. Тогда говорилось, что психология – это только деятельность и т.д., а он показал: то, чем вы занимаетесь, – здесь нет психологии, это не психология, и здесь нужно то-то и то-то. Скажем, мой психологизм, какой-то субъективизм, индивидуализм, личностный подход к психологии – он как раз оттачивался и закалялся антипсихологизмом Георгия Петровича. И мне кажется, что роль, которую сыграл Кружок Георгия Петровича в истории психологии, – это, в общем-то, трудно переоценить, это еще требует своего какого-то анализа. Это можно было бы сделать, но сейчас у меня, к сожалению, нет на это времени.

И последнее. Может быть, это прозвучит немножко грустно. Не знаю, к месту ли. Меня вообще всегда интересует и интересовала судьба разных школ, которые были. Что я наблюдала? Дай Бог здоровья и жизни многие-многие лета Георгию Петровичу, но с уходом главы школы дух ее – в ее целостности, в ее жизненности, в ее универсальности, в ее полноте – уходил. Оставались в лучшем случае какие-то отдельные направления, "осколки" и т.д., но вот эта целостность, вот эта жизнь ­– она уходила...

Я думаю, что в истории человечества был только один случай, когда это в каком-то смысле не ушло. Это было две тысячи лет тому назад, когда действительно произошло чудо и когда двенадцать безграмотных рыбаков вдруг понесли в человечество (и до сих пор это существует) Учение своего Учителя. Мне бы не хотелось, чтобы при Георгии Петровиче произносили слово "Голгофа", чтобы это было, и чтобы он был распят и заново воскрес. Но думаю, что тайна сохранения всего того, о чем говорили сегодня и про что не говорили, но интенция на это, наверное, интенция на это у многих чувствуется, – она еще остается. И проблема, чтобы это осталось и жило, – я думаю, она очень большая и сложная. Об этом надо думать, к этому надо стремиться, чтобы, действительно, дело, которое начал Георгий Петрович, – чтобы оно продолжало жить многие-многие века.

Спасибо за внимание!


С.В.ФИНОГЕНОВА

Добрый день! Прежде всего мне хотелось от лица Оргкомитета Съезда и Школы культурной политики приветствовать всех делегатов этого Съезда, Георгия Петровича Щедровицкого лично, и пожелать вам творческих успехов, чтобы ваше дело жило в веках!

Позвольте сделать несколько организационных сообщений. (Не стенографировалось).


А.А.ТЮКОВ

Спасибо. Сейчас объявляется перерыв, а в 17.00 мы продолжим работу Съезда.


Третий коллоквиум: 70-е годы (ведущий – Б.М.Островский)



Б.М.ОСТРОВСКИЙ

Уважаемые коллеги и друзья! Мы продолжаем нашу работу. Каждый последующий выступающий – из более младшего поколения. У нас заявлено три доклада, все три докладчика присутствуют. Слово имеет О.С.Анисимов.