Индустриальная революция
| Вид материала | Документы |
Содержание«Такая злоба…» Александр Блок |
- Основные этапы генезиса экономической теории услуг, 124.85kb.
- «передовой научно- технический потенциал японии и эко- индустриальная революция», 145.15kb.
- 170000, г. Тверь, ул. Индустриальная, д. 13 А тел. (4822) 35-32-50, 77-13-31, 77-13-37, 7066.89kb.
- Английская революция XVII в. Основные этапы и законодательство. Протекторат Кромвеля., 146.25kb.
- Лекция 14. Кейнсианство и его эволюция «Кейнсианская революция», 259.32kb.
- Культура Древней Руси. Литовско-московское соперничество и решение, 33.56kb.
- Доклад на встрече с кардиналом Римско-католической церкви, 111.56kb.
- Тема : Английская революция, 57.42kb.
- Методическая разработка урока по теме: «Февральская революция 1917 года в России», 114.15kb.
- Проект в защиту жизни и традиционных семейных ценностей «Молчаливая революция», 32.7kb.
«Такая злоба…»
«Со времен Петра власть была много выше общества и народа и вела их к их же благу насилием. Успехи власти, за которые ей должна была быть благодарна Россия, народу были непонятны и чужды. И в отношении его к… власти существовали долго только две крайности: раболепное послушание или тайное сопротивление. Понятие согласия и сотрудничества с властью было обществу незнакомо. История вырабатывала два крайних типа общественных деятелей – «прислужников» и «бунтовщиков». Независимых, самостоятельных, но лояльных по отношению к власти людей жизнь не воспитывала» (В. Маклаков, либеральный политик)
«Такая злоба выросла в деревне, такая злоба, что, кажется, теперь весь воздух насыщен ею... Нож, дубина, красный петух. Очевидность бессилия, жгучие, неотмщенные обиды, междоусобная брань, ненависть без разбора, зависть ко всему благополучному, уютному, имущему» (из рассказа сельского священника в газете «Русское богатство», 1912г.)
Александр Блок
И черная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи...
1911
«Что же, теперь умней будем. Зря соваться не станем. Ждем войны. Война беспременно будет, тогда конец вам... Потому что воевать мы не пойдем, воюйте сами. Сложим ружья в козлы, и шабаш. Которые дымократы, мужички, значит, начнем бить белократов – вас, господ... Всю землю начисто отберем и платить ничего не будем» (из разговора «по душам» помещика с крестьянином после I революции)
«Какая чепуха! Был народ в 160 миллионов численностью, владевший шестой частью земного шара, и какой частью? – поистине сказочно-богатой и со сказочной быстротой процветавшей! – и вот этому народу сто лет долбили, что единственное его спасение – это отнять у тысячи помещиков те десятины, которые и так не по дням, а по часам таяли в их руках!» (Иван Бунин, писатель, 1918 г.)
«Между нами и нашим народом – …рознь. Мы для него – не грабители, как свой брат, деревенский кулак; мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличье, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои. Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной» (М. Гершензон, либеральный деятель, 1908 г.)
«Европеизация быта русского дворянства сделала это последнее в глазах народной массы чем-то вроде чужеземных господ. …Эта европеизация привела к тому, что классовая ненависть против помещиков превратилась в ненависть против верховного образованного слоя вообще, и это чувство настолько глубоко укоренилось в душе народа, что оно пережило отмену крепостного права и, в качестве бессознательного инстинкта в народной массе, явилось мощным фактором октябрьской революции 1917 года. Быть может, именно эта унаследованная инстинктивная ненависть была главной причиной, вследствие которой революция в ее большевистской форме стала возможной только в России…» (Дмитрий Кончаловский, историк)
«Российская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом ее слабость, так как между народом и интеллигенцией у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия. Необходим искусственный выборный закон, мало того, нужно еще и прямое воздействие правительственной власти, чтобы обеспечить избрание в Госдуму даже наиболее горячих защитников прав народных. Откажи им правительство в поддержке, предоставив выборы естественному течению, – и законодательные учреждения не увидели бы в своих стенах ни одного интеллигента, помимо нескольких агитаторов-демагогов» (П. Дурново, государственный деятель, министр, 1914 г.)
«Мы можем созревать, расти – только вместе с правительством.
Рука об руку помогая, «везя один воз».
Правительство есть именно «наше правительство», – не усвоив этой аксиомы, мы не можем и не должны поутру даже надевать сапога. …
«Я расту один» – это не закон сучка, не закон листа древесного, корня его, почки его, цветка его. «Я расту потому-что и насколько растет все дерево»: а, вот это – закон»
(Василий Розанов, писатель, философ, июль 1914 г.)
Охранители
«Наш друг Филипп39 подарил мне образ с колокольчиком, который предупреждает меня о близости недобрых людей, мешает им подойти ко мне поближе» (из письма императрицы Николаю II)
«моего птенца из гнезда трепещущей пташки жалостливой мамы гостью опять на испытание понедельник я верю вам это ширма и для чего нам такая ширма они еще скажут загородить весь свет огородом что нам в пользу то дайте как волки овец ой не нужно твердыня это Бог а узники дети Его довольно пусть мой дух будет на небе не на земле Распутин новых» (телеграмма Григория Распутина царской семье)
СУДЬБы
Григорий Ефимович РАСПУТИН
(
? – 1916 г.)Из крестьян Тобольской губернии. В своей деревне еще подростком слыл первым драчуном и похабником, неоднократно замечен в мелких кражах. За конокрадство – самое бесчестное и гнусное, по деревенским понятиям, преступление – был жестоко бит соседями и изгнан из общины. Долго скитался по монастырям и в родную деревню вернулся уже предводителем мистической секты «хлыстов». Однако односельчане не пожелали терпеть рядом с собой его «богомолья», сопровождаемые групповым развратом, и изгнали тридцатилетнего «старца» вторично.
Добравшись до столицы, Распутин втерся в доверие к церковным чиновникам, завел знакомства с дамами «высшего света», среди которых вскоре стал известен и весьма популярен как проповедник и «практик» своеобразного эротико-религиозного учения: чем гаже и гнуснее грех, тем выше на небесах ценится покаяние после него – Григорий обеспечивал своим многочисленным почитательницам и то, и другое.
Наглый, хитрый и бесцеремонный, Распутин в совершенстве научился управлять слабыми душами, ловко играя на их самых уязвимых струнах. Представленный царице, он заявил ей, что является единственным хранителем и спасителем ее сына. Долгожданный наследник Алексей родился с неизлечимой наследственной болезнью гемофилией (несвертываемость крови) – любой случайный порез или ушиб мог стать для него смертельным, мальчика мучили боли. Темное молитвенное бормотание «старца» над кроваткой ребенка как будто облегчало его страдания, вселяло в родителей надежду. Распутин сумел внушить им, что Алексей «жив, покуда жив я», а «моя смерть будет вашей смертью». Для мнительной, истеричной императрицы он стал чуть ли не единственной душевной опорой в жизни; Николаю постепенно стало казаться, что через этого сильного, страшного мужика он будто бы мистически общается со всей великой, изначальной, святой Русью. Эту веру царской четы не могли поколебать никакие полицейские отчеты о безобразных ночных похождениях их любимца и «охранителя».
За стенами дворца Распутин организовал настоящую торговлю своим влиянием, рассылал министрам и другим высшим сановникам империи ежемесячно до полутора сотен корявых записочек с просьбами-требованиями (министру иностранных дел: «Слушай министер послал к тебе одну бабу бог знает что ты ей наговорил оставь это устрой тогда все будет хорошо если нет намну тебе бока расскажу любящему Распутин»). Вокруг него постоянно крутилась компания темных дельцов и аферистов, выгодно обделывавших свои дела под покровительством «святого» собутыльника.
Во время мировой войны влияние Распутина увеличилось до стратегических масштабов – перед ним регулярно отчитывался о ходе дел поставленный им же премьер-министр; через царицу во фронтовую Ставку передавались все его «предсказания» о планах военных действий и внешней политике (императрица – Николаю II: «А сейчас ОН считает, что было бы целесообразно не слишком настойчиво наступать на западном участке фронта»; «Наш Друг надеется, что мы не станем переходить через Карпаты и даже не сделаем попытки ими овладеть»; «Наш Друг, будучи очень встревоженным, просит тебя послать телеграмму сербскому королю. Прилагаю Его бумажку, по которой ты и составишь свою телеграмму: смысл ее изложи своими словами» и т. д., и т. д.).
Свою смерть «старец» Григорий нашел в проруби под невским льдом, убитый монархистами-заговорщиками в конце 1916 г.
«Я положительно утверждаю, что общераспространенное мнение о Николае II, как о глупом, слабовольном, ничего не понимающем в политике ничтожестве, являющимся орудием в руках окружающей его придворной клики, – совершенно неосновательно.
Правда, умом он не блещет, не обладает и сильною волею, мало, по-видимому, подготовлен к выполнению трудной задачи, выпавшей на его долю, но все же считать его за ничтожество, которое действует не пособственной воле и не по своему разумению, было бы неправильно. … По природе хитрый, двуличный и трусливый, он охотно готов свалить на голову другого ненависть народа, возбуждаемую его собственною внутреннею политикою. … Политика Николая II всегда сводилась к тому, чтобы в крайних случаях идти на минимальные уступки обществу, а данные торжественные обещания не выполнять, если окажется малейшая к тому возможность. В царствование Николая II министры мельчают, как в калейдоскопе, они сменяются в зависимости от постоянных колебаний политики государя то вправо, то влево. Он все время лавирует между подводными скалами революции, заботясь не о пользе и нуждах государственных, а о сохранении и возможной полноте своей власти царской. …Государь ведет эту свою извилистую политическую линию вполне сознательно и самостоятельно, но по свойству своего характера старается всегда замаскировать свое авторство и руководительство в правительственных безобразиях наивным своим видом безответственного агнца, притворной жертвы влияния посторонних темных сил, окружающих царя. Не обладая ни достаточным умом, ни волею, ни силою характера, несчастный Николай II, сознавая все же, что он своею узко-эгоистическою политикою приносит неисчислимые бедствия государству, чувствуя, что в конце концов, он может довести Россию до гибели или свой трон до падения, живет в вечном страхе. Как все слабые люди,.. ждут сверхестественной помощи извне, какого-то чуда, которое их спасет, так и Николай II бросается за помощью то какого-то француза шарлатана-гипнотизера, то отца Иоанна Кронштадтского, то старца Распутина…»
(Федор Головин, земский деятель, председатель II Государственной Думы