Geum.ru

Книга третья: Философия XIX xx в

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   63

III тома - история, прогресс, связь вещей. То была попытка филосо-

фа, получившего фундаментальное естественнонаучное образование,

создать всеохватывающее, фундаментальное исследование на метафи-

зической основе - и она оказалась тем более ценной, что метафизика в

то время подверглась яростным атакам позитивистов. Среди тех, кто

тогда противился позитивизму, труд Лотце сделался весьма популяр-

ным. Он предпринял (в 1874 -1879 гг.) еще одну попытку создания -

на манер Гегеля - "Системы философии", но работа осталась незавер-

шенной. Лотце написал "Логику" и "Метафизику", намеревался со-

здать "Практическую философию" (этику, эстетику, философию рели-

гии), но не успел сделать этого. Уже после смерти вышли три тома его


"Маленьких работ", где содержались наброски к недостающим звеньям

системы.


Основные идеи философии Лотце состоят в следующем. Человек

живет в трех мирах - действительности, истинности и

ценности. И мир ценностей есть ключ к миру форм. В "Логике"

Лотце истолковал мир идей Платона именно как мир ценностей, что

впоследствии оказало влияние на неокантианский подход к платоновс-

кому учению. Метафизическая тенденция учения Лотце состояла в том,

что сначала, в раннем варианте "Метафизики" (1841 г.), он набросал

(в противовес Канту) план онтологии и космологии, в которых формы

мышления, познания объявлялись соответствующими формам сущего.

Эти формы: бытие и небытие, сущность и явление, единое и многое,

субстанция и определение, причина и действие. План похож на "Логи-

ку" Гегеля, на которую Лотце опирался, но которую он также критико-

вал. Так, он считал, подобно Гегелю, категорию становления результа-

том "снятия" категорий бытия и небытия. Согласно более поздней

концепции Лотце, предметом метафизики является действительность.

Действительны же вещи, которые есть (sind), события, которые про-

исходят, отношения, которые пребывают (bestehen), содержания пред-

ставления и истин, которые обладают значением. "Бытие", по Лотце,

это "нахождение-в-отношении" (In-Beziehung-Stehen), т.е. обмен взаи-

модействиями. А если вещь есть единый и пребывающий субъект взаи-

мосвязанных состояний, то лишь сознание в силах придать различным

ее состояниям истинную тождественность, единство, имеющее вид так

называемой реальной вещи. Отсюда Лотце выводит идеалистическую

онтологию особого рода. Нужны, говорит он, не формальная онтоло-

гия, и не пустое понятие бытия. От них невозможно избавиться, пока

субстанции не будет придан смысл духовной реальности, именуемой

Богом и понимаемой как личность. Так онтология у Лотце становится

теологической концепцией и дополняется телеологией. При этом Лотце

возражает против "интеллектуалистского" понимания действительнос-

ти. Сущность вещей не противопоставлена духу, но дух ни в коей мере

нельзя сводить к мышлению. Не исключено, заявляет Лотце, что дух

неспособен ухватить все, в чем состоит сущность вещей; вовсе не под

силу сделать это мышлению, т.е. только "внутренней деятельности"

духа, его несамостоятельной части.


Натурфилософский спиритуализм был переходной формой фило-

софского развития. Пути дальнейшего движения мысли расходились.

"Психофизика" как анализ ощущений дала толчок развитию в конце

XIX в. психологизма в логике и психологии. "Панпсихизм" стал лишь

одним из проявлений сопротивления позитивизму или прямого антипо-

зитивизма, которые в Европе, но особенно в Германии, подталкивали к

ренессансу немецкой классической мысли. Сначала это движение "на-

зад..." - к Фихте, Канту, Гегелю - захватывало отдельных филосо-

фов, потом, в последние десятилетия XIX и первые декады XX в., оно

переросло в достаточно сильные, влиятельные философские школы и

направления.


Толчок к восстановлению в правах немецкого классического идеа-

лизма и, в частности, фихтеанского учения дал сын И. Г. Фихте Имма-

нуил Герман Фихте (1796-1879). Он был профессором в Бонне и

Тюбингене. Его работы: "Познание как самопознание", 1833, "Онтоло-


гия", 1836, "Система этики" (1-II т., 1850-1853), "Антропология",

1856, "Психология" (1-11 т., 1864-1873). Большого влияния эти про-

изведения не имели, хотя Фихте-сын всеми силами стремился удержать

завоевания немецкого идеализма. Главным успехом его творческой жизни

стало издание Собрания сочинений отца, И. Г. Фихте (начиная с 1845 г.

были изданы восемь томов).


Дух гегелевского учения пытались сохранить Христиан Герман Вайсе

(WeiBe, 1801 -1866) и Адольф Тренделенбург (1802-1872).


X. Г. Вайсе (он был учителем Лотце) развивал учение немецкого

классического идеализма в направлении спекулятивной теологии, родо-

начальниками которой он считал Канта, Фихте, Шлейермахера, Гегеля

и Шеллинга. Его более ранние произведения "Система этики как науки

об идее прекрасного" (три тома, 1830), "Идея божества. Философское

рассмотрение как научное обоснование философии религии" (1833),

"Основные черты метафизики" (1835) привели затем к изложению

системы в трехтомном сочинении "Философская догматика, или Фило-

софия христианства" (1855, 1860, 1862 г.). В работах Вайсе первой

половины 30-х годов еще отчетливо ощущается влияние Гегеля; преж-

де всего Вайсе усвоил смысл диалектического метода анализа. Но од-

новременно он отклонил пантеистические тенденции гегелевской фило-

софии и подчеркнул, что не философии, а теологии принадлежит выс-

ший статус. Выступая против Гегеля и следуя Шеллингу, он охаракте-

ризовал свою философию как "систему свободы". Гегель неоправдан-

но, как полагал Вайсе, понимал диалектический метод также и как

метод познания действительности. Ибо действительность не следует за

формами логики, хотя существует возможность априорного познания

действительности. В натурфилософских размышлениях Вайсе можно

найти следы натурфилософии романтиков - в его рассуждениях о при-

роде света, электричества, магнетизма


А. Тренделенбург, проявивший особый интерес к гегелевской логи-

ке и ее преобразованию, положил в основу своей философии критичес-

кий пересмотр тезиса Гегеля о тождестве бытия и мышления. Цель,

поставленную гегелевской философией, он находил великой, а сред-

ства - не отвечающими этой цели. Но хотя Тренделенбург критиковал

гегелевскую диалектику (считая, что диалектические категории - из-

за сведения их к формам чистого мышления - становятся более "то-

щими и слабыми", чем созерцание), он продолжал видеть свою задачу

в осмыслении диалектико-генетических процедур. Для Тренделенбурга

это означало: надо проследить источники и предпосылки "вечного диа-

лектического движения", присущего самим вещам и даже "творящего"

вещи. Движение признавалось категорией более важной, чем

бытие и мышление, и даже способной объединить их. При

этом Тренделенбург, пытаясь предпослать всему категориальному ана-

лизу движение, сначала обратил свои взоры к пространственному пере-

мещению, т.е. к механическому движению, попытавшись дать его более

современное толкование. Однако философ скоро понял, что такая по-

пытка противоречит духу диалектики. В результате Тренделенбург пе-

решел на позиции своего рода "диалектического телеологизма": во

главу угла было поставлено понятие цели, причем телеологизм тесно

объединялся с теологизмом, т.е. с прославлением "акта божественного

знания" как субстанции всех вещей".


В своих попытках построить генетически и диалектически ориенти-

рованную философию-телеологию Тренделенбург опирался на биологи-

ческие дисциплины: он увлекся физиологией И. Мюллера, исследова-

ниями в области сравнительной анатомии и эмбриологии. И при всем

предпочтении, оказываемом теологии и телеологии, сам Тренделенбург

считал задачей своей жизни разработку ясной, доступной концепции

научного метода. Он требовал философско-методологического обосно-

вания знания, единства опыта и теоретического синтеза. Тренделенбург

стремился найти научные доказательства родства, сходства

("Gemeinschaft") - но не тождества! - бытия и мышления. Он с

сочувствием отнесся к новым исследованиям в области физиологии

ощущений, видя в них перспективное направление, способное доказать

родство физического и духовного.


Затем на смену идеям философов, стремившихся спасти и развить

достижения немецкого классического идеализма, пришла новая позити-

вистская волна: речь идет о работах крупных философов-естествоис-

пытателей Т. Хаксли (1825-1895), Э. Геккеля (1834-1919). Пик

волны пришелся на 70-е годы. Тогда появились быстро ставшие знаме-

нитыми работы английского ученого и философа Т. Хаксли "Выраже-

ние душевных движений у человека и животных" (1873) и "Происхож-

дение человека" (1871). Хаксли стал разрабатывать свои эволюционис-

тские взгляды в начале 60-х годов, т.е. еще до Дарвина, причем ему

принадлежит немалая философская заслуга: он поставил вопрос о са-

мых общих, т.е. именно философско-мировоззренческих предпосылках

и следствиях эволюционистских идей. Эволюционизм Спенсера оказал

на Хаксли, пожалуй, не меньшее влияние, чем теория Дарвина. Хаксли

считал, что эволюционизм - это дело и достижение не одной биоло-

гии, а целого комплекса наук. Но в одних науках и учениях он уже

пробил себе дорогу, в других ученым еще предстоит утвердить эволю-

ционистские идеи. В частности, Хаксли уделял большое внимание раз-

витию психологии и, признавая ценность сугубо естественнонаучных

(например физико-химических) моделей при исследовании жизни, счи-

тал, что требуется более "специфическая", "собственная" методология

исследования жизни вообще и жизни, наделенной психикой, в частно-

сти.


Эрнст Геккель выдвинул так называемый основной биогенетичес-

кий закон, который гласил: процессы онтогенеза суть повторение фи-

логенеза, т.е. развитие индивида (особенно у высокоорганизоЬанных

живых существ) в сокращенной и особой форме с довольно большой

точностью повторяет следовавшие друг за другом исторические стадии

развития живых существ на земле. После формулирования Геккелем

этого закона начались и продолжаются поныне споры о том, соответ-

ствует ли закон эмпирическим фактам или скорее является плодом

натурфилософской спекуляции. В философско-мировоззренческом пла-

не ценность усилий Геккеля в том, что он стремился увязать в единую

цепь прошлое, настоящее и будущее эволюции земли, живую природу

вообще и природу человека, в частности. Однако значение закона Гек-

келя для естествознания яростно оспаривалось - и более всего немец-

ким критиком дарвинизма врачом Рудольфом Вирховым. Другим кри-

тиком закона Геккеля был Эдуард фон Гартманн (1842 - 1906), создав-

ший "философию бессознательного". В отличие от ученых-естествен-


пиков, критиковавших, подобно Вирхову, геккелевский эволюционизм

за его философичность, склонность к слишком широким обобщениям,

Гартманн видел порок геккелевского подхода в ином: по его мнению,

Геккелю следовало искать первооснования понимания природы не в

естествознании, а именно в философии.


Из философских учений на Гартманна наибольшее влияние оказали

философия Платона, Лейбница, Гегеля, "позитивная философия" Шел-

линга и философия Шопенгауэра. У последнего Гартманн заимствовал

учение о воле как первооснове бытия природы и человека. Правда,

толкование воли у Гартманна особое - оно целиком опосредовано це-

лями, задачами, понятиями "философии бессознательного". Главные

работы Гартманна - "Философия бессознательного" (1869); "Само-

разрушение христианства и религия будущего" (1874); "Иудейство со-

временности и будущего" (1880); "Эстетика" (два тома, 1887); "Учение

о категориях" (1896); "История метафизики" (два тома, 1900) и др.


"Философия бессознательного" принесла автору довольно широ-

кую известность. Книга часто переиздавалась. Так, появившийся в Рос-

сии уже в 1875 г. перевод был сделан с 4-го немецкого издания. (За-

щищая в 1874 г. свою магистерскую диссертацию, В. С. Соловьев ос-

новательно разбирал "философию бессознательного" Гартманна.)


В чем же состояла особенность позиции Э. фон Гартманна? Он стре-

мился (в чем-то следуя за Лейбницем) построить "метафизику бессоз-

нательного", т.е. доказать, что бессознательное в качестве "воли"

присуще всей природе, а не только человеку. Глава III 2-й

части "Философии бессознательного" называется "Бессознательное и

сознание в растительном царстве". Здесь Гартманн опирается на работы

Фехнера, Шопенгауэра и делает вывод ни много ни мало, как о "бес-

сознательной душевной деятельности растений". Аргументация: при-

способляемость к среде, делимость, целесообразность, целительная сила

свойственны растениям не менее, чем животным. "Невозможно не при-

знать полной аналогии между рефлективными движениями растений и

животных" Растениям Гартманн приписывает "инстинктивные движе-

ния" и "влечение к прекрасному". При этом он приводит множество

данных о растениях, почерпнутых из биологии того времени. Сходна и

логика его рассуждения о неорганической материи, которая тоже трак-

туется - в духе Шопенгауэра - как "воля и представление". Когда

же Гартманн переходит к человеческой жизни, к психике, к тому, что в

классической традиции именовалось "сознанием", он находит особенно

благодатную почву для оправдания своей концепции. Бессознательное

в жизни человека существует в различных формах: это "целесообразное

действие без осознания цели"; это инстинкт, который является "созна-

тельной волей, притом что воление цели остается бессознательным";

предчувствия, прозрение - тоже подвиды бессознательного и т. д.


Из философии бессознательного как теории "неосознанных влече-

ний" Гартманн делал этические и социальные выводы. Главная цель,

считал он, - понять, что именно бессознательное продуцирует созна-

ние, т.е. формирует душу. Поскольку бедствием для человека становят-

ся его желания, необходимо целенаправленно умерять их и тем самым

уменьшать несчастья и страдания. Концепции, согласно которым цель

жизни человека и человечества - удовлетворение потребностей и стрем-

ление к счастью, Гартманн считает глубоко безнравственными и опас-


ными для будущего человеческого рода и всей жизни нашей планеты.

Главный общефилософский вывод, который Гартманн делает из исто-

рии философии, из своей концепции, а одновременно из достижений

новейшего естествознания: "Всё течение мира есть единый величествен-

ный процесс развития".


Уже в 50-60 годы обнаружилось, сколь противоречиво отношение

западных философов к немецкому идеализму. С одной стороны, не

было недостатка в резких критических возражениях против кантовско-

го или гегелевского учений. С другой стороны, с годами становилось

всё более очевидным, что философы после Канта и Гегеля не смогли

разработать концепций, которые по своей масштабности и глубине пре-

восходили бы сделанное этими великими мыслителями. Поэтому все

слышнее звучали голоса тех, кто призывал к новому освоению фило-

софского наследия немецкой классики.


Среди них довольно влиятельным в конце 70-х и в 80-х годах был

Алоиз Риль (1844- 1924). Он учился в Вене, Инсбруке и Мюнхене, с

1878 г. стал профессором в Граце, затем в Берлине (1905-1917). Его

двухтомная работа "Философский критицизм и его значение для пози-

тивных наук" (1876-1887) была свидетельством нараставшего в фи-

лософии движения "Назад к Канту". К краткому анализу этого направ-

ления мы теперь и переходим.

Глава 4

НЕОКАНТИАНСТВО


ПРВДЫСТОРИЯ


Неокантианство' имеет свою предысторию в развитии так называе-

мой профессорской философии Германии 50-60-х годов. В 50-х годах

толчок к возобновлению углубленных исследований кантовской фило-

софии дали скорее не философы, а естествоиспытатели. Герман Гельм-

гольц (1821-1894), физик и психолог, опубликовал сочинения "О

человеческом зрении" (1855), "Физиологическая оптика" (1856-1866),

в которых ощущалось заметное влияние Канта и содержалось немало

отсылок к кантовским произведениям. (В дальнейшем работы Гельм-

гольца, посвященные слуховым ощущениям, восприятиям, повлияли на

возникновение махизма, эмпириокритицизма, речь о которых - впереди.)


Эстафету подхватили философы. Известный немецкий историк фи-

лософии Куно Фишер (1824 -1907), еще в 50-х годах начавший писать

свою многотомную историю философии (по ней учились целые поколе-

ния философов; продолжают учиться и сегодня, принимая во внимание

новые исследования), в 1860-1861 гг. опубликовал и до сих пор со-

храняющую значение монографию о Канте.


Предыстория неокантианства ведет нас также и во Францию. На

возрождение философии Канта повлияли Виктор Кузен и Жюль Ла-

шелье. В 50-х годах XIX в. активную роль в защите кантовских идей

сыграл Шарль Ренувье (1815-1903 гг.). Его главные произведения -

"Опыты общей критики" (три тома, 1854), "Трактат общей логики и

логики формальной" (1854), "Рациональная психология" (три тома,

1859), "Принципы природы" (два тома, 1864), "Введение в аналити-

ческую философию истории" (1864), "Персонализм" (1901) - основа-

ны на принципах "неокритицизма", в свою очередь восходящего к Кан-

ту. "Я открыто признаю, - писал Ренувье, - что я продолжатель

Канта, и делом моей чести было бы, если бы я серьезно продвинул во

Франции дело критики, которое в Германии потерпело неудачу"


А. С. Богомолов так характеризовал суть его философии в связи с

отношением к Канту: <Ренувье выступает сторонником и защитником

кантианства, когда речь идет об оправдании последним морали и рели-

гии, и противником, когда речь заходит о попытке оправдать и защи-

тить объективность человеческого познания хотя бы с точки зрения

происхождения его содержания, ощущений из воздействия вещей в

себе на чувственность человека. Ренувье заодно с Кантом, когда он

отстаивает синтетический характер человеческого познания против сен-

суализма Юма... Вместе с Кантом он признает, что мы познаем только

феноменальное; он расходится с Кантом, поскольку "на место старых

субстанций Кант водворяет невесть какие вещи в себе или непознавае-


з - 2895


мые ноумены, а тем самым чисто безусловное, как высшую действи-

тельность; он сводит к эмпирической, едва отличной от иллюзии дей-

ствительности все, что является феноменом, а следовательно, также и

истинную личность (Renouvier Cn. Le personnalisme. P., 1903. P. V)>.


В философии Ренувье своеобразное "неокритическое" неокантиан-

ство перерастает в "персонализм", в соответствии с которым - в духе

Канта - сознание принято в качестве основы бытия, но бытие возво-

дится в ранг высшего принципа мироздания, что является своего рода

"предчувствием" концепций XX в. с их конструкциями бытия-сознания

или сознания-бытия. Не случайно Ренувье, чьи идеи в основном взра-

щены философией XIX в., в начале нашего столетия написал книгу

"Персонализм".


К середине 60-х годов предпосылки для возрождения кантианства

созрели и в Германии. Нужен был внешний толчок, требовалось бро-

сить лозунг, чтобы движение сторонников Канта стало консолидиро-

ваться. Это было сделано благодаря появившейся в 1865 г. книге двад-

цатипятилетнего Отто Либмана (1840-1914) "Кант и эпигоны'"*. В