Geum.ru

Книга 4: Философия XX в уч для вузов

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   54

жесты сопровождают языковую коммуникацию и имеют сходную с

языком функцию, а в мимике переживание и тело слиты до нераздель-

ности, то плач и смех занимают место между двумя этими формами

выразительности. Языком и жестами человек сознательно передает

содержание переживания; в мимике интенциональностью наделена сама

плоть, и по ней мы извне догадываемся о психических состояниях

субъекта, о которых сам он может и не отдавать себе отчета. В смехе

и плаче вообще исчезает отношение обозначающего и обозначаемого:

"говорит" как бы само тело, над которым утрачен контроль сознания.

Со смехом и плачем связаны различные эмоциональные состояния -

торжество, радость, отчаяние, боль, ярость и т. д. Хотя все они возни-

кают в общении с другими людьми, но изначально здесь отношение не

с другими, но с собственным телом. Плач и смех не являются созна-


тельной передачей какого-то сообщения, они реактивны и непроиз-

вольны, они целиком захватывают человека. Хотя они могут обрести

знаковый характер, изначально они лишены когнитивного содержа-

ния языка и жеста. Они не являются средствами передачи информа-

ции, в них непосредственно проявляется определенное психическое

состояние. Как и в мимике, здесь слиты содержание и телесная фор-

ма, а потому нам так легко распознать подлинность или неподлин-

ность переживания: "фальшивый смех" или искусственный плач сра-

зу себя выдают - тут к непосредственному переживанию примешива-

ется иная цель, они инструментально используются как знаки.


В плаче и смехе мы подходим к границам экспрессии, поскольку

они захватывают человека целиком, и он утрачивает сознательный

контроль и "эксцентричную" позицию. Сходные с ними формы выра-

зительности обнаруживаются там, где индивид не способен сознатель-

но и однозначно реагировать своим поведением на многозначность и

неопределенность ситуации. Происходит дезорганизация того равно-

весия "плоть-тело", которое лежит в основе языка, жестов, инстру-

ментальных действий. Там, где все они отказывают, человек реагиру-

ет на ситуацию всем своим существом.


В основе таких захватывающих всего человека эмоций лежит на-

рушение баланса плоти и тела, эксцентричной позициональности. Не

языковая коммуникация, а Онтологическая структура, в которой соче-

таются отношения к миру и к самому себе, служит фундаментом чело-

веческого существования. Именно она отличает человека от животно-

го. На основе антропологии Плесснера возможно построение отлич-

ной от психоанализа психопатологии, где симптомы ряда неврозов

выступают как такого рода экспрессивные реакции. Эти идеи Плесс-

нера успешно применял в области психологии и психопатологии гол-

ландский психолог Бейтендийк, работа которого "Человек и живот-

ное" целиком посвящена разграничению двух различных жизненных

миров.


В наибольшей мере название "биологическая антропология" под-

ходит к учению Арнольда Гелена (1904-1976), которое было им сфор-

мулировано в статьях 30-х годов, а затем развито в книге "Человек.

Его природа и положение в мире" (1940). Эта работа начинается сло-

вами: "Данный труд является философским и научным"", поскольку

философская антропология представляет собой научную дисциплину

и ориентируется на конкретные науки. Гелен сравнивает метафизи-

ческие учения с произведениями искусства, которые оцениваются пуб-

ликой в зависимости от ее вкуса и предрасположенностей, но вне вся-

кой связи с фактическим познанием. Поэтому феноменология сравни-

вается им с живописью, переходящей от классицизма к импрессиониз-

му, а экзистенциализм Хайдеггера - с художественной литературой,

дающей описание человеческих состояний в терминах обмирщенного

христианства. Недостатками антропологии Шелера являются как тот

же феноменологический импрессионизм, так и спекулятивность пост-

роений, близкий древнему гностицизму дуализм, отсутствие систем-


ности - в частности, почти полное игнорирование проблем языка и

коммуникации в целом. Гелен подчеркивал эмпирический характер

своих исследований и противопоставлял их "немецкой философии, в

которой Сократ был проглочен Платоном, и для которой не существо-

вало ни Гоббса с Юмом, ни У. Джемса с Дьюи". Гелен является

автором ряда работ по социологии и социальной психологии, в кото-

рых развиваются идеи его учения о человеке.


Он полагает, что философская антропология должна выдвигать

лишь такие гипотезы, которые можно проверять посредством сопос-

тавления с фактами. Их даст не феноменологическое описание, а кон-

кретные науки о человеке. Гипотезы такой философской антрополо-

гии отличаются от гипотез конкретных наук более общим характером,

поскольку в них синтезируются данные множества научных дисцип-

лин, занятых теми или иными аспектами человеческой реальности.

Возможность такой науки - это единственная метафизическая пред-

посылка, которая далее не обсуждается. Из нее вытекают два след-

ствия: 1) существует единство человеческого рода, поверх всех расо-

вых, национальных, племенных и т. и. особенностей; 2) имеется цело-

стное единство человеческого индивида. Первое следствие, по мнению

Гелена, очень легко подтверждается опытом ряда наук, тогда как вто-

рое сталкивается с долгой традицией дуалистического видения челове-

ка. С метафизическим дуализмом даже нет смысла вести полемику,

поскольку на уровне научных понятий она и невозможна. Но имеется

и эмпирико-методологический дуализм, говорящий о существовании

как минимум двух методов и двух групп наук о человеке ("понима-

ние" и "объяснение", номотетические и идиографические науки и т.д.).

Гелен уверен, что сумел преодолеть и такого рода дуализм, поскольку

использует в своем учении исключительно "психофизически нейтраль-

ные" понятия. Главным среди них является понятие действия

(Handlung): в действии совпадают "внешнее" и "внутреннее", "физи-

ческое" и "психическое", "телесное" и "душевное". Человек опреде-

ляется Геленом как "действующее существо", т.е. "так физически ус-

троенное, что оно способно выживать только действуя".


Уже поэтому Гелен выходит за пределы собственно биологическо-

го подхода. Нам не обойтись без биологии, которая дает объективный

анализ морфологии и физиологии человека, но свой подход Гелен не

случайно определяет как "антропобиологический": природа человека

уже на уровне морфологии принципиально отличается от организации

всех прочих животных. "Биологическое рассмотрение человека зак-

лючается не в том, что его физическую природу мы сравниваем с

природой шимпанзе, но в ответе на вопрос: как способно выжить су-

щество, отличное от любого другого животного?"". Биология помога-

ет нам понять условия человеческого существования и иной чем у

животных принцип организации. Именно особая биологическая фор-

ма делает необходимыми интеллект, труд, язык и прочие свойства

человека.

Задачей философской антропологии является строгое описание этой


организации, хотя она представляет собой систему, а не набор отдель-

ных характеристик, одни из которых произвольно выбираются в каче-

стве причины других. Гелен вообще отрицает возможность примене-

ния понятий "причина" и "следствие" к человеку за пределами лабо-

раторных экспериментов, разлагающих поведение на стимулы и реак-

ции. Но целостная реальность характеризуется функциональными вза-

имосвязями всех элементов системы. Морфологические, психологи-

ческие II социально-культурные стороны существования человека рас-

сматриваются Геленом как подсистемы, пли различные аспекты еди-

ного целого.


- Эта целостность человеческой природы определяется прежде всего

через ее биологическую недостаточность. Пользуясь выражением Гер-

дера, Гелен говорит о человеке как "недостаточном существе"

(Mangelwesen), отличающемся от всех млекопитающих уже на уровне

морфологии II физиологии. Вслед за голландским анатомом Л. Бол-

ком, сравнивавшим эмбрион человека с эмбрионами других живот-

ных, Гелен пишет о "недоразвитости", архаичности, замедленном раз-

витии человеческих органов. Человек рождается с органами, развитие

которых остановилось на уровне эмбриона обезьяны. Кроме того, от-

сутствует специализация органов, они не приспособлены для выпол-

нения жизненно важных функций нападения или защиты - у челове-

ка нет ни когтей, ни быстрых ног, ни волосяного покрова, способного

защищать от холода, ни остроты чувств других млекопитающих. Если

бы он жил только с этой "оснасткой" среди опаснейших хищников, то

давно бы исчез с лица Земли. Поэтому Гелен отвергает тот вариант

дарвинизма, который видит в человеке результат естественного отбо-

ра. Удлинившийся период детства или неспециализированность орга-

нов никак нельзя считать выгодными приобретениями с точки зрения

"борьбы за существование", поскольку они делают человека более уяз-

вимым. В онтогенезе человека мы обнаруживаем не дальнейшее раз-

витие и совершенствование того, что было у человекообразных обезь-

ян, но иную линию развития, причем многие органы и функции с

чисто биологической точки зрения упрощаются, возвращаются к более

ранним ступеням.


Гелен использует данные палеонтологии для того чтобы обосно-

вать следующий тезис: человек и современные человекообразные обе-

зьяны происходят от одного общего предка, который был ближе чело-

веку, чем нынешние шимпанзе и гориллы. Но у этого предка биологи-

ческое развитие прекратилось и произошел переход к собственно че-

ловеческому существованию. Гелен не уточняет, когда и как произо-

шел этот переход, но в своих работах 50-60-х годов он ссылается на

поиски missing link Лики и других палеонтологов. Он ссылается

также на работы Л. Портманна, который писал о "преждевременном

рождении" человека: он рождается с недоразвитыми органами, по-

скольку для достижения соответствующего другим млекопитающим

уровня их развития ему требовалось бы еще год находиться в чреве

матери. Портманн определял человека как животное, у которого "вы-


кидыш сделался нормой". В результате первый год жизни протекает в

мире с многообразием опыта, а не в материнском лоне, что принципи-

ально меняет отношение к действительности. К этому добавляются

необычайно долгое детство, замедленное развитие сексуальности, ее

радикальная трансформация (исчезновение периодов течки) и еще ряд

параметров, которые свидетельствуют об отличиях человека на биоло-

гическом уровне.


Главное для Гелена заключается в том, что человек совершенно не

приспособлен к жизни, если следовать требованиям естественного от-

бора. То же самое можно сказать и о психическом аппарате: человек

лишен инстинктивных реакций, которые способствуют приспособле-

нию животных к окружающей среде. У человека нет среды (Urnwelt),

нет автоматического к ней приспособления, и это, поначалу, дает нам

чисто негативное определение человека как "недостаточного существа".

Но именно эта нехватка требует замещения инстинктов и специализи-

рованных органов интеллектом и рукой, способной к орудийной дея-

тельности. "Лишенный органической специализации, человек открыт

раздражителям, которые не приспособлены к какой бы то ни было

специфической природной констелляции, но он сам себя поддержива-

ет в любой такой констелляции с помощью планируемого изменения

преднайденного и средств ориентации (толкований, интерпретаций,

интерполяций, новых комбинаций представлений и т. д.). Поэтому у

него имеется также субъективный мир, т.е. расширяющееся и лишь

отчасти им осознаваемое целое, которое представляется им во времени

и в пространстве". Долгое детство предполагает воспитание, социа-

лизацию, передачу навыков и умений по традиции, а не биологичес-

ким путем. Иначе говоря, эта "недостаточность" предполагает обще-

ство и культуру. "Второй природой" человека оказывается система

орудийной деятельности и коммуникации, а это и есть культура; "мир

культуры и есть человеческий мир"". Без культуры у человека нет ни

малейших шансов выжить, а потому не существует "естественного че-

ловека" - он изначально является социальным существом, и всякое

общество предполагает свой язык, свою технику, формы общения,

кооперации и т. д. Потому и нет смысла говорить о "среде" примени-

тельно к человеку, ибо он живет в мире культуры, опосредующей его

приспособление к практически любой земной среде, независимо от

климата или биогеоценоза.


Редукция инстинктов ведет к тому, что поведение человека в мини-

мальной мере определятся врожденными схемами реакций. Между

влечениями и действиями появляется "зияние" (Hiatus), в котором и

возникает собственно человеческое отношение к миру. Он реагирует

не на стимулы, а на предметы действительности, к которой относится

и его внутренний мир. Животное есть замкнутая система, и у него нет

"внутреннего" мира так же, как нет "внешнего" мира у человека; и

человек и животное суть условия друг друга. Гелен пользуется выра-

жением Новалиса "внутренний внешний мир" (innere Aussenwelt) для

обозначения того, что обычно называется "душой". Изменяется от-


ношение ко времени и пространству: животное живет в "здесь и те-

перь", тогда как человек открыт и тому, что лежит за горизонтом его

видения, и будущему, т.е. тому, чего еще нет.


На этой основе возникают те формы человеческой деятельности,

которые изучаются различными науками о человеке. Более половины

книги Гелена занимает описание системы, в которой взаимодействие

руки, глаза и языка задает различные психические функции. Он пи-

шет об особенностях человеческого зрения, о пластичности двигатель-

ного аппарата, языке, символизме, сознании, воображении и т. д. Здесь

Гелен ближе всего подходит к прагматизму Дьюи и Мида, а его дея-

тельностное учение о психических функциях сопоставимо с идеями,

которые развивались Выготским и его последователями. Гелен под-

вергает критике и ассоциативную психологию прошлого века, и бихе-

виоризм, и "понимающую" психологию Дильтея, и те учения, в кото-

рых высшие психические функции редуцируются к тем или иным ин-

стинктам.


Гелен развивает собственную теорию влечений, о которых он гово-

рит всегда во множественном числе (Antriebe). У человека сохрани-

лись лишь "остатки инстинктов", но нет ни одного инстинкта, кото-

рый детерминировал бы то или иное поведение. Конечно, порой скла-

дываются ситуации, когда нас чуть ли не механически "влечет" к чему-

то, а голод или сексуальный позыв могут одерживать верх над всеми

другими стремлениями. Но из этого совсем не следует, будто "любовь

или голод правят миром" или будто можно вывести из сексуального

влечения множество других, как то получалось у Фрейда. Почти авто-

матические действия могут вызываться и не биологически обусловлен-

ными потребностями и интересами. Они как бы стягивают к себе энер-

гию всех других стремлений и захватывают человека целиком. Но все

эти влечения кристаллизуются в процессе воспитания и предшествую-

щей деятельности, и ни одно из них нельзя считать "чисто" природ-

ным - все они даны нам в коммуникации с другими людьми и в

ситуации, которая всегда включает в себя и "внешний", и "внутрен-

ний" мир. Не только человек живет в мире, но и мир проникает в

человека, причем это всегда мир культуры. А потому у человека нет

заданных лишь инстинктами влечений (Triebe), но имеются побужде-

ния и стремления, в которых к остаткам инстинктов добавляются мно-

гообразные мотивы и потребности. Так как у нас исчезла инстинктив-

ная регуляция поведения, то появляется "избыточность" возбужде-

ния. Энергия, которая ранее направлялась инстинктами, теперь на-

правляется на покорение мира умом и руками человека.


Человек выступает у Гелена как Прометей, способный творить свой

собственный мир, но это лишь обратная сторона его "недостаточности".

Более того, человеческое существование всегда "рискованно", "небе-

зопасно": утратив инстинкты, человек должен постоянно координиро-

вать изменения внешних и внутренних состояний, а избыточность раз-

дражителей ведет к хаосу впечатлений. Одни из них нужно сдержи-

вать и подавлять ради других. Стабильность мышления и деятельнос-


ти возможна лишь за счет "разгрузки" сознания от избыточных впе-

чатлений, отбора поступающих данных. Животное от природы гармо-

нично, человек должен сам создавать гармонию и преодолевать угро-

зу хаоса. Как не устает повторять Гелен, человек является задачей

для самого себя.


Упорядочение опыта достигается как за счет языка и понятийного

мышления, так и с помощью социальных институтов. Стоит им осла-

беть, и человеческое поведение становится примитивным, он начинает

следовать непосредственным стимулам и впечатлениям. Теории, кото-

рые изображают человека как подчиненное инстинктам существо, отоб-

ражают не вечную природу человека, но нынешнюю ситуацию распада

традиционных институтов семьи, религии, собственности, нравственнос-

ти и т.д. Различные группы потребностей автономизируются и вступают

в противоречие с другими, завладевая сознанием человека как некое

слепое влечение. Гелен использует данные этологов (Лоренц, Тинберген

и др.), говоря об инстинкте агрессивности, но дает им иную трактов-

ку. Животное устроено так, что агрессия против представителей свое-

го вида ограничивается малым числом ситуаций (брачное соперниче-

ство, территория, ранг в стае) и редко ведет к истреблению противни-

ка. У человека нет врожденных "сдержек и противовесов", он не зна-

ет предела в проявлении своих стремлений, в том числе и агрессивно-

сти . В обществе, где рушатся институты, сразу же заявляет о себе

"атомарная агрессивность", приобретающая характер "борьбы всех

против всех". Ее 'нет в животном мире, и мы приписываем животным

те черты, которые характеризуют человека определенной эпохи.


Социальные институты дают стабильность нашей психике, и даже

душевное здоровье зависит от их прочности - они защищают нас от

себя самих. Они необходимы уже для того чтобы у человека имелась

идентичность: "Человек не знает, кем и чем он является, а потому он

не может себя реализовывать непосредственно, он должен опосредо-

вать себя институтами"". Сама человеческая личность определяется

Геленом как "институт в единственном числе". Не "искусственная"

культура подавляет человека и "отчуждает" его от собственной "при-

роды". Культура "естественна" для человека, а ее кризис ведет к при-

митивизации поведения и к варварству, которые являются прямыми

следствиями отказа от традиции, распада системы норм и правил. Нрав-

ственность входит в природу человека. Уже для того чтобы подняться

над уровнем каннибализма и упорядочить половую жизнь ради вос-

производства , человечеству понадобилась религия тотемизма с ее зап-

ретами. Человек дорого платит за распад институтов нравственности,

семьи, религии.


Эти идеи Гелен развил в ряде работ - "Первочеловек и поздняя

культура", "Мораль и гипермораль", "Душа в технический век" и др.

Институты предстают в них как "грамматика и синтаксис" обществен-

ной жизни, которые придают стабильность как индивидуальной, так и

социальной жизни. Доиндустриальные общества обладали стабильно-

стью, поскольку в них традиция пронизывала все области жизни. В