Сергей Иванович Кознышев, брат Левина. Почти все комнаты заняты. Варят варенье, обсуждают текущие дела, мужчины ездят на охоту, иногда спорят о высоких материях. Вот, например, Стива Облонский рассказ
| Вид материала | Рассказ |
- Перестройка Вгазете «Рабочая трибуна», 1139.58kb.
- П. И. Чайковский, 242.39kb.
- Библейская Энциклопедия, 8795.18kb.
- Л. Н. Толстого Сергей Николаевич. Лишь через 50 лет Лев Николаевич напишет этот рассказ, 62.05kb.
- Чего не любят мужчины в женщинах, 58.91kb.
- Анна Каренина, 174.93kb.
- Л. Н. Толстой После бала Рассказ, 119.1kb.
- С. В. Чемезова к книге М. Т. Калашникова «Все нужное просто», 1005.72kb.
- Медалью Материнской Славы. Ярешил написать это сочинение, 34.32kb.
- «А что делать-то надо?», 197.43kb.
Из публицистики
Огромное множество
публицистических работ.
Сотни статей и трактатов.
Приведем из них лишь отдельные отрывки, некоторые мысли великого человека
о том, как сделать
жизнь лучше.
О переписи в Москве
В январе 1882 г. в Москве проводилась перепись населения. Студенты, учителя, врачи, юристы, художники по призыву Толстого приняли в ней участие. Статья «О переписи в Москве» написана с целью привлечь образованных и состоятельных к делу помощи нуждающимся.
В чем же, по мнению Толстого, причина нестабильности общества? В нищете, неравномерности распределения богатств. В упадке нравственных основ. Но что может быть безнравственней, чем равнодушное созерцание людских несчастий? Даже когда необходимая помощь оказывается человеку, он должен чувствовать, что «говорящий с ним уважает и любит его, а не ломается, любуясь на самого себя».
Участвуя в переписи населения, Толстой отправился в район Проточного переулка, где находились «притоны самой страшной нищеты и разврата».
Вспоминая потом эти муки людей, он писал: «Приди один человек в сумерки к Ляпинскому ночлежному дому, когда 1000 человек раздетых и голодных ждут на морозе впуска в дом, и постарайся этот один человек помочь им... и он с отчаянием и злобой на людей убежит оттуда; а придите на эту тысячу человек еще тысяча человек с желанием помочь, и дело окажется легким и радостным».
Здесь много верного. «Как счесть, какие последствия произойдут в общенравственном балансе оттого, что вместо чувства досады, злобы, зависти... мы возбудим сто раз доброе чувство, которое отразится на другом, на третьем и бесконечной волной пойдет разливаться между людьми...»
А вот несколько самокритичных мыслей из очень длинной и очень искренней статьи Толстого, которую сначала запретили публиковать в России.
1882
Исповедь
«Я был крещен и воспитан — в православной христианской вере... Но когда я 18-ти лет вышел со второго курса университета, я не верил уже ни во что из того, чему меня учили...
Теперь, вспоминая то время, я вижу ясно, что вера моя — то, что кроме животных инстинктов, двигало моею жизнью, — единственная истинная вера моя в то время была вера в совершенствование. И очень скоро это стремление, быть лучше перед людьми, подменилось желанием быть сильнее других людей, т. е. славнее, важнее, богаче других...
Я убивал людей на войне, вызывал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал. Ложь, воровство, любодеяния всех родов, пьянство, насилие, убийство...
В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости...»
К чему он в конце концов пришел после всех усилий и блужданий?
Бесчисленные вопросы... Подчас недоумение, отчаяние...
Изучив разные религии, он «вернулся к вере в Бога, в нравственное совершенствование и в предание, передававшее смысл жизни».
«Что такое я? — часть бесконечного... Я начинал понимать, что в ответах, даваемых верою, хранится глубочайшая мудрость человечества...»
Но отчего же возникли затем его расхождения с церковнослужителями? Почему он стал их критиковать со свойственной ему резкостью?
«Мне так необходимо было верить, чтобы жить, что я бессознательно скрывал от себя противоречия и неясности вероучения».
«И я увидал, что всех, не исповедующих одинаково с нами веру, православные считают еретиками, точь-в-точь так же, как католики и другие считают православие еретичеством... И мне, полагавшему истину в единении любви, невольно бросилось в глаза то, что самое вероучение разрушает то, что оно должно произвести».
Давно нет инквизиции, не жгут на кострах еретиков, и представители разных конфессий подчас относятся друг к другу весьма, кажется, миролюбиво. Может быть, постепенное совершенствование и сближение человечества приведет когда-нибудь к «единению любви», на которое надеялся Толстой.
1879–1880
Так что же нам делать?
«Я иду помогать бедным. Да кто бедный-то? Беднее меня нет ни одного. Я весь расслабленный, ни на что не годный паразит, который может существовать... только тогда, когда тысячи людей будут трудиться на поддержание этой никому не нужной жизни...
Я всю свою жизнь провожу так: ем, говорю и слушаю; ем, пишу или читаю, т. е. опять говорю и слушаю; ем, играю, ем, опять говорю и слушаю, ем и опять ложусь спать, и так каждый день, и другого ничего не могу и не умею делать. И для того, чтобы я мог это делать, нужно, чтобы с утра до вечера работали дворник, мужик, кухарка, повар, лакей, кучер, прачка; не говорю уже о тех работах людей, которые нужны для того, чтобы эти кучера, повара, лакеи и прочие имели те орудия и предметы, которыми и над которыми они для меня работают: топоры, бочки, щетки, посуду, мебель, стекла, воск, ваксу, керосин, сено, дрова, говядину. И все эти люди тяжело работают целый день и каждый день для того, чтобы я мог говорить, есть и спать...»
«Как ни старались мы скрыть от себя простую, самую очевидную опасность истощения терпения тех людей, которых мы душим...» (Это речь идет о «рабочей революции с ужасами разрушений и убийств».)
Словно колокол, предупреждающий о грядущем пожаре! Но как избежать пожара, когда так далеко еще до «единения в любви»? «Усовестить» людей господствующих классов, убедить их «добровольно отказаться от своих привилегий и преимуществ»? Он понимал, что назревает революция и общественные преобразования.
1886
Царю и его помощникам
Обращение Льва Николаевича Толстого
«Опять убийства, опять уличные побоища, опять будут казни, опять страх, ложные обвинения, угрозы и озлобление с одной стороны, и опять ненависть, желание мщения и готовность жертвы с другой. Опять все русские люди разделились на два враждебных лагеря и совершают и готовятся совершить величайшие преступления.
Очень может быть, что теперь проявившееся волнение и будет подавлено. Но если теперь оно и будет подавлено, оно не может заглохнуть, а будет все более и более развиваться в скрытом виде и неизбежно рано или поздно проявится с увеличенной силой и произведет еще худшие страдания и преступления.
Зачем это? Зачем это, когда так легко избавляться от этого?..
Обращаемся к вам не как к врагам, а как к братьям...
Для того чтобы люди перестали волноваться и нападать на вас, так мало нужно, и это малое так нужно для вас самих, так очевидно даст вам успокоение, что было бы удивительно, если бы вы не сделали этого.
А сделать нужно сейчас только очень мало. Сейчас нужно только следующее:
Во-первых — уравнять крестьян во всех их правах с другими гражданами.
Во-вторых — нужно перестать применять так называемые правила усиленной охраны, уничтожающей все существующие законы и отдающей население во власть очень часто безнравственных, глупых и жестоких начальников...
В-третьих — нужно уничтожить все преграды к образованию, воспитанию и преподаванию. Нужно: разрешить доступ во все школы лиц всех национальностей и исповеданий... не препятствовать учителям вести преподавание в школах на тех языках, на которых говорят дети, посещающие школу; разрешить устройство частных школ...
Наконец, в-четвертых, и самое важное, нужно уничтожить все стеснения религиозной свободы... Единение же достигается никак не насильственным и невозможным удержанием всех людей в раз усвоенном внешнем исповедании одного религиозного учения, которому приписывается непогрешимость, а только свободным движением всего человечества в приближении к единой истине, которая одна и поэтому одна и может соединить людей...
Не может быть того, чтобы в обществе людей, связанных между собою, было бы хорошо одним, а другим — худо. В особенности же не может этого быть, если худо большинству...
Помогите же улучшить положение этого большинства и в самом главном: в его свободе и просвещении. Только тогда и ваше положение будет спокойно и истинно хорошо».
1901
Прочитав многих философов, годами изучая разные религии, Толстой открыто выражал свои взгляды по поводу учения церкви.
Говорят, истинно христианские качества — кротость, смирение, непротивление злу, любовь к ближнему... Н. Я. Грот, редактор журнала «Вопросы философии и психологии», однажды писал Толстому: «Вы, когда пишете, то не спокойны вполне и даете направо и налево пощечины».
В феврале 1901 г. было опубликовано решение Синода об отлучении Толстого от церкви. Но в ответе Льва Николаевича скорее ощущается не кротость и смирение, а присущая ему безоглядная смелость, резкая прямота. Из его ответа понятен смысл обвинений Синода. Но как разобраться, кто прав?
Ответ на определение Cинода
от 20–22 февраля и на полученные мною по этому случаю письма
По мнению Толстого, в постановлении Синода много недостатков. Он рассказывает, как это постановление вызвало в людях «непросвещенных и нерассуждающих» озлобление и ненависть, доходящие до угроз убийства в их письмах к нему.
«Теперь ты предан анафеме и пойдешь по смерти в вечное мучение и издохнешь как собака... анафема ты, старый черт... проклят будь», — пишет один. Другой упрекает правительство за то, что не заключили писателя в монастырь и наполняет письмо ругательствами. Третий пишет: «Если правительство не уберет тебя, — мы сами заставим тебя замолчать»; письмо кончается проклятиями. «Чтобы уничтожить прохвоста тебя, — пишет четвертый, — у меня найдутся средства...» Следуют неприличные ругательства. Признаки такого же озлобления после постановления Синода Толстой замечал и при встречах с некоторыми людьми. В день, когда было опубликовано постановление, он, проходя по площади, слышал обращенные к нему слова: «Вот дьявол в образе человека».
Так в чем же его вера и от чего он отрекся? Отнюдь не будучи знатоком, попробую хоть немного разобраться.
В постановлении сказано, что «в прельщении гордого ума» он «дерзко восстал на Господа и на Христа, что он «явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери церкви православной».
От православия обрядовой (колдовской, по его мнению) стороны церкви он действительно отрекся. Но в Бога верить не переставал. Послушаем его самого, как он объясняет это противоречие. Речь о явлениях, порой трудно постижимых, не ясных для обычного смертного. На свете столько неведомого...
«То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему».
Он не считал Иисуса Христа Богом. Человеком необыкновенным, пророком, но не Богом. И Святую Троицу не признавал. «Я отвергаю непонятную Троицу и кощунственную историю о боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий».
А во что он верит? «Верую я в следующее: верю в бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего».
«Верю в то, что истинное благо человека — в исполнении воли бога, воля же Его в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали бы с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними... Смысл жизни каждого отдельного человека... в увеличении в себе любви... Это увеличение любви содействует установлению в мире царства божия, т. е. такого строя жизни, при котором царствующие теперь раздор, обман и насилие будут заменены свободным согласием, правдой и братской любовью людей между собою».
1901
Итак, учение Толстого отнюдь не стало всеобщим. Полное непротивление злу насилием, любовь ко всем людям как к себе самому, всеобщий добровольный отказ от собственности... Для большинства этот путь пока нереален.
И при этом самоотверженная искренность этого человека, живая подлинность его персонажей, его великий художественный дар!
Главной целью человеческой жизни он считал «учение, утверждение, упрощение и общедоступность нравственной истины». Об этом и его книги.
«Исполнят люди все заповеди — и царство мира будет на земле», — говорил Толстой. — «Заповеди исключают все зло из жизни людей». К этому он изо всех сил стремился.
Его жизнь, талант и гигантский труд посвящены совершенствованию человека и человеческих отношений, внедрению в массовое сознание нравственных ориентиров.
Список использованной литературы
Толстой Л. Н. Война и мир. М.: ОГИЗ, 1945. (Напечатано по изданию: Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., т.т. 9–12. М.: Художественная литература, 1937.)
Толстой Л. Н. Избранные повести и рассказы: В 2 т. М.: ОГИЗ, 1947.
Толстой Л. Н. Не могу молчать. М.: Советская Россия, 1985.
Толстой Л. Н. Детство, отрочесттво, юность. М.: Художественная литература, 1986.
Толстой Л. Н. Анна Каренина. М.: Художественная литература, 1981.
Толстой Л. Н. Воскресение. Махачкала: Дагестанское уч.-пед. издательство, 1970.
Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. 12. М.: Художественная литература, 1976.