О. В. Гаман-Голутвина Прошедшие в декабре 2003 г выборы в Государственную Думу отчетливо высветили ряд существенных тенденций эволюции российского политического организма. Важнейшими из этих тенденций мне предст

Вид материала

Содержание

А.С. Ахременко
Лево-правый континуум на парламентских выборах 1995 - 2003 гг.
Властно-элитный раскол "Единство - ОВР"

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 45

Структурирование электорального пространства в российских регионах (факторный анализ парламентских выборов 1995 - 2003 гг.)^⁵⁶

А.С. Ахременко^⁵⁷

Постановка проблемы и методология исследования

Термин "электоральное пространство" медленно, но верно завоевывает себе место в отечественной политической науке. Своеобразной вехой в этом процессе стал круглый стол "Структура и динамика российского электорального пространства", организованный журналами "Полис" и "Вестник МГУ" [см. Полис 2000; Вестник МГУ 2000], в рамках которого был предложен целый ряд заслуживающих внимания подходов к концептуализации данного понятия. Тема электорального пространства обсуждалась также на втором и третьем Всероссийских политологических конгрессах, в ряде научных публикаций.

Несмотря на наличие плодотворной теоретической дискуссии, на сегодняшний день она явно в недостаточной мере подкрепляется прикладными эмпирическими исследованиями избирательных процессов, позволяющими максимально использовать собственно "пространственную" метафору данного концепта (соотнесенность элементов структуры с некой системой координат). Так, пока единичными являются примеры математико-статистического анализа отечественного электорального пространства.^⁵⁸ Между тем в арсенале современной политической науки есть методы, как нельзя более отвечающие задачам целостного представления альтернатив политического выбора, структурирования основных электоральных "расколов". Речь идет, прежде всего, о методах многомерного статистического анализа.^⁵⁹

В настоящей статье предпринята попытка выявить структуру пространства электорального выбора в регионах России с помощью методов факторного анализа. Собственно факторному анализу посвящена обширная литература [см., напр. Иберла 1980; Факторный 1989; Дубров и др. 1998; Сошникова и др. 1999], поэтому здесь мы назовем лишь основные причины, в силу которых этот метод был выбран в качестве центрального для предлагаемого исследования.

Факторный анализ позволяет выделить "пучки" взаимосвязанных признаков и тем самым уменьшить набор подлежащих описанию черт, сведя их к неким обобщенным факторам. Иными словами, цель факторного анализа - "сконцентрировать" исходную информацию, выражая рассматриваемые признаки через меньшее число емких внутренних характеристик, не поддающихся непосредственному измерению (и в этом смысле латентных). Важно также, что полученные латентные характеристики выступают координатными осями факторного пространства, на которые проецируются рассматриваемые признаки (объекты). Это дает возможность представить изучаемые данные в наглядной геометрической форме, удобной для содержательной интерпретации.

К примеру, факторный анализ голосования избирателей городов и районов Рязанской области за шесть ведущих партий на думских выборах 1999 г. выявил два фактора, объясняющих, соответственно, 58,7 и 19% общей вариации (см. табл. 1).

Таблица 1

	Фактор 1	Фактор 2
"Яблоко"	0,933	0,146
"Единство"	-0,662	0,604
Блок Жириновского	-0,560	0,357
"Отечество - Вся Россия"	0,823	-0,283
КПРФ	-0,648	-0,688
СПС	0,898	0,279

В таблице приведены нагрузки для каждой из переменных (поддержка партий и избирательных объединений) по двум факторам. Факторные нагрузки - это значения коэффициентов корреляции каждого из исходных признаков с каждым из выявленных факторов.^⁶⁰ Чем теснее связь данного признака с соответствующим фактором, тем выше значение факторной нагрузки. Положительный знак факторной нагрузки указывает на прямую связь признака с фактором, отрицательный - на обратную. Таблицу факторных нагрузок можно преобразовать в двухмерное пространство, где по горизонтали отложены нагрузки для партий по первому фактору, а по вертикали - по второму (см. рис. 1).

Рис. 1. Факторное пространство голосования за ведущие партии в Рязанской области на выборах 1999 г. (по общефедеральному округу)

Ключевую оппозицию (электоральный раскол) по первому фактору образуют КПРФ, с одной стороны, и "Яблоко", СПС и (в меньшей степени) ОВР - с другой. Содержательно - исходя из специфики идеологических установок названных субъектов избирательного процесса - мы можем интерпретировать это размежевание как лево-правый раскол. Раскол по второму фактору формируют на одном полюсе - ОВР, на другом - "Единство" и Блок Жириновского. Этот раскол можно качественно интерпретировать как властно-элитный - размежевание между двумя конкурировавшими на тот момент группами внутри "партии власти". В целом мы получаем геометрическое отображение электорального пространства Рязанской области для данной кампании, если трактовать последнее как пространство электорального выбора, структуру ключевых политических альтернатив ("расколов"). Следовательно, мы вправе утверждать (хотя и с определенной долей условности), что доминантным по своей структурообразующей роли для территорий Рязанской области в 1999 г. был выбор между левой и правой идеологическими альтернативами (фактор объясняет 58,7% вариации); а вторым по структурной значимости (19% вариации) - электоральный выбор между двумя флангами в партийно-властном измерении.

Подобные конфигурации базовых электоральных выборов, особенно если они проявляются устойчиво в нескольких электоральных циклах, позволяют сделать значимые выводы о политической и электоральной культуре регионов и их групп.

Эмпирической базой исследования выступали данные голосования по общефедеральному округу на выборах депутатов Государственной Думы второго, третьего и четвертого созывов (1995, 1999, 2003 гг.), взятые в разрезе территориальных избирательных комиссий (ТИК) по каждому региону РФ.^⁶¹ Следует отметить, что в предпринимавшихся ранее исследованиях такого рода [см., напр. Овчинников 2000] данные брались в разрезе либо субъектов Федерации, либо избирательных округов. Думается, что анализ на уровне ТИК гораздо информативнее и предполагает существенно меньше погрешностей: город и район - значительно более однородные в социальном, экономическом, демографическом и, соответственно, электоральном плане территории, нежели регион, не говоря уже об округе, который представляет собой сугубо искусственное образование, "нарезаемое" исходя из специфических соображений ЦИК. Это особенно важно в том случае, когда в качестве субъектов электорального выбора рассматриваются именно социально-территориальные общности.

В настоящей статье мы не ставим перед собой цель проанализировать все разновидности электоральных размежеваний, встречавшихся в российских регионах в ходе трех последних парламентских кампаний. Акцент будет сделан на двух типах расколов, являющихся, с нашей точки зрения, структурообразующими для современного электорального пространства страны: "классическом" лево-правом континууме и нескольких вариациях "властного" электорального размежевания.

Лево-правый континуум на парламентских выборах 1995 - 2003 гг.

Раскол между левыми и правыми политическими силами достаточно четко прослеживается во всех трех электоральных циклах новейшей российской истории. При этом распространенность такого раскола, его "удельный вес" в общей структуре электорального пространства и сам характер размежевания менялись от выборов к выборам.

Особенностью думской кампании 1995 г. являлось слабое различение лево-правого размежевания и раскола по линии "власть - оппозиция". Это объяснялось несколькими обстоятельствами. Во-первых, в сознании избирателей "партия власти" присутствовала в тот момент как бы в двух лицах. Властную элиту и ее политический курс формально представлял НДР; содержательно же для многих избирателей они по-прежнему ассоциировались с блоком ДВР-ОД, хотя Е. Гайдар уже не занимал постов в исполнительной власти. При этом идеологическая платформа ДВР-ОД, как и "Яблока" Г. Явлинского, имела выраженный праволиберальный характер.

Во-вторых, в середине 1990-х годов центральным пунктом политической повестки дня оставался фундаментальный выбор между реставрацией (в том или ином виде) социалистической системы и углублением демократических и рыночных реформ. Подобное размежевание шире "классического" лево-правого раскола и включает в себя четкую проекцию на взаимоотношения власти и оппозиции (своеобразный "постперестроечный синкретизм"). В отличие от современной ситуации, исполнительная власть во главе с Б. Ельциным была четко позиционирована на одном из полюсов данного противостояния. Конкретно "синкретизм" электорального пространства выразился в том, что во многих регионах обозначилось наложение двух расколов: "левые - правые" (КПРФ vs ДВР и "Яблоко") и "власть - оппозиция" (КПРФ vs НДР и, опосредованно, ДВР). Это хорошо видно на примере Хабаровского края и Республики Хакасия (см. рис. 2).

Рис. 2. Факторный анализ голосования избирателей Хабаровского края и республики Хакасия на парламентских выборах 1995 г.

В то же время в 1995 г. было немало проявлений и чисто лево-правого раскола (КПРФ vs ДВР и "Яблоко"), отделенного от раскола "власть - оппозиция". В этом отношении показательно факторное пространство республик Коми и Татарстан (см. рис. 3).

Рис. 3. Факторный анализ голосования избирателей республик Татарстан и Коми на парламентских выборах 1995 г.

Хотелось бы сразу обратить внимание на структурирование партий в факторном пространстве Татарстана - типичной национальной республики с харизматическим лидером во главе исполнительной власти. НДР - блок, поддержанный М. Шаймиевым, - четко позиционирован в качестве антитезы как "правым" ("Яблоко" и ДВР), так и коммунистам (КПРФ) и националистам (ЛДПР). Проблемы формирования электорального пространства в подобных субъектах Федерации мы будем касаться еще неоднократно.

Возвращаясь к лево-правому размежеванию на выборах 1995 г., следует отметить его крайне широкую распространенность. В чистом или "синкретическом" виде оно присутствует почти в 80 регионах, что свидетельствует о его доминирующей роли в середине 1990-х годов. При этом во многих регионах КПРФ располагалась как бы "в вершине" всех основных расколов. Отсюда следует, что в 1995 г. Компартия в значительной мере выступала структурообразующим элементом регионального электорального пространства РФ. Характерная "картинка" - голосование в Ямало-Ненецком АО (важно, что этот регион не относится к числу "красных") (см. рис. 4).

Рис. 4. Факторный анализ голосования избирателей Ямало-Ненецкого АО на парламентских выборах 1995 г.

На следующих выборах, прошедших в декабре 1999 г., электоральное пространство регионов России во многом утрачивает "синкретические" черты: "властное" измерение все более четко отделяется от противостояния "либералы - консерваторы". "Классический" лево-правый раскол еще весьма широко распространен, однако уже в меньшей степени, нежели в 1995 г.

В 1999 г. традиционный лево-правый раскол представлен противостоянием "КПРФ - СПС и 'Яблоко'". Важно отметить почти повсеместную близость - вплоть до неразличимости - позиций "Яблока" и СПС в факторном пространстве региональных голосований. Это в значительной степени связано с "территориальной" близостью электоратов двух партий (городское голосование) и непринадлежностью их к оппозиции ("Яблоко" и, особенно, СПС поддерживали В. Путина).

Лево-правый электоральный раскол на думских выборах третьего созыва присутствует в 63 регионах. Исключения составляют: Дагестан, Горный Алтай, Ингушетия, Калмыкия, Коми, Мордовия, Татарстан, Тыва, Хабаровский и Приморский края, Архангельская, Магаданская, Мурманская и Новгородская области, Усть-Ордынский и Ямало-Ненецкий АО, Москва. Сам по себе этот перечень весьма примечателен. Сразу же бросается в глаза доминирование в нем национальных республик и дальневосточных и северных территорий; показательно также присутствие в списке Москвы. Результаты ряда электоральных исследований указывают на наличие в этих группах регионов особых типов электоральной культуры, особых оснований структурирования электорального пространства.

Помимо меньшей, по сравнению с 1995 г., распространенности лево-правого размежевания, внимания заслуживает и сокращение числа регионов, в электоральном пространстве которых КПРФ играет "расколообразующую" роль. На парламентских выборах 1999 г. к таковым относятся преимущественно территории "красного пояса". Характерные примеры - Северная Осетия, Тамбовская, Орловская и Курская области (см. рис. 5).

Рис. 5. Факторный анализ голосования избирателей Тамбовской, Орловской, Курской областей и Северной Осетии на парламентских выборах 1995 г.

На парламентских выборах 2003 г. происходит дальнейшее, и более существенное, сокращение присутствия лево-правого раскола в региональных электоральных полях. Подобное размежевание обнаруживается лишь в 43 регионах, что почти на треть меньше, чем в 1999 г. Несколько сокращается и число субъектов Федерации, где КПРФ играет структурообразующую роль в электоральном пространстве.

Таким образом, на протяжении 1995 - 2003 гг. прослеживается четкая тенденция к снижению значимости лево-правого раскола в региональных голосованиях. Ее причины кроются, с одной стороны, в постепенном отходе от ключевой дилеммы 1990-х годов ("реформа vs реставрация"), с другой - во все большем укреплении "властного" измерения электорального пространства. На выборах депутатов Госдумы третьего созыва расколы, связанные с отношением к "партии власти", однозначно доминируют. Процесс укрепления "властной составляющей" в структурировании электоральных размежеваний заслуживает особого рассмотрения.

«Властное» измерение электорального пространства регионов

Как уже говорилось, на "установочных" парламентских выборах 1995 г. "властное" измерение электорального пространства присутствует еще в латентном, синкретическом виде и во многих случаях неотличимо от "идеологического" лево-правого размежевания. Принципиально иная ситуация возникает в думской кампании 1999 г., когда борьба внутри политической элиты приводит к формированию "двух эшелонов" "партии власти" - блоков "Единство" и ОВР. Важно, что различия между ними не носили идеологического характера: фактически населению предложили выбирать не из двух идейных платформ, а из двух элитных групп [см. Авдонин 2000], каждая из которых располагала существенными властными ресурсами. Эта ситуация уникальна для российских парламентских выборов; не случайно факторное пространство региональных голосований 1999 г. самое сложное по числу разнообразных расколов и их комбинаций.

Властно-элитный раскол "Единство - ОВР" отмечается в 1999 г. в 68 регионах, причем в большинстве из них он расположен на оси первого фактора, что подчеркивает его приоритетную значимость. Исключения составляют лишь 12 территорий: республики Марий Эл и Коми, Архангельская, Астраханская, Белгородская и Липецкая области, Краснодарский, Красноярский, Приморский и Хабаровский края, Коми-Пермяцкий и Усть-Ордынский АО. Типичные примеры властно-элитного раскола в 1999 г. - Рязанская, Владимирская и Ростовская области (см. рис. 1, 6).

Рис. 6. Факторный анализ голосования избирателей Владимирской и Ростовской областей на парламентских выборах 1999 г.

Бросается в глаза примечательная деталь - близость в факторном пространстве "Единства" и Блока Жириновского. В 1999 г. эта близость наиболее заметна, хотя она обнаруживается и на выборах 2003 г. Неслучайность этого явления подтверждают сравнительные исследования имиджей В. Путина и В. Жириновского, которые тоже оказываются близкими в факторном пространстве.

Выборы 1999 г. демонстрируют также близость ОВР и правых партий - СПС и "Яблока". Со значительной долей уверенности можно предположить, что это связно с "городским" типом поддержки названных электоральных субъектов. На массиве городских ТИК поддержка ОВР, СПС и "Яблока" дает, как правило, высокую положительную корреляцию.

Особого внимания заслуживает инверсия властно-элитного раскола на территориях с контролируемым голосованием и/или сильными харизматическими лидерами, четко позиционировавшими себя на стороне одной из "партий власти". Пользующаяся поддержкой местного руководства "партия власти" становится в таких регионах структурообразующей в пространстве электоральных расколов. В ряде случаев электоральное поле приобретает формат "партия власти vs все остальные". Довольно показателен в этом плане пример республики Башкирия (см. рис. 7).

Рис. 7. Факторный анализ голосования избирателей республики Башкирия на парламентских выборах 1999 г.

В подавляющем большинстве случаев приобретения "партией власти" статуса "расколообразующей" в этой роли выступал ОВР. Причина в том, что данный блок поддерживали руководители почти всех национальных республик, склонных к контролируемому голосованию. Помимо уже упомянутой Башкирии, схема "ОВР - все остальные" была реализована в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Мордовии, Северной Осетии, Татарстане.

Очень четко позиционирован ОВР и в факторном пространстве столицы. Свою роль здесь сыграли и личная популярность Ю. Лужкова среди москвичей, и одновременность проведения парламентских выборов и выборов столичного главы, и массированная "антилужковская" кампания в федеральных СМИ. Примечательно, что в Санкт-Петербурге, мэр которого В. Яковлев тоже был представлен в списке ОВР, позиция блока в структуре расколов гораздо менее значима (см. рис. 8).

Рис. 8. Факторный анализ голосования избирателей Москвы и Санкт-Петербурга на парламентских выборах 1999 г.

В чистом виде "гегемония" блока "Единство" в факторном пространстве представлена лишь в одном регионе, но зато в максимальном выражении. Речь идет о республике Тыва, где анализ выявил всего один фактор структурирования электоральных размежеваний (что делает невозможным построение двухмерной схемы). Факторные нагрузки для переменных приведены в табл. 2.

Таблица 2

	Фактор 1
"Яблоко"	0,905
"Единство"	-0,930
Блок Жириновского	0,938
ОВР	0,699
КПРФ	0,793
СПС	0,973

Наличие столь четкого электорального выбора по схеме "'Единство' - все остальные" не в последнюю очередь обусловлено фактором национальной идентификации. Публичный лидер "Единства" того времени С. Шойгу - тувинец, пользующийся огромной популярностью в республике. Кстати, именно в Тыве "Единство" получило наибольший в России процент голосов - 70,8% (по РФ в целом - 23,3%). Это указывает на связь между положением партии (избирательного объединения) в факторном пространстве и ее результатом на выборах.

На выборах депутатов Госдумы четвертого созыва раскол "'партия власти' - все остальные " приобретает существенно большее значение. Это объясняется как отсутствием в данной электоральной кампании конкуренции внутри "властного" лагеря, так и беспрецедентным по меркам 1990-х годов "продавливанием" "партии власти" по административным и информационным каналам.

В 2003 г. "чистую" форму такого раскола продемонстрировали 28 субъектов РФ, среди которых по-прежнему доминируют национальные республики. Эта группа регионов представлена практически целиком, за исключением северных "русских" республик Карелии и Коми. Сохранил свое значение и фактор поддержки сильным региональным лидером: "одномерная" система координат электорального выбора между "партией власти" и другими политическими силами присутствует, в частности, в Москве, а также в Орловской (Е. Строев) и Кемеровской (А. Тулеев) областях.

В подобных регионах (особенно в национальных республиках) отмечается удивительная преемственность конфигурации пространства электоральных размежеваний. От выборов к выборам меняются лишь "детали" - название "партии власти". Новый политический "лейбл" легко ложится в статичную матрицу одномерного политического выбора. В этом отношении весьма показательна "эволюция" электорального пространства Ингушетии и Башкортостана с 1999 по 2003 г. (см. рис. 9 - 10).

Рис. 9. Эволюция электорального пространства Ингушетии (1999 - 2003 гг.)

стр. 34

Рис. 10. Эволюция электорального пространства Башкортостана (1999 - 2003 гг.)

Но абсолютным общероссийским лидером в плане такой преемственности оказывается Татарстан, где в идентичной "матрице одномерного выбора" сменились уже три "партии власти": НДР в 1995 г., ОВР в 1999 г.^⁶² и ЕР на последних выборах (см. рис. 11).

Рис. 11. Эволюция электорального пространства Татарстана (1995 - 2003 гг.)

Исчезновение в 2003 г. внутренней электоральной конкуренции во "властном" лагере делает более рельефными размежевания по линии "власть - оппозиция". На выборах депутатов третьего созыва выделение "властно-оппозиционных" расколов крайне осложнялось "двухполюсной" конструкцией "партии власти". К категории "властно-оппозиционных" в 1999 г. можно отнести расколы "КПРФ - 'Единство'" (встречается в 49 субъектах Федерации) и "КПРФ - ОВР и 'Единство'". Раскол "КПРФ - ОВР" также весьма распространен, однако в региональном факторном пространстве он слабо вычленяется из лево-правого размежевания (в силу близости ОВР, СПС и "Яблока"). Размежевание "КПРФ vs ОВР и 'Единство'" - своего рода "рафинированная" форма левого протеста против власти во всех ее формах и проявлениях. Такая структура электорального пространства обнаруживается в 14 регионах, для большинства из которых характерна повышенная поддержка левых в целом и КПРФ в частности. Это Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Ставропольский край, Камчатская, Кемеровская, Кировская, Костромская, Липецкая, Новосибирская, Пензенская, Ростовская, Смоленская, Тверская и Читинская области.

На выборах 2003 г. "властно-оппозиционные" расколы становятся более отчетливыми и дифференцированными. Здесь выделяются два основных агента размежеваний: левые (КПРФ) и либералы (СПС, "Яблоко").

Раскол "'Единая Россия' - КПРФ" является наиболее представительным расколом последних парламентских выборов: он присутствует в 72 регионах. Исключения, по существу, единичны: это Хакасия, Калмыкия, Кабардино-Балкария, Амурская, Владимирская, Вологодская и Ивановская области, Санкт-Петербург. Столь широкая распространенность данного размежевания вызвана, по-видимому, двумя обстоятельствами: переходом КПРФ в открытую оппозицию В. Путину (чего не было в 1999 г.) и организационно-политическим объединением "Единства" и ОВР, как бы "суммировавшим" расколы "'Единство' - КПРФ" и "'Единство' - ОВР". Типичные примеры расколов "КПРФ - ЕР" по первому и второму факторам - соответственно, Калининградская область и Алтайский край (см. рис. 12).

Рис. 12. Факторное пространство выборов в Калининградской области и Алтайском крае (2003 г.)

Раскол "'Единство' ('Единая Россия') - либеральные партии (СПС и 'Яблоко')" можно квалифицировать как "властно-оппозиционный" лишь со значительной долей условности. Непосредственно в политической оппозиции правящему режиму находился лишь СПС в 2003 г., да и то с большими оговорками. Существенную роль в размежевании "правые - 'партия власти'", несомненно, играет ценностно-политический компонент. Причем, в отличие от лево-правого раскола, здесь речь идет не о различиях в ценностях и идейных платформах, а о противостоянии собственно ценностной и идейной составляющей публичной политики "безличному" и "безыдейному" властно-бюрократическому формату организации политической жизни. Такое противостояние особенно актуально для последних парламентских выборов, на которых распространенность данного раскола закономерно выросла.

В 1999 г. размежевание "'Единство' vs СПС и 'Яблоко'" фиксируется в 53 регионах. Как уже говорилось, противостояние в электоральном пространстве ОВР и либеральных партий встречается гораздо реже. В то же время имеются яркие, хотя и немногочисленные, примеры антитезы "либералы - 'партия власти' в целом (ОВР + 'Единство')". Такова структура электоральных расколов в Горном Алтае, Удмуртии, Пензенской и Белгородской областях (последний случай отражен на рис. 13).

На выборах депутатов Госдумы четвертого созыва раскол "ЕР - СПС + 'Яблоко'" оказывается доминирующим: он присутствует в 74 регионах. Исключения составляют Северная Осетия, Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Алтайский и Ставропольский края, Курганская и Амурская области.

Рис. 13. Факторное пространство выборов в Белгородской области (1999 г.)

Как и четыре года назад, либеральные партии - СПС и "Яблоко" - близки в факторном пространстве, однако степень такой близости уменьшилась. Это связано прежде всего со значительно возросшей оппозиционностью СПС. В частности, на выборах 2003 г. впервые появляется трудно представимый в условиях предшествующих кампаний раскол, где по одну сторону "баррикад" фигурируют СПС и КПРФ, а по другую - ЕР, "Родина", ЛДПР и "Яблоко". Интересный пример - голосование в Северной Осетии (см. рис. 14).

Рис. 14. Факторное пространство выборов в Северной Осетии (2003 г.)

На последних выборах довольно часто встречаются случаи, когда СПС занимает изолированное положение в факторном пространстве, что в известной степени соответствует "маргинализации" партии и утрате ею "своего" избирателя в пространстве реальном. Пример - положение СПС в факторном пространстве Кабардино-Балкарии (см. рис. 15).

Рис. 15. Факторное пространство выборов в Кабардино-Балкарии (2003 г.)

К слову, в 1999 г. зафиксирован лишь один случай изолированного положения СПС по отношению к другим партиям (голосование в Самарской области), и обусловлен он совершенно другими причинами. "Расколообразующий" статус СПС (по второму фактору) на выборах в этом регионе объяснялся тем, что самарский губернатор К. Титов был в то время одним из лидеров "правых". Показательно, что именно в данном регионе СПС получил самую высокую поддержку - 22,1% (при 8,51% по РФ в целом). Это очередной пример, с одной стороны, влияния на структуру голосования в субъекте Федерации позиции влиятельных региональных лидеров, а с другой - связи положения партии в факторном пространстве с ее электоральным результатом (см. рис. 16).

Рис. 16. Факторное пространство выборов в Самарской области (1999 г.)

Следует обратить внимание и на близость в факторном пространстве правых партий и "новичка" кампании 2003 г. - блока "Родина". Вероятнее всего, здесь "сработал" тот же фактор, который в 1999 г. обусловил близость к либералам ОВР, а именно фундаментальный электоральный раскол "город - село". Поддержка ОВР, "Родины", СПС и "Яблока" очень четко коррелирует со степенью урбанизации территорий, причем эта связь проявляется на всех уровнях анализа (данные выборов в разрезе региональных избиркомов, окружных и территориальных комиссий). На последних выборах "Родина" в известной степени заменила собой ОВР. Весьма иллюстративны в этом смысле примеры Хабаровского и Краснодарского краев (см. рис. 17 - 18).

Рис. 17. Эволюция электорального пространства Хабаровского края (1999 - 2003 гг.)

Рис. 18. Эволюция электорального пространства Краснодарского края (1999 - 2003 гг.)

Изолированное положение "Родины" в факторном пространстве - довольно большая редкость. Оно четко прослеживается лишь в двух регионах - в Санкт-Петербурге и в Воронежской области (см. рис. 19), причем в первом случае "Родина" противостоит "Яблоку", а во втором - ЛДПР, ЕР и КПРФ. Особое положение "Родины" в северной столице является, скорее всего, производной от особого положения, которое занимает там партия Г. Явлинского: "Яблоко" обладает в Санкт-Петербурге сильными позициями и воспринимается "отдельно" от других политических сил. В Воронежской области причина иная, она связана с прямым участием представителей региональной элиты в продвижении "Родины". Речь идет об одном из лидеров этого федерального избирательного объединения, депутате Госдумы от Аннинского одномандатного округа Воронежской области Д. Рогозине (набравшем в своем округе феноменальные для одномандатника 78,9% голосов).

Рис. 19. Факторное пространство выборов в Санкт-Петербурге и Воронежской области (2003 г.)

Таковы некоторые общие заключения, вытекающие из факторного анализа трех парламентских выборов в российских регионах. Разумеется, лево-правый континуум и вариации "властного" размежевания не исчерпывают всего многообразия электоральных расколов. В частности, большой интерес представляет раскол по "типам электорального протеста" (например, КПРФ - ЛДПР). Однако это - тема отдельной статьи.

Автор благодарит за помощь при подготовке статьи студенток отделения политологии философского факультета МГУ Ирину Гаврюшкину и Елену Анастасиеву.

Список литературы

Авдонин В. 2000. Трансформация текущего избирательного цикла. - Полис, N 2.
Вестник МГУ. Сер. 12: Политические науки. 2000. N 4.
Гребениченко С. 1999. Куда и почему идет Россия? - Социологические исследования, N 7.
Дубров А. М., Мхитарян В. С., Трошин Л. И. 1998. Многомерные статистические методы: Учебник. М.
Иберла К. 1980. Факторный анализ. М.
Овчинников Б. 2000. Электоральная эволюция: пространство регионов и пространство партий в 1995 и 1999 гг. - Полис, N 2.
Петренко В., Митина О. 1997. Психосемантический анализ динамики общественного сознания. М.
Полис. 2000. N 2.
Сошникова Л. А., Тамашевич В. Н., Уебе Г., Шефер М. 1999. Многомерный статистический анализ в экономике: Учебное пособие. М.
Факторный, дискриминантный и кластерный анализ. 1989. М.

Blog

Содержание