Сергей Иванович Кознышев, брат Левина. Почти все комнаты заняты. Варят варенье, обсуждают текущие дела, мужчины ездят на охоту, иногда спорят о высоких материях. Вот, например, Стива Облонский рассказ
| Вид материала | Рассказ |
СодержаниеПлоды просвещенияКомедия в четырех действиях Действие первое Действие второе Действие третье Действие четвертое Убегает, всхлипывая. |
- Перестройка Вгазете «Рабочая трибуна», 1139.58kb.
- П. И. Чайковский, 242.39kb.
- Библейская Энциклопедия, 8795.18kb.
- Л. Н. Толстого Сергей Николаевич. Лишь через 50 лет Лев Николаевич напишет этот рассказ, 62.05kb.
- Чего не любят мужчины в женщинах, 58.91kb.
- Анна Каренина, 174.93kb.
- Л. Н. Толстой После бала Рассказ, 119.1kb.
- С. В. Чемезова к книге М. Т. Калашникова «Все нужное просто», 1005.72kb.
- Медалью Материнской Славы. Ярешил написать это сочинение, 34.32kb.
- «А что делать-то надо?», 197.43kb.
Плоды просвещения
Комедия в четырех действиях
Длинный список действующих лиц. Впереди семейство Звездинцевых.
Леонид Федорович — отставной поручик конной гвардии, владетель 24 тысяч десятин в разных губерниях. Ему около 60-ти лет. Верит в спиритизм и любит удивлять других.
Анна Павловна — его жена, полная, молодящаяся дама, озабоченная светскими приличиями, презирающая своего мужа и слепо верящая доктору. Дама раздражительная.
Бетси — их дочь, светская девица лет 20-ти, с распущенными манерами, подражающими мужским, в пенсне. Кокетка и хохотунья.
Василий Леонидыч — их сын, 25-ти лет, кандидат юридических наук, без определенных занятий, член общества велосипедистов, общества конских ристалищ и общества поощрения борзых собак. Молодой человек, пользующийся прекрасным здоровьем и несокрушимой самоуверенностью.
Действие первое
Передняя богатого дома в Москве. Три двери: наружная, в кабинет Леонида Федоровича и в комнату Василья Леонидыча. Лестница наверх, во внутренние покои, сзади нее проход в буфет.
Сначала появляется лакей Григорий, человек молодой, красивый, пользующийся успехом у женщин. «И сколько их за мной волочатся! Только никто вот не нравится, как Таня эта! Простая горничная! Нда! А вот лучше барышни».
Появляется Таня, «энергичная, сильная, веселая», и Григорий, ловелас опытный, действует активно. Обнимает, уговаривая: «Поцелуйте же». Но Таня, хоть и недавно из деревни, цену ему знает.
Таня. Да что вы в самом деле пристали? Я вас так поцелую!.. (Замахивается.)
Григорий. Слушай-ка, отчего не любишь?
Таня. И какие такие любови выдумали! Я никого не люблю.
Григорий. Неправда, Семку любишь. И нашла же кого, буфетного мужика сиволапого!.. Ведь ты только начала образовываться и с кем связываешься? То ли дело меня бы полюбила... Таня... Уж очень строго себя ведете.
А тем временем его зовет молодой барин, который, как известно Григорию, «только глаза продрал» (видно, барин, молодой здоровый мужчина без определенных занятий, «член общества поощрения борзых собак, не пользуется уважением своего лакея»).
Василий Леонидыч (за сценой упорно, ровно, во всю мощь кричит). Григорий! Григорий! Григорий!
Таня и Григорий смеются.
Григорий. Меня ведь какие любили!..
Таня. Ну и идите к ним, а меня оставьте.
Григорий. Глупая ты, посмотрю. Ведь я не Семен.
Таня. Семен жениться хочет, а не глупости.
Затем приходит артельщик, приносит «большой картон с платьем» — «от Бурдье» и записку барыне. Ох, ему долго придется сидеть в ожидании. Барыня, при своем наплевательском отношении к чужому труду, все никак не удосужится обратить на него внимание.
Вдруг являются к старшему барину «мужики из деревни» насчет покупки земли. Они Танины земляки, а один из них — отец Семена, ее жениха. Изъясняются мужики так, что их трудно понять.
«Происходит, примерно, насчет свершения продажи земли мы. Доложить бы как?»
«Это что за чучелы явились?» — недоумевает молодой барин, Василий Леонидыч, на минуту выйдя из своей комнаты в переднюю.
«Господа» и «мужики» словно говорят на разных языках.
А вот наконец сам хозяин Леонид Федорович подходит к мужикам.
— Так в чем же дело? — допытывается Леонид Федорович.
— А насчет совершения продажи земли движение исделать. Происходит...
Леонид Федорович. Что же, вы покупаете землю, что ли?
1-й мужик. Двистительно, это как есть. Происходит... значит, насчет покупки собственности земли... А приплату предлагает мир, чтоб, как летось говорено, рассрочить, значит, в получении в наличностях по законам положений, 4 тысячи рублей полностью.
Но Леонид Федорович хочет за землю получить сразу все деньги.
1-й мужик. Мир, примерно, на то упевал, что как летось предлог исделали в отсрочке платежа...
Леонид Федорович. То было прошлого года, тогда я соглашался, а теперь не могу...
2-й мужик. Да как же так? Обнадежил, мы и бумагу выправили и деньги собрали.
3-й мужик. Помилосердствуй, отец. Земля наша малая, не то что скотину, — курицу, скажем, и ту выпустить некуда. (Кланяется.) Не греши, отец! (Кланяется.) ...
2-й мужик. Нам без этой земли надо жизни решиться.
1-й мужик. Двистительно, без земли нам жительство должно ослабнуть и в упадок произойти.
Леонид Федорович обещает дать ответ через полчаса и уходит в кабинет. Мужики в унынии ждут.
При всей просвещенности Леонид Федорович «верит в спиритизм» и «с помощью духов» решает, подписывать ли бумагу о продаже земли.
Горничная Таня, девушка живая, умница, выясняет у почтенного камердинера Федора Иваныча: «Неужели ж правда, что блюдечком можно разговаривать с духами?»
Федор Иваныч. Стало быть, можно.
Таня. Ну что же, они ему скажут подписать — он и подпишет?
Федор Иваныч. А то как же?
Таня. Да ведь они словами не говорят?
Федор Иваныч. Азбукой. Против какой буквы остановится, он и замечает.
Приходит, наконец Леонид Федорович, возвращает бумагу: «Не могу подписать».
Затем появляется барыня и страшно возмущается, что пустили «людей с улицы в дом». Ей кажется, что в одежде мужиков полно микробов. «Да ведь они из Курской, из Курской губернии, где повальный дифтерит!.. Доктор, доктор! Воротите доктора!»
Молодой барин, потешаясь, «курит на мужиков». «Ничего, мама, хотите, я их откурю так, что всем микробам капут? А, что?»
Барыня требует полной дезинфекции. Доктор ее успокаивает, предлагая обработку салициловой кислотой.
Барыня. А их вон, вон, чтоб их духу не было. Вон, вон. Идите, что смотрите?
1-й мужик. Двистительно, мы как по глупости...
«Ну, ну, идите, идите», — с презрением гонит их молодой лакей Григорий.
И все время (уже много часов) артельщик с платьем «от Бурдье» сидит в передней в ожидании ответа. Но теперь сама барыня здесь.
Артельщик (несколько раз порывавшийся говорить). Будет ответ какой?
Барыня. А, это от Бурдье? (Горячась.) Никакого, никакого, и несите назад...
Василий Леонидыч (торжественно). Господин посланник от Бурдье, ступайте!
Артельщик. Давно бы сказали. Что ж я пять часов сидел?
А молодой барин Василий Леонидыч продолжает над ним потешаться: «Посланец Бурдье, ступайте!»
Потом в суете мимоходом выясняется, что костюм от Бурдье заказала дочь барыни Бетси. Костюм ей нравится, но, по мнению мамаши, он неприличен и платить за него она не желает.
В передней остается лишь почтенный, добрый камердинер Федор Иваныч. Тут Таня снова приводит своих земляков.
Таня. Идите, идите, дяденьки, ничего.
Федор Иваныч. Зачем же ты их опять привела?
Таня. Да как же, Федор Иваныч, батюшка, надо же как-нибудь похлопотать за них. А я уж вымою заодно.
Мужики просят доброго Федора Иваныча похлопотать, и камердинер идет к барину с бумагой, но все зря.
Федор Иваныч. Нет, братцы, не выходит ваше дело, не согласился и не согласится. Берите бумагу. Идите, идите.
Пока он ходил к барину, Таня, поговорив с мужиками, сразу всю ситуацию поняла. Девочка смышленая и добрая.
Как решить вопрос с землей, если Федор Иваныч ничего не добьется?
Таня. Только подписать? На бумаге только чтоб барин подписал?
И она обещает помочь. Вернее, попробовать. Когда Федор Иваныч возвращается от барина ни с чем, Таня велит мужикам подождать ее на улице и просит камердинера: «доложите барину, чтоб он ко мне вышел. Мне ему словечко сказать надо...»
Федор Иваныч. Какое такое дело?
Таня. Да секрет маленький. Я вам после открою, вы доложите только.
Дело она задумала непростое. Когда барин вышел к ней в переднюю, а Федор Иваныч ушел, она разговор начала издалека.
Таня. Как я жила, выросла в Вашем доме, Леонид Федорович, и как благодарна вам за все, я как отцу родному откроюсь. Живет у Вас Семен, и хочет он на мне жениться... Посоветоваться мне не с кем, как сирота я.
Леонид Федорович. Что ж, отчего же! Он, кажется, малый хороший.
Таня. Это точно, он все бы ничего, только одно я сумлеваюсь...
И она сообщает помешанному на спиритизме барину, что с Семеном бывает якобы «вроде, как спири... тичество... Как только он задремлет у стола, сейчас стол затрясется, весь заскрипит так: тук, ту... тук!.. А то... когда это было?.. Да, в середу. Сели обедать. Только он сел за стол, а ложка сама к нему в руку — прыг!»
Леонид Федорович. А, это интересно! И в руку прыг? Что ж, он задремал?
Таня. Вот уж не приметила. Кажется, что задремал. (Девочка все придумывает сразу и так убедительно!)
Леонид Федорович. Ну?
Таня. Ну, вот я и опасаюсь и об этом спросить хотела, что не будет ли от этого вреда? Тоже век жить, а в нем такое дело.
Леонид Федорович (улыбаясь). Нет, не бойся, тут худого ничего нет. А это значит только то, что он медиум — просто медиум...
Таня. Вот что... А я-то боялась!..
Леонид Федорович. Нет, не бойся ничего... А это особенная сила, она во всех есть. Только в одних слабей, в других сильней.
Барин добрый и доверчивый. Как раз в этот вечер был назначен сеанс, но стало известно, что «медиум» придти не сможет. А тут свой «медиум»! И Леонид Федорович решил организовать «пробный сеанс».
Оставшись одна, Таня взвизгивала от радости: «Поверил, поверил!.. Теперь сделаю, только бы Семен не сробел».
А пока что она и камердинера Федора Иваныча вовлекает в дело.
Таня. Вы мне как второй отец были, я вам как перед Богом откроюсь.
Федор Иваныч. Да ты не виляй, прямо к делу.
Таня. Да что дело? Дело то, что Семен на мне жениться хочет.
Федор Иваныч. Вот как! То-то я примечаю...
Таня. Да что ж мне скрываться? Мое дело сиротское, а вы сами знаете здешнее городское заведение: всякий пристает; хоть бы Григорий Михайлыч, проходу от него нету. Тоже и этот... знаете? Они думают, что у меня души нет, что я только им для забавы далась...
Федор Иваныч. Умница, хвалю! Ну, так что же?
Таня. Будьте мне заместо отца, поговорите с стариком, с Семеновым отцом. Я бы их в кухню провела, а вы бы зашли, да и поговорили старику.
Федор Иваныч (улыбаясь). Это сватом я, значит, буду? Что ж, можно...
Таня. Второй отец мне будете.
Федор Иваныч. Хорошо, хорошо.
Таня. Так я буду в надежде.
Федор Иваныч (один). А ласковая девочка, хорошая. А ведь сколько их таких пропадает, подумаешь! Только ведь промахнись раз один — пошла по рукам... Потом в грязи ее уж не сыщешь. Не хуже, как Наталья сердечная... А тоже была хорошая, тоже мать родила, лелеяла, выращивала...
Действие второе
Людская кухня. Мужики пьют чай. С ними разговаривает Федор Иваныч.
Федор Иваныч. Мой совет, ты ему не препятствуй. Девушка хорошая, честная...
2-й мужик. Что ж, коли его охота есть. Ему жить с ней, а не мне. Только уж оченно чиста. Как ее в избу введешь?.. Да уж возьму... Со старухой посоветуюсь, да и с Богом.
Федор Иваныч. Ну, и по рукам.
2-й мужик. Да уж видно, что так.
А тем временем разные персонажи появляются на кухне: то кучер, то кухарка, то буфетчик Семен, то лакей Григорий... Говорят они о своих повседневных делах и предстают перед нами их жизнь, заботы, противоречия. Жизнь заурядных московских дворян, увиденная глазами мужиков, выглядит бессмысленной. Мелкая, жадная суета.
Кухарка. Да уж как здоровы жрать — беда!.. Только, Господи благослови, глаза продерут, сейчас самовар, чай, кофе, щиколад. Только самовара два отопьют, уж третий ставь. А тут завтрак, а тут обед, а тут опять кофий. Только отвалятся, сейчас опять чай. А тут закуски пойдут: конфеты... — и конца нет. В постели лежа — и то едят.
3-й мужик. Вот так-та2к. (Хохочет.) Хоть бы денек так пожить!
2-й мужик. Ну, а когда же дела делают?
Кухарка. Какие у них дела? В карты да в фортепьяны — только и делов.
И балы господские кухарка не одобряет: «Посмотрела я: барыни — страсть! Разряжены, разряжены, что куда тебе! А по сих мест голые, и руки голые...»
2-й мужик. Тьфу, скверность.
Кухарка. Так-то и я, дяденька, глянула: что ж это?.. Веришь ли, старые — наша барыня, у ней, мотри, внуки, — тоже оголились.
Еще много всяких разговоров на кухне...
А тем временем у Леонида Федоровича готовится «медиумический сеанс».
Действие третье
Итак, сеанс... Маленькая гостиная. Тут и Леонид Федорович, и профессор «с спокойными, приятно-самоуверенными манерами». К тем, кто с ним не соглашается, профессор «относится кротко-презрительно». Приходит и Сахатов, «элегантный господин, широкого европейского образования», который «ничем не занят и всем интересуется».
Таня входит и прячется за портьерой, а затем ее там замечает Бетси, дочь Леонида Федоровича. Бетси хохочет, догадавшись, что Таня спряталась за портьеру не случайно. Ведь предстоит сеанс. Таня ей признается, что хочет сделать одно дело.
Бетси. Как, что? Какое дело? (Ее это очень забавляет.)
Таня. Да вот, видели, мужики пришли, хотят землю купить, а папаша не продают и бумагу не подписали и им назад отдали. Федор Иваныч говорит: духи ему запретили. Вот я и вздумала.
Бетси. Ах, какая же ты умница! Делай, делай. Да как же ты будешь делать?
Таня. Да я так придумала: как они свет потушат, сейчас я начну стучать... а под конец бумагу об земле — она у меня — и брошу на стол.
Бетси. Ну и что ж?
Таня. А как же? Они удивятся. Бумага была у мужиков, и вдруг здесь...
И вот вся публика в сборе.
Леонид Федорович. Милости просим, все неверующие! Несмотря на то, что медиум новый, случайный, я нынче жду очень знаменательных проявлений.
Усаживают Семена. Профессор произносит длинную лекцию о проявлениях «медиумической энергии», о существовании «духовного эфира» и о прочих малопонятных вещах. Семен якобы засыпает. Леонид Федорович тушит свечи. Начинается сеанс. Многим кажется, что некий дух, призрак незримо присутствует в комнате, воздействует на медиума, странным стуком отвечает на вопросы. Вот один из присутствующих спрашивает: «Верю я или нет?» (Речь идет о вере в спиритизм.) Таня в темноте стучит два раза и профессор поясняет: «Ответ утвердительный».
Леонид Федорович. Что-то упало на стол... Бумага! Сложенный лист бумаги.
Таня бросает незаметно дорожную чернильницу, затем перо. Потом она в темноте заходит сзади Леонида Федоровича и бьет его по голове гитарой. Это окончательно убеждает Леонида Федоровича. Он берет бумагу, выходит, чтобы прочитать ее при свете и возвращается пораженный: «Необычайно! Бумага эта — договор с крестьянами, который я сегодня утром отказался подписать и отдал назад крестьянам».
Профессор советует спросить, что делать. Леонид Федорович спрашивает у духа, подписывать ли бумагу. Таня стучит два раза, что должно означать утвердительный ответ.
Леонид Федорович берет перо и выходит. Затем он возвращается. Можно зажечь свечи. (Семен уже проснулся.)
Один из гостей высказывает кое-какие сомнения: слишком велики чудеса. Но толстая барыня с ним спорит: «Нет, как же вы говорите: я остаюсь при своем мнении. А младенец-то с крылышками? Разве вы не видали? Я сначала подумала, что это кажется; но потом ясно, ясно как живой... А с левой стороны монах в черном одеянии, еще нагнулся к нему...»
Она больше всех умудрилась «увидеть», пока «медиум» Семен притворялся, что спит, а Таня невидимо орудовала в темноте.
И вот Леонид Федорович сообщает камердинеру Федору Иванычу: «Ну, Федор, какой сеанс был — удивительный! Оказывается, что землю надо уступить крестьянам на их условиях».
Когда они уходят, из-под дивана вылезает смеющаяся Таня и визжит от радости. Входит Григорий.
Григорий. Так это ты их дурачила?
Таня. А вам что?
Григорий. А что ж, думаешь, барыня за это похвалит? Нет, шалишь, теперь попалась. Расскажу твои плутни, коли по-моему не сделаешь.
Таня. И по-вашему не сделаю, и ничего вы мне не сделаете.
Действие четвертое
Опять, как в 1-м действии, передняя дома Звездинцевых. Господа, слуги, бесконечные гости... Много бессмысленной толчеи, суеты.
А вот пришла Таня. Говорит с Федором Иванычем. Бумагу мужикам она отдала. Теперь только просят деньги от них принять. И еще: «Федор Иваныч, мне уж оставаться нельзя здесь. Попросите, чтоб отпустили меня».
Но не тут-то было. Григорий вскоре сообщает барыне, что во время сеанса не Семен, а Таня «все вчерашние штуки делала... Она и бумагу принесла и кинула на стол. Кабы не она, бумагу не подписали бы и мужикам землю не продали бы».
И барыня приказывает позвать Таню. Что-то будет?!
Пока что являются мужики, — «денежки отдать» за купленную землю. Но барыня не так проста, как ее муж: «Погодите, погодите... все это был обман. Еще не кончено. Не продано еще».
Выходит из своей двери Леонид Федорович, и барыня при всех его отчитывает. «Я говорила вам, что нельзя продавать землю в долг, и все вам говорили... Стыдились бы вы! Вы седой, а вас, как мальчишку, обманывают и смеются над вами».
И вот являются Таня и Григорий. Барыня учиняет форменный допрос. Ей больше всего хочется уличить мужа в глупости. «Ты кинула бумагу на стол?» — припирает она Таню.
Таня. Я не знаю, что и отвечать. Одно, что нельзя ли меня домой отпустить?.. Отпустите меня, Анна Павловна!
Барыня. Нет, милая! Ты ведь, может быть, убытку сделала на несколько тысяч. Продали землю, которую не надо было продавать... К мировому судье подам.
Незаметно вошедшая Бетси, дочь барыни, вдруг вступает в разговор: «Отпустите ее, мама. А коли вы хотите ее судить, то и меня вместе с ней, — я с ней вместе вчера все делала».
Барыня. Ну, да уж когда ты, то кроме самого гадкого, ничего и быть не могло.
Леонид Федорович поскорей уходит в кабинет.
Барыня (вслед Леониду Федоровичу). Обманули его, как дурака, а он ничего не видит.
Раздраженная барыня вдруг бурно изливается на оказавшегося рядом тихого буфетчика Якова. Просто он в неудачный момент попал под горячую руку. Тихий, зависимый человек.
Яков. На много ли персон прикажете накрывать?
Барыня. На много ли?.. Федор Иваныч! Принять от него серебро! Вон сейчас! От него все. Этот человек меня в гроб сведет. Вчера чуть-чуть не заморил собачку... Мало ему этого, он же зараженных мужиков вчера в кухню завел, и опять они здесь. От него все! Вон, сейчас вон! Расчет, расчет!..
Потом вдруг ей кажется, что у одного из мужиков на носу сыпь. «Он больной, он резервуар заразы!! Ведь я вчера говорила, чтобы их не пускать, и вот они опять тут. Гоните их вон!»
Федор Иваныч. Что же, не прикажете деньги принять?
Барыня. Деньги? Деньги возьми, но их, особенно этого больного, вон, сию минуту вон! Он совсем гнилой!
3-й мужик. Напрасно ты, мать, ей-богу, напрасно...
Барыня. Еще разговаривает?.. Вон, вон! Все назло!.. Нет, я не могу, не могу!.. ( Убегает, всхлипывая.)
Как обычно, барыня велит послать за доктором. (Ей бы, в сущности, нужен психиатр.)
Таня (к Бетси). Барышня, голубушка, как же мне быть теперь?
Бетси. Ничего, ничего. Поезжай с ними, я устрою. (Уходит.)
1-й мужик (к Федору Иванычу). Как же, почтенный, получение суммы теперича?
Федор Иваныч (к швейцару). Проводи их ко мне, там и счеты есть. Там и получу. Идите, идите... Да благодарите Таню. Кабы не она, быть бы вам без земли.
1-й мужик. Двистительно, как изделала предлог, так и в действие произвела.
3-й мужик. Она нас людьми исделала... Прощевай, умница! Приедешь на село, приходи мед есть.
Таня. Приеду, приеду!
1889