Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Вид материала

Реферат

Содержание Приложение к глаее 2. СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК И КОНЕЦ СВЕТА.

Подобный материал:

• Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
• Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
• Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
• План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
• Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
• Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
• Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
• Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
• Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
• Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.

он мне — никто. Понятно, что за этим "никто" ложь и не-справедливость, потому что нитями и духовного, и природного родства ("брат-ства") объективно объединены все люди. Это "никто" становится особенно нравственно возмутительным, когда речь идет о прямых родственных связях — по крови или по замужеству. Это "никто" совершает технологический процесс

136

огромной отрицательно-нравственной развращающей силы, ибо ставит вместо человека некую пустоту, пустое место. До конца этот процесс редко у кого до-ходит, но у него есть свой предел. Он может быть выражен в словах: "Мне ни-кто не нужен". То есть, совершается предательство всех.

И все-таки даже по-человечески особенно противно, когда совершается предательство наиболее дорогих людей, и тех, кому обязан благодарностью. Даже заурядно развитое нравственное чувство возмущается предательством Иуды не только потому, что это было предательство Бога; это было предатель-ство и наиболее близкого Человека и Учителя. Не в сравнимой, конечно, степе-ни, но какое это обычное дело: совершенно забыть любимого учителя по школьной или институтской скамье. Или: не выдержала каких-то испытаний дружба; проходит короткое время, и даже от воспоминаний дружбы почти ни-чего не осталось. Это ужасное предательство: друг объявлялся другим "Я". По-рою у духовных детей не складываются отношения с духовными отцами, и как обычен в таких случаях взаимный отход на уровне примитивного предательст-ва.

Чрезвычайно печальны факты семейных предательств. Предательства разного характера (но преимущественно — прелюбодейного) как известно, приводят к разводам. Происходят же они от глубокого нечувствия подлинного единства (одна плоть) мужа и жены в браке, особенно освященного церковным благословением. Но наиболее страшные виды семейных предательств — это распространенные ныне предательства родителями своих детей — начиная от невнимательности в воспитании (например, шестидневка в детских садах без вынужденной необходимости), кончая полным оставлением, и предательства детьми своих родителей. Что говорить о том, что заповедь (даже и ветхозавет-ная — "чти отца твоего и матерь твою", даже и с заманчивым добавлением "и благо ти будет, и долголетен будешь на земли") — просто игнорируется.

Каждый раз, когда кто совершает предательство Бога и ближнего — он совершает предательство и себя. Это особенно очевидно в факте супружеской измены. В супружестве создается новое уникальное единство. Изменивший этому единству — какие бы, кажется, внешние блага он ни приобрел — остает-

137

ся в неполном существовании, которое чем далее, тем более утекает через рас-крытую по всей плоскости жизни рану.

Но что это значит — предать себя? Как это вообще возможно? В челове-ческой личности, при всей ее искаженности, существуют и хоть как-то реали-зуются высшие, нравственно качественные, духовно умные устремления; и уст-ремления низшие, направленные в душевно-плотские перспективы. И когда по-следний род устремлений решительно побеждает, это всегда происходит за счет первых: первые, чистейшие, богоподобные — предаются. Обычная тенденция в таких случаях — оскотинивание личности, еще точнее — предательстео са-мой личности, потому что оскотинивающаяся, она перестает быть собственно личностью. Обычно человек, даже и вне христианства, если не переживает, то хоть смутно ощущает свое высшее назначение, которое проявляется и нравст-венно. Отказываясь от своего назначения, от объективных нравственных начал, человек предает подлинный смысл своей жизни, и жизнь становится бессмыс-ленной и пустой.

В этих смыслах заложены его же собственные подлинные ценности. Не думая о них, не раскрывая их в себе, он предает то наиболее ценное, что есть у него в душе, и вместо бриллиантов остается с дешевыми побрякушками, и то наполовину разбитыми. Безвкусие, дешевка, бессмысленность, бесцельность, бессодержательность — вот что приходит вместо преданного им содержания. Человек становится предателем самого себя.

Приложение к глаее 2. СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК И КОНЕЦ СВЕТА.

Общее знание о грехе, в свете христианского нравственного учения, кро-ме теоретического, "учебного" значения имеет и практическое. Но, конечно, лишь для тех, кто сознательно, в практике своей жизни, поставил цель - бороть-ся с грехом, противостать врагу. Врага надо знать в лицо. Но чтобы знать, да еще врага тайного, каким часто является грех, нужно знать и точное его описа-ние, и способы различения, чтобы не спутать методы борьбы и цели. В этом

138

общем знании раскрываются греховные особенности, присущие всем, незави-симо от времени и места. Но каждая эпоха, несет свои, специфические грехов-ные особенности и свои нравственные задачи. Необходимо представить на суд христианского нравственного сознания и особенности нашего времени.

Наше время характеризуется ростом душевных болезней, неврозов и пси-хопатий, в которых проявляется и нравственное содержание. И поэтому они должны быть, хотя бы в самом общем виде, представлены на суд нравственного сознания. Кроме того, наше время не случайно отмечено новым взлетом эсха-тологических настроений, переживаний близости конца света. Это не случайно по многим основаниям, и может быть, более всего - по нравственному. Нравст-венное состояние современного человека, кажется, все больше приближается к тому виду, который Священное писание и церковное сознание в целом предла-гает в своих пророчествах о конце света.

Деградация Сравнивая возможности, нормы и кон-

_х кретные проявления жизни современного

личности и общества ^{к к к}

человека с подобными же возможностями, нормами и проявлениями жизни людей минувших эпох, многие наблюдате-ли делают вывод об очевидной деградации личности и общества (разумеет-ся, в условно-статистическом смысле). Личностная и социальная деградация не может быть качественной характеристикой, но скорее количественной, и то бо-лее интуитивного и эмоционально - описательного, чем объективно-оценочного характера. Но поскольку это ощущение деградации приобрело достаточно по-всеместный характер, и не только в кругах церковных, обойти его невозможно.

Известно, что в кругах, склонных пессимистически оценивать состояние нравственности в современный им период, подобные оценки не всегда выстав-лялись верно, особенно при нравственном осознании достоинств молодого по-коления. Впрочем, эти пессимистические оценки довольно точно раскрывают общую тенденцию исторического процесса, в котором наряду с ходом научно-технического прогресса можно наблюдать и нравственную реакцию - регресс.

139

Правда эта регрессивная линия не имеет ярко выраженного линейного характе-ра; если здесь возможен график, то он скорее имеет вид нечистой синусоиды.

В чем же конкретно различается эта деградация?

Во-первых, в общем ощущении расслабленности современного челове-ка, что с особенной очевидностью можно видеть на Адамовом наследии (муж-чинах). Эта общая расслабленность отчасти не очень определима, и потому трудно формулируется. Она имеет не только нравственный характер, о чем можно судить, например, по героям и творчеству даже таких, далеких от чисто-го христианства, авторов, как Толстой и Чехов, ярко выразивших настроения и чувства своей эпохи. Временное расстояние между ними невелико (всего мень-ше чем в полвека, даже можно сказать, что один - старший современник друго-го). Но эти несколько десятков лет оказали такое деформирующее влияние на русское общество и личность, что создается впечатление, что они пишут о су-ществах совсем различных эпох.

С тех пор и вовсе прошла эпоха. Переживание расслабленности стало еще более очевидным. Одним из главных типов эпохи стал хам. Человек хамской природы нередко производит впечатление самоуверенной мощи, хотя на деле она бессодержательна. Бессодержательность и есть главное свидетельство рас-слабленности. Подлинность силы заключается во внутреннем содержании. Этот общий паралич жизненных сил, становится понятным, потому что современное общество лишено контакта с источником жизненной силы. Почти неприкрытый социалъный паралич больше всего виден в бессилии общества (даже христи-анского) противостоять безбожным и бесчеловечным идеологиям, разруши-тельным массовым тенденциям, преступным уголовным движениям и прочее. И в предлагаемом обычно выборе - прикладывать или не прикладывать усилия для достижения какого-либо результата люди обычно предпочитают не прикла-дывать усилий, кроме тех ситуаций, когда ценность желаемого результата слишком объективно высока, а усилия требуются не слишком большие.

Прежде всего, в этом отношении нельзя не видеть чрезвычайную не-мощь, паралич еолееых усилий. Волевые действия обычно не только не начи-наются, но даже нет установки их начинать, когда ожидаемый результат имеет

140

идеальный, тем более общестеенно-идеальный, тем более нраестеенный ха-рактер и содержание. Типичным для общества массового паралича является по-стоянное стремление к маскарадной, театрализованной подмене, когда суть де-ла заменяется мишурой, декорацией, маской, клоунадой. (Так, например, сей-час, когда дворянского служения нет, оно заменяется собраниями, поисками гербов и проч.).

То же можно сказать и о личностной нраестеенно-еолееой расслаблен-ности, которая особенно отмечается при необходимости самоотверженности. Вообще безволие становится какой-то социально-душевной болезнью; как ни странно, она преимущественно свойственна молодым людям, которые, кажется, по природе, наоборот, должны быть, в основном энергичны. Увы, нет: совре-менное общество - это общество безвольных молодых людей. Этому виду рас-слабленности парадоксально присущ, кроме того, поеышенный уроеень требо-еательности и притязательности. Болыпей частью современными, особенно городскими родителями как раз и воспитывается, и поощряется одновременно расслабленность и притязательность детей. Это является источником и следст-вием развития общества с патерналистским уклоном. Общество и народ такого типа, безусловно, имеет деградирующий характер и, если не произойдет реши-тельных событий, обречено на вымирание.

Этому соответствует характер умственной деятельности, присущей со-циуму и личности деградирующего типа. Главное свойство деградирующего ума - неумение работать целенаправленно и продуктивно. Современные люди с трудом умеют точно и живо формулировать свои мысли, объединить их в еди-ную связную целенаправленную речь - главное свидетельство расслабленной работы ума. В этом отношении любой вид письма XIX века - канцелярского, разговорного, эпистолярного, мемуарного, дипломатического, проповедниче-ского, беллетристического - несравненно превосходит соответствующий вид XX века. Безусловно, в XIX веке была разработана классически-изощренная формализация, но и в самой форме письма видна была содержательная работа мысли. Только в научной области в XX веке можно видеть не только количест-венный прогрессе, но отчасти и качественные достижения мыслительной дея-тельности; как правило, это связано с неболыпим количеством острых и про-

141

дуктивных умов, разрыв которых по отношению к массовому умственному раз-витию приобрел огромные размеры.

Общее умственное развитие понижается резче всего в более развитых странах. И это лучше всего видно в формах и содержании современной массо-вой культуры, которая в целом носит если не дегенеративный, то расслаблен-ный характер. Особенно это относится к рок- "творчеству" и кинематографу (ТВ можно не рассматривать отдельно от кинематографа, хотя есть нечто, вы-деляющее в этом смысле ТВ даже в худшую сторону). Эта культура имеет де-монстративно выраженный молодежный, если не инфантильный характер - что показательно, учитывая преимущественно возрастающую дегенерацию моло-дежи - и несет самое примитивное содержание. Порою она почти совсем бессо-держательна. Главным и почти единственным мотивом ее содержания является плотские влечения, порою лишь слегка окрашенные дешевыми романтически-ми элементами.

Слащавая чувствительность женского пола и примитивная эротичность мужского пола пронизывают жизненные установки молодого поколения. Эти же признаки являются определяющими и в культуре, обслуживающей настрое-ния этого поколения. Именно настроения - потому что даже слово "пережива-ние" может оказаться слишком высоким для этого слоя, не говоря уже о таких как "сознание", "идеология", "менталитет". Такому "содержанию" соответству-ет и крайне усредненная и незначительная по своим возможностям и находкам и "форма" выражения такой культуры, например - однообразные ритмы с почти полным отсутствием мелодии - в музыкальном творчестве. Внешние, шумовые эффекты, неестественные карикатурные животные кривлянья - в исполнитель-стве. Вообще, этому "творчеству" свойственно стремление к массовому гипно-зу, психические эффекты. И даже не страсти, а изображения страсти в аффект-ных и надуманных проявлениях, - вот что обычно для роковой масс - культуры. Она вся направлена на потребительство, что и не удивительно, потому что она обслуживает общество потребления. Общество потребления - дегради-рующее общество.

Для общества такого типа характерна потребительская, т.е. паразитиче-ская и безответственная направленность личности. Общество деградирует по-

142

тому, что в своей паразитической сущности каждый хочет жить за "чужой" счет. Но поскольку "своего" этического счета ни у кого нет, и никто не хочет приобретать его собственными усилиями, нравственное состояние общества и составляющих его личностей приходит в полное истощение и довольно быстро - наподобие известной игры, где каждый должен найти некоторое число участ-ников, обеспечивающих ему вхождение в игру. Личность, паразитирующая на других, и не имеющая собственного живого начала - личность нетворческая; общество, состоящее из нетворческих личностей, способно только к потребле-нию. Самые идеалы такого общества - потребительские идеалы: получить с ми-нимумом затрат и ответственности качественный (нередко в очень специфиче-ском понимании качества) готовый продукт потребительской корзины (пища, одежда, бытовые товары, культура), причем в очень яркой упаковке; для обще-ства потребления нередко упаковка значит болыне, чем сам товар.

В творческом обществе личности развиваются более напряженно, имея стремление раскрыть творческий потенциал, а в обществе потребления лично-сти, даже имеющие творческие дарования, имеют установку на ненапряженное существование. Имеется в виду тот тип жизни, когда, по возможности, - значи-тельных - и личностно и социально - задач не ставится вообще никаких или, в лучшем случае - это задачи потребительского содержания и уровня. Творческие установки при этом отметаются принципиально. То есть, если сама жизнь и ставит какие-нибудь задачи, делаются попытки найти для них стандартные, тривиальные решения. При постановке любых задач имеется заданность во что бы то ни стало избежать нравственных мотивов, которые всегда осложняют жизнь и затрудняют бытовую "чистоту" решения. Куда проще поступать только из эгоистических интересов.

Искаженностьустаноеок ^{Но даже}' ^когда нравственные

задачи в жизни личности в совре-

на грех и добродетель

менном мире и ставятся, и даже, ко-

гда жизнь этой личности отчасти окрашена нравственными мотивами, реализа-ция этих задач крайне затрудняется тем, что в современном обществе установки на грех и добродетель представляются принципиально искаженными. Когда по

143

центральным понятиям нравственной жизни знание извращено, сама жизнь не может раскрываться в ее объективно значимом и радостно переживаемом со-держании. Эта искаженность установок, прежде всего, проявляется в непони-мании греха и добродетели е онтологическом плане.

Такое онтологическое понимание и соответствующее переживание - это свойство исключительно развитого нравственного религиозного сознания, ко-торое исходит из сердечно усвоенного божественного откровения. Онтологиче-ское, бытийное осознание нравственного откровения принимает добродетель как Божестеенную заданность человеку, имеющую характер непреложного закона, неисполнение которого вызывает катастрофические последствия. Это катастрофическое последствие по своей сути и есть грех. Лишь понимание гре-ха, как катастрофического прорыва в идеальной Божественной сфере нравст-венного бытия не только представляется объектиено значимым и теоретиче-ски чистым; такое переживание греха выводит его из плоскости случайных и мелких явлений. Искаженное (неонтологическое) восприятие греха делает борьбу с ним делом второстепенным, не очень значащим, не эффективным - и проводимым по случайным эмпирическим параметрам происходящих явлений. Такое восприятие у людей церковных приводит к тому, что они нередко огра-ничиваются более или менее часто совершаемой исповедью.

Непонимание добродетели, с одной стороны, как Божестеенной задан-ности, а с другой, как выражения неискаженного строя личностной жизни; непонимание греха, как катастрофы, разрушающей связь с подлинным источ-ником жизни, - вводят в душу ложное понимание основ объективного нравст-венного учения и оказываются небезобидными по конкретной практике нравст-венной жизни. Ложные установки вызываются к жизни нечистыми нравствен-ными мотивами, и в свою очередь, усиливают и развивают эти мотивы.

В наше время, когда жизнь общества не определяется откровенным (т.е. данным в Божественном Откровении) нравоучении, понимание доброделания принимает исключительно природный характер: "по плоти и крови ". Доброде-лание перестает принимать характер собстеенно доброделания, те. исполне-ния запоееди, искания и исполнения еоли Божией вообще. Это значит, что по мотивам добродетель перестает быть добродетелью. В доброделании исчезает

144

его характер самоотвержения; делание добра совершается без усилия, помимо напряжения. Отношение к добру становится дряблым, душеено-сентиментальным; тщеславие неизбежно сопутствует такому доброделанию, отчего оно теряет внутренний смысл. Не раскрывающееся как творение объек-тивного задания - такое добро неизбежно становится субъективным. Сама нрав-ственная жизнь приобретает неориентированно-случайный характер: если соот-ветствует что-либо душевным, природным склонностям - делается; не соответ-ствует - не делается.

Нравственный субъективизм неизбежен там, где жизнь лишена объектив-ных религиозных основ, как это и есть в современной действительности. Но нравственный субъективизм неизбежно провоцирует жизнь греховную. Во-первых, это неизбежно по самому принципу, ибо нравственность по природе, "по плоти и крови", безрелигиозная, лишена тех нравственных корней, которые питают неискаженную внешнюю и внутреннюю деятельность. Во-вторых, це-лый ряд несомненных нравственных норм, на которые не распространяется природное нравственное переживание, остается ене поля внимания личности, и тогда ни о каком исполнении нравственного закона в его неискаженном виде говорить не приходится. В - третьих, если даже какая-либо объективная нрав-ственная норма и входит в личный нравственный комплекс, она выполняется лишь в том случае, когда для этого не требуется никакого труда (или труд са-мый минимальный). Между тем, это по самой сути своей искаженно и ненор-мально, потому что добро в конкретности своей есть всегда делание, доброде-лание же требует труда внутреннего; как минимум - труда преодоления своей лени. В труде требуется усердие, енимание, упорстео, терпение - качества, не свойственные современному расслабленному человеку.

Особенно же нравственный труд нежелателен современному человеку, если он не приносит очевидных тщеславных результатов. И уж тем более он нежелателен, когда он требует нравственной борьбы. Подлинное нравственное дело всегда имеет, прежде всего, внутреннее содержание, имеющее характер борьбы. Причины этого понятны любому нравственному "практику", они по-нятны и теоретически: посредством мира, плоти и дьявола к каждому человеку,

145

поскольку он имеет склонность ко греху, грех и подступает, и если не противо-стоять ему - он овладевает личностью.

Это противостояние и есть нраестеенная борьба. Но вести ее современ-ному человеку нежелательно, потому что современный человек имеет в основ-ном установку гедонистического плана (установку на удовольствие). Нравст-венная борьба же напротив, перекрывает дороги к удовольствию. Удовольствие противоположно по содержанию понятию блаженстеа, к которому может приблизиться личность, преодолевающая стремление к получению удовольст-вия. Само слово - удоеольстеие из арсенала греховной душевной жизни. При этом "удовольствия" содержательно могут иметь довольно тонкий, и совершен-но не плотский характер: удовольствие от прогулки по осеннему лесу, от краси-вой мелодии на флейте, от решения изящной математической задачи. В таком случае греховен не "материал удовольствия", но сам характер установки, не обязательно потребительский, но неизбежно индивидуалистический по своей природе.

Эта установка направлена не на делание добра самого по себе, а прежде всего на получение от этого приятного ощущения. При такой установке непри-ятно и противно даже само слово "грех", смущающее "эстетическое чувство". Поэтому для современного человека свойственно вполне примирительное от-ношение к греху, при этом необязательно только к собственному, хотя, конеч-но, к собственному в первую очередь. Такие люди могут производить очень симпатичное впечатление, хотя бы по их склонности к неосуждению. Но это неосуждение - не нраестеенный принцип, тем более не христианский нравст-венный принцип, а просто нежелание включать в свою внутреннюю жизнь по-нимание греха.

Такой конформизм по отношению к греховной жизни находит и теорети-ческое оправдание. У людей конформистского склада, если они религиозны, обычно очень слабое покаяние. Даже смертные грехи они склонны оправды-вать. Поэтому у таких людей очень сложные отношения с собственной сове-стью. Они (даже при природной совестливости) склонны вступать с нею в сдел-ки. Путь сделок приводит порою к прямой борьбе - и в этой борьбе совесть чрезвычайно редко оказывается победительницей. Примирительность к греху,

146

наконец, делает ей укол - не смертельный, но с сильной дозой снотворного, в результате чего совесть лишь изредка, в крайних случаях, приподнимает отяже-левшие веки - но ненадолго.

Но не только при конфликтах с совестью "права" бывает грехолюбивая душа современного человека. Конфликтные ситуации в мире, к сожалению, вещь довольно частая. И во всех таких конфликтных ситуациях - семейного ли (главным образом), служебного ли, любого другого характера современный че-ловек склонен видеть почти всегда свою правоту, кроме совсем очевидных случаев. И хотя это не новость, но все же, в прежние времена, судя по художе-ственной и психологической литературе, покаянный строй был нормой жизни гораздо чаще, чем теперь; сознание своей неправоты было гораздо обычней, и потому просьбы о прощении и примирении были естественнее. Слишком оче-видно было для религиозного сознания, более свойственного минувшей эпохе, что не прав может быть любой человек, в то числе и "я". Впрочем,