Принципы разработки компьютеризированного учебно-методического

Вид материала

Документы

Содержание Антропо-семиотический подход 1.2. Состав, структура, потенциал антропологической семиотики 1.2.2. Личность как самоинтерпретирующийся текст 1.2.3. Свойства человека как символического существа Первый парадокс Второй парадокс Третий парадокс Четвертый парадокс Пятый парадокс 1.2.4. Особенности человека как символического существа Интеллект как внутренняя форма символического существа Не то, что мните вы, природа Функции и особенности сознания, бессознательного и сверхзнания Функции сознания и бессознательного

Подобный материал:

• Отчет по исполнению 1 этапа разработки Учебно-методического комплекса (умк), мероприятие, 123.04kb.
• Пояснительная записка к учебно-методической разработке разработка учебно-методического, 72.95kb.
• Проблеми вищої школи, 123.83kb.
• 5. Учебно-методический комплекс (далее умк), 75.51kb.
• Р. Г. Чуракова концептуальные основы учебно-методического комплекта «перспективная, 214.49kb.
• Г. М. Орлов Начальник отдела менеджмента качества образования ргау мсха, имени, 116.85kb.
• Концепция развития разработки и использования свободного программного обеспечения, 462.94kb.
• «Особенности разработки учебно-методического комплекса и организация учебного процесса, 97.17kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине Отечественная история Для направления /специальностей, 785.88kb.
• Положение о проведении олимпиады (приложение 1). Состав организационного комитета, 521.55kb.

ГЛАВА 1

АНТРОПО-СЕМИОТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

К ИЗУЧЕНИЮ МЕТОДОЛОГИИ ОБУЧЕНИЯ


1.1. ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

Становление постиндустриальной информационной цивилизации высве­тило потребность в человеке-творце, творческой многомерной личности, что привело к выявлению большого количества проблем в методологии образо­вания. Для раскрытия их истоков и путей решения, изучения существующих подходов к обоснованию методологии образования, а затем и подходов к исследованию учебников и учебных пособий на бумажном носителе и компь­ютерных обучающих систем полезно осветить основные положения антропо­логической семиотики, объектом исследования которой является человек как символическое существо. Мы полагаем, что это позволит нам разработать антропо-семиотический подход к изучению методологии обучения, а также к разработке принципов проектирования УМК.

1.2. СОСТАВ, СТРУКТУРА, ПОТЕНЦИАЛ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ СЕМИОТИКИ


1.2.1. ИЗУЧЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ОБЩЕСТВЕННЫМИ НАУКАМИ

Начнем с антропологии, которая изучает Ноmо sapiens в контексте сле­дующих диад:

• биологическое ↔ социальное;
  
• биологическое ↔ психическое [22, 35].
  

Приступая к их изучению, подчеркнем, что человек является единствен­ным существом на Земле, которое может не только создавать знаки, символы, мифы, ритуалы, языки, коды, но и управлять ими.

Обратимся к анализу диады "биологическое ↔ социальное", использую­щейся при изучении человека антропологией, марксистской теорией, психоло­гией, социологией, а также другими общественными и гуманитарными наука­ми. Различая биологическое и социальное в человеке и выявляя их роль и место в его становлении и развитии, сторонники такого подхода не уделяли должного внимания информационному аспекту, связывающему воедино эти процессы.

Обратим внимание на то, что понятию, отображающему человека как символическое существо (оперирующее символами, схемами, знаками, ми­фами, языками) не находится места в теоретических построениях указанных выше дисциплин.

В последние годы некоторыми социологами человек рассматривается как био­социо-культурное существо [381] или как космобиопcихосоциальное единство [13], что не отменяет важности изучения человека как существа символического.


Становится очевидным полезность выхода за пределы парадигм "биоло­гическое - социальное", "биологическое, социальное и культурное" в сторону изучения человека в новом пространстве "биологическое ↔ символическое ↔ социальное ↔ культурное".

Перейдем теперь к рассмотрению дихотомии "биологическое ↔ психи­ческое". В конце ХХ века многими учеными стала ощущаться слабая изучен­ность интерфейса (посредника) между двумя явлениями (см., например, [36]). Определенный вклад в разрешение этого противоречия внесла новая меж­дисциплинарная специализация "когнитивная психология", которая исполь­зует понятие "информация" для установления связей между биологическим и психическим [86]. Однако следует сказать, что, имея дело с информацией, мы должны знать природу, состав, функции и потенциал языков, ее порожда­ющих. Это говорит в пользу необходимости перехода к изучению присущих человеку языков, являющихся средствами осуществления связи между био­логическим и психическим. Но это уже дело не когнитивной психологии, а семиотики, изучающей знаки, знаковые средства и языки, использующиеся в человеческих сообществах, в животном и растительном мирах.

Из вышеизложенного становится ясным, что как антропология, так и дру­гие указанные выше дисциплины не смогут осуществить изучение человека как символического существа, а также языков, реализующих связь и взаимодействие между биологическим и психическим. Таким образом, вместо диа­ды "биологическое ↔ психическое" нами предлагается триада "биологичес­кое ↔ языки и коды ↔ психическое".

Сопоставляя тетрактиду "биологическое ↔ символическое ↔ социаль­ное ↔ культурное" с триадой "биологическое ↔ языки и коды ↔ психичес­кое", нетрудно выйти на пентаду "биологическое ↔ символическое ↔ психи­ческое ↔ социальное ↔ культурное", открывающую, на наш взгляд, новую системную парадигму исследования человека. По сути дела, все исходные характеристики данной последовательности генетически заданы человеку. Вслед за В.В. Налимовым мы утверждаем, что "человек приходит на Землю не пустым, но хорошо экипированным для взаимодействия с Миром. Его "на­полненность" и составляет тайну Человека. Мы не поймем природу человека, пока не разгадаем эту тайну" [49, с. 35].

Мы полагаем, что разгадать эту тайну можно только выходом на путь фор­мирования интегрального знания о Человеке. Если взять рассмотренную выше последовательность, то становится очевидным, что наименее изученным эле­ментом данной цепочки является человек как символическое существо. На наш взгляд, решение этой задачи находится на стыкe антропологии с лингвисти­кой, семиотикой, биологией, физикой, математикой и другими дисциплинами.

Это дает возможность не только более глубоко осветить сложную проти­воречивую при роду человека, но и выявить пути более продуктивного его развития, становления, функционирования в природе и обществе.

Здесь уместно отметить выступление Р. Якобсона на совете консультантов отдела общественных наук при ЮНЕСКО в 1970 г. Он предложил использовать лингвистику как образец единой науки о человеке, поскольку она, будучи наибо­лее продвинутой и точной наукой о человеке, может служить методологичес­кой моделью для других смежных наук [84, с. 370].

В связи с этим обратимся к системной лингвистике В. фон Гумбольдта ­И.И. Срезневского - А.А. Потебни - И.А. Бодуена де Куртене – Г.Л. Мельни­кова [44], воплотившей в себе плодотворные идеи немецкой и русской линг­вистической науки. В понятийный состав данного направления входят понятие" материальный субстрат естественного языка (ЕЯ)" и понятия "внешняя и внуг­ренняя форма языка и языковых единиц", которые, как нам представляется, хорошо подходят для изучения человека как символического существа, при­меняющего в своей деятельности разнообразные знаковые средства. Семи­отика при этом устанавливает глубокие связи практически между всеми на­уками о человеке (см., например, [67, с. 25-90]).

Обращение к идеям системной лингвистики и семиотики позволило нам разработать основы антропологической семиотики, объектом исследования которой является человек как символическое существо, предстающее в виде органической самоорганизующейся интегративной информационной системы¹.

Творец системного подхода Людвиг фон Берталанфи рассматривал раз­работку теории личности как одно из самых перспективных приложений об­щей теории систем [9]. С тех пор прошло более 40 лет, но высказанная им мысль осталась практической нереализованной. В настоящее время в связи с этим полезно обратиться к синергетике, занимающейся изучением роли и месте порядка и хаоса в сложных неустойчивых нелинейных системах и свойств самоорганизации в них. Человек как феномен эволюции Живого предстает перед нами как сложная неустойчивая самоорганизующаяся органическая информационная система, средствами функционирования которой являются разнообразные языки и знаковые (символические) средства приема, обра­ботки и передачи информации.

Предметом исследования антропологической семиотики являются:

• свойства и особенности человека как символического существа;
  
• интеллект человека как его внутренняя форма;
  
• тело человека (информационная система экспликации и порождения движений и действий) как его внешняя форма;
  
• структурированный субстрат личности (соматика, включающая в себя мозг, нервную систему, систему кровообращения, сердечно-сосудистую сис­тему, костно-мышечную систему, внутренние органы и др.)
  

Цель новой научной специализации (см. [64-65; 69]) заключается в раскры­тии природы посредников между биологическим и социальным, биологическими психическим, а также в выявлении их свойств, функций, особенностей, потенциала. Поэтому одна из задач данной главы состоит в раскрытии свойств и особенностей человека как символического существа, а также в выявлении свойств, функций, особенностей и потенциала интеллекта как внутренней формы личности.

Прежде чем приступить к изложению данного вопроса, остановимся на взглядах В.В. Налимова на личность, которые инициировали поиски в направ­лении разработки основ антропологической семиотики.


1.2.2. ЛИЧНОСТЬ КАК САМОИНТЕРПРЕТИРУЮЩИЙСЯ ТЕКСТ

Здесь полезно сопоставить наше понимание человека как символическо­го существа, выступающего в виде органической самоорганизующейся ин­тегративной информационной системы, с вероятностно ориентированной семантической моделью В.В. Налимова, рассматривавшего личность как са­моинтерпретирующийся текст. В этом контексте он раскрывает связь семан­тического мира с миром физическим, разбирает природу пони мания и твор­чества, анализирует пути преодоления личностной ограниченности, смысл жизни и смысл Вселенной [48]. По сути дела, российский мыслитель своими книгами демонстрирует антропный принцип связи человека с Вселенной: лич­ность адаптируется к Вселенной и Вселенная адаптируется к личности.

Вспомним американского ученого Ч. Пирса, который, рассматривая ис­токи интуиции, отмечал, что эволюционно мозг человека адаптировался к особенностям Вселенной для впитывания идущей от нее информации.

Человек, по мысли В.В. Налимова, нацелен на взаимодействие с семанти­ческим Миром, предстающим в виде семантического вакуума. Задача личности – распаковать смыслы, в нем заключенные. В этом плане ей может содейство­вать разработанная им логика вероятностного исчисления смыслов, задаваемая в отличие от Аристотелевской логики на бессознательном уровне. Рассматривая личность как самоинтерпретирующийся текст, В.В.Налимов был тем самым на­целен на раскрытие механизма понимания, репонимания, интерпретации и ре­интерпретации текста. И его не волновали проблемы, с помощью каких знако­вых средств создается личность как самоинтерпретирующийся текст.

Современные научные достижения позволяют утверждать, что таким сред­ством является генетический код, который, обладая волновой функцией [16], проявляется, на наш взгляд, в двух взаимосвязанных разновидностях:

- организмическом, задающим развитие структурированного субстрата (организма) человека,

- семантическом, определяющим развитие внутренней (интеллект) и внешней (тело как динамичная информационная система экспликации состо­яний и порождения движений и действий человека) форм человека как сим­волического существа.

В.В. Налимов [48] отделял личность человека от его тела. Отметим, что в древности не допускалось разделения тройной природы человека (тело, ум, душа). Это не делается и в антропологической семиотике, обратите внимание на основ­ные ее понятия: человек как символическое существо; интеллект как его внутрен­няя форма; тело как его внешняя форма и структурированный субстрат.

Интерпретируя человека как символическое существо, мы, с одной сто­роны, учитываем такое сформулированное В.В. Налимовым свойство лично­сти, как самоинтерпретация, относя ее к прерогативе интеллекта, а с другой стороны, мы принимаем во внимание коды, ее порождающие.


1.2.3. СВОЙСТВА ЧЕЛОВЕКА КАК СИМВОЛИЧЕСКОГО СУЩЕСТВА

Сущность того или иного явления хорошо постигается изучением его свойств и особенностей. В этом нам может помочь наследие М.М. Бахтина, обратившего внимание в своих исследованиях на свойства личности¹.

Конкретность, по мнению М.М. Бахтина, являясь первейшей характерис­тикой человека, проявляет себя в неповторимости последнего, характеризу­ющейся ценностно-смысловой позицией, обусловленной тем, что он (чело­век) живет из себя. При этом символическое существо, будучи внутреннимцентром, связывающим изнутри всю душевную активность человека, органи­зует связи с внешним миром, а также и, прежде всего, с внутренним миромдругих людей [5, с. 343].

Вышеизложенные представления и натолкнули нас на мысль интерпре­тировать человека как органическую самоорганизующуюся интегративную ин­формационную систему и продолжить рассмотрение ее свойств. Отметим при этом, что прилагательное "информационная" в данном контексте указывает на то, что человек на Земле является, как мы знаем, единственным суще­ством, создающим знаки, символы, мифы и управляющим ими. При этом он сам по себе самоорганизовывается и саморазвивается, благодаря генети­чески заданным знаковым средствам.

Целостность человека как органической самоорганизующейся интегратив­ной информационной системы проявляется в том, что все ее элементы, по М.М. Бахтину, внутренне динамично связаны друг с другом благодаря воздей­ствию такой доминанты, как "единая эмоционально-волевая познавательно-эти­ческая установка". Это свидетельствует о том, что познавательные механизмы, механизмы эмоционально-волевой сферы и мотивационной системы находят­ся в глубокой взаимосвязи и взаимодополнении. Это свойство определяет ин­теграцию и персонификацию всех "отдельных" свойств и проявлений конкрет­ного человека, что делает его верным самому себе, своей ценностной позиции.

По мысли М.М. Бахтина, целостность символического существа зависит только от его ответственности, поскольку благоприятное развитие органичес­кой информационной системы возможно там и тогда, где и когда субъект ответственен за себя, свое бытие и свои поступки. Исходя из нерасторжимой целостности личности, известный психолог л.и. Божович вышла на характе­ристику ее как действительно высшей интегративной системы [10]).

Символическое существо, по М.М. Бахтину, неисчерпаемо и незаверши­мо. В связи с этим непродуктивно его изучать так же, как мы изучаем "вещи". По мнению выдающегося исследователя, оно недоступно для активности "завершающей, овеществляющей, каузально объясняющей и умертвляющей" [5, с. 310]. Из этого следует, что ньютонианская парадигма развития науки не адекватна проблемам и направлениям изучения человека как сложного научного феномена.

Неисчерпаемость и незавершенность символического существа обуслов­лены и тесно связаны с таким его свойством, как поисковая активность, о ко­торой увлекательно рассказано в [54] и которая выводит нас на свойство от­крытости. Личность, согласно М.М. Бахтину, не является замкнутой и изолированной "вещью в себе". Она открыта миру людей, для нее жизненно важно межличностное взаимодействие и общение, поскольку диалог – это единственная форма отношения к человеку, сохраняющая его свободу и не­завершенность [5, с. 317]. Здесь уместно заметить, что диалог в понимании М.М. Бахтина - это диалог равноправных символических существ. При этом необходимо помнить, что подлинная жизнь последних дocтyпна, по мысли рос­сийского мыслителя, только диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя [4, с. 69]. Открытость символи­ческого существа как органической самоорганизующейся информационной системы характеризует его устремленность в будущее из "еще-не-бытия" в "становящееся бытие" в соответствии с присущими ей целями и смыслами.

Анализ данного свойства натолкнул нас на мысль рассмотреть описан­ный в [42] случай с двумя близнецами, которые в младенческом возрасте разработали свой код общения в связи с невозможностью языкового взаимо­действия со взрослыми. Анализ этого феноменального случая показывает, что в человеке генетически задан механизм общения. Это выводит нас на формулирование такого уникального свойства личности, как склонность к об­щению, которое, в свою очередь, говорит о том, что социальность поведения человека также генетически задана.

Рассмотренные выше свойства личности выводят нас на формулирова­ние вытекающего из них такого свойства, как стремление к свободе, которая является необходимым условием развития символического существа и раз­вертывания его творческой деятельности. На наш взгляд, это свойство, впрочем, как и все вышеуказанные, генетически задано. Рассмотрим этот тезис напри мере выявленных В.П. Зинченко пяти парадоксов преодоления избыточ­ного числа степеней свободы [22, с. 41-60].

Первый парадокс связан с сенсомоторной деятельностью человека, кото­рый наделен огромным и избыточным числом степеней свободы по отноше­нию к каждому из исполнительных актов. Суть парадокса заключается в том, что избыточное число степеней свободы кинематической цепи структуриро­ванного субстрата является условием построения свободного, целесообраз­ного, точного действия.

Второй парадокс обусловен формированием человеком образа окружающе­го мира и определения его свойств. Перед личностью стоит задача "преодолеть избыточные и неадекватные образы и построить один, нередко единственный". Сутъ данного парадокса состоит в том, что избыточное количество степеней сво­боды формирования образов по отношению к оригиналу (реальности) представ­ляет собой необходимое условие однозначного восприятия действительности, ее пространственных и предметно-временных форм.

Третий парадокс заключается в наличии избыточных степеней свободы внимания, обеспечивающей личности "практически неограниченное простран­ство выбора". Этот принцип является необходимым условием реализации избирательности и предельной концентрации символического существа.

Четвертый парадокс связан с мнемической деятельностью человека, ха­рактеризующейся приматом динамических (свободных) свойств памяти "над ее огромными консервативными свойствами. Избыточное число степеней свободы ассоциативных (по сходству, смежности и контрасту) обеспечивает не только удивительную емкость, но и готовность к отклику, доступность человеческой памяти".

Пятый парадокс относится к деятельности человека, оснащенного из­быточным числом при сущих человеку языков (см. [22]), а также способно­стью создавать свои языки описания объектов окружающего его мира, находить адекватные конкретной задаче (и языку) способы преобразова­ния условий, в которых она (задача) дана. Таким образом, наличие избы­точного количества символических средств дает человеку свободу обраще­ния с наличной ситуацией, что ведет к ее перестройке и к конструированию нового. Иначе говоря, данный парадокс выводит на получение нетриви­альных результатов в интеллектуальной деятельности, которую вслед за В.В. Налимовым будем интерпретировать как выбор фильтров [47, с. 288] для пропуска и обработки информации.

Уместно рассмотреть данные парадоксы в контексте современной биологии, которая обращает внимание только на принцип наименьшего усилия [18, с. 34-42]. В шахматной теории есть принцип избыточной защиты, на­правленный на прямое или косвенное поддержание существующей структу­ры в центре доски или на других ее участках. Очевидна полезность включе­ния данного принципа в наследственность человека. В этом случае мы получаем два взаимообусловленных принципа: принцип наименьшего усилия и принцип избыточной защиты (избыточного обеспечения) (о последнем см. также [67, с. 123]. По-видимому, исследование взаимодействия данных прин­ципов будет способствовать и снятию тайны с этих парадоксов.

Рассмотренные нами принципы говорят о генетической обеспеченности человека в проведении свободной сенсомоторной, перцептивной, мнемичес­кой и чисто интеллектуальной деятельности, что, в свою очередь, подтверж­дает наличие такого свойства человека, как стремление к творчеству.

Анализ раскрытых выше свойств говорит о том, что они вызывают такие важные характеристики, как склонность к сверхраннему обучению (данное понятие введено и глубоко и всесторонне обосновано выдающимся советским генетиком в.п. Эфроимсоном [82]) и самоосознаваемостью (рефлексией), что отличает живое мыслящее существо от его меньших братьев.

Раскрытие свойств символического существа как органической инфор­мационной системы выводит нас на средства ее самоорганизации. Обра­тимся к наследию замечательного ученого СЛ. Рубинштейна, который ут­верждал. что "все в психологии формирующейся личности так или иначе внешне обусловлено, но ничто в ее развитии не выводимо непосредственно из внешних воздействий. Законы внешне обусловленного развития личнос­ти – это внутренние законы". Такое понимание личности вывело его на ее характеризацию как воедино связанной совокупности внутренних условий (добавим: включающих в себя "априорно генетически заданные механиз­мы"), "через которые преломляются все внешние воздействия" [55].

Такая интерпретация личности содействовала выявлению и формулиро­ванию еще одного, на наш взгляд, важного свойства личности - самодоста­точность, которое означает, что Ноmо sарiеns появляется на свет со всеми присущими ему механизмами, нацеленными на познание мира и активную деятельность.

Сведем выявленные свойства человека воедино:

=> конкретность;

=> целостность;

=> ответственность;

=> неисчерпаемость;

=> незавершенность;

=> поисковая активность;

=> открытость;

=> склонность к общению;

=> стремление к свободе;

=> стремление к творчеству;

=> склонность к сверхраннему обучению;

=> самоосознаваемость;

=> самодостаточность.


1.2.4. ОСОБЕННОСТИ ЧЕЛОВЕКА КАК СИМВОЛИЧЕСКОГО СУЩЕСТВА

В свете раскрытых выше свойств человека обратимся к наследию Л.С. Выготского, который рассматривал личность как понятие социальное, "охватывающее надприродное, историческое в человеке. Она неврожден­на, но возникает в результате культурного развития, личность поэтому есть понятие историческое" [14]. На наш взгляд, выдающийся мыслитель не учи­тывал в должной мере влияние врожденного на развитие человека как сим­волического существа.

Российский философ А.Ф. Лосев идет дальше, различая два плана в сим­волическом существе: "внешне-исторический и внутренне-замысленный, как бы план заданности, преднамеренности, цели". "Именно эти два плана, буду­чи Совершенно различными, необходимым образом отождествляются в не­ком неделимом образе". По А.Ф. Лосеву, "диалектический синтез двух пла­нов Личности, когда она целиком и насквозь выполняет на себе лежащее в глубине ее исторического развития задание первообраза" и есть чудо. "Это как бы второе воплощение идеи, одно - в изначальном, идеальном архетипе и парадигме, другое – воплощение этих последних в реальном историчес­ком событии" [41, с.147]. Эта "заданность" человека изначально обеспечива­ется с помощью организмического и семантического кодов, что является ее первой особенностью.

Другая особенность символического существа заключается в том, что оно глубоко и всесторонне связано со структурированным субстратом (сомати­кой человека). По словам В.В. Налимова, данное существо телесно капсули­зировано или, иначе говоря, находится в пространстве структурированного субстрата. Как стыкуется оно со структурированным субстратом? Выдающийся мыслитель полагает, что связь материи (структурированного субстрата в на­шей терминологии) со смыслами представляет собой тайну, на которую мож­но только намекнуть [50, с. 167].

Исследования показали, что асимметрии мозга человека, формирующи­еся под воздействием организмического и семантического кодов, оказывают определяющее влияние на состав и структуру когнитивных и мнемических механизмов, а также естественных и искусственных языков. Из изложенного выше вытекает глубокое взаимовлияние идеального и материального: иде­альное (организмический и семантический коды) задает материальное (асим­метрии мозга), которое, в свою очередь, обусловливает организацию когни­тивных, мнемических и языковых механизмов [67, с. 93-162]. Эта закономерность является второй особенностью человека как символического существа, выступающего в виде органической самоорганизующейся интег­ративной информационной системы.

Заслуживает пристального внимания феномен взаимодействия организ­мического кода, обусловливающего развитие организма субъекта, и семан­тического кода, определяющего ментальный (содержательный) онтогенез последнего: различные языки мозга и тела человека могут дать много инфор­мации о характерологических особенностях того или иного субъекта (более подробно см. [74]). Иными словами, внутренняя (интеллект) и внешняя фор­мы (тело как информационная система движений и действий) человека как символического существа поистине глубоко взаимосвязаны друг с другом, что является третьей особенностью последнего.

Человек по сравнению с животными обладает склонностью к сверхраннему обучению, что при водит к реализации такого свойства личности, как спо­собность к самоосознаванию. Последнее содействует формированию такой человеческой способности, как самоизменение, самообновление, самоактуа­лизация, что является четвертой особенностью символического существа.

Мыслящий человек не может замыкаться только на самопознании, самоиз­менении, самообновлении, самоактуализации. Будучи открыт физическому и тонкому мирам, он самотрансцендентен (от лат. "трансценденс" – выходящий за пределы), Т.е. выходит за пределы самого себя в пространство Земли и Космоса и в этом плане действительно подвергается спонтанному творческому развитию. Интерпретируя созданную семантическую модель символического существа, В.В. Налимов определяет спонтанность как способность соединения личного и общественного, земного и космического, как способность установле­ния целостности мира в его творческом раскрытии [50, с. 207], как "открытость вселенской потенциальности" [50, с. 204], что позволяет нам считать ее пятой особенностью человека.

Изучение спонтанности вывело ученого на формулирование открытости человека Миру земного действия (в терминологии В.А. Геодакяна – операци­ональная система) и космическому или трансличностному началу (консерва­тивная система) /см.[17; 50-51]). По мысли В.В. Налимова, открытость зем­ному Миру означает сейчасность Мироздания, а космическое начало – надвременность, включающая в себя как "неизжитое прошлое культуры, так и потенциальное множество возможного будущего" [47, с. 289]. По сути дела, космическое начало обусловливает способность порождения нетривиальных фильтров обработки информации, что выводит нас на расширенное понима­ние такого свойства, как стремление к творчеству. Можно согласиться с авто­ром данной концепции в том, что развитие способности порождения новых фильтров будет способствовать сохранению индивидуальности человека и его достоинства как способности слышать свой голос [47, с. 289].

Из сказанного выше следует, что два аспекта рассматриваемой концеп­ции В.В. Налимова (открытость Миру земного действия и открытость косми­ческому началу) значительно расширяют и углубляют наши представления о таком свойстве человека, как открытость.

Интерпретация семантической модели позволила ее автору раскрыть мно­гомерность символического существа и ее возможность объединяться с дру­гой (гиперличность) и воплощаться в разные структурированные субстраты (физические тела). Рассмотрим их по порядку. В.В. Налимов отмечает, что для данного существа характерна способность к "непрекращающемуся диалогу..., к нахождению оппонента в самом себе - оппонента разной степени близости и удаленности" [50, с. 186]. С другой стороны, ей свойственна трансценденция ­Выход за пределы своих границ, без саморазрушения благодаря медитации [50, с. 213], что способствует реализации такого ее свойства, как открытость космическому началу, проявляющегося в возникновении противостоящих друг другу смыслов образования многомерной личности. По мнению российского мыслителя, именно в многомерности может осуществляться согласованная связанность двух (или нескольких) составляющих символического существа без стирания их индивидуальностей. Он считает, что "раскрытие многомер­ности... - это не разрушение исходного Эго, а его нескончаемая дополняе­мость" [50, с. 213]. Этому процессу могут содействовать медитации, которые вызывают реинкарнационные воспоминания и благодаря которым мы расши­ряем свое видение мира, и, проникая в культуры прошлого..., становимся граж­данами вселенной – вневременной общинности [50, с. 214]. Таким образом, из сказанного нами выше вытекает, что открытость человека космическому на­чалу вызывает к жизни такую ее шестую особенность как способность к форми­рованию многомерности (подробно о ней см. [47; 50, с. 210-216; 51].

Выявленные особенностей символического существа можно представить списком.

1. План заданности личности определяется организмическим и семанти­ческим кодами.

2. Глубокое взаимовлияние и взаимодействие между языками (кодами) и структурированным субстратом.

3. Глубокая взаимосвязь между интеллектом и телом.

4. Способность к самоизменению, самообновлению, самоактуализации.

5. Спонтанность как способность выхода за пределы самого себя, соеди­нения личного и общественного, земного и космического, как способность установления целостности мира в его творческом раскрытии, как открытость вселенской потенциальности.

6. Способность человека формировать свою многомерность (о социальных аспектах реализации многомерности см. [13]).

Раскрытие свойств и особенностей символического существа позволяет нам перейти к рассмотрению природы человека как символического суще­ства. Обратимся к наследию А.Ф. Лосева, который вышел на то, что "тожде­ство бытия и сущности, положенное как бытие, есть объект, а тождество бы­тия и сущности, положенное как сущность есть субъект". Исходя из этого, он указал на то, что личность "сразу и одновременно является и объектом и субъек­том" [40, с. 109].

В настоящее время человек изучается общественными науками, в основ­ном, как конкретное социальное существо, при этом явно не уделяется внима­ние его генетической заданности, на основе которой происходит развитие кон­кретного индивида как явления. Эта заданность, выражающаяся в виде свойств и особенностей человека, понимается нами как символическое существо, кото­рое выступает по отношению к конкретному социальному существу как сущ­ность. Иными словами, человек проявляет себя в виде сущности (символичес­кое существо), которое задает развитие явлению (индивиду) в плане его перехода к социальному существу. Подведем итоги. В контексте диалектики А.Ф. Лосева как символическая, так и социальная личности одновременно яв­ляются объектом и субъектом. Из этого следует, что человек как родовое поня­тие выступает в виде сущности (символическое существо), которое задает раз­витие явлению (индивиду) в плане его перехода к социальному существу.

Выявленные нами свойства и особенности символического существа яв­ляются сущностными признаками Ноmо sapiens, которые содействуют опре­делению конкретной заданности того или иного конкретного человека. В свя­зи с этим полезно, к примеру, отметить, что известный социолог Э. Дюркгейм, признавая свойственную человеку врожденность, относил ее только к конк­ретному индивиду [27]. Здесь уместно остановиться на статье В.И. Слобод­чикова и Е.И. Исаева, в которой авторы показывают, что "психология должна иметь (или строить) собственное представление о сущности человека, чтобы мочь что-то сказать о его свойствах, в том числе и психических. Но именно этого психология и не делает, оставляя вопрос о сущности в лучшем случае какой-либо из модных философий, а в худшем - господствующей идео­логии" [62, с. 4]. Можно утверждать, что на основе антропо-семиотичес­кого подхода нами была выявлена сущность человека в виде его свойств и особенностей, выступающих в качестве сущностных признаков. На наш взгляд, этот вывод имеет большое значение для педагогики, психологии социологии.

Перейдем теперь к рассмотрению внутренней формы человека как сим­волического существа.


1.3. ИНТЕЛЛЕКТ КАК ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СИМВОЛИЧЕСКОГО СУЩЕСТВА

1.3.1. ПРИРОДА, СОСТАВ, СВОЙСТВА И ФУНКЦИИ ИНТЕЛЛЕКТА

Интеллект как внутренняя форма символического существа представля­ет собой динамичную суперсистему, которая обеспечивает ему ориентиров­ку в окружающей среде, принятие и реализацию адекватных решений при возникновении перед ней тех или иных задач и проблем.

Нам предстоит выявить состав интеллекта и определить его свойства и функ­ции. Обратимся к Платону, который рассматривал душу как явление, существую­щее до соединения с телом. По его мнению, она есть образ и истечение мировой души. Душевные явления подразделялись им на разум, мужество (в современном понимании – воля) и вожделение (мотивация). Он склонялся к тому, что душа явля­ет собой единcтвo разумного и волевого начала, благородных стремлений и моти­вации. На наш взгляд воззрения Платона весьма близки по постановке проблемы развитию науки конца ХХ века: его понимание состава души весьма напоминает интерпретацию интеллекта М.М. Бахтиным и Н.И. Жинкиным.

Первый из них полагал, что интеллект обладает познавательной эмоцио­нально-волевой этической установкой. В терминах современной психологии можно представить, что данный феномен обладает познавательными меха­низмами, эмоционально-волевой сферой и мотивацией. Второй показал пра­вомерность и целесообразность полагания того, что данное явление состоит не только из системы понятий, но и из набора ментальных операций, эмоцио­нально-волевой сферы и мотивации [28].

При определении состава интеллекта мы принимали во внимание две идеи, идущие из греческой философии:

* Человек - мера всех вещей.

* Человек - хозяин природы.

В настоящее время ученые, занимающиеся экологией, все больше скло­няются к выводу о том, что первая идея не учитывает всей сложности и духов­ности Природы. Вспомним замечательные строчки Федора Тютчева:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик ­

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...

Подчеркнем, что эти строчки в настоящее время получили научное обо­снование. Возьмем, например, растения. Исследования второй половины ХХ века показали, что они бурно реагируют на зло, творящееся в природе и психике человека [45, с. 34-37]. Иными словами, принимая те ли иные реше­ния, необходимо знать особенности не только человека, но и всех других оби­тателей флоры и фауны нашей планеты. В свете сказанного нетрудно прийти к заключению, что вторая идея явно несостоятельна. Становится очевидной необходимость формулирования иной идеи: "человек и окружающая его при­рода – мера всех вещей", учитывающей, что человек и человечество являют­ся составной частью и Природы и Космоса. Поэтому его следует изучать как бы находящимся внутри Природы, а не вовне, выходя при этом на закономер­ности его адаптации к условиям Природы и Космоса. Нетрудно видеть, что данная идея адаптации должна быть учтена при выявлении состава внутренней формы символического существа.

В 1.2.2. мы рассматривали взгляды В.В. Налимова на личность как само­ интерпретирующийся текст. Здесь есть смысл предпринять попытку проана­лизировать данное понятие с позиций системно-семиотического подхода [67]. Анализ показывает, что в объем данного понятия входит не только текст, но и программа, которая может его интерпретировать, поскольку в языке и тем более в тексте нет устройства для понимания заложенного в высказывании смысла. В пользу такого понимания говорят представления Н.И. Жинкина, который четко различал интеллект как средство понимания смысла и язык, который не обладает таким семантическим устройством (см. например, [28]). Из сказанного выше вытекает правомерность различения программы текста и при рассмотрении личности как самоинтерпретирующегося текста. Исходя из изложенного выше, а также из единства физической и семан­тической Вселенной, мы с уверенностью полагаем, что в состав интеллекта должна быть включена семантическая программа (заданность) развития как самого интеллекта, так и структурированного субстрата.

Это натолкнуло нас на мысль обратиться к слову «дух» в словаре В.И. Даля. Там говорится следующее: "Относя это слово к человеку, иные разумеют душу его, иные видят в душе, только то, что дает жизнь плоти, а в духе высшую искру Божества, ум и волю или же стремление к божественному" [21, с. 303]. Анализ слов "душа и дух" говорит в пользу интерпретации их как определен­ных программ, нацеленных на земное и космическое, что, в свою очередь, свидетельствует о правомерности различения организмического и семанти­ческого кодов, задающих развитие и самоорганизацию интеллекта. В данной работе есть резон не подразделять семантическую программу развития и са­моорганизации символического существа.

В связи с тем, что эволюция человека обусловлена разработкой, накопле­нием, передачей, усвоением и реализацией знаний, полезно включить в со­став интеллекта механизмы формирования моделей "знания что", экспертного знания и знания "как". Полагая вслед за И. Кантом [33] и В.В. Налимовым, что "человек приходит на Землю...хорошо экипированным для взаимодействия с Миром априорными формами чувственности и априорными синтетическими категориями" [49, с. 35], мы включили их в объем понятия "интеллект как внут­ренняя форма символического существа".

Таким образом, интеллект состоит из:

• семантической программы развития символического существа;
  
• совокупности методов, способов и приемов познания физического и тонкого миров;
  
• набора интеллектуальных операций;
  
• наборов взаимосвязанных представлений (понятий) о физической и семантической Вселенной;
  
• механизмов формирования моделей внутреннего и внешнего миров (знание "что");
  
• механизмов формирования модели экспертного знания и модели бы­строго симультанного реагирования (деятельностных технологий реализации профессиональных, личностных, общественных интересов) (знание "как");
  
• механизмов образования мотивационной системы;
  
• механизмов образования эмоционально-волевой сферы.
  

Нетрудно заметить, что предложенный нами состав интеллекта является

априорно заданным. Иначе говоря, выше мы раскрыли состав сущности интел­лекта, которая может проявиться при развитии интеллекта у любого конкретного субъекта. В пользу данного состава говорит замечательный опыт американских исследователей по сверхраннему обучению младенцев чтению, счету, музыке, фактам окружающей жизни [25]. Обобщая полученные результаты исследова­ния интеллекта младенца, авторы книги пишут: "Если Вы сообщите ребенку фак­ты, он станет отыскивать те правила, которым они подчиняются" [25, с. 81]... "Если сначала научить ребенка законам, он вряд ли сможет обнаружить подтвер­ждающие эти законы факты" [25, с. 82]. Можно утверждать, что перед нами yди­вительное свидетельство функционирования априорно заданных программ, что представляет не только большой интерес для педагогической науки и практики, но и имеет, на наш взгляд, огромные позитивные социальные следствия.

К основным свойствам интеллекта в контексте кибернетических, нейро­лингвистических/психолопических/семиотических/физиолопических, синерге­тических и системных представлений, а также обобщения сведений о чело­веке как символическом существе, о его личности (духе, душе) отнесем:

* выживаемость;

* адаптацию к изменяющимся условиям внешней среды в узком и ши­роком смысле этого слова;

* адаптацию к особенностям становления, развития символического су­щества;

* самоорганизацию;

* целенаправленность;

* параллельность умственных и физических действий;

* рефлексивность (самонаблюдение, самопознание, самоинтерпретация, самовыражение, самооценка) и чувство юмора;

* самоконтроль и стремление к самосовершенствованию [64].

Принимая во внимание, что свойства интеллекта проявляются в конкрет­ных условиях только через его функции, перейдем к их выявлению. В число функций интеллекта входят:

• моделирование различных аспектов и срезов внешней среды обитания и внутренней среды организма для создания соответствующих моделей внеш­него и внутреннего мира;
  
• моделирование саморазвития и самоорганизации социального суще­ства с целью формирования динамичных моделей поведения с учетом моде­лей внешнего и внутреннего мира;
  
• обеспечение динамического равновесия структурированного субстрата с внешним миром;
  
• ориентация в окружающей среде;
  
• создание комфортной информационной среды в социальном существе,
  
• прямых и обратных связей с внутренними органами, внешним и внутренним
  
• космосом;
  
• формирование механизма доверия/недоверия;
  
• формирование механизма понимания/непонимания;
  
• формирование альтруистических/эгоистических качеств в должной мере; О планирование деятельности;
  
• прогнозирование и оценка событий и ситуаций;
  
• принятие и реализация оптимальных для выживания решений;
  
• управление указанными выше процессами [64].
  

Изучение выявленных нами свойств и функций интеллекта говорит о том, что последний предназначен для реализации свойств и особенностей соци­ального существа. В связи с этим подчеркнем, что они также являются сущностными априорно заданными характеристиками. Это говорит в пользу того, что интеллект, также как и родовое понятие "человек", полезно изучать в двух планах. С одной стороны, мы имеем сложное идеальное образование как со­вокупность априорно заданных программ, именуемое нами символической личностью, а с другой стороны, сложное идеальное образование как совокуп­ность априорно заданных программ, развившихся в процессе онтогенеза под воздействием общества и государства в социально-ориентированные про­граммы. Оно именуется нами конкретной социальной личностью.

Интеллект характеризуется обеспечением динамического равновесия организма с внешним миром, с одной стороны, и принятием и реализацией оптимальных для выживания решений, с другой. В связи с этим большую роль играет распределение ролей между компонентами интеллекта. Если, к при­меру, при решении двигательной задачи на мотивационную сферу ложится обязанность выбора цели, то на интеллектуальные операции и модель внеш­него мира – построение актуальной модели текущей (предметной) ситуации с выходом на формулирование эффективного решения и передачу команд исполнительным органам на его реализацию.

Здесь уместно сказать, что в процессе эволюции сформировались три сту­пени развития интеллекта: сенсомоторный интеллект; автономный интеллект; символический интеллект [7, с. 27-30]. Функционирование сенсомоторного интеллекта непосредственно обусловлено внешними ситуациями. В процес­се фило- и онтогенеза интеллекта происходит его усложнение, структуриро­вание и постепенная автоматизация, что при водит к появлению механизмов построения модели текущей ситуации и быстрого поиска выбора адекватно­го ответа. Далее в результате дифференциации интеллектуальных процес­сов осуществляется выделение механизмов восприятия, мотивации и мотор­ных действий, что, в свою очередь, при водит к автономному функционированию интеллекта.

Наличие сенсомоторного и автономного интеллекта и возникновение по­требности в универсальных средствах, способствующих переносу опыта уп­равления с одной ситуации на другие - аналогичные, стимулировали обра­зование и развитие третьей ступени интеллекта – символического интеллекта, который обеспечивает возможность обобщения опыта и оперирования эти­ми обобщениями [7, с. 26].

Здесь появляется возможность быстрого принятия и реализации реше­ния путем формирования системы динамично функционирующих моделей порождения действий на основе аналитико-синтетической обработки инфор­мации о различных типах ситуаций. Продолжается дифференциация интел­лектуальных процессов, интеллект становится многоуровневой динамичной системой, причем каждый уровень обладает многими составляющими, про­являющимися в параллельном взаимодействии [7, с. 37].

Символический интеллект характерен тем, что его целенаправленность завязана с произвольностью и осознанностью конкретных действий, что способствует внутреннему проигрыванию движений для предвосхищения возможного результата. Уровни символизма (возьмем, к примеру, сигналь­ность), характерны и для допсихических явлений. Развитие сигнальности предопределило появление феномена "обратной связи" и формирование

семиотических структур, близких по своему составу к языкам (например, генетический код). Вслед за авторами [7] можно полагать, что языковой Символизм начинает проявлять себя более или менее определенно при возникновении сенсомоторного интеллекта. Это сказал ось в использова­нии присущих человеку языков, появившихся задолго до естественного языка (ЕЯ). В число такого рода языков входят языки движений, действий, Эмоциональных состояний, иконический язык, музыкальный и цветовой коды и др., которые являются семиотическими образованиями, на основе которых филогенетически возник ЕЯ. Последний, в свою очередь, внес решающий вклад в формировании произвольных и осознанных действий, протекающих под контролем интеллекта.

Раскрытие состава, свойств и функций интеллекта как внутренней фор­мы Символического существа еще не дает возможности говорить о сугубо специфических его особенностях, обусловленных асимметриями мозга. Пе­рейдем к их рассмотрению.


1.3.2. ФУНКЦИИ И ОСОБЕННОСТИ СОЗНАНИЯ, БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО И СВЕРХЗНАНИЯ

1.3.2.1. ФУНКЦИИ И ОСОБЕННОСТИ СОЗНАНИЯ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

В [67, с. 199-203] на примере творческих театральных технологий М.А Чехова и К.С. Станиславского было показано различие между сознанием (рассудком) и бессознательным. По образной характеристике М.А Чехо­ва, самым большим и опасным врагом нашего творческого "я" является мел­кий, холодный, аналитический, расчетливый и прагматичный рассудок, всегда что-то высматривающий, вынюхивающий, вечно полный подозрений, всем и всеми недовольный, все критикующий, стремящийся все разделить, изоли­ровать, разъединить в противоположность креативному бессознательному, цель которого – объединять.

Нетрудно заметить, что задолго до научных исследований асимметрий мозга именитый режиссер пришел к выводу о функции анализа, присущей ле­вому полушарию, и функции синтеза, присущей правому. В связи с этим стано­вится понятным, почему в своем творчестве он шел от разума к рассудку, от бессознательного к сознанию. М.А. Чехов рассматривал образ персонажа как находящийся в мировом пространстве, зовущий актера к себе и готовый от­крыть себя ему. Задача актера, по М.А. Чехову, состоит в задавании образу вопросов, в притягивании его к себе, в терпеливом ожидании ответа, а при получении ответа – в нахождении возможности соответствовать ему [79].

Понимание роли бессознательного великим художником и современные научные представления (в последние годы ученые все больше склоняются к тому, что бессознательное является средством общения с макро - и микрокос­мом) находятся в определенном соответствии. Вместе с тем из его интерпре­тации работы над образом следует, что сознание должно быть доброжелатель­ным, терпеливым и думающим фиксатором деятельности бессознательного, что приходит в противоречие с его оценкой рассудка. Возникает вопрос, имеется ли в пространстве левого полушария образование, которое может организо­вать внутренний диалог с бессознательным на вышеуказанных основаниях.

Для ответа на этот вопрос обратимся к раскрытию расхождений во взгля­дах К.С. Станиславского и М.А Чехова относительно использования созна­тельного и бессознательного в подготовке роли актером.

К.С. Станиславский полагал, что актер должен вообразить себя в обстоя­тельствах персонажа, что вызовет в нем чувства, нужные для исполнения роли. По М.А. Чехову, актер должен забыть себя и представить в своей фантазии пер­сонаж, окруженный соответствующими обстоятельствами. Наблюдая персонаж в своём воображении как бы со стороны, актер почувствует то, что чувствует пер­сонаж, и чувства его в этом случае будут чистыми, претворенными и не будут втягивать его в его собственную личность. Образ персонажа, увиденный в фан­тазии, воспламенит в актере те таинственные, творческие чувства, которые в этом случае обычно называются "вдохновением" [79, с. 184].

Нетрудно видеть, что К.С. Станиславский шел к созданию образа "от себя", от

сознания к бессознательному, от открытости Миру земного действия, а М.А. Чехов, наоборот, - от открытости космическому началу, от бессознательного к сознанию. Для него было свойственно "ощущение или даже предощущение целого" при под­готовке роли. Он подчеркивал, что никогда не выдумывал деталей и всегда был только наблюдателем по отношению к тому, что выявлялось само собой из ощуще­ния целого. Отметим, что наблюдения М.А. Чехова на много лет опередили откры­тие психологами того, что предощущение целого является характерным индикатором творческого состояния представителей науки, техники, искусства.

Здесь уместно остановиться на работе П.В. Симонова [58], который вслед за К.С. Станиславским полагает, что недопустимо объединять под термином "подсознание" все, что не осознается: от деятельности внутренних органов до творческих озарений. В связи с этим при раскрытии взаимосвязей между со­знанием, подсознанием и сверхсознанием он под последним понимал одну из двух форм неосознаваемого психического [58, с. 519]. К этим формам им были отнесены: "приспособительные реакции, имеющие сугубо личное индивиду­альное назначение: процессы регуляции внутренних органов, неосознаваемые детали движений, опенки эмоций и их внешнего выражения", а также "меха­низмы творчества, формирования гипотез, догадок, предположений" [58, с. 518], которые именовались известным режиссером как сверхсознание.

Таким образом, П.В. Симоновым проводится жесткое различение между подсознанием и бессознательным, напоминающее противопоставление л.с. Выготским высших психических функций натуральным или низшим, эле­ментарным функциям. В связи с этим следует особо выделить критику данно­го противопоставления А.В. Запорожцем, который показал в своих исследо­ваниях, что "и натуральные, по л.с. Выготскому, функции являются на самом деле опосредствованными" [29]. Это говорит о неперспективности различе­ния подсознания и сверхсознания в контексте рассматриваемых представле­ний известных режиссера и физиолога.

Из рассмотренного нами выше следует различная направленность созна­ния, представленного левым полушарием, и бессознательного, представлен­ного правым полушарием и механизмами всех находящихся ниже слоев (си­стем) мозга, что позволяет нам обратиться к изучению их (сознательного и бессознательного) функций (см. табл. 1.1).

Анализ функций сознания и бессознательного говорит о том, что они со­ответствуют представлениям В.В. Налимова об открытости личности земно­му Миру и космическому началу, а также гипотезе В.А. Геодакяна [17], указы­вающей на различия операциональной и консервативной систем, возникших у человека в процессе эволюции. Мы полагаем, что выявленные нами функ­ции (см. также [64; 67, с. 37-40;]) убедительно свидетельствуют о различиях между этими системами.

Нетрудно видеть, что кардинальные отличия между сознанием и бессоз­нательным вызывают необходимость в выявлении и раскрытии посредника между ними. Обратимся к рассмотрению сверхсознания.


Таблица 1.1

Функции сознания и бессознательного

Сознание	Бессознательное
Нацеленность на взаимодействие с внешней средой	Нацеленность на взаимодействие с космическим разумом, внутренним миром и внутренними органами
Расщепление субъекта и объекта, анализ	«Вживание в образ», синтез
Склонность к схематизации, к выявлению «общего»	Интерес к индивидуальным особенностям, к частностям
Дедукция	Абдукция и индукция с опорой на интуицию
Однозначность интерпретации текста	Многозначность интерпретации текста
Линейность, дискретность представления информации	Нелинейность, целостность представления информации, идентификация фигур, восприятие и оценка формы, расстояния, глубины, пространственных отношений
Создание образов по фиксированным правилам, формальность получения результата	«Углубление» в свойства целостного объекта, поиск физического смысла, выявление нового
Нацеленность на поиск средств, конструктивная активность	Выяснение и выявление целей, живое созерцание
Разворачиваемость в реальном времени, нацеленность в будущее	Разворачиваемость в реальном времени, экскурсы в прошлое
Удовлетворенность имеющейся моделью, хорошее отношение к придуманному искусственному	Осознание недостаточности любой модели, стремление к представлению сущности изучаемого объекта, неудовлетворённость достигнутым
Поиск истины в диалоге с другими людьми, критичность	Ведение внутреннего диалога, индивидуализм творчества, воображение
Работа со знанием	Работа с не-знанием
Ответственность за целеполагание	Ответственность за ценностно-ориентированное поведение
Ответственность за положительные эмоции	Ответственность за отрицательные эмоции, наказание, контроль и управление внутренними органами