Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации. Вчасти IV сборника размещен аналитический материал, отражающий вопросы применения норм международного права и национального закон

Вид материала

Закон

Содержание § 3. О взаимодействии России с другими государствами по вопросам

Подобный материал:

• Верховного Суда Российской Федерации, Судебной коллегией по гражданским делам Верховного, 250.59kb.
• Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно, 275.72kb.
• Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно, 285.3kb.
• Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 03. 04. 2008 n 5, от 29. 10. 2009, 312.8kb.
• Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 03. 04. 2008 n 5, от 29. 10. 2009, 308.93kb.
• Постановлением Конституционного Суда РФ от 03. 06. 2004 n 11-П, Определением Конституционного, 1385.95kb.
• Постановлением Конституционного Суда РФ от 03. 06. 2004 n 11-П, Определением Конституционного, 888.95kb.
• Постановлением Конституционного Суда РФ от 02. 02. 1998 n 4-п всоответствии с закон, 410.52kb.
• Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 27. 07. 83 N 4, от 20. 12. 83 N 11,, 76.81kb.
• Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные в его постановлениях и определениях, 2132.62kb.

§ 3. О взаимодействии России с другими государствами по вопросам

оказания правовой помощи в исполнении судебных решений по гражданским делам


В соответствии со ст. 409 ГПК РФ «решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются Российской Федерацией, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации».

Суды общей юрисдикции признают и разрешают принудительное исполнение решений судов иностранных государств, а также третейских судов по гражданским делам, за исключением дел по экономическим спорам и других дел, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности и иной экономической деятельности (гл. 45 ГПК РФ).

В свою очередь, признание и приведение в исполнение решений иностранных государственных судов, а также иностранных третейских судов по делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности, относится к компетенции арбитражных судов Российской Федерации (гл. 31 АПК РФ).

Как вытекает из международных договоров Российской Федерации о правовой помощи, законодательства Российской Федерации, при рассмотрении вопроса о принудительном исполнении решения иностранного суда суд не обладает компетенцией на пересмотр решения.

Указанное положения находит свое подтверждение в отечественной судебной практике.

Гражданка Чешской Республики К. обратилась с заявлением в областной суд о принудительном исполнении решения суда Чешской Республики на территории Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в кассационном определении отметила, что «при рассмотрении ходатайства истицы о принудительном исполнении решения суда Чешской Республики судебная коллегия по гражданским делам областного суда в соответствии с п. 2 ст. 56 Договора о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам между СССР и ЧССР установила, что оснований к отказу в разрешении на принудительное исполнение на территории Российской Федерации решения суда Чеченской Республики не имеется.

Что же касается доводов об оспаривании отцовства в отношении ребенка, приведенных К. в жалобе, то они не могут быть учтены при решении вопроса о допущении принудительного исполнения вступившего в законную силу решения иностранного суда, так как подлежат рассмотрению в порядке, установленном законодательством Чешской Республики для обжалования решений судов этого государства».

Один из недостатков, связанных с процедурой применения норм международного права судами общей юрисдикции при осуществлении гражданского и уголовного судопроизводств, заключается в том, что, применяя нормы международного права, суды не всегда ссылаются на соответствующие нормы национального законодательства, позволяющие судам применять международно-правовые нормы. Это объясняется тем, что ст. 5 Закона о международных договорах Российской Федерации предусматривает, что правила официально опубликованных международных договоров Российской Федерации действуют непосредственно.

Однако не следует буквально толковать данную норму. Международный договор Российской Федерации, как и общепризнанные принципы, и нормы международного права, не может непосредственно, помимо национально-правовой системы, регулировать внутригосударственные отношения с участием субъектов национального права.

На первый взгляд упоминание судом в решении соответствующей отсылочной нормы внутреннего законодательства может рассматриваться как чистая формальность.

Однако это не так. Международное и внутригосударственное право являются самостоятельными нормативными системами и национальный суд вправе обращаться и применять положения, закрепленные в источнике международного права исключительно в том случае, когда его к этому обязывает внутреннее законодательство.

Следовательно, применяя нормы международного права, необходимо одновременно применять соответствующие отсылочные нормы к международному праву, содержащиеся в национальном законодательстве.

Это могут быть конституционные нормы, имеющие общий характер (ч. 4 ст. 15, ст. 17 и др.) или нормы, предусмотренные в отраслевых законодательных актах (ст. 7 ГК РФ, ст. 6 Семейного кодекса РФ, п. 3 ст. 1 УПК РФ, ст. 7 Налогового кодекса РФ и т. д.)

Таким образом, сложившаяся к настоящему времени практика судов общей юрисдикции в процессе осуществления гражданского и уголовного судопроизводств, касающаяся применения норм международного права, позволяет сформулировать следующие основные закономерности:

- при рассмотрении дела суд не вправе применять нормы закона, регулирующего возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом;

- при осуществлении гражданского судопроизводства приоритетом в применении пользуются нормы международного права, имеющие как материальный, так и процессуальный характер;

- в сфере отношений, регулируемых уголовно-процессуальным правом, соответствующие нормы международного права пользуются приоритетом в применении;

- нарушение судом договорных и (или) обычных норм международного права, положения которых содержат материальные или процессуальные нормы, является основанием к отмене судебного решения;

- международный договор Российской Федерации, подлежащий применению при рассмотрении дел, должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора;

- при рассмотрении дел суды обращаются к международно-правовым нормам, которые могут содержать как иные правила, чем закон, так и дополнять действующее законодательство, восполнять пробелы в национальном правовом регулировании;

- суды исходят из того, что многостороннее международное соглашение соотносится с региональным международным договором как общая и специальная нормы. В случае, если региональное соглашение содержит иные правила, чем многосторонний международный договор, то применяются правила, содержащиеся в региональном соглашении.

- с учетом рекомендаций Пленума Верховного Суда РФ положения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также прецеденты Европейского Суда по правам человека более широко применяются судами всех звеньев. При этом суды вполне обоснованно ссылаются на положения Конвенции и решения Европейского Суда в мотивировочной части своих решений.

Таким образом, нормы европейского права, ратифицированные Россией, для российских судов общей юрисдикции являются обязательными к применению.

Касаясь вопроса взаимной правовой помощи между российскими и европейскими судами, следует отметить отсутствие эффективного механизма такой помощи.

С подавляющим большинством стран Евросоюза Россия не имеет двусторонних соглашений о правовой помощи.

С рядом европейских государств, участвующих, как и Россия, в Гаагских конвенциях «О вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам» 1965 г. и «О получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам» 1970 г., механизм правовой помощи действует в усеченном виде, не включает в частности, порядок признания и исполнения судебных решений. Множество оговорок, которые сделаны к указанным Гаагским конвенциям, существенно затрудняет оформление судебных поручений, зачастую сужает объем правовой помощи.

Данное обстоятельство не позволяет эффективно исполнять вынесенные на территории России судебные решения в странах ЕС, и наоборот, европейские решения по гражданским, семейным делам. Кроме того, отсутствие единой международно-правовой базы существенно затрудняет процесс взаимодействия судебных органов, как по вопросам получения информации о зарубежном законодательстве, вопросам юрисдикции судов, так и о вручении за рубежом судебных документов, выполнении отдельных процессуальных действий.

Выходом из создавшегося положения могла бы послужить разработка международного договора Россия-ЕС по вопросам правовой помощи, который бы включал следующие блоки вопросов:

1) вопросы применимого права к отношениям с участием иностранных лиц (коллизионные нормы);

2) юрисдикция судебных органов;

3) порядок обмена правовой информацией;

4) порядок взаимного выполнения отдельных процессуальных действий (вручение повесток, получение доказательств, опрос свидетелей и прочее);

5) взаимное признание и исполнение судебных решений.

Аналогом описанного механизма, который позволял европейским судам осуществлять взаимодействие между собой, а также с приграничными государствами, является Брюссельско-Луганский механизм (по имени соответствующих конвенций). Данный механизм доказал свою жизнеспособность и эффективность. Доказательством тому служит то, что в настоящее время многие положения Брюссельской и Луганской конвенций введены в Регламенты ЕС по вопросам правовой помощи.

Российской стороной были инициированы консультации по подготовке соглашения Россия – ЕС о правовой помощи по гражданским делам. Европейская сторона позитивно отреагировала на возможность проведения соответствующих переговоров и предложила включить в предмет соглашения вопросы вручения документов, получения доказательств, а также признания и исполнения иностранных решений.

Представляется, что данное направление сотрудничества Россия – ЕС заслуживает поддержки. Более того, оно должно стать одним из приоритетных с точки зрения интересов судебных систем России и Европы.


§ 4. Заключительные положения и выводы


В России за последние годы сложилась устойчивая правовая база для интеграции России в международное правовое пространство, которая даёт возможность наиболее полно использовать правовые средства борьбы с организованной преступностью и терроризмом.

Одной из форм взаимодействия России с международным сообществом является исполнение ею и государствами-участниками принятых в соответствии с Соглашением о партнёрстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейским сообществом обязательств (Корфу, 24 июня 1994 г.).

Проведенные Российской академией правосудия исследования, включающие в себя анализ криминогенной обстановки в России, действующего законодательства и судебной практики, дают основания для вывода, что организованная преступность, связанная с коррупцией, легализацией доходов, полученных преступным путём, торговлей людьми и незаконным оборот наркотиков, а также терроризм в России всё ещё находится на высоком уровне и требует принятия дополнительных организационных, информационных, правовых и других мер, обеспечивающих противодействие этим криминальным проявлениям.

Данные меры не могут быть эффективными без их реализации совместно с организациями Европейского сообщества.

На первое место по значимости выдвигается исполнение такого обязательства, как совместная разработка проектов национальных законодательных актов.

В этом плане необходимо с учётом международного опыта:

а) в области борьбы с терроризмом:

– разработать единую государственную концепцию противодействия терроризму, которая ориентировала бы деятельность всех государственных органов на устранение причин и условий, способствующих нейтрализации террорестических тенденций на стадии их формирования;

– создать на федеральном и региональных уровнях специальную службу по мониторингу и прогнозированию террористических угроз, с функциями разработки программ и мероприятий по противодействию терроризму;

– обеспечить контроль над СМИ в целях устранения идеологической пропаганды насилия и терроризма и ввести ответственность за нарушение СМИ законодательства, направленного на борьбу с кибертерроризмом;

– ввести повсеместно на объектах повышенного риска, в том числе школах, больницах, предприятиях стратегического назначения обучение людей правилам поведения при возникновении ситуаций, связанных с проявлениями террористической деятельности;

– ввести уголовную ответственность за нарушение охранных режимов объектов критической инфраструктуры;

– привести в соответствие со ст. 24 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» примечание к ст. 205¹ УК РФ, установившее перечень преступлений, отнесённых к террористическим.

б) в области борьбы с организованной преступностью и обеспечением правопорядка:

– продолжить реформирование российского уголовного законодательства, направленного на борьбу с незаконным оборотом наркотиков. Статья 228 УК РФ, устанавливающая уголовную ответственность за приобретение, хранение, перевозку, изготовление и переработку наркосодержащих веществ без цели их сбыта, по сути, является завуалированной формой ответственности за их потребление. Привлечение наркомана к уголовной отвественности за приобретение и хранение наркотиков для личного потребления не способны удержать его от совершения аналогичных действий в дальнейшем. Подобными мерами создаются лишь видимость противодействию незаконного оборота наркотиков. Наличие этой нормы позволяет органам МВД демонстрировать уровень своей активности в раскрытии и пресечении наркопреступлений, вместо того, чтобы сконцентрироваться на выявлении и доказывании вины крупных наркоторговцев. Целесообразно уголовную ответственность по ч. 1 ст. 228 УК РФ поставить в зависимость от количества обнаруженного и изъятого наркотического вещества и силы его воздействия на организм человека;

– дифференцировать ответственность за тяжёлые наркотики и оборот наркотиков растительного происхождения;

– законодательным способом устранить препятствия в применении ст. 174 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за легализацию денежных средств и иного имущества, заведомо приобретённого другими лицами преступным путём, для чего необходимо дать легальное толкование установленного законодателем конструктивного признака этого состава преступления - «заведомость»;

– ввести в ст. 174¹ УК РФ в качестве обязательного признака цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению криминальными доходами, поскольку судебная практика неоднозначно отвечает на вопрос о наличии или отсутствии данного состава преступления в отсутствие такого признака;

– применительно к ст. 174 и 174¹ УК РФ целесообразно установить минимальный порог легализации, дабы исключить из практики осуждение лиц, совершивших мелкие бытовые сделки с краденным, за отмывание криминального капитала;

– ускорить принятие законопроекта «О борьбе с коррупцией», в котором было бы дано определение коррупции, установлен круг коррупционных преступлений и предусмотрены конкретные правовые и организационные меры борьбы с ними;

– ускорить присоединение России к Гаагской конвенции 1980 г., призванной создать международно-правовую преграду на пути незаконного вывоза детей в другие государства, их захвата и продажи, в том числе в целях эксплуатации детского труда, оказания сексуальных услуг;

– разработать проект международного пакта об оказании правовой помощи судам по исполнению судебных решений на территории другого государства.