Geum.ru

Книга третья: Философия XIX xx в

Вид материалаКнига

Содержание


Николай бердяев (1874-1948)
"Философия свободы". "смысл творчества"
Подобный материал:
1   ...   44   45   46   47   48   49   50   51   ...   63
поднятия его нравственного уровня" и, не в последнюю очередь, без

глубокого религиозного и нравственного народного чувства. При фак-

тическом же осуществлении народовластия часто бывает так, что власть

и сам народ берут на вооружение отнюдь не самые существенные при-

знаки демократии. Демократия вообще не должна восприниматься,

продолжает Новгородцев, с некоторым наивным политическим опти-

мизмом. Нельзя думать, что сама демократия есть нечто высшее и

окончательное; "...демократия - не столько путь, сколько распутье,

не достигнутая цель, а проходной пункт"". Это "система открытых

дверей и неопределенных возможностей", однако она может утомить

людей и не удовлетворить их. Вкусив политической свободы, которая

стоит на грани анархии, люди настолько устают от нее, что ожидают

других, более авторитарных, более жестких форм правления.


Неверно понимать Новгородцева так, будто он, критикуя недо-

статки и противоречия демократии, становится ее противником. Фи-

лософ категорически расходится с марксизмом в оценке значения,

возможностей, форм и перспектив демократии. О Марксе Новгород-

цев пишет: "Он отвергал демократию во имя нового порядка, осво-

божденного от колебаний свободы и поставленного на почву норм твер-

дых и непреклонных, связей безусловных и всеобщих. Тут очевидно

движение от демократического распутья, от духа критики и терпимо-

сти, от широты и неопределенности релятивизма к твердому пути со-

циализма, к суровой догме, к абсолютно рациональной экономической

организации". И пусть всегда есть за что критиковать демократичес-

кое реформирование общества, нужно объективно исследовать и его


преимущества, и его противоречия. Это цель современной концепции

социальной философии, философии права. Все в жизни противоречи-

во - противоречива и демократия. Но если постепенному и свободно-

му, хотя и противоречивому, развитию противопоставляется револю-

ция, то Новгородцев решительно на стороне реформаторской

демократии - при условии, что она опирается на религиоз-

ные и национальные святыни. 06 это говорит одна из его работ,

которая называется "Восстановление святынь". В ней Новгородцев

отмечает, что бедность и оскудение демократических идей на российс-

кой почве в значительной степени проложили путь ложному народни-

честву, разожгли огонь, который, пророчествовал мыслитель, грозит

поглотить Россию. "Те, кто этим целым не дорожил, те, для кого

революция была все, а Россия ничто, те, для кого Россия была лишь

костром для мирового пожара, совершенно последовательно настаива-

ли на продолжении завоеваний революции...".


Новгородцев был решительно настроен против революции. Он тре-

бовал отказаться от революционной психологии, от устремления все

революционизировать и пересматривать. "Вначале стремились к наро-

довластию, но достигли только безвластия"". Произошло крушение

народнических идей, которые были связаны с идеей бунта, "...сам по

себе, в своей естественности и непосредственности, народ может быть

и плох и хорош, и поэтому не надо самому народу поклоняться, а

только идеалам и святыням его". Новгородцев ссылается также на

слова Достоевского: народ "грешит и пакостится ежедневно, но в луч-

шие минуты, во Христовы минуты он никогда в правде не ошибется".

Все прошлое свидетельствует, что в душе русского человека уживают-

ся рядом и тоска по воле, и тоска по Богу, и вот "тоска по воле

разрывает иногда все связи и законы божеские и человеческие, пере-

ходит все грани и меры и условные, и естественные". Тогда разража-

ется революция. С точки зрения Новгородцева, народ, пережив кро-

вавую бурю революции, должен пробудить свой дух, придти к тем

своим святыням, которые связывают настоящее с прошлым, живущие

поколения с давно ушедшими, и весь народ с Богом, как жребий,

возложенный на народ, как талант, данный Богом народу. Это и есть

главное, что завещал своему народу замечательный социальный фи-

лософ России Новгородцев. Осознание и утверждение национального

начала должно проходить не через революцию, не через подавление

личности, не через веру в некий будто бы достижимый, но на самом

деле так никогда и не реализуемый утопический идеал. Самое важ-

ное - личность в системе правового государства, в контексте глубоко-

го нравственного религиозного переворота, ее права и обязанности.

"Необходимо, - писал философ, - чтобы замолкли инстинкты рево-

люционных домогательств и проснулся дух жертвенной готовности

служить общему и целому". "Нужно, чтобы все поняли, что не какие-

то механические выборы, какие-либо внешние формы власти выведут

наш народ из величайшей бездны его падения, а лишь новый поворот

общего сознания". Этот завет выдающегося мыслителя России акту-

ален и сегодня.

Глава 2

НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ (1874-1948)


ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ


Николай Александрович Бердяев', один из самых блестящих фи-

лософов России XX в., родился в 1874 г. в Киеве, в аристократичес-

кой семье потомственных военных. В 1884 г. его отдали в кадетский

корпус. Затем Бердяев поступил в Киевский университет Святого

Владимира сначала на естественный факультет, а потом перевелся на

юридический. Но его внимание все более приковывала к себе филосо-

фия. Он занимался в семинаре талантливого педагога, философа и

логика Г. И. Челпанова. В студенческие годы Бердяев увлекся изуче-

нием марксизма, стал посещать социал-демократические кружки. Уча-

стие в студенческом движении не прошло даром: в 1898 г. его исклю-

чили из университета. Более того, тогда же он на месяц попал в тюрь-

му, а 1901-1902 гг. провел в вологодской, а затем житомирской

ссылке, где познакомился со ссыльными представителями разных вет-

вей российского оппозиционного движения - А. Луначарским, Б. Са-

винковым, Б. Кистяковским, А. Богдановым и др.


Влияние марксизма в этой среде было доминирующим. Тем не ме-

нее Бердяев с его рано сформировавшейся интеллектуальной самосто-

ятельностью стал искать в марксизме свой, оригинальный путь. В чем

нашел понимание и поддержку у тех мыслителей, которые основали

критическое направление в российском марксизме, - у так называе-

мых легальных марксистов П. Б. Струве, С. Н. Булгакова, С. Л. Фран-

ка. Первые работы Бердяева как политического писателя и социаль-

ного философа (статья "А. Ф. Ланге и критическая философия в их

отношении к социализму", 1899; книга "Субъективизм и индивидуа-

лизм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михай-

ловском", 1901) и были оформлением идей "критического марксиз-

ма". Прошло несколько лет. В 1904 г. в журнале "Новый путь" появи-

лись публикации, из которых стало ясно: верх в мировоззренческих

раздумьях Бердяева берет религиозная христианская философия, от-

ношение к марксизму и материализму становится не просто крити-

ческим, но по сути негативным.


В 1905-1906 гг. Бердяев много занимался философией и журна-

листской деятельностью. Вместе с Сергеем Булгаковым он редактиро-

вал журнал "Вопросы жизни". Путешествие в Париж пришлось на

1907-1908 гг. Вернувшись в 1908 г. в Москву, Бердяев общался с

кругом отечественных философов, объединенных вокруг издательства

"Путь" (Е. Трубецкой, В. Эрн, С. Булгаков, П. Флоренский и др.).

Тогда же он принял участие в сборнике "Вехи". Бердяев стал также

одним из создателей религиозно-философского общества "Памяти


Владимира Соловьева". В этой среде формировались его философ-

ские идеи, которые нашли выражение в книге "Философия свободы"

(1911). Зиму 1912-1913 гг. Бердяев провел в Италии, работая над

книгой "Смысл творчества". Это важнейшее его сочинение было за-

кончено в 1914 г., но опубликовано только в 1916 г.


Книга "Смысл творчества" подытоживала глубокое переосмысле-

ние ее автором философского наследия. Бердяев основательно изучил

немецкую классическую философию, достаточно хорошо разбирался

в философии Канта и Гегеля. Его увлекали идеи немецких мистиков

Мейстера Экхарта, Якоба Бёме. Оказали на него влияние и новейшие

в то время философские учения, прежде всего Ф. Ницше. В творче-

стве Бердяева большую роль сыграло обращение к началам российс-

кого философствования. Все лучшее в российской философии им глу-

боко осмысливалось. Наиболее сильное влияние на Бердяева оказало

творчество Владимира Соловьева: свою задачу Бердяев некоторое время

видел в том, чтобы далее развивать на российской почве самобытные

идеи этого выдающегося русского мыслителя. В то время в филосо-

фии России весьма популярной стала идея космической, все-

ленской философии, которая объединяла бы Бога, человека,

природу - словом, все, что существует в универсуме. Подхватывая

эту идею, Бердяев настаивал на том, что человек должен находиться в

самом центре бытия, что человеческое, личностное дает начало и ис-

точник космическому.


Наступил 1917 год. Как и многие другие свободолюбиво настроен-

ные российские интеллигенты, Бердяев поначалу приветствовал рево-

люцию. Но со временем он понял, какую трагедию для судьбы России

несет с собой революция. Он предсказал, что на земле российской

может воцариться ад: "Поистине, русская революция имеет какую-то

большую миссию, но миссию не творческую, орицательную. Он долж-

на изобличить ложь и пустоту какой-то идеи, которой была одержима

русская интеллигенция и которой он отравила русский народ" Снова

возникла тема, которая уже в начале века доминировала в размышле-

ниях Бердяева и целой группы его единомышленников, авторов сбор-

ника "Вехи".


Несколько лет после революции Бердяев еще имел возможность

работать в России. Так, в 1918г. он написал книгу "Философия нера-

венства. Письма к недругам по социальной философии". Но издана

она была не на Родине, а в Берлине в 1923 г., уже в эмиграции. Цен-

тральная тема книги - миссия России, идея, которую должна была,

но так и не смогла воплотить Россия. Еще на Родине, в 1918г., Бердя-

ев принял участие в создании Вольной академии духовной культуры.

Собственно, ему нужно было место, где он смог бы читать свои лек-

ции и вести семинары. Там и были читаны курсы лекций по филосо-

фии истории, был проведен знаменитый семинар по Достоевскому. В

1920 г. на историко-филологическом факультете Бердяев был избран

профессором. А вот в 1921 г. он, выдающийся философ, вместе с дру-

гими людьми, составлявшими славу России, попал в ЧК, подвергся

допросам. Начался постыдный процесс группы интеллигенции, кото-

рый получил название "дела философов". И летом 1922 г. так называ-

емый философский корабль навсегда увез и Бердяева из России.

В эмиграции Бердяев опубликовал целую серию работ. Это "Фи-


лософия мира" (Берлин, 1923), которая была задумана и писалась

еще до высылки, "Смысл истории. Опыт философии человеческой

судьбы" (Берлин, 1923); "Миросозерцание Ф. М. Достоевского" (Пра-

га, 1923); "О назначении человека. Опыт парадоксальной этики"

(1931); "О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической

философии" (1939); "Опыт эсхатологической метафизики. Творче-

ство и объективация" (1947). Некоторые работы Бердяева были опуб-

ликованы после его смерти (например, "Экзистенциальная диалекти

ка божественного и человеческого" (Париж, 1952) и "Истина и откро-

вение" (Париж, 1954 - на французском языке).


Высылку и жизнь за границей Бердяев воспринимал как траге-

дию. Он тосковал по родине, много писал о России. Уже после второй

мировой войны, в 1946 г., в Париже Бердяев опубликовал книгу "Рус-

ская идея. Основные проблемы русской мысли конца XIX века и на-

чала XX века". Вместе с тем он много занимался и западной филосо-

фией, изучал ее ведущие направления. Бердяев был критическим ис-

следователем. Все господствовавшие тогда философские течения так

или иначе подвергались его придирчивому анализу - феноменология

Гуссерля и Шелера, философия Хайдеггера, онтология Николая Гарт-

мана. Но поскольку сам Николай Бердяев был религиозным мыслите-

лем, то такие философы, как Ж. Маритен, Э. Жильсон, Э. Мунье,

Г. Марсель, К. Барт, т. е. представители самых разных ответвлений

западной религиозной мысли, привлекали особенно пристальное его

внимание. С ними он лично встречался и стал одним из самых, если

не самым популярным философом России за рубежом. В самой же

Советской России он был забыт или проклят.

Умер Николай Бердяев в 1948 г. в пригороде Парижа.


"ФИЛОСОФИЯ СВОБОДЫ". "СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА"


Книга Бердяева "Философия свободы" (1911) - ранняя работа, к

которой сам автор относился критически, считая ее во многих отноше-

ниях незрелой. И все же это сочинение ценно тем, что в нем Бердяев

по некоторым своим философским интуициям предвосхищает процес-

сы, которые позже произошли в истории европейской философии.

Иными словами, это не просто историческое, а в значительной мере

новаторское и провидческое произведение.


Бердяев, правда, начинает свою книгу с утверждений, которые в

ту пору уже не были новыми: философствующая мысль зашла в ту-

пик, для философии наступила эпоха эпигонства и упадка, философ-

ское творчество иссякает и т. д. Однако определение сущности кризи-

са у Бердяева для того времени оригинально, по-своему верно и глу-

боко. "Вся новейшая философия, последний результат всей новой

философии, ясно обнаружила свое роковое бессилие познать бытие,

соединить с бытием познающего субъекта. Даже больше, философия

эта пришла к упразднению бытия... повергла познающего в царство

призраков. Критическая гносеология начала проверять компетенцию

познания и пришла к такому заключению, что познание не компетент-

но связать познающего с объектом познания, с бытием. Реалистичес-

кое чувство бытия и реалистическое отношение к бытию - утерянный


рай. И нет, по-видимому, философских путей для возвращения в этот

рай". В начале XX в. в западной философии гносеологические кон- i

цепции действительно превалировали над онтологическими. Разуме-

ется, это утверждение нельзя доводить до абсурда: и тогда пробивали

дорогу онтологические тенденции в философии. Однако "онтологи- "

ческий поворот" в западной мысли, как отмечалось во второй главе, '

случился много позже.


Господство гносеологизма русский мыслитель связывает с домини- 1

рованием кантовской философии и кантианских направлений. Крити-

ческое отношение к ним для Бердяева вовсе не случайно. "Кант, - 1

писал он, - оставил познающего наедине с самим собой, гениально

формулировал его оторванность от бытия, от действительности, от

реальности и искал спасение в критическом разуме". В России не

один Бердяев так оценивал мысль Канта. В принципе, можно гово-

рить о том, что в начале XX в. (наряду с профессиональным кантове-

дением и интересом к кантовской философии, о котором шла речь во

второй главе этого раздела) формируется свойственный части русской

философии, неожиданный, казалось бы, синдром такого критического

отношения к Канту, которое стоит на грани нелюбви, чуть ли не нена-

висти к великому немецкому мыслителю. В кантовской философии

Бердяев, как и некоторые его русские современники, видят источник

погружения философии в гносеологизм, одну из причин оторванности

теории познания не только от философии бытия, онтологии, но и от

бытия как такового, а следовательно, отчуждения человека от реаль-

ной жизни, отрыва человека от высшего бытия, т. е. от божества.


Отсюда и более общий приговор: кризис философии заключа-

ется в разрыве с бытием, в том, что гносеологии, а не учению

о бытии была отдана пальма первенства. Трагедия философии \

состоит в том, что она делает призрачными реальность, свободу, да и

саму личность превращает в некий призрак. Результаты, которые из

этого вытекают, трагичны не только для самой философии, но также

и для всей человеческой жизни. Но основное, согласно Бердяеву, бед-

ствие философии состоит в том, что она утратила свои религиозные

корни. Человечеству нужна новая свободная философия и философия

свободы, утверждает Бердяев. Как формулируются ее задачи? "Фи-

лософия должна быть свободной, должна искать истину, но именно

свободная философия, философия свободы приходит к тому, что лишь

мысль религиозна, лишь жизни цельного духа дается истина и бытие".


Бердяев подробно анализирует проблему веры и знания. Он при-

ходит к выводу, что противопоставление веры и знания, имеющее оп-

ределенные основания, должно смениться доказательством их взаимо-

действия. Чтобы объединить веру и знание, нужно отказаться от гор-

дыни рационализма. "При нашей постановке вопроса, - пишет Бер-

дяев, - между знанием и верой не существует той противоположнос-

ти, которую обыкновенно предполагают, и задача совсем не в том

заключается, чтобы взаимно ограничить области знания и веры, допу-

стив их лишь в известной пропорции. Мы утверждаем беспредель-

ность знаний, беспредельность веры и полное отсутствие их взаимного

ограничения. Религиозная философия видит, что противоположность

знаний и веры есть лишь аберрация слабого зрения. Религиозная ис-

тина - верховна, вера - подвиг отречения от благоразумной рассу-


дочности, после которого постигается весь смысл. Но окончательная

истина веры не упраздняет истины знания и долга познавать. Научное

знание, как и вера, есть проникновение в реальную действительность,

но частную, ограниченную: она созерцает с места, с которого все вид-

но и горизонты замкнуты. Утверждение научного знания - истинно,

но ложны его отрицания. Наука верно учит о законах природы, но

ложно учит о невозможности чудесного, ложно отрицает иные миры".


Другим аспектом книги "Философия свободы" стал тонкий фило-

софский анализ проблемы так называемого гносеологизма. Мы уже

установили, что для Бердяева категории бытия гораздо важнее, чем

категории познания'. Мыслитель исходит из того, что и субъект и

объект относятся к бытию, а "вне бытия нет места ни для кого и ни

для чего, разве для царства дьявола. Безумие - рассматривать бытие

как результат объективирования и рационализирования познающего

субъекта, ставить бытие в зависимость от категорий познания, от суж-

дения". Бердяев, таким образом, не только утверждает примат тео-

рии бытия перед теорией познания, гносеологией, не только выдвига-

ет на первый план онтологию, но он также утверждает, что само бы-

тие предшествует учению о познании. "Гносеологи же хотят само бы-

тие вывести из гносеологии, превратить его в суждение, поставить в

зависимость от категории субъекта".


Вторая часть "Философии свободы" называется "Происхождение

зла и смысла истории". Бердяев пишет: "Болезненный кризис совре-

менного человечества связан с трудностью выхода из психологической

эпохи - эпохи субъективизма, замкнутого индивидуализма, эпохи

настроений и переживаний, не связанных ни с каким объективным и

абсолютным центром. Гнет позитивизма и теории социальной среды,

давящий кошмар необходимости, бессмысленное подчинение личнос-

ти целям рода, насилие и надругательство над вечными упованиями

индивидуальности во имя фикции блага грядущих поколений, сует-

ная жажда устроения общей жизни перед лицом смерти и тления каж-

дого человека, всего человечества и всего мира, вера в возможность