М. Б. Мусохранова к пед н., доцент, зав кафедрой иностранных языков Омской государственной медицинской академии
| Вид материала | Документы |
СодержаниеBursa pastoris Способы формирования медико-фармацевтической терминологии |
- Казакова Ольга Павловна Зав кафедрой ия, канд пед наук, доцент Васильева Мария Ивановна,, 301.42kb.
- Пособие предназначено для студентов стоматологического факультета медицинского вуза,, 6068.02kb.
- Пособие построено на материале переводов с немецкого, английского, французского, отчасти, 5817.76kb.
- Макарова Ольга Юрьевна (зав кафедрой иностранных языков кгму). Адрес: 420012 Казань,, 21.6kb.
- Омской государственной медицинской академии, 900.55kb.
- Пособие для врачей ©, 248.45kb.
- Е. А. Лобанова зав кафедрой дошкольной педагогики и психологии, 2909.65kb.
- Программа и учебно-тематический план, 3846.9kb.
- Проводимой в рамках Программы темпус IV витебск, 6 8 октября 2010 г. Витебск уо «вгу, 4939.16kb.
- Программные требования по иностранному языку (зав кафедрой иностранных языков, проф., 77.56kb.
Особенно в древние времена ценилась соль, не только как приправа к пище, но и как лекарственное средство против ядов. Она широко применялась как антисептическое средство, входила в состав глазных мазей, косметических масок и притираний. Соляные ванны были распространены в античной медицине. Гиппократ указывал на то, что раны, полученные рыбаками, не надо трогать врачу: они заживают от действия морской воды, содержащей соль. Врачи древнего Востока и античного мира cчитали, что соль, как и многие другие вещества, при неумеренном употреблении может принести вред. Например, китайские трактаты связывали избыток соли в воде и пище с появлением язв и болезней крови.
В некоторых древних культурах было особо почтительное отношение к деревьям, листья и плоды которых использовались в качестве лекарственных средств. Например, кельты, которые подобно грекам в Средиземноморье, несли с собой свою цивилизацию, сформированную на основе киммерийских традиций (о них есть упоминание в Одиссее (XI, 14) как народа, жившего по Гомеру), восходящих к общеиндоевропейскому периоду и занимали европейскую территорию около 300 г. до н. э. Утвердившись на захваченных землях, также как и греческая, кельтская цивилизация была поглощена Римской Империей, оставив в наследство древнюю традицию институциональной учености, распространяя ее из Англии, где они осели около 100 г. до н.э.
Образованный класс состоял из трех групп людей, которых особо почитали: барды, предсказатели и друиды. «Барды – певцы и поэты, предсказатели ведают священными обрядами и изучают природу, друиды же вдобавок к изучению природы занимаются также этикой» (Страбон). Друиды (жрецы, сформировавшие религиозный культ деревьев, отсюда – их название) представляли особое сословие, имеющее суверенную власть, и, выполняя функцию посредников между людьми и богами, были врачами, учеными, адвокатами. Друидическая система воспитания и образования уделяла равное внимание как «видимому», так и «невидимому» миру и основывалась на принципе, сформулированном еще Еврипидом: «Тот, кто пренебрегает учением в юности, теряет прошлое и мертв для будущего», что обусловливало поэтапную систему 20-летнего образования. Существовал обмен студентами и учителями между учебными заведениями друидов и университетами Греции и Александрии. Обучение осуществлялось как в устной форме, так и с помощью книг, написанных на греческом и латыни, а также собственно друидических произведений, выполненных с помощью огамических древесных букв. В подобных книгах каждая огамическая буква изображалась одним листом с дерева, название которого начиналось с этой буквы; листья последовательно нанизывались на длинную бечевку, составляя слова и предложения. Таким образом могли храниться священные книги друидов, которые жреческий закон запрещал записывать каким-либо другим способом, поскольку данная форма письма не была сделана рукой человека: ведь листья богоданны. Отсюда расхожее выражение «листья книги».
В качестве лекарственных средств использовались продукты животного происхождения, такие как мед, воск, молоко, масло, сырая печень трески, рыбий жир, а также жиры, желчь, мозг, печень, кровь животных. С воском был связан вавилонский обычай, принятый персами, заключавшийся в обмазывании тела покойника с целью задержать разложение, после чего тело помещали в саркофаг, о чем упоминает Геродот. Слово «воск» во всех культурах исконно связывалось с деятельностью пчел, которые в античности особенно высоко ценились из-за продуктов своей жизнедеятельности: меда и воска. Мед в то время был не только любимой пищей, но и одним из лечебных средств, как и воск, которые применяли также для консервирования. Пчелы – hymenoptera – «вуалекрылые» насекомые воспринимались языческими народами как души умерших жриц богини, называемой в разных культурах различными именами, одним из символов которой были золотые соты. Само название насекомых hymenoptera происходит от слова hymen «покрывало, вуаль», скрывавшая внутреннее святилище храма богини, этим же словом обозначался титул жрицы, совершающей обряды, которая отвечала за брачные обряды, откуда произошло выражение «медовый месяц».
В Египте, считающимся родиной дерматологии, применяли такие лекарственные формы, как мази; водные растворы; впрыскивания; клизмы, изобретение которых приписывается египтянам; компрессы; горчичники; пластыри; примочки; настои; отвары; пилюли а также способ окуривания. Перевязочным материалом служили хлопок, шелк, волокна растений и деревьев.
В состав мазей часто включали свинец, серу, сурьму, цинк, соду, поваренную соль, квасцы, селитру, медный купорос, нефть, соли аммония. С названием последнего связана история открытия александрийскими врачевателями нашатыря, который они добывали как природный продукт в оазисе Аммона, а также получали из мочи и испражнений верблюдов и других животных.
В зависимости от причин болезни (их классифицировали исходя из существовавших верований: колдовство другого человека, вселение некой демонической сущности, бытовые поражения и пр.) врачевателями использовались молитва (в библейской традиции), заговоры-обращения и заговоры-заклинания (в языческих культурах), а также соответствующие лечебные средства, знания о которых передавались из поколения в поколения, а также приобретались опытным путем. Следует здесь уточнить, что во времена Ветхого Завета болезнь воспринималась как образ греха, чем и объясняется разница в подходах к лечению, приготовлению и использованию лечебных средств. (Этимон слова grĕхъ в старославянском языке выражал «жжение совести», что соответствует библейскому значению «терзание души, вследствие: вражды против Бога; преступления против Его закона». Возможно, это понятие было привнесено выходцами из Палестины в архаичную культуру древней Эллады, что проявилось в древнегреческой традиции, сравнивающей болезнь с войной, боль выступала признаком состояния, характеризующимся отсутствием целостности, обусловленной какой-либо причиной. Гомер использовал для этого слова άμαρτία, άμάρτημα «ошибка, вина, проступок» для обозначения «потери цели», когда воин не в состоянии был поразить врага своим копьем, Фукидид – для обозначения потери верного пути.) Если люди знали и верили в Единого Бога, Творца всего видимого и невидимого мира, то они и действовали в соответствии с этой верой, исследуя растительный, животный и неорганическй мир для рационального выделения из него лекарственных средств. Тогда как люди, поклоняющиеся творению (звездам, планетам, деревьям, огню, воде и пр.) и обожествляя его, наделяли источники лекарственных средств некой мистической силой, что наблюдается и поныне.
Это явление нашло отражение в народном языке, известном под именем «Панацеи», когда вдруг появляется какое-либо «новое» лекарство «от всего». Панацея или Панакея была, в соответствии с древнегреческой мифологией, дочерью Асклепия – бога врачебного искусства и сына Аполлона (египетского Тота-Гермеса), врача богов. Сыновья и дочери Асклепия олицетворяли различные аспекты врачебного искусства – лекарственное лечение (Панакея), хирургию (Махаон), исцеление от внутренних болезней (Подалирий), магическое врачевание (Телесфор) и профилактическую медицину (Гигея и Огле). Все они, согласно мифам, обучались медицине у своего отца Асклепия. Считается, что прообразом бога-целителя Асклепия, культ которого сложился в VII в. до н.э., был царь Фессалии и прославленный врачеватель Асклепий. Он жил во время Троянской войны (XII в. до н.э.), о нем и его сыновьях, героях-военачальниках и искусных врачах, упоминает Гомер в «Илиаде». Махаон и Подалирий: «славные оба врачи, Асклепия мудрые дети». Махаон, «бессмертным подобный», был военным хирургом, который смог сначала вынуть из раны стрелу, хотя «заостренные зубья обратно ее не пускали», а потом вылечить рану: «Стоит многих людей один врачеватель искусный: Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством». Подалирий прославился диагностикой и врачеванием внутренних болезней, он поставил правильный диагноз заболевшему безумием Аяксу по его блестящим глазам и беспокойству. Выучившись, Асклепий лечил болезни втиранием мазей, освежающими напитками и священными песнопениями, которые сопровождали не только прием лекарств, но и сам процесс их приготовления. Эти традиции надолго остались в греческой медицине. Греки приписывали Асклепию изобретение лечения музыкой посредством воздействия разнообразными мелодиями на настроение и самочувствие человека. Греческие мифы рассказывают о чарующей музыке Орфея. Слушая звуки его кифары, люди и боги забывали о своих несчастьях. Сохранились свидетельства о применении музыки греческими врачами, последователями Пифагора, для усмирения боли и гнева. Успокаивающее действие музыки во время обострения душевных болезней использовалось и в более древних культурах: так, например, когда израильского царя Саула мучил душевный недуг, Давид (будущий царь Израиля) играл на лире для облегчения его страданий. По преданию, Асклепий достиг такого совершенства в своем искусстве, что даже стал воскрешать мертвых, похищая их у Аида. От богини Афины он получил в дар особое лекарство – кровь Медузы-Горгоны; кровь из вен левой стороны была целебной, а из правой – губительной для человека. Аид, бог подземного царства, пожаловался Зевсу, что Асклепий возвращает к жизни мертвых. В гневе Зевс поразил искусного врача молнией, однако вскоре внял многочисленным просьбам и оживил Асклепия, взяв с него клятву никогда больше не воскрешать мертвых Согласно преданию, Асклепий женился на Эпионе, дочери правителя острова Кос. Здесь и продолжился род Асклепиадов (потомков Асклепия). Первоначально врачи были кровными родственниками: знания передавались от отца к сыну; отношения между врачами определялись семейной традицией. Позже, когда Асклепиады стали принимать в свою среду и «посторонних» юношей, семья превратилась во «врачебное общество».
Или термин «плацебо», смысл которого отражает веру пациента в эффект какого-либо средства (чаще всего это индифферентное вещество), назначаемого для установления участия внушения в эффекте того или иного лечения, а также для осуществления нравственно-суггестивного (от лат. suggestio «внушение, намек», а также «добавление, указание»; «доклад с предложением») эффекта со стороны врача.
Появление этого термина связано с первым словом заключительной строчки 114 Псалма: «Буду ходить пред лицом Господним на земле живых» (лат. «Placebo Domini in regione vivorum»). Смысл placebo раскрывается непосредственно в самом псалме: «Я радуюсь, что Господь услышал голос мой, моление мое; приклонил ко мне ухо Свое, и потому буду призывать Его во все дни мои. Объяли меня болезни смертные, муки адские постигли меня; я встретил тесноту и скорбь. Тогда призвал я Имя Господне: Господи! Избавь душу мою. Милостив Господь и праведен, и милосерд Бог наш. Хранит Господь простодушных: я изнемог, и Он помог мне. Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь облагодетельствовал тебя. Ты избавил душу мою от смерти, очи мои от слез и ноги мои от преткновения. Буду ходить пред лицом Господним на земле живых».
Язык медицины специфичен, прежде всего тем, что он является языком, на котором «говорит» болезнь, сообщая о себе информацию через определенные признаки. Но «говорит» не только болезнь. Бессловесный язык присущ всем живым организмам, начиная от бактерий - прокариотов (доядерные формы), генетический аппарат которых представлен кольцевой молекулой ДНК, содержащей информацию об их функциях, сообщающейся из поколения в поколение; грибов, сочетающих в себе признаки и растений и животных: они лишены хлорофилла в отличие от растений, и по типу питания являются гетеротрофами, но питательные вещества всасывают как растения. Информация, заложенная в их генетическом аппарате, обусловливает их функцию метаболизма в природе путем разложения растительных остатков и пополнения запаса минеральных веществ в почве. Внешним носителем их информации выступает их форма и внешний вид (горб – древнерусское гърбъ «гора, холм»; в латинском mucus «слизь, пленка»; в латинском fungus «нагар на свече», «губчатый нарост»; в норвежском korp «толстая, узловатая кора», ирландское gerbach «морщина, складка»), а также способ видимого появления, давшие ему имя в славянских языках gribъ от grebo «то, что вырывается, вылазит из земли». Сообщение этой информации человеку обусловило наименование посредством метода аналогии группы заболеваний под общим названием «mycosеs» от греческого mykes «гриб», корень которого дал название ряду плесеней (Zygomycetes). Тем же методом аналогии, но уже из мира человеческого, было привнесено в мир растительный и животный слово «паразит» (из греческой античной комедии слово parasitos «сотрапезник, гость, поклонник поэзии; прихлебатель, угодливый приживальщик» перешло в латинский язык с теми же значениями) для характеристики существ, живущих за счет других, тем самым, способствуя их разорению и разрушению, под которыми в медицине понимаются возбудители заболеваний, ассоциирующихся по своей внешней выраженности и способу распространения с грибами.
Внешняя форма часто служила основой для наименования растений. Например, Bursa pastoris (дословно: «сумка, мешок пастуха») или Digitalis (наперстянка). С греческим названием последней связан древний миф о dactylos (греч.«палец»). Согласно мифу, когда Рея (Гея) рожала Зевса, то, чтобы облегчить муки, она вдавила пальцы в землю, и из нее выросли дактили: пять женщин из ее левой руки и пять мужчин – из правой, которые стали охранять колыбель Зевса на Крите, а потом пришли в Элиду и воздвиги храм, чтобы умилостивить Крона, желавшего погубить Зевса. Дактили-мужчины были кузнецами и первыми обнаружили железо, а их сестры заставили всех на них смотреть как на великое чудо, потому что они произносили магические заклинания и научили Орфея мистериям богини. Если имена дактилей-мужчин были известны (Геракл, Пеон, Эпимед, Иасий и Акесид), то имена женщин – хорошо сохраняемая тайна. Геракл, принеся дикую оливу от гиперборейцев в Олимпию, устроил соревнование в беге между братьями, положив, тем самым, начало олимпийским играм. (Награждать оливковой веткой победителей игр стали с седьмой Олимпиады, когда дельфийский оракул приказал заменить оливой яблоневую ветвь, которую вручали победителю как приз) Таким образом, мифические дактили – это олицетворение пальцев, запечатленных в названии растения. Орфические предания основывались на календарной последовательности магических деревьев, каждому из которых соответствовал свой палец, являвшийся частью языка знаков, и своя буква орфического календаря-алфавита фригийского происхождения. Дикая олива соответствует верхнему суставу большого пальца, который считался олицетворением мужской силы и потому назывался Гераклом, средний палец (палец глупца) соответствовал Эпимеду, Иасию соответствовал безымянный палец (лекарственный палец). Аналогичные параллели существовали и в хиромантии, которая корнями уходит в глубокую древность; жрецы и маги владели этой оккультной системой знаний, связанной с астрологией. В средние века одним из крупнейших хиромантов, как отмечают исследователи, был Авиценна, алхимик. У греков Сатурн соответствовал Эпимеду, поскольку Сатурн показал себя тугодумом в борьбе с Зевсом; бог врачевания Аполлон соответствует Иасию, а указательный палец отдан Юпитеру (Зевсу); мизинец, которому соответствовал Меркурий (Гермес) считался магическим пальцем. Поскольку в древности металлургия связывалась с магическими формулами, то кузнецы считали пальцы своей правой руки дактилями, а левую руку оставляли для чародеев.
Следует еще раз отметить, что греческая культура вобрала в себя научные знания древних цивилизаций (Египет, Вавилон, Ассирия, Персия, Израиль), сохранив при этом корни слов, растворившихся в древнегреческом языке, и добавив свои номинации.
Так, например, наследство древних цивилизаций закрепилось и в слове «химия», от греческого khеmeia «черная магия»: название образовано от египетского khim «черный» + греческого mageia «магия», т.е. «волшебство», пришедшее с древнего Востока, где существовала священническое племя maguš «магов». Маги или волхвы у мидян и персов были одновременно жрецами, учеными, астрономами и пророками. Об этом племени есть упоминания в Библии, описывается оно и Геродотом, из этого племени вышел реформатор древней религии Зороастр.
Врачевание в древности было связано с религией и магией, подтверждением тому являются значения слова «яд» в латинском и греческом языках. Латинское venenum – одного корня с venus «любовный напиток» (по имени Венеры Venus дочери Юпитера и Дионы, богини красоты, чувственных половых отношений, заимствованная из греческого пантеона – Aphtodite. В соответствии с римской мифологией, Венера, как и Афродита, родилась из пены, стала женой Вулкана и матерью Амура-Купидона и Энея, а потому – по официальной римской версии – родоначальницей рода Юлиев. Существовала поговорка: sine Cerera et Libero friget Venus – Без Цереры (хлеба) и Либера (вино) нет и любви). Это подтверждается его следующим значением «волшебное питье, зелье, магическое снадобье» (avaritia, quasi venenis mālis imbūta, animum effemīnat – скупость, словно пропитанная вредоносными зельями, расслабляет дух). Кроме указанных значений, venenum обозначает: «чары, очарование; отрава; гибель, пагуба; краска, краситель; косметическая краска, притирание; целебное средство, бальзам, использовавшийся для укрепления черт лица мертвого человека (infuso veneno faciem solidare).
В греческом языке словом toxicos обозначался яд для стрел от toxon «лук; стрела». Другое слово, используемое для обозначения яда pharmacon, имело также значения «зелье, снадобье; лекарство, средство, способ; отрава; краска» и восходит, возможно, к египетскому Pha-rmuthi «Поднимающаяся богиня» (название богини урожая в виде змеи Рененутет). Египетская медицина была неразрывно связана с религией и магией. Магия в Древнем Египте играла важную роль и была более значимым фактором, чем в Вавилоне, дополняя религию египтян. Лечение не могло быть эффективным без определенных религиозных церемоний и песнопений, исполняемых жрецом, который был и ученым, владеющим знаниями в области лекарственных средств. Он призывал богов прийти и избавить от болезни или говорил от их имени, угрожая или задабривая злых духов, которые вызвали болезнь, цитируя историю, в которой аналогичное состояние излечивалось божествами. Эти тексты заговоров послужили для исследователей дополнительными источниками, представляющими мировоззрения древних египтян, считавших, что боги правят миром при помощи магии, то есть тайной мудрости. Главным магом, или богом мудрости, среди богов считали Тота (греки заимствовали его под именем Гермес).
В соответствии с представлениями разных народов, колдуны (слово калькировано из греческого kaleo – «звать, призывать, сзывать, именовать»), владешие тайными знаниями в области продуктов растительного и животного происхождения, чаще всего ненавидели людей и всячески старались им вредить, включая отравление с помощью ядов, но если исцеление входило в их планы, они использовали свои знания в области лекарственных средств. Отсюда – pharmakeia – «лекарство; отравление; собирательница ядовитых зелий, т.е. колдунья; отрава, яд; ведовство, волшебство»; pharmakeus «приготовляющий волшебные, ядовитые или целебные снадобья, т.е. колдун, чародей»; pharmakeutike (techne) учение о лекарственных средствах; pharmakeutikon «целебное средство, лекарство». Глагол pharmakeio, в отличие от kaleo (здесь акцент на призывание богов или духов к контакту), указывал на практическое применение знаний в конкретной области: «применять лекарства, лечить с помощью лекарственных средств»; а также «давать отраву, отравлять»; «наводить чары, колдовать». Глагол pharmakoo указывал только на два действия: «отравлять» и «смешивать, приготовлять (снадобья)». Еще один глагол употреблялся для называния магических действий: pharmasso аттич. pharmatto; «применять снадобья»; «зачаровывать, заколдовывать»; «напитывать»; «отравлять»; «заражать»; «закаливать». То, что этим делом занимались в основном женщины, указывают слова pharmaceutria «волшебница, колдунья»; pharmakis «колдунья, ворожея, чародейка». Если это существительное указывало на профессиональное занятие женщины, то существительное мужского рода pharmakos носило более общий характер, включая и характеристику личности человека: «чародей или отравитель»; «очистительная жертва»; «нечисть, осквернитель, негодяй»; «приготовляющий яды».
Овидий в «Метаморфозах» упоминает о Кирке, превратившей Фавна (лат. Пан), считавшегося сыном Гермеса и нимфы Дриопы, в дятла за то, что он отверг ее любовь. Аполлодор упоминает о Кирке, тетке Медеи, как о волшебнице, приготовившей для Миноса зелье из волшебных трав, предохраняющее от яда змей и насекомых, а также совершившей (неохотно) над Ясоном и Медеей очистительный обряд, используя для этого кровь молодой свиньи, после того как Ясон убил посланного за аргонавтами в погоню брата Медеи. В «Одиссеи» Гомера также упоминается остров колдуньи-богини Кирки, которая занимается приготовлением магических снадобий. Слово «яд» в русском языке этимологически связано либо с индоевропейским ed- «еда, пища»; эвфемистическое название яда – «кушание»; либо с индоевропейским oid-, которое этимологи связывают с греческим ионийским oidao «набухать, пухнуть; волноваться, быть в смятении»; в беотийском и дорийском диалектах это форма eido «виднеться, появляться; казаться, представляться; делать вид, притворяться; уподобляться, быть похожим».
Или, например, ставшее медицинским термином общеупотребительное слово «генезис». Genesis имеет древнюю этимологию, давшую название 1 книги Библии, которая в русском языке именуется Бытие, говорящей о том, чтό начало быть: происхождение неба и земли, сотворение человека и его предательство, Божье обетование Спасителя и завет Бога с человеком. Греческое genesis имеет индоевропейский корень ĝenа- «рождать», послуживший основой для наименования частей тела (лат. gena «щека», греч. genos «подбородок, щека, челюсть», gnathos «челюсть», genitalia «детородные органы»). Например, genu «колено», которое выступает в двух значениях: 1) родственные связи genus «род»; и 2) часть тела – «колено». Древняя этимологическая связь между индоевропейскими ĝen «род» и ĝen «колено» обусловлена сравнением родственных связей со связями, которые существуют между частями тела. Вторичное значение индоевропейского ĝenа- «знать», от него греческое gnosis «знание, познание» Существующая этимологическая связь «знания» и «рождения» восходит к доиндоевропейскому периоду. Один из египетских иероглифов изображал стоящую на коленях рожающую женщину, что отражало обычное положение роженицы в древности. Коленопреклоненное положение принималось также при обращении к Богу, т.е. эта поза выражалa признание и раскаяние не только в собственных грехах, но и грехах всего рода (колена), смирение, почтение, зависимость, благоговейный трепет перед Создателем, чье невидимое присутствие открывается через Его творения. Поэтому «знание» понималось не как умозрительные человеческие заключения, а как откровение Бога о Себе, о законах, Им установленных, как в нравственной области для регулирования социальных взаимоотношений (Десять заповедей), так и в природном мире. Знание, в соответствии с библейской традицией, – это не сила интеллекта и обширные знания, которые, как считали библейские мудрецы, уму не научат; знать – значит не только понимать, но и соответствовать своему знанию, что равносильно понятию мудрости, слова, которое транслитерировано в русский язык из греческого: μυθος (мутхос) «слово, знание». В этом смысле слово является синонимом знания, дающего силу, т.е. слово (знание) является мощным оружием, которое используется во благо, а невежество (антоним знания) обусловливает искаженное знание, провоцирующее зло, дающее основание для ведовства, колдовства (отсюда слово «ведьма, ведьмак»), существующего по настоящее время. Такой человек, по причине своего невежества (лат. profanиs «человек, не имевший права входа в храм», «непосвященный»; греч. idiotes «неученый, несведующий человек», «невежда»), пытается воздействовать на обстоятельства, других людей, часто в своих корыстных интересах (желание славы, власти и материальных благ), и не осознавая, какой опасности он подвергает себя, своих близких и обращающихся к нему за помощью людей. Поэтому мудрость неотделима от нравственности: если человек мудр, то он непременно ведет себя достойно имеющемуся у него знанию. Основанием всякого истинного знания, основанного на вере, в соответствии с библейским учением, являются правильные отношения с Богом, продуцирующие мудрость, в отличие от невежества, которое Г.Галилей назвал матерью злобы, зависти, алчности и всех низких и грубых пороков. Этим объясняется то, что в древности связывали проблемы физического здоровья с нравственным поведением человека, с его духовным здоровьем. Например, греческое pathos «чувствование», «страсть», «непристойность, распутство», «страдание» (в сложных терминах – pathia, patho-) в современной медицине употребляется в значении «заболевание». По сути, сам термин указывает на причины болезненного состояния, которые обозначались как «дела плоти». Сюда входили блуд (под которым понимался не только адюльтер, но и идолопоклонство), чревоугодие, пьянство, зависть, ревность и пр.
Таким образом, древнегреческий язык, ставший международным языком со времен Александра Македонского, «передал» сохраненные им знания латинскому языку. Древнегреческий ученый Страбон писал в третьей книге своей «Географии», что «большинство самых распространенных имен греческие», и «дополнения со стороны римлян незначительны». Но все же, благодаря латинскому языку, наследство, оставленное античностью, сохраняется и делается доступным для желающих овладеть им. Только люди несведующие могут утверждать, что латинский язык – «мертвый язык». Латинский язык жив: из него вышла группа романских языков (яркий пример – французский язык); он растворился в русском языке через словообразующие элементы (сохранив при этом греческие), пополняя словарный состав языка (трактор от tractus «путь» + суффикс -or со значением «производитель действия», или элегантность от elegantia «разборчивость, безупречность, утонченность, высокая образованность», elementum «первичная материя, стихия, первоначало; возникновение» и таких примеров можно привести множество). Но бόльшая сохранность его находится в терминологии языка науки, как медицинской, так выделенной из нее фармацевтической, взаимосвязь которых обусловлена единой целью: профилактикой (греч. prophylaxix «предупреждение, предохранение) и лечением «человека страдающего» (латинизированное patiens).
Лечение предполагает использование лекарственных средств, поэтому, исходя из истории медицинской науки, как формы познания, невозможно изучать фармацевтическую терминологию без ее основы, каковой является клиническая терминология (например, в современных аннотациях к препаратам указываются клинические термины, обозначающие различные заболевания, при которых они рекомендованы к применению, а также предупреждение о недопустимости их использования в некоторых случаях. В большинстве случаев это транслитерированные термины). Фундамент клинической терминологии составляли учения, повлиявшие на становление медицины, основанные на вере первых учителей человечества, формировавших ее характер, т.е. ее нравственную и интеллектуальную сущность, очаг которой был зажжен в древнейшем Египте. Египетский Гермес, первый посвятитель в тайные учения и основатель касты жрецов, хранящих оккультные традиции, греками был назван Гермесом-Трисмегистом, или Трижды великим, ибо по своим обширным знаниям он был великим философом, по святости жизни и опытности в богослужении – великим жрецом, по знанию и применению законов – достоин царского престола. Поэтому древние считали Гермеса отцом медицины, основателем искусства лечения, передавшим его своему ученику Асклепию. Таким образом, корнями медицина уходит в оккультные (лат. occultus «сокрытый, тайный, сокровенный»; «скрытный, неоткровенный, скрывающий») знания древнеегипетских жрецов, которые были доступны только посвященным. О недоступности этих знаний для пришельцев, каковыми были греки, отправляющиеся в Египет с целью узнать объяснения древнейших мудрецов великой цивилизации первопричины существования мира, свидетельствует Страбон, называя жрецов «людьми скрытными и нежелающими передавать знания другим». Платону, и прибывшему с ним Евдоксу, потребовалось 13 лет, чтобы «снискав расположения жрецов, убедить этих последних сообщить им некоторые основные положения своих учений; тем не менее варвары скрыли большую часть своих знаний».
Следует отметить, что древнегреческие мыслители являлись одновременно естествоиспытателями, которые применяли результаты своих исследований во врачевании: например, Пифагор, с именем которого связано появление слова «философия». До него ученые люди звали себя мудрецами от sophos, что означало «знающий, умный»; «гениальный», «виртуоз» в каком-либо деле. Пифагор не претендовал на звание мудреца и назвал себя philosophos «философом», то есть человеком, которого вероятно, определял как «тот, кому дорога мудрость» или «который дружит с мудростью» (от philos «дорогой, приятный»; «друг» и sophia «мудрость»). Пифагор в греческом мире стал наследником патриархальной традиции, с которой он познакомился во время своего путешествия и перенес из священных языков в греческий ионийский слово Фило-Соф-Йа «любовь к мудрости Божьей». По возвращении в Кротон он основал школу, получившую известность в Элладе. Геродот, родившийся, спустя десятилетия после его смерти, назвал его «величайшим эллинским мудрецом» в IV книге своей «Истории», оказавшим влияние на становление древнегреческой философии, психологии и медицины. Аристотель, сын врача и сам врач, анализирует в «Метафизике» учение Эмпедокла ученого, жреца, государственного деятеля, врача, основавшего сицилийскую школу врачевания в V веке до н.э., и др. Таким образом, в древней традиции медицины лежало размышление, включающее определенные мыслительные операции (наблюдение, анализ, синтез, сравнение, абстрагирование), приводящие к определенным выводам, например, об использовании того или иного лекарственного средства в каждом конкретном случае заболевания (на чем настаивали древние врачеватели. Каждый врач имел свои запасы лекарственного сырья, которые хранились в специально отведенном для этой цели помещении, называемом apothekе (отсюда – аптека). В этих помещениях врач готовил лекарства, отпускаемые для обслуживаемых им больных. Разнообразными были способы и материалы для приготовления лекарств. В «Гиппократовом сборнике» («Corpus Hippocraticum») имеются довольно подробные описания технологии приготовления сложных лекарств, указаны количества ингредиентов, приведены способы дозирования отдельных препаратов. По сути, это был прообраз современного рецепта.
Способы формирования медико-фармацевтической терминологии
Если Вы внимательно прочитаете терминоэлементы, представленные в Приложении, то увидите, что большинство их взято из обыденной жизни человека. Таким образом, язык медицины – орудие, «выкованное» из повседневного языка, при помощи которого профессионал овладевает предметом специального знания. Древнегреческое врачевание, впитавшее в себя опыт и знания древних цивилизаций, достигло наибольшей степени самостоятельности как область профессионального знания к III веку до н.э. С «Гиппократова сборника» («Corpus Hippocraticum»), куда вошли сочинения не только Гиппократа и его учеников, но и врачей, представлявших иные направления древнегреческой медицины, фактически начинается история европейской медицины и процесса формирования медицинской терминологии.
Итак, что же такое «термин»? Значение этого слова позволит раскрыть его этимологическая интерпретация в социокультурном аспекте. Латинское terminus, i «пограничный знак, межа; граница; конец; конечная цель» происходит от древнегреческого эквивалента terma, корень которого ter, означает «перешагивать, достигать цели, которая по ту сторону». В греческом языке слово «термин» означало «борозда», а затем – «граница». В историческом плане термин, т.е. граница, межа, означал первоначальное право на собственность и являлся понятием и установлением правовым. Запрет на овладение чужой собственностью, также как почтительное отношение к предкам, установившим границы владения («Никогда не передвигай древнюю межу, установленную твоими предками» (Притчи 21: 28), «Никогда не сдвигай старую межу и не отнимай землю у сирот. Господь будет против тебя. Он могуществен и защищает сирот» (Притчи 23: 10-11)), нашел свое выражение в одной из десяти заповедей, записанных в Библии: «Не желай жены ближнего своего, не желай ни дома его, ни земли, ни слуг его и служанок, ни волов его, ни ослов, не желай ничего, что принадлежит ближнему твоему» (Второзаконие 5: 21). Нарушение любой из заповедей влекло наказание до четвертого поколения того, кто преступает закон. Таким образом, первоначальное право на собственность обеспечивалось законами, данными Богом, связь с которым осуществлялась посредством молитвы, которая есть беседа сердца с Богом, выражаемая как словесно, так и без слов.
Древние римляне персонифицировали терм как бога. Такое отношение существенно вытекало из страха задеть культ, к которому не принадлежит чужак и не может принадлежать, ибо он не происходит от почитаемых в данном роде предков, и потому, если бы нарушил священную неприкосновенность чего бы то ни было, входящего в организацию их культа, хотя бы даже просто коснулся чего-либо, то за таковое нечестие, за осквернение табу, неминуемо потерпел бы страшные кары от самих оскорбленных предков. Имуществом владели не живые, но усопшие, которых сделали богами. В других случаях, владетелями имущества были духовные существа высших порядков, – герои, демоны или боги, в собственном смысле слова; но, мистическое обоснование неприкосновенности имущества вместе с повышением иерархического чина владетеля только усиливалось. Имущество недвижимое, а в особенности земельное, было предметом особой бдительности духовного мира, ибо в земле лежали кости почивших и потому приобретших сверхъестественное могущество владельцев. Могилы их были престолами, а окружающая их земля - храмом; дом же сынов и внуков этих владельцев, управляющих священным имуществом, был тоже храмом, возникшим как покров и ограждение святейшего средоточия всего самозамкнутого культа – священного очага, которому служила семья потомков тех усопших.
Раз Терм поставлен уставно, то не было той силы в мире, которая могла бы его переместить. Он должен был на веки вечные пребывать на том же самом месте. Этот принцип религии выразился в древнем Риме таким сказанием: сам Юпитер, когда он пожелал занять место на капитолийском холме, под храм себе, не мог удалить оттуда бога Терма. Это старое предание показывает, насколько священною была собственность; недвижимый Терм не означает ничего иного, как нерушимое право собственности; это есть характерный для римской религии функциональный бог, бог-функция, именно функция охранения границы, воплощенная вещественно. Терм охранял границу и бодрствовал над нею. Сосед не смел приблизиться к ней вплотную: чтобы завладеть полем какой-либо семьи, надо было опрокинуть или переместить межевой столб: между тем, этот столб и был богом-охранителем. Такое святотатство было ужасно, и кара за него – сурова. Древний римский закон гласил: Если кто задел Терм лемехом сохи, то сам он и его быки да будут посвящены подземным богам, т.е., что виновный и его быки должны быть во искупление принесены в жертву.
Таким образом, слово термин возникает первоначально как страж собственности. На языке более позднем, в значении слова terminus основным продолжает быть момент законности, хотя значение дифференцируется: terminus значит: 1. область, описанная своими границами и пределами, т.е. самое содержание границы. 2. дефиниция, постановление, в смысле соборных постановлений; 3. назначенное время, установленный день. 4. праздничный день.
Собственно лингвистическое пользование словом термин введено Аристотелем. «Термином» (terminus) суждения у него называются подлежащее и сказуемое суждения. Понимая под подлежащим то, на чем говорящий желает сосредоточить внимание, а под сказуемым – то, что именно должно открыть внимание в предмете своем.
В приложении к научной речи, термин – это граница, межа мысли, которою действительность мыслится и осознается выраженная в слове. Термин задает направление мысли профессионала, сохраняя при этом концентрат представлений человечества причинно-следственной связи между предметом и явлением.
Термины существуют не просто в языке, а в составе определенной терминологии. Чтобы быть действительным членом терминологии, термин должен быть удобным для образования производных терминов, создающих рациональную и осмысленную семью терминов. Существует качество важное для терминов. Это их международность. Общность в однозначном понимании терминологии, даже при различном звуковом и грамматическом оформлении терминов в каждом отдельном языке, дает предпосылку понимания сути дела при чтении литературы по конкретной специальности, написанной на неизвестном для читателя языке.
Формирование терминологии включает основные лингвистические способы: метафорический, метонимический и мифологический.
Метафорический: метафора (от греч. metaphora «перенос») – употребление этого способа восходит к идеям Аристотеля, понимавшим ее как сокращенное сравнение, из которого исключено указание на общий признак сравнимаемых объектов. В ходе своего развития эта теория была уточнена: метафора возникает только на базе образных сравнений, термином которых является класс объектов (а не индивидуальный объект), а основание сравнения указывает на постоянное свойство субъекта метафоры и не ограничено одним четко выделенным признаком. Например, существует история, повествующая о появлении термина atherosclerosis. Леонардо да Винчи, совершенствуя свою технику для передачи изображения ощущения жизни человеческого тела, стал изучать его строение, анатомируя трупы, в результате – появился первый анатомический атлас. Сопоставляя кровеносные сосуды старика и двухлетнего мальчика, он заметил их различную эластичность, что привело впоследствии к идентификации такого заболевания как атеросклероз, название которого было образовано метафорически: от греч. athere «каша из пшеничной муки» + skleros «сухой, твердый». Размышление его о веществе, содержащемся в крови и способствующем появлению бляшек, привело впоследствии к открытию холестерина (от греч. chole «желчь» + stear «жир»).
Или, например, термин catarrhacta – болезнь глаз, основным проявлением которой является частичное или полное помутнение капсулы хрусталика с помутнением остроты зрения вплоть до полной его утраты. Название происходит от греческого слова katarrhaktes «низвергающийся». В античности словом «катаракт» именовался любой водопад. Номинация происходит путем установления ассоциативной связи субъективных ощущений больного сравниваемых с падением воды водопада, которая как бы низвергается и застилает глаза.
Метонимический от греч. metonymia «переименование». Суть метонимического образования терминов заключается в переносе названия с одного класса объектов или единичного объекта на другой класс или отдельный предмет, ассоциируемый с данным по смежности, определенности, вовлеченности в одну ситуацию. (Подобное произошло с самим словом «термин».) Основой для этого могут служить пространственные, событийные, понятийные, логические отношения между различными категориями, принадлежащими действительности и отраженными в сознании человека через закрепленные значения слов: это отношения между предметами, лицами, действиями, процессами, явлениями, социальными институтами и событиями, местом, временем и пр. Отражая постоянное взаимодействие объектов и/или категорий, понятий, метонимия создает семантические модели многозначных слов и словообразовательных типов, часто совмещающие принципиально разные типы значения: признаковые, событийные и предметные (абстрактные и конкретные). Так, например, имена действия, образованные в пределах словообразовательного типа регулярно используются в медицине для обозначения результирующего объекта: микстура – «смесь, смешивание»; «жидкая лекарственная форма для внутреннего или наружного употребления, содержащая более двух составных частей: раствор твердых лекарственных веществ, двух или более, в подходящем растворителе (воде, спирте, глицерине и др.) или смесь жидких лекарственных веществ». Mixtura – термин образован от супина mixtum латинского глагола miscere «смешивать» + суффикс -ura употребляется для образования существительных, обозначающих результат действия. Или tinctura – настойка: жидкие извлечения действующих веществ, обычно растительных, приготовляемые главным образом при помощи спирта в качестве растворителя, без нагревания и без выпаривания. Термин образован от супинальной формы глагола tingere «окрашивать, красить», т.к. окраска растений обычно переходит в раствор.
Характерной особенностью рассматриваемой терминологии является сохранение и использование античного наследства, т.е. слов и словообразовательных моделей и элементов греческого и латинского языков. Это использование обусловлено:
во-первых, формированием в античный период научного метода познания, т.е. основанного на учениях. Знание часто смешивают с наукой, хотя само знание неизменно, тогда как содержание науки может меняться в соответствии с позицией ученого, сделавшего какое-либо открытие в области знания, в соответствии с которым разрабатывается учение, о чем свидетельствует этимон слова «наука». Древнерусский корень этого слова – «укъ», имел значение «учение», «обычай», который в индоевропейской группе языков также был представлен древнеиндийским úcyati «находит удовольствие, имеет обыкновение», ồkas «удовольствие, удовлетворение», древнеирландским do-uccum «понимаю, знаю», древнепрусским ǐaukǐnt «упражнять», от него jaukinti «укрощать, приучать». Таким образом, это слово, образованное при помощи приставки «на-», обозначающей «направленность действия», указывает не только на умственные действия по освоению информации, заложенной в учении, но и на способность применения усвоенных знаний на практике. Каждое из направлений различных учений мотивировано, каким-то одним выделенным признаком, выступающим основой для познания и объяснения окружающего мира, исходящим из единичной субъективной позиции мировосприятия и мироощущения исследователя. Истинность или ложность того или иного учения проверяется самой жизнью, иными словами, последствиями, которое это учение несет. Поэтому древние полагали, что учений – множество, но истина – одна (Doctrina multiplex, veritas una);
во-вторых, прямые значения греческих и латинских слов стали употреблять в переносных значениях как термины. Например, греч. climax – климакс, период жизни, в течение которого происходит прекращение генеративной функции. Термин происходит от греческого существительного climax лестница. Метафорический перенос происходит путем сравнения определенного периода в жизни человека с новой ступенькой лестницы;
в-третьих, из древнегреческих и латинских корней и их сложения, префиксов и суффиксов до сих пор создаваются искусственные термины, что особенно наглядно демонстрируется в фармацевтической терминологии (например, сальварсан от лат. salvus arsenicum «здоровый мышьяк»; другое толкование происхождения этого термина: salvare sanitatem «спасать здоровье») и остается в клинической, название которой происходит от греческого klinike (techne) «искусство врачевания» от kline – ложе, постель (производное от klino склоняюсь, ложусь.).
Особый способ образования терминов представляют так называемые мифологические термины. В них еще раз подтверждается единство культурно-исторической традиции. Например, «водянка», в медицине – общий отек, скопление отечной жидкости в тканях, главным образом в жировой клетчатке и полостях. В языческой Руси обожествление вод и поклонение им выразилось в образе духа «водяной, водяник, водовик», представляемому в народных преданиях нагим стариком с длинной седой бородой, с шапкой и жезлом из водяных растений; у него одутловатое брюхо и опухшее лицо. Он легко узнаваем, потому что с него постоянно капает вода и где бы он ни сел, место всегда остается мокрым. Вероятно, от этого образа произошло название «водянка». В медицинской терминологии употребляется Hydrops, слово греческого происхождения от hydor «вода». Персонификация непредсказуемой водной стихии, приносящей хаос, нашла отражение в имени Hydra Гидры, мифического существа, воображаемого в виде многоголовой морской змеи, которую родила Ехидна, наполовину женщина наполовину змея, от своего мужа Тифона. Она поселилась в озере Лерна, куда приходили за очищением убийцы, откуда поговорка: «Лерна бед». Гидра символизировала источник подземных рек, которые периодически выбивались на поверхность и затопляли землю: если перекрывался один из многочисленных выходов, вода пробивала себе дорогу в другом месте. С именем Гидры связана мифологическая интерпретация повествования о первом появлении переселенцев из Палестины, которые принесли с собой на Пелопоннес культуру земледелия. В Лерне они столкнулись с древним святилищем жриц-данаид луны-богини Данаи, которая свивала из льняной нити узкое полотно (свивальник) для новорожденного, проставляя на нем родовые и племенные знаки, определяющие жизнь ребенка. Пятьдесят – это количество жриц лунной богини, в обязанности которых входило увлажнение почвы с помощью дождевой магии, орошение и копание колодцев. Верховной жрицей данаид становилась победительница в беге (от этого вида спорта берут свое начало Олимпийские игры), мужчина-победитель становился царем-жрецом и женился на верховной жрице. Их совместное правление длилось пятьдесят лунных месяцев. Если первая попытка эллинов захватить святилище данаид провалилась, вторая закончилась победой эллинов, запечатленной в подвиге Геракла, претендовавшего на престол, который убил гидру. Уничтожение Гераклом гидры, возможно, основано на реальном историческом событии – попытке искоренить лернейские оргиастические обряды плодородия.
Сведения из археологии, истории культуры, философских учений античности, мифологии, истории медицины, религии позволяют восстановить картину возникновения того или иного термина. Поскольку современная европейская медицина берет свое начало из античной Греции (даже в Римской империи этой наукой занимались в основном греки), то основной вклад в медицинскую терминологию внес греческий язык.
В результате социальных изменений центры культуры из эллинического мира переместились в Центральную Европу, где под влиянием римской цивилизации сформировалось греческое койне. С IV века до н.э. в связи с завоеваниями Александра Македонского и расширением границ эллинского мира, а также в связи с необходимостью укрепления политических и экономических связей между полисами, а также – ассимиляцией эллинов в среде завоеванных народов, получила распространение форма греческого языка – койне. Греческий язык, по свидетельству Страбона, существовал до этого процесса в четырех основных диалектах: ионийском, аттическом, дорийском и эолийском. Древнейший ионический диалект (греч. dialectos «наречие, говор») послужил основой для формирования общего для Эллады языка – койне (от греч. coinos «общий»). Параллельно с этим изменением диалектной ситуации в древнегреческом языке происходит интерференция с языками завоеванных народов. Койне имело различные варианты употребления, свидетельствовавшие об уровне образованности автора, его вкусе и пристрастиях. Поглощение греческой цивилизации растущей Римской Империей, привело к ассимиляции койне в латинской речевой среде. В средневековых университетах на медицинских факультетах преподавалась латинизированная терминология греков, основанная на учении, прежде всего, Галена. Средневековый врач и анатом А.Везалий (XVI в.) установил ошибочность его взглядов, поскольку Гален основывался на описании строения обезьяны, а не человека. Везалий систематизировал знания древних по анатомии, которую считал «основой и началом всего искусства врачевания; и как глубоко необходима нам, имеющим влияние на медицину, знание человеческих органов; каждый из нас вполне подтверждает, что во врачевании болезней это знание также достойно претендовать на первое место, чтобы указывать надлежащее употребление лекарственных средств».
Везалий использовал наряду с греческими терминами латинские названия. С этого периода формирование языка медицины включает симбиоз двух языков: греческого и латинского, которые представляют два самостоятельных источника терминообразования. Однако, наряду с терминами греко-латинского происхождения, закрепились в качестве терминов слова из китайского (ginseng), и особо популярного арабского языка, что обусловлено знакомством европейской медицины с трудами Розеса и Авиценны (X-XIвв.) Уже после смерти Авиценна стал хорошо известен западному миру с XII века как богослов-философ, спиритуалист и мистик, а в медицинских кругах как врач, занимавшийся алхимией. Из его трудов стали заимствоваться некоторые термины, например:
-elixir от арабского al-íksir «философский камень» термин связанный с гностическим учением, истоки которого восходят к первым столетиям нашей эры и связаны с тем, что гностики (gnostikos «тот, кто знает») рассматривали материальный мир как не имеющий никакой ценности, а тело считали тюрьмой для души, и исчерпывающий ответ на все запросы человеческого духа видели в мистическом озарении. Гностики отрицали существенное значение греха для человека, а предлагаемое ими «знание» сводилось к упражнениям в мистицизме и отречению от мира. Иисуса они считали сверхъестественным учителем, который выглядел как человек, хотя и не был им в действительности: воплощение и искупление были ими отвергнуты, а призыв Христа к жизни в святой любви подменялся, в каждом частном случае, либо аскетизмом, либо вседозволенностью. В противоположность гностицизму Библия говорит о «познании» как личном знании Бога. Это знание, получаемое в индивидуальном опыте, имеет интеллектуальный (познание истины о Боге), волевой (вера, повиновение и поклонение Богу соответственно познанной истине) и нравственный аспекты. Знание зиждется на завете с Богом и имеет двусторонний характер: человек знает Бога как своего Господа, как следствие того, что Бог знает человека. Потом эликсиром стали называть подслащенный ароматный водно-спиртовой раствор растворимого лекарственного вещества),
-alcohol от арабского al-kuhl «самое изысканное, высшее» также связанное с гностическим учением, впоследствии стало обозначать «воду жизни вина» из которого алхимики получали «дух вина» spiritus vini по аналогии с латинским названием Spiritus Дух. Алхимики именовались так по аналогии с жрецами Древнего Египта, которые владели знаниями в области превращения веществ.
Реконструкцией терминов античного происхождения занимается этимология (от греч. etymon истина + logos слово, учение), с опорой на фонетические законы и грамматическое строение слов и принципов словообразования. Именно она дает знание об истинности термина, определяя тем самым, адекватность его употребления. Словарный состав современной медицинской терминологии является этимологически весьма сложным. Его сложный характер обусловлен исторически, т.к. отражает жизнь, быт, окружающую среду, верования людей, живших за десятки столетий до нас. Но поскольку общечеловеческие понятия остаются неизменными, поэтому размышляя над термином, его истоками, раскрывающимися также через связь с другими дисциплинами (историей фармации, философией, химией и пр.) есть возможность познать суть фармацевтической науки. Но при этом необходимо помнить, что «если бы даже в совершенстве знал свой родной язык, да еще, сверх того, латинский, греческий, еврейский и другие, да хотя бы даже все языки мира, все-таки, если тебе не достает понимания вещей, которые лежат в основе слов, ты бы был не более как попугай, а вовсе не мудрец» (Ян Амос Коменский)