Geum.ru

Политическая психология совершенно новая наука для нашей страны

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   31
ИСТОРИИ НАУКИ

О корнях политической психологии. Не так давно на научной дискуссии, посвященной проблемам политической психологии, ведущие российские психологи сравнили эту на­уку с ребенком. Возможно, такая ассоциация возникла благодаря месту проведения по­лемики — дело было в Российской академии образования. Не исключено, что причиной послужил действительно юный возраст самой науки. Любопытно, однако, что одни уче­ные называли этого ребенка законнорожденным, но «трудным». Другие — поздним и «пере­ношенным». Третьи утверждали, что и на свет-то он появился от неизвестного отца и не сам, а в результате кесарева сечения.

Такой насмешливо-покровительственный тон представителей материнской науки, пси­хологии, в отношении области, о появлении которой они узнали не так давно, понятен: слишком многого ждут от политической психологии, а эти ожидания могут и не оправдать­ся. То, что один из родителей «не заметил» появления своего отпрыска, не удивительно. Наши психологи и социологи никогда особенно не интересовались политикой как объек­том изучения. Причиной такого дистанцирования в нашей стране была сама политика, а точнее, страх научной интеллигенции перед официальной политической машиной .впол­не понятный в свете всей нашей истории.

(По: Человек, политика, психология (Материалы круглого стола). — Вопросы филосо­фии. - 1995. - № 4. - С. 3-23.)

растение. Одни корни политической психологии уходят в психологические науки, другие — в политические. Есть и иные корни, философские, социологические и т. п. Но, при всей их важности, они не являются специфичными для политиче­ской психологии. В зависимости от того, какие из этих наук оказывали большее влияние, акценты в изучении «психологической стороны политики» делались либо на психологическую, либо на политологическую стороны. Соответственно, возникали более психологические и, напротив, более политологические трактов­ки, а политическая психология вписывалась в ряд либо психологических, либо по­литических наук.

Определенная объективная сложность развития политической психологии свя­зана с тем, что она изучает политику, но ищет в ней психологические компоненты и использует,, прежде всего, психологические методы. По основному инструмен­тарию это, безусловно, психологическая наука. По объекту изучения это, в первую очередь, наука политическая.

Однако в последние годы политическая психология весьма стремительно и ус­пешно решает эти проблемы. Более глубокие исследования отчетливо показыва­ют не только политическую, но и психологическую сущность объекта ее внима­ния. Поведенческий подход и деятельностная трактовка политики все увереннее формируют ее новый статус. Реально современная политическая психология — вполне самостоятельная и достаточно целостная наука. Однако, несмотря на это, иногда она все еще напоминает двуликого Януса, который может поворачиваться то одним, то другим лицом. Все зависит от того, каким ее корням мы уделим боль­шее внимание.

Психологические корни политической психологии обычно диктуют достаточно жесткий и однозначный подход к рассмотрению ее статуса. В сугубо психологиче­ском контексте политическая психология как наука представляет собой особую, отдельную ветвь психологии, наряду, например, с социальной, индустриальной,

36 Часть 1. Политическая психология как наука

инженерной, детской и т. д. Считается, что политическая психология вполне со­ответствует всем основным критериям, необходимым для выделения ее в качестве отдельной отрасли психологической науки. Внешними и внутренними критерия­ми являются социальное значение получаемых выводов, специфичность особен­ностей и условий проявления изучаемых явлений, а также методов их исследова­ния; большой объем накопленного материала; актуальность; фундаментальность; перспективность и системность.

Долгое время политическая психология рассматривалась как раздел социаль­ной психологии. Это происходило во многом потому, что социальная и полити­ческая психология выросли из когда-то единого корня: общепсихологического изучения масс и их поведения — прежде всего, исследований психологии толпы. Имена Ш. Сигеле, Г. Тарда и Г. Лебона справедливо числятся в ряду отцов-осно­вателей социальной психологии. Но они же занимают аналогичное место и среди основоположников политической психологии. Просто, с течением времени, стре­мясь к широкой общественной экспансии и развиваясь, прежде всего, вширь, со­циальная психология на время поглотила политическую психологию. То же са­мое происходило и с выходящей ныне на самостоятельную дорогу юридической психологией, акмеологией и т. д. До недавнего времени считалось, что среди яв­лений, изучаемых политической психологией, можно найти практически полный спектр социально-психологических проблем. Абсолютно справедливо, что поли­тическая психология является «способом реализации социально-психологическо­го знания применительно к анализу политики как деятельности людей»'. Однако время идет, и то, в чем раньше приходилось убеждать, становится очевидным. Сегодня большинство психологов согласны со словами: «на древе психологиче­ской науки политическая психология находится на вершине, где стволы индиви­дуальной и социальной психологии срослись»2. Взаимоотношения между соци­альной и политической психологии сегодня можно рассматривать как аналог взаимоотношений, которые складывались на начальных этапах между детской и подростковой психологией. Как известно, детская психология (или, еще раньше, психология детства) включала в себя психологию подросткового возраста. С те­чением времени, по мере развития науки и углубления понимания объекта изуче­ния, подростковая психология выделилась в самостоятельную ветвь. Любопытны в данном контексте и взаимоотношения между детской и возрастной психологи­ей, возрастной и подростковой. Еще одна аналогия — исторически столь же не про­стые взаимоотношения между индустриальной и позднее отпочковавшейся от нее сугубо инженерной психологией.

Политическую психологию никак нельзя рассматривать в отрыве от связей с со­циальной, общей, индивидуальной психологией. Только не надо напрасно спорить

0 том, какая психология важнее. Просто в исторической логике развития всего психологического знания именно политическая психология на сегодняшний день стала высшим уровнем. Соответственно, предыдущие уровни выступают в каче­стве ее корней.

1 Ольшанский Д. В. Массовые настроения в политике. - М.: Прин-Ди, 1995. - С. 26.

2 Платонов К. К. Система психологии и теория отражения. — М.: Мысль, 1988. — С. 138.

Глава 1. Методология 37

Политологические корни политической психологии также определяют подход к пониманию статуса политической психологии. Здесь важно осознание истори­ческого аспекта. К определенному времени отечественная наука поняла, что гос­подствовавшее тогда в обществознании направление, исторический материализм, не может детально объяснить все происходящее в политике. Более того, станови­лось очевидным, что предлагаемые объяснения носят, во-первых, догматический, а во-вторых, излишне объективистский характер, игнорирующий субъективные особенности деятельности людей. Все более необходимой становилась новая наука, которая специально изучала бы субъективные, психологические аспекты политики. Однако просто заимствовать политическую психологию со страниц западных книг казалось невозможным — тогда считалось, что «у советских — собственная гордость». Да и методологические различия признавались непре­одолимыми. Тогда возникла «психология политики», причем первоначально ис­ключительно в рамках политических наук. Считалось: есть совокупность науч­ных дисциплин, изучающих политику, и есть особый круг явлений, обозначаемых понятием «психология политики». Отсюда следовал разумный вывод: правомерно существование научного направления, которое будет изучать этот круг явлений. Чтобы не было особых терминологических проблем, его назвали «психология по­литики» — для маскировки новой в отечественном обществознании науки, для со­хранения ее права на существование. Так она встала в ряд с философией политики, социологией политики и т. д.

Понятие «психология политики» означало особое направление исследований, достаточно искусственно сконструированное в отечественном обществознании со­ветской эпохи. Первоначально «психология политики» развивалась как сравнитель­но автономное ответвление социальной психологии — по аналогии с психологией религии, рекламы, моды, массовых коммуникаций и т. д. Однако, с течением време­ни, она обрела статус особого научного направления — политико-психологическо­го анализа в рамках политологии >.

Постулировалось, что строение и составные части системной политологии кон­ституируются политикой как мета-проблемой, как бы «организующей» подобную междисциплинарную, синтетическую науку путем соединения относительно кон­кретных и более частных отраслей научных дисциплин и методов познания. Та­кое понимание снимало споры о праве на существование «психологии политики» как отдельной «делянки» на общем поле общественных наук. Напротив, по такой логике, проблемно организованная политология неизбежно должна была вклю­чать в себя «психологию политики» в качестве одного из своих уровней, задачей которого и являлось изучение, учет и предвидение субъективных, психологиче­ских факторов и механизмов политического развития.

Таким образом, политология, как сложная наука, представляющая собой мета­систему познания политики, могла быть показана в виде многоэтажного здания.

1 Шестопал Е. Б. Психология политики. — М.: ИОН, 1989. Помимо этого можно привести работы це­лого ряда авторов, которые были опубликованы в 1980-е годы. Ученые пытались выявить предмет. специфику отечественной «психологии политики» и ее отличие от западной «политической психо­логии». — Примеч. авт.

38 Часть 1, Политическая психология как наука

Каждому этажу соответствовала та или иная конкретная отрасль знания в каче­стве субдисциплины, изучающей «свои» факторы и аспекты политики. В этом здании, наряду с такими признанными субдисциплинами, как «социология поли­тики», «философия политики» и т. п., правомерным было выделение «этажа» для «психологии политики». С «комнатами», соответствующими основным разделам этой отрасли знания. Надо признать, что в ту пору данная трактовка была пози­тивной — она признавала в удобных для общественной науки того времени тер­минах специфику и право на существование политико-психологического знания. Из сказанного понятно, что содержание понятий «психология политики» и «политическая психология» не противоречит друг другу. Напротив, они во мно­гом удачно дополняют друг друга. Хотя, безусловно, это не синонимы, а достаточ­но различающиеся термины, которые возникли в разных методологических тра­дициях и выросли из разных корней.

В дальнейшем будем использовать единый термин: «политическая психоло­гия». Нет и не может быть отдельно «западной» или «восточной» политической психологии. Есть единая мировая наука, развитие которой в разных обществах имело свои особенности. До определенной поры они казались непреодолимыми. Однако сейчас у политической психологии и психологии политики есть общая методологическая основа: в западной политической психологии — поведенческий подход, в отечественной психологии политики — теория деятельности.