Geum.ru

Книга третья: Философия XIX xx в

Вид материалаКнига

Содержание


Фрайбургская (баденская) школа неокантианства
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   63

свойств и в основных понятиях которой не могут поэтому быть удер-

жаны какие бы то ни было стороны вещей >'".


После критического устранения "ошибок" Канта марбуржцы мыс-

лят начать позитивную разработку учения о познании, в центре которо-

го новая концепция трансцендентального метода, которая в свою оче-

редь нацелена на "трансцендентальное обоснование" любого вида "чи-

стых" теорий и учений. Суть трансцендентального метода так описыва-

ется П. Наторпом: "...Метод, в котором заключается философия, име-

ет своей целью исключительно творческую работу созидания объектов

всякого рода, но вместе с тем познает эту работу в ее чистом законном

основании и в этом познании обосновывает"".


Сделав тем самым упор на теорию познания, а в ней - на разработ-

ку научного метода, философской логики, марбуржцы вовсе не предпо-

лагали этим ограничиться. Напротив, они мыслили свою работу

над логическим "первоначалом" как фундамент для этики,

эстетики, учения о человеке, теории культуры, социальной

педагогики и т. д. И, конечно, для разработки широко понятого

учения о науке как средоточии, центре культуры. В известной степени

такая сложная система философских дисциплин, возводимая к логико-

методологическим первооснованиям, была марбуржцами построена: она

воплотилась в этических и эстетических сочинениях Когена, Наторпа,

Кассирера, в кассиреровской теории языка и культуры, в социально

ориентированной педагогике Наторпа. Однако эти "прикладные" по

отношению к теории метода сочинения были известны и повлияли зна-

чительно меньше, чем логико-методологическая программа неокантиан-

цев из Марбурга и их критика Канта.


В центре же их программы, поскольку она была не только критикой

кантианства, но и самостоятельной разработкой логико-методологичес-

ких проблем, стояли исследования Г. Когена по философии математики

и математического естествознания. Следуя Канту, неокантианцы-мар-

буржцы высоко оценивали моделирующую роль математики. Однако

если Кант ставил вопрос о возможности априорных синтетических суж-

дений (т.е. нового всеобщего и необходимого знания) именно в транс-

цендентальной эстетике, в учении о чистых формах чувственности -

пространстве и времени, то Коген, Кассирер, Наторп объявили "привя-

зывание" математики именно к созерцанию, хотя бы и "чистому", серь-

езной ошибкой. Чтобы исправить ее, учат марбуржцы, надо двигаться

в двух главных направлениях - дать новое учение, во-первых, о пред-

мете, а во-вторых, о первоначале мышления и познания. В вопросе о

предмете ориентация марбуржцев ясна из следующих слов Наторпа:

<...Предмет - это всегда проблема, целостный смысл которой может

быть определен только по отношению к известным величинам уравне-


ния, т.е. нашим фундаментальным понятиям, имеющим своим содержа-

нием основные функции самого познания, законы их действия, в чем и

состоит познание. Это их скорее можно назвать "данным" в познании,

так как они являются тем, благодаря чему вообще обеспечивается по-

знание. Но сам предмет никогда не дан, а напротив того, скорее задан;

всякое знание о предмете, имеющее известную ценность для нашего

познания, должно быть построено на основе главных факторов самого

познания и может быть сведено к простейшим и фундаментальным эле-

ментам>. "Данность", - говорит Наторп в статье "Кант и марбургская

школа", - сама становится проблемой мышления". Подчеркнем: про-

блемой мышления, а не синтезом созерцания и его чистых априорных

форм, как то было у Канта. Отсюда вытекает еще одно следствие,

важное для понимания отношения неокантианства к тем предшествую-

щим и некоторым современным им философским учениям, где на пер-

вый план так или иначе выдвигалось понятие бытия. Марбуржцы ре-

шительно отвергают такой "онтологизм": всякое неподвижное "бытие",

считает Наторп, должно раствориться в движении мысли. О бытии,

согласно философии марбуржцев, правомерно говорить лишь

как о "мыслимом бытии", "бытии в мышлени' (Г. Коген).

А первым, т.е. главным и изначальным видом такого бытия

являются, согласно Когену, "математические числа и фор-

мы". В области математического, его познания и следует

искать первоисточник мышления, нечто изначальное.


<Этот изначальный синтетический акт мышления, где, как в клеточ-

ке, уже содержится закон мышления и способ действия этого закона, в

котором как бы задано уже все то, что развертывается затем в истории

науки, Коген назвал "первоначалом" (Ursprung)>. А моделью перво-

начала становятся для Когена те черты математического синтезирую-

щего мышления, благодаря которым оно само творит и себя, и свой

предмет. Дело в том, что математика, особенно концепция бесконечно

малого, демонстрирует способность человека, с одной стороны, мыс-

лью творить свои предметы, с другой стороны, благодаря воплощению

предметов в числе, превращать их в своего рода "реальность", точнее,

в идеальное бытие.


Марбургские неокантианцы вполне определенно именовали свою

концепцию идеализмом. При этом давалось (например, П. Наторпом)

разъяснение относительно особенности неокантианского идеализма:

<Истинный идеализм не есть идеализм элеатского "бытия" или идеа-

лизм все еще неподвижных "идей" ранней эпохи Платона, а идеализм

"движения", "изменения" понятий, согласно "Софисту" Платона, идеа-

лизм "ограничения безграничного", вечного "становления бытием",

согласно "Филебу". Все это мы находим у Канта, когда он рассматри-

вает мышление, как нечто самопроизвольное, т.е. как созидание на

основе бесконечности, а потому как действие, как функцию>. <Не

удивительно, - отмечает П. П. Гайденко, - что обычно неокантиан-

цев критикуют за субъективный идеализм. Однако это неточно. Обра-

щение неокантианцев к математическому естествознанию побудило их

представить последнее именно как свободное от всякого субъективно-

го, партикулярного; идеалом науки в конце концов является оконча-

тельное освобождение от "точки зрения", с которой осуществляет рас-

смотрение некоторый "наблюдатель". Нет ли какого-нибудь понятия


мира, свободного от всякой партикулярности, которое так описывает

мир, как он выглядит не с точки зрения того или другого, а "с ничьей

точки зрения (von Standpunkt von Niemand)"?> Однако этот идеал,

согласно Кассиреру. никогда не может быть достигнут: "наука лишь

бесконечно стремится к нему, это стремление движет ее вперед'".


Более ранняя неокантианская концепция познания и опыта нашла

свое развитие и видоизменение в "философии символических форм"

Э. Кассирера, разработанной в 20-х годах XX в. В основе этой концеп-

ции - обычные для неокантианцев, в том числе и для раннего Касси-

рера, элементы: отрицание вещи самой по себе и корректировка кантов-

ской трансцендентальной эстетики. Еще в "Познании и действительнос-

ти" на место вещи самой по себе, вещи как таковой (и категорий,

подобных субстанции) поставлена категория отношений. <... Настоя-

щая функция понятия заключается не в том, что посредством него

абстрактно и схематически "отображается" данное многообразие, а

лишь в том, что оно содержит в себе закон отношения, посредством

которого и создается новая и своеобразная связь многообразия>. В

результате соединения опытов изменчивые впечатления как бы логизи-

руются, превращаются в постоянные "объекты". Непреодолимая для

метафизики противоположность "мысли" и "бытия" фактически снима-

ется, заявляет Кассирер. Для мысли в опыте заданы не только поня-

тия, логически объединяющие его многообразие, но и "определенные

направления", благодаря которым движение познания перестает быть

делом индивидуального произвола и подчиняется строгим объективным

правилам.


В философии символических форм также сохраняется цен-

тральное значение категории отношений. Однако трактовка по-

знания в целом видоизменяется под влиянием того, что первостепенная

роль теперь скорее отводится не математике и логике, а мифу, религии,

искусству, где концентрируются творения, образующие "символический

мир". Для объяснения этого мира Кассирер прибегает и к анализу

"нашей внутренней жизни", и к ссылкам на культуру как сверхиндиви-

дуальное начало. Соответственно меняется структура учения о позна-

нии. На роль "первоначала" начинает претендовать "сим-

вол" . В ранней неокантианской концепции познание рассматривалось

как выведенное из первоначала отнесение одной логизированной ста-

дии познавательного процесса к другой. Согласно философии символи-

ческих форм, мысль обращается не к действительности, а к символам,

знакам, которые становятся "представителями предметов". Символы

"замещают" и восприятия: только через язык воспринимаемая реаль-

ность как бы заявляет о себе. Типы реальности изначально, ап-

риорно бывают "представленными" через типы "символи-

ческих функций", т.е. через язык, познание, миф, религию,

искусство.


Соответственно перемещению внимания к символам существенно

расширяется поле исследования и интерес Кассирера подвигается от

учения о познании, методе, понятиях и суждениях к философии куль-

туры.


Этико-социальное учение представителей марбургской школы вско-

ре после его обнародования тоже стало предметом острых дискуссий.

Впрочем, обе эти стороны концепции - в определенном согласии с


Кантом - мыслились в единстве: научный метод требовался и для

обоснования этики, социальной философии. Философы, вышедшие из

марбургской школы неокантианства, различались по своим политичес-

ким и социальным воззрениям. Но в целом они придерживались либо

социалистических, либо либерально-демократических убеждений.


Г. Коген считается одним из теоретиков этического со-

циализма. Другие теоретики этического социализма - К. Форлен-

дер (автор книг "Кант и социализм", 1906; "Кант и Маркс", 1909),

Л.Вольтман (автор работ "Система морального сознания", 1898, "Ис-

торический материализм. Изложение и критика марксистского

мировоззрения", 1900) - сделали попытку выявить преимущества

неокантианского этического социализма перед утопическим (хотя и име-

ющим определенное этическое содержание) марксистским учением о

социализме. В фундаменте этического социализма неокантианцев - сле-

дующие тезисы. Социализм - не некая реальность, данность,

"вещь сама по себе", а идея, которой никогда не суждено

стать реальностью. Причина как раз в том, что социализм рожда-

ется и существует только как "бесконечная", прекрасная - прежде

всего в этическом отношении - социальная цель, движение к которой

возможно, реально, даже (по Когену) необходимо. Но ее реализация,

воплощение ее в действительность недостижимы. Марксизм-ленинизм

всегда подвергал когеновскую концепцию этического социализма унич-

тожающей критике, настаивая на реализуемости и необходимости "воп-

лотить в действительность" идеалы социализма. История скорее под-

твердила правоту Когена: чем ближе, "реальнее" становился социа-

лизм, тем более тускнели, противоречили действительности его "высо-

кие" идеалы. И если так называемый реальный социализм к концу

XX в. потерпел крах в разных странах планеты, то социализм как идея,

этико-социальный идеал продолжает существовать и, по-видимому, име-

ет будущее, ибо отвечает вряд ли исчезающим мечтам некоторых инди-

видов и социальных групп о "царстве" всеобщих равенства и счастья.


Эрнст Кассирер, который в 1933 г. был вынужден эмигрировать из

Германии, еще до прихода фашистов к власти защищал демократичес-

кие ценности (в книге "Идея республиканской конституции", 1929),

предупреждал об опасности их утраты. После второй мировой войны в

книге "Миф государства" (1946) он подверг резкой критике теорию и

практику тоталитарного государства.


До сих пор речь шла о марбургской школе неокантианства. Между

тем почти одновременно с нею в Германии, во Фрайбурге существовала

другая - фрайбургская, или юго-западная, немецкая неокантианская

школа.


ФРАЙБУРГСКАЯ (БАДЕНСКАЯ) ШКОЛА НЕОКАНТИАНСТВА


Главными фигурами фрайбургской (баденской) школы неокантиан-

ства были влиятельные философы В. Вильденбанд и Г. Риккерт. Виль-

гельм Виндельбанд (1848-1915) изучал исторические науки в Иене,

где он испытал влияние К. Фишера и Г. Лотце. В 1870 г. он защитил

кандидатскую диссертацию на тему "Учение о случайности", а в 1873 г.

в Лейпциге - докторскую диссертацию, посвященную проблеме досто-


верности в познании. В 1876 г. он был профессором в Цюрихе, а с

1877 г. - университета во Фрайбурге в Брейсгау, на баденской земле.

С 1882 по 1903 г. Виндельбанд профессорствовал в Страсбурге, после

1903 г. наследовал кафедру Куно Фишера в Гайдельберге. Основные

работы Виндельбанда: знаменитая двухтомная "История новой филосо-

фии" (1878-1880), где им впервые осуществлена специфическая для

фрайбургского неокантианства интерпретация учения Канта; "Прелю-

дии: (речи и статьи)" (1883); "Очерки учения о негативном суждении"

(1884), "Учебник истории философии" (1892), "История и естествоз-

нание" (1894), "О системе категорий" (1900), "Платон" (1900), "О

свободе воли" (1904)


Генрих Риккерт (1863-1936) провел студенческие годы в Берлине

бисмарковской эпохи, потом в Цюрихе, где слушал лекции Р. Авенари-

уса, и в Страсбурге. В 1888 г. во Фрайбурге он защитил кандидатскую

диссертацию "Учение о дефиниции" (руководителем был В. Виндель-

банд), а в 1882 г. - докторскую диссертацию "Предмет познания".

Скоро он стал профессором во Фрайбургском университете, завоевав

известность как блестящий педагог. С 1916 г. был профессором в Гей-

дельберге. Основные сочинения Риккерта: "Границы естественнонауч-

ного образования понятий" (1892), "Науки о природе и науки о куль-

туре" (1899), "О системе ценностей" (1912), "Философия жизни"

(1920), "Кант как философ современной культуры" (1924), "Логика

предиката и проблема онтологии" (1930), "Основные проблемы фило-

софской методологии, онтологии, антропологии" (1934).


Виндельбанд и Риккерт - мыслители, чьи идеи во многом различа-

ются; при этом взгляды каждого из них эволюционировали. Так, Рик-

керт постепенно отходил от неокантианства. Но во фрайбургский пери-

од в результате сотрудничества Виндельбанда и Риккерта сформирова-

лась кантиански ориентированная позиция, которая, однако, заметно

отличалась от марбургского неокантианства.


Так, в отличие от марбуржцев, сосредоточивших внима-

ние на кантовской "Критике чистого разума", фрайбурж-

цы строили свою концепцию, особо ориентируясь на "Кри-

тику способности суждения". При этом они интерпретировали

кантовскую работу не только и даже не столько как сочинение по

эстетике, а как целостное и более удачное, чем в других работах, изло-

жение учения Канта как такового. Фрейбуржцы подчеркивали, что

именно в этом изложении концепция Канта более всего повлияла на

дальнейшее развитие немецкой философии и литературы. В своей ин-

терпретации Канта Виндельбанд и Риккерт, подобно марбуржцам, стре-

мились к критическому переосмыслению кантианства. Предисловие к

первому изданию "Прелюдий" Виндельбанд закончил словами: "Понять

Канта значит выйти за пределы его философии".


Другая отличительная черта фрайбургского неокантианства по срав-

нению с марбургским вариантом состоит в следующем: если марбуржцы

строили философию по моделям математики и математического есте-

ствознания, то Виндельбанд, ученик историка Куно Фишера, более ори-

ентировался на комплекс гуманитарных научных дисциплин, прежде

всего наук исторического цикла. Соответственно, центральными для

фрайбургской интерпретации оказались не понятия "логика", "число",

а понятия "значимость" (Gelten), заимствованное Виндельбандом у его


учителя Лотце, и "ценность". Фрайбургское неокантианство в значи-

тельной части является учением о ценностях; философия трактуется

как критическое учение о ценностях. Как и марбуржцы, неокантиан-

цы из Фрейбурга отдали дань сциентизму своего времени, высоко оце-

нивая философское значение проблемы научного метода. Они не чура-

лись исследования методологических проблем естествознания и матема-

тики, хотя, как видно из работ Виндельбанда и Риккерта, делали это

более всего в целях сравнения и различения методов научных дисцип-

лин соответственно познавательному типу тех или других наук.


В своей речи на тему "История и естествознание", произнесенной

1 мая 1894 г. при вступлении в должность профессора Страсбургского

университета, Виндельбанд высказался против традиционного разделе-

ния научных дисциплин на науки о природе и науки о духе, которое

было основано на различении их предметных областей. Между тем

следует классифицировать науки в соответствии не с предметом, а с

методом, особым для каждого типа наук, а также их специфическими

познавательными целями. С этой точки зрения существуют, согласно

Виндельбанду, два основных типа наук. К первому типу принадлежат

те, которые отыскивают общие законы, и, соответственно, господству-

ющий в них тип познания и метода именуется "номотетическим" (ос-

новополагающим). Ко второму типу относятся науки, которые описы-

вают специфические и неповторимые события. Тип познания и метода в

них - идиографичсский (т.е. фиксирующий индивидуальное, особен-

ное). Проведенное различие, согласно Виндельбанду, нельзя отожде-

ствлять с различением наук о природе и наук о духе. Ибо естествозна-

ние, в зависимости от области исследований и интереса, может пользо-

ваться то тем, то другим методом: так, систематическое естествознание

"номотетично", а исторические науки о природе "идиографичны". Но-

мотетический и идиографический методы считаются в принципе равно-

правными. Однако Виндельбанд, выступая против сциентистского ув-

лечения поисками общих и всеобщих закономерностей, особо подчерки-

вает высокую значимость индивидуализирующего описания, без кото-

рого, в частности, не могли бы существовать исторические науки: ведь

в истории, напоминает основатель фрайбургской школы, все события

уникальны, неповторимы; их сведение к общим законам неправомерно

огрубляет, ликвидирует специфику исторической событийности.


Г. Риккерт стремился уточнить и развить далее методологические

различения, предложенные его учителем В. Виндельбандом. Риккерт

еще дальше уходил от предметных предпосылок классификации наук.

Дело в том, рассуждал он, что природа как отдельный и особый пред-

мет для наук, как "хранительница" некоторых общих законов не суще-

ствует - как не существует объективно особый "предмет истории".

(Кстати, Риккерт отказывался от термина "науки о духе" из-за ассоци-

аций с гегелевским понятием духа, - предпочитая понятие "науки о

культуре".) Оба метода не имеют, стало быть, чисто предметной детер-

минации, а определяются поворотом исследовательского интереса лю-

дей, которых в одном случае интересует общее, повторяющееся, а в

другом - индивидуальное и неповторимое.


Под эти методологические рассуждения Г. Риккерт в ряде своих ра-

бот стремится подвести гносеологическую и общемировоззренческую

базу. Он строит теорию познания, главными элементами которой стали


следующие идеи: 1) опровержение любой возможной концепции