Эхо и ego эскизы о жизни и литературе

Вид материала

Книга

Содержание Читая Тарасова, «Мыслящий тростник» Круг аввы Дорофея Соборность представляет собой «единство по благодати Божьей, и не по человеческому установлению», «по божественной благодати вза

Подобный материал:

• Е. Б. Хворостов Столкновительное фотонное эхо в парах иттербия Реферат, 15.91kb.
• Радиостанция «Эхо Москвы»: Интервью, 06. 01. 2003, 730.11kb.
• Эхо москвы, эхо, 05. 08. 2008, Варфоломеев Владимир, 18:, 3435.39kb.
• «Натуральная школа» в рл 40х годов. В. Г. Белинский как т-к реализма, 920.69kb.
• Доклад к работе Тюриковой Юлии по теме «Эмоции в жизни и в литературе», 137.93kb.
• Новогодняя Сказка, 12.13kb.
• Рекламно-производственное предприятие «Бликфанг» эскизы, макеты, 66.47kb.
• Основные формы научно-методической деятельности в гбоу со цпмсс «Эхо», 121.58kb.
• Программа вступительного испытания по литературе вступительный экзамен литературе проводится, 14.96kb.
• И Фрэнсис Воон Paths Beyond Ego: The Transpersonal Vision, 3881.86kb.

Читая Тарасова, «Мыслящий тростник»

Об этой книге хочется сделать предуведомление.

За свою жизнь каждый нормальный человек встречает одну книгу (иногда две-три), которые как бы зажигают в его голове свет. Такой свет понимания жизни, религии и литературы во мне разгорался по мере чтения этой замечательной книги. Помимо очерка о Паскале (философа, кстати, не моего пока), в работе Б.Н.Тарасова столько открытий, столько истин (я говорю о себе, о своём чтении и прочтении), столько проясняющих многое, что было или непонятным, или неинтересным, или казалось неважным, что я просто низко кланяюсь этому образованнейшему человеку нашего времени за этот свет, разлившийся во мне благодаря его книге.

Итак:


Паскаль: Монтень не прав — обычаю надо следовать, потому что он — обычай, а вовсе не потому, что он разумен и справедлив. — Совершенно перекликается с Ницше, который говорит, что обычаю следует повиноваться не потому, что он правильно велит делать то-то и то-то правильное, а потому, что он вообще велит. Удивительна перекличка великих умов. Или Ницше это вычитал у Паскаля?


О внешнем поведении иезуитов по требованию их устава: «Голову склонять немного, не свешивать её на сторону; не поднимать глаз, но держать их всегда ниже глаз тех лиц, с которыми разговариваешь, чтобы не видеть их непосредственно; не морщить ни лба, ни носа и иметь вид скорее любезный и довольный, чем печальный; губы не слишком сжимать, но и не держать рот открытым; походку иметь важную». — А что, вполне профессиональные требования! Адепты должны выглядеть и вести себя так, как это нужно пославшему их в мир сообществу. Думаю, что подобный профессиональный набор правил поведения и поддержания внешнего вида существует и в школах КГБ, т.е. ФСБ.


Иосиф Виельгорский: «Мало читаем страниц, коих содержание освящает и возвышает душу, потому что никто передать не может того, чего сам не имеет. От этого почти все произведения так мертвы, хотя и кажутся оживлёнными какою-то умственною блестящею жизнию». — Подумать только — мальчику, написавшему это, не было ещё и двадцати лет... Он же, 20-летний аристократический мальчик Иосиф Виельгорский, размышлял в своём дневнике о чудовищном ослеплении людей, часто не задумывающихся о самых важных вопросах смысла своего существования, но весьма чувствительных к надуманным проблемам повседневной жизни.


Генезис, развитие и своеобразие русской религиозной философии, её теоцентрический и антивозрожденческий пафос, сосредоточенное внимание на «тайне человека» и творимой им истории... — У Б.Н.Тарасова я, невежда, впервые прочёл что-то хулительное о Возрождении. Я-то привык к тому, что Возрождение — это действительно возрождение после мрака средневековья и т.п., как нас учили при коммунистах в школе и вообще. Оказалось, что это не так, что Возрождение зародило в своих недрах и позитивизм, и человеконенавистническую мораль и т.д. Впрочем, об этом ниже: у Б.Н. есть замечательные пассажи об этом в его прекрасной книге.


Вместо того, чтобы распутывать химерическо-кентаврический клубок изначальной двусоставности и глубинных разрывов бытия, вызванных первородным грехом, исследовать и преодолевать «незавершённость» (Гр. Нисский), «недосиженность» и «недоделанность» (Достоевский) человеческого существа, возрожденческая мысль на деле капитулировала перед этими проблемами, удалила их из центра на периферию сознания, отказалась от эффективного осмысления коренной двойственности человеческой природы и оценки влияния червиво-рабских сил на царско-божеские, как бы оторвав человека от Бога, поместив его в однородный тип натуралистического бытия и одновременно (но нелогично и безосновательно) «по-горьковски» провозгласив, что «человек — это звучит гордо». . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . Эволюция особнякового начала. . . . . . .привела к…….. рабской зависимости от эгоцентрических принципов власти, наслаждения, богатства, комфорта и т.п. Торжество подобных «добродетелей» не только не преображает тёмные начала человеческой природы, но усиливает их, хоронит всякие утопические упования на любовь, мудрость, незаинтересованную открытость миру и согласие «для общего дела» в скрытом или явном соперничестве между людьми, предопределяет однобоко «флюсовое» развитие не вверх, а вширь, в сторону «внешнего» господства и могущества, а не «внутреннего» роста и преображения, обусловливает уплощение духовного горизонта до сугубо материальных и технических интересов. — Подлинно, Б.Н.Тарасов произвёл «инвентаризацию» всего того негативного, что привнесло с собой в мир Возрождение. — Полагаю, что Тарасов — один из образованнейших людей нашего времени, one of the most intelligent fellows of our time.


Князь Валковский у Достоевского, «У.и О.»: «Всё для меня, и весь мир для меня создан. Я, например, уже давно освободил себя от всех пут и даже обязанностей. Люби самого себя — вот одно правило, которое я признаю. Угрызений совести у меня не было ни о чём. Я на всё согласен, было бы мне хорошо». — Замечательный пассаж! Это же кредо идеального гражданина, которого воспитывают сейчас в России. Сюда же следует приверстать и героя «Записок из подполья»: «Да, я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же за копейку продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне всегда чай пить».


... в сознании «самопромышляющего» индивида (индивида, рождённого Возрождением) объективно-ничтожные вещи принимают уродливо-непомерное субъективное значение. . . . . . . . . . . . . . Глубинные истоки «общества потребления» следует искать именно в Ренессансе. Из того же корня растут и такие, столь различные по видимости, явления, как позитивизм или оккультизм, фашизм или демократия, марксизм или фрейдизм. И путь от оптимистически мажорного лозунга «Человек — это звучит гордо» до деструкции человеческого облика в пессимистически минорной гоббсовской формуле «Человек человеку — волк», до превращения «титана» в марионетку «невидимой руки» Адама Смита, в куклу анонимных экономических сил, в психоаналитический «мешок», наполненный физиологическими стремлениями под контролем либидо, — хотя и пёстр и извилист по поверхности истории, но неуклонен и последователен в её глубинных метаморфозах. — Вот тебе и Возрождение... Далее Б.Н.Тарасов пишет о том, что мостом к отвратительной эпохе нигилизма стала эпоха Просвещения. Бога забыли в рационалистическом раже и, по словам А.Ф.Лосева, низвели человека из богоподобного образа до ничтожества.


Альтернатива между нигилизмом натуралистического монизма и самодостаточного антропоцентризма, с одной стороны, и опорой на ценности и святыни «мира иного», на способность преображённой личности действенно постигнуть истины Божественного откровения, с другой стороны, обострённо выделена Е.Н.Трубецким: «Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну; вырасти или в Бога, или в зверя». (Паскалевская мысль о “незавершённости” человека). — Если внимательно прочесть русских религиозных философов 19-го века, изумишься обилию пророчеств самых точных о том, что ждёт нас. Дьявольская революция 17-го года свершилась в крайнем озверении плебса, стоявшего по обе стороны баррикад. О Боге забыли и красная, и белая стороны. Е.Трубецкой писал в статье «Звериное царство и грядущее возрождение России», цитата Б.Н.Тарасова: «Человек не есть высшее в мире существо. Он выражает не тот конец, куда мир стремится, а только серединную ступень мирового подъёма. И вот оказывается, что на этой серединной ступени остановиться нельзя. Человек должен сочетаться с Богом или со зверем. Он должен или пережить себя, подняться над звёздами, или провалиться в пропасть, утратив своё отличие от всего, что на земле ползает и пресмыкается. На свете есть две бездны, те самые, о которых некогда говорил Достоевский, и среднего пути нет между ними. Все народы мира должны решить ясно и определённо, к которой из двух они хотят принадлежать». Этот кусок требует отдельного развёрнутого комментария или даже философской статьи, столько в нём материала для раздумий и философствования, столько прогноза, столько трагического предчувствия всего того, что свершилось с человечеством и Россией в веке ХХ-ом. На земном шаре есть две трагических страны, которым выпал поистине Жребий Страдания: Германия и Россия.


« Круг аввы Дорофея»: «Предположим, что круг сей есть мир, а самый центр круга — Бог; радиусы же, т.е. прямые линии, идущие от окружности к центру, суть пути жизни человеческой. И так, насколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу». — Замечательная, совершенная в своей полноте и точности метафора. Ни убавить, ни прибавить. Умели же люди облекать свои мысли в столь художественную совершенную ясную форму! Со временем это искусство исчезло. Последними, кто мог так выразиться, были Толстой и Розанов.


Господство биологического акта, экономических мотивировок, материальных призраков жизни порабощает человека низшими силами всепоглощающей корысти и конкурентной борьбы, иссушает высшие силы благородства и подлинной свободы (чести, достоинства, совести, милосердия, самопожертвования и др.), которые превращаются в условную шелуху, едва прикрывающую наготу эгоистической натуры и циничности расчётов, а также «зверит» душу. В клетке сниженных идеалов и при власти потребительской деспотии всегда незримо действует идея естественного отбора, обставленная красивыми речевыми конструкциями о демократическом обществе, диктатуре закона и проч., закрепляется эгоцентрическое жизнепонимание и усиливается недружественная разделённость людей, множатся обольщения мнимой свободой, оборачивающейся зависимостью от тщеславия, любоначалия и чувственности. — Замечательный, полнокровный и точный пассаж Б.Н.Тарасова о сути сегодняшней жизни в России. «Господство биологического акта и экономических мотивировок» настолько обедняет жизнь человеческую, превращает её в одновекторное существование, пребывание в состоянии вечной и неутолимой погони за «материальными призраками», что жизнь эта лишается всяческого положительного, духовного содержания. Это пустая и бедная жизнь не имеет положительной, высшей цели.


Толстой: Нужно круто направлять лодку вверх, не то река жизни снесёт её вниз по течению. — Вот она, метафора в стиле аввы Дорофея...


= Игн.Брянчанинов: чтобы попасть в избранную цель на земле, нужно метиться в небо. — Согласись, читатель: точно, но художественно слабее, чем у Толстого и у Дорофея.


= …экономика, хозяйство, техника есть подчинённые, второстепенные элементы жизни. — Прямо о моём чувствовании мира. Я никогда не понимал людей, всю жизнь свою нетворчески гробящих на экономику, технику... Чем вызвано такое воззрение, не знаю и не хочу узнать, но всю жизнь, никем на такое отношение не подбадриваемый и не воспитанный на отвращении к ним, я именно не интересуюсь ими — глубоко, нутряно, от сердца. А всю жизнь занимался этой чёртовой экономикой... И сколько времени единственной своей неповторимой и невосполняемой жизни я на неё затратил! Убивал свою жизнь, по сути.


С Хомякова начинается самобытная русская мысль, философское самосознание нации, основная и постоянная задача которой заключается в поиске жизненного воплощения её сокровенных возможностей: «Принадлежать народу — значит с полной и разумной волей сознавать и любить нравственный и духовный закон, проявлявшийся в его историческом развитии». — Жизненное воплощение её сокровенных возможностей... Как это по-русски!


Хомяков: Познание христианской истины через внутренний опыт Церкви и свободное приобщение любви в ней через благодатную и живую веру. — А это уже похоже на алгебраическую формулу...


Соборность представляет собой «единство по благодати Божьей, и не по человеческому установлению», «по божественной благодати взаимной любви». — Во мне что-то топорщится против «соборности». Конечно, если соборность понимать так, как говорит Хомяков — «по благодати Божьей, а не по человеческому усмотрению», — то возразить против неё ничего нельзя; но где вы в нашей жизни видели это «не по человеческому усмотрению»? А где в соборности человеческое усмотрение, там не соборность, собственно, а колхоз. Колхоз же я ненавижу всеми фибрами души.


Хомяков: Перевоспитать общество, оторвать его совершенно от вопросов политического и заставить его заняться самим собой, понять свою пустоту, свой эгоизм и свою слабость — вот дело истинного просвещения. — Перевоспитать общество — задача непосильная. Обществом правят какие-то другие законы — не от мира людей и от них не зависящие. Реформы Петра были осуществлены не потому, что так захотел Пётр, а потому, что они были необходимы. Не было бы их, Россия была бы завоёвана материально более сильным Западом, — Швецией с севера и Турцией с юга (когда заходило дело о России, то Запад с Турцией всегда был заодно против России). Общественность живёт по законам, отличным от законов жизни индивида. А индивид только приспосабливается под жизнь общественности. Это поверхностный взгляд — будто общество таково, каковы составляющие его члены. Нет — члены общества таковы, каково общество. И они пусты, эгоистичны и слабы именно потому, что общество пусто, эгоистично и слабо. Их жизнь управляется «материальными призраками» именно потому, что эти призраки правят обществом. История не знает примеров, чтобы человек управлял вектором развития общества. Над обществом есть какая-то сила, правящая им и диктующая ему, каким ему быть. Природа, скажем, тоталитаризма сталинского или гитлеровского толка — не столько в личном произволе Сталина или Гитлера, не в личных их качествах, позволивших им оседлать свои страны, сколько в том, что тоталитаризм был нужен обществу, что общество востребовало его к жизни. Они были лишь исполнителями какого-то высшего закона — не Божьего Промысла, может быть. — А может быть, и Божьего Промысла... Здесь тайна, одна из тайн жизни. — Думать надо.


Хомяков делит все религии на кушитские (в основе — начала необходимости и механического подчинения авторитету) и иранские (опирающиеся на свободу и сознательный выбор между добром и злом); высшим выражением иранских религий является христианство. — Замечательно! Испытываешь радость за умного просвещённого много знающего человека. — Как приятно читать умные книги!


Хомяков: Целостное и живое знание поддерживает веру и любовь, которая есть «приобретение, и чем шире её область, чем полнее она выносит человека из его пределов, тем богаче он становится внутри себя. В жертве, в самозабвении находит он преизбыток расширяющейся жизни, и в этом преизбытке сам светлеет, торжествует и радуется. Останавливается же его стремление <любить, жертвовать. — И.Б.-А.> — он скудеет, всё более сжимается в тесные пределы, в самого себя, как в гроб, который ему противен и из которого он выйти не может, потому что не хочет. — Очень точно выраженное наблюдение.


И.В.Киреевский в своей статье «Девятнадцатый век» в «Европейце» выделяет «языческие» и «светские» элементы не «старого», а «нового» просвещения, ориентированного не на развитие «внутренней» духовной культуры, а на распространение «внешней» научно-гуманистической цивилизации. — Как, оказывается, давно замечены эти антиномия и дихотомия, и идёт борьба этих двух вековечных направления: «прогрессистов» (либералы, гуманисты, коммунисты, социалисты и прочие) и «консерваторов-почвенников» — и борьба воистину на уничтожение, на «разрыв аорты». Именно на уничтожение, ибо коммунисты, дорвавшись до управления, начали своих идейных противников расстреливать отнюдь не метафорически. И что бы ни говорили философы-«патриоты», а коммунистическая власть над святою страдалицей Россией-матушкой — поистине ночь над страной. Подозревали ли Киреевский и С⁰, чем закончатся их почти теоретические занятия?


Киреевский: Вместо незнания страдаем мы, кажется, излишним многознанием, равно заботясь об изучении истинного и ложного, равно признавая полезное и вредное, и, запутавшись в многомыслии, часто смешиваем самое разнородное, подчиняясь общему, безразличному впечатлению взаимно уничтожающихся воздействий добра и зла, одинаково доступных нашему ни горячему, ни холодному сочувствию. — Нутряное равнодушие XXI века ко всему, кроме денег и личного комфорта, началось тогда, в XIX веке. А следуя логике Б.Н.Тарасова, началось всё с Возрождения, с отпадения от Бога, с рационального анализа о том, что такое Бог. Но анализировать — в природе дихотомичного человека. Антики тоже спрашивали себя о природе богов. Человек жаждет и верить всем сердцем, и знать. В этом сказывается двойственность его природы. Знать ведь так интересно! А в вере есть что-то чудесное, «небесное», снисшедшее в душу, и тоже очаровательно интересное.


Киреевский: Без «внутреннего» и направленного к святости просвещения, должного обнять собою и пронизать плоды «внешнего», невозможно преодолеть тяжкие последствия первородного греха и замедлить нигилистический ход истории. — «Нигилистический ход истории»! Как мощно выражен тот болезненный и боль несущий процесс развития мира, который толкает мир к пропасти несуществования. Сейчас торжествует серенькая «образованщина», для которой нигилизм, самый настоящий, мощный, энергетический нигилизм, отнюдь не метафорический, а самый реальный и агрессивный, является питательной средой и естественной атмосферой существования и состояния мышления, его образом, модусом вивенди...


Киреевский: «Вера здорова для разума. Не довольно думать, надобно верить. Из веры и убеждения исходят святые подвиги в сфере нравственной и великие мысли в сфере поэзии». — Написаны сии прекраснодушные слова в эпоху, когда сатанинских и других богоборческих сект почти не было. Они вскоре после святой эпохи киреевских и начали возникать и плодиться. Тоже элемент возникновения нигилистическо-позитивистского мира. И укрепились, и разрослись, и нынче цветут пышным цветом. И рождают новую «нравственность» и новую «поэзию». Всё это ветры с Запада...


Что такое Бог? Это не Сверхсущество, всемогущее и т.п., а некая безличная сила, таинственно управляющая жизнью. В тайну этой силы человеку проникнуть не дано — с него достаточно того, что он её почувствовал, догадался о ней, знает о её существовании.


= Киреевский и в капиталистическом, и в социалистическом развитии цивилизации обнаружил чудовищное ослабление нравственного начала, одинаковое понижение духовных запросов, превращение личности в элемент «стада». — — Уничтожительно точен Киреевский! Определил, что называется, «до дна». О чём тоскуют нынешние тоскующие по советской власти? О бесплатной медицине, бесплатном советском образовании, льготах и т.п. Но если посмотреть на советскую власть как выражение идеи социализма (другой попытки выражения этой идеи история не знает, только СССР и его насильственно принужденные к сотрудничеству сателлиты), но мы обнаружим именно убогую, ущербную нравственность, очень жёсткую антинравственную парадигму, принципиальную настройку на усреднённость и бездуховность. Думать.


Розанов и Леонтьев оценивали ХХ век как глупое время всеобщего смешения и упрощения, как наступление «всемирной скуки» промышленного направления умов, как умирание всех принципов, понижение идеалов, опошление творчества, узаконение мещанства — в противовес «цветущей сложности» во времена феодализма и рыцарства, абсолютизма и религиозных войн, классицизма и барокко. — Как точно сказано: «промышленное направление умов». И какое большое содержание за этими тремя словами. Собственно, в них — вся конструкция современной человеческой жизни, даже бытия, к которым мы пришли в результате сорокавекового нашего развития. И упрощение опять же — о нём мною уже писано выше, когда я читал в письмах Германа Гессе об Эре Великих упростителей. Глубокая мысль об упрощении, оказывается, не нова. Случайно ли в эпоху великого упрощения всего и вся возникли две грандиознейшие мировые войны как воплощение этого вселенского Упрощения? Думать над этим.


Розанов: Франция после королей и революции 1789 года потеряла душу и историю. «А до смерти Людовика XVI не было века, полувека и даже цельного четверть века, когда бы не вспыхивала новая мысль и не загорался новый светоч над гениальной и благородной страной Гуго Капета, Вальденсов, Провансаля, Раймунда Тулузского, Жанны дАрк, Корнеля, Расина, Пор-Ройяля, Паскаля...» — Поразительное наблюдение! Революция породила кровавого гения Наполеона — и ничего больше. Посмотрите на жалкое состояние сегодняшней Франции, вынужденной искательно заглядывать в глаза папуасам, которые вовсе не самосознание обрели, не культуру великую впитали, а требуют такой же еды, которую французы взращивали в веках.


Флоренский: «Удел величия — страдание, страдание от внешнего мира и страдание внутреннее, от себя самого. Так было, так есть и так будет. Почему это так — вполне ясно: это отставание по фазе — общества от величия и себя самого от собственного величия……. Ясно, свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданием и гонением. Чем бескорыстнее дар, тем жёстче гонения и тем суровее страдания. Таков закон жизни, основная аксиома её». — Не глубоко. Что-то в этой мысли есть такое, что мешает мне её принять всем сердцем. Писать такое, пребывая в узилище и страдая — что-то в этом греховное. К тому же невнятное «отставание самого себя от собственного величия» тоже попахивает... Говорят, великие знают, что они великие... Нет, запутался.


Флоренский в «Столпе…» показывает, что вне христианского Откровения философская мысль неизбежно приходит к «скептическому аду» и саморазрушению разума……Только «подвиг веры» может вывести мышление из тупика абсолютного сомнения, и тогда «сквозь сияющие трещины человеческого рассудка бывает видна лазурь Вечности».