Geum.ru

Л. соболев его военное детство в четырех частях

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 65. Староверы
Часть четвертая. Мирная жизнь
Подобный материал:
1   ...   58   59   60   61   62   63   64   65   ...   85

Глава 65. Староверы



Ленька предложил уже проснувшимся, но еще блаженствующим в лежачих позах под лучами нежного солнца, спутникам: «День будет жарче вчерашнего. Днем даже не захочешь жевать пересохшим ртом. Поэтому предлагаю поесть нормально, а перед сном поужинать и идти без остановок». Никто ему не возразил, тем более зная, что день будет длинным и всякое может случиться. Чего же загадывать заранее? Но не таким был Ленька – он верил в силу договоренности. Для него любое решение несло в себе ясность и определенность, что упрощало дальнейшие действия. Он любил строить и выполнять планы. Неопределенность, напротив, он не любил. Отсутствие плана его бесило.

Считая, что главная задача на день – наверстать упущенное – была согласована, Ленька вытащил из рюкзака и разложил на косынке последнюю лепешку, добавил к ней домашние сухари, репчатый лук, свежие огурцы, которые уже нагрелись за прошедшие два дня, десяток вареных яиц, половина из которых уже была с помятой скорлупой. Ребята последовали его примеру и выложили на косынку то, что им собрали дома. У всех было почти одно и то же. Только Генкин стол отличался, как всегда, наличием большого ломтя толстого шпика. К нему была уложена булка магазинного хлеба, которая уже зачерствела. Ленька, оценив продукты, предложил сразу убрать сало и сухари, начав и прикончив все скоропортящееся: яйца, огурцы и принесенные Вовкой помидоры и вареный картофель.

Никто против этого не возражал, и все набросились на еду. Скоро из предложенного Ленькой ничего не осталось. Убрав сало, сухари, остатки лепешки и воды, путешественники забросили за спины рюкзаки и вышли на бруствер траншеи. Впереди снова была бесконечная степь. Солнце пока еще мягко грело правую щеку, и шагать было одно удовольствие. Леньке показалось, что впереди что-то мелькнуло и исчезло. Он, как всегда опережающий других шагов на десять, дал знак рукой остановиться. Он долго всматривался в то место, где ему кто-то показался, потом осторожно подошел к нему.

В земле открывался круглый вход в нору, уходящую вертикально вниз. Подошли ребята. Генка предположил: «Наверное, сусличья нора?» «Нет. Суслик больше. Эта всего пять – шесть сантиметров в диаметре. Может быть, тушканчик?» - засомневался Вовка. Ленька не знал, что сказать и молчал. Как всегда, отличился Генка: «А давайте зальем ее». Ленька удивился: «Чем? Воды у нас осталось меньше двух бутылок. У меня и Володи. А ты свои обе выпил. Да и зачем заливать?» Но Генка не унимался: «А мы не водой. Все втроем кругом встанем над норой и отольем в нее. Кто бы там ни был, сразу выскочит». Вовка урезонил его: «Вечно ты сморозишь глупость. Живет себе там кто-то и пусть живет. Давай, лучше отойдем подальше, сядем и подождем. Может, кто-нибудь и вылезет. А мы посмотрим». «Ну, если ты такой умный, садись и жди. А я пойду», - обиделся Генка. Ленька поддержал Вовку: «Правильно. Это интереснее, чем поганить нору. Пошли, посмотрим издали».

Они отошли метров на десять и уселись на землю. Ждать пришлось долго. Не менее получаса прошло. Леньке уже стало жалко потерянного времени и он хотел было предложить продолжить путь, как вдруг из норки высунулась и снова исчезла чья-то голова. Потом все тело разом выпрыгнуло из норки и как-то вперевалку отодвинулось от нее. Следом вылез еще один зверек. Их движения чем-то напоминали кроличьи. Сначала на длинных задних ногах высоко над землей поднималась спина, потом все тело с поднятыми передними короткими лапками выбрасывалось вперед и снова приземлялось. То есть все движение представляло последовательность прыжков. Вид у зверьков был очень тщедушный.

Леньке показалось, что в них одна кожа, да кости. Задние ножки несуразно длинные и тонкие. Они бессмысленно, как казалось Леньке, переваливались на своих длинных задних ножках, кружась возле норы, и не отходя от нее далеко. У Леньки их неустойчивые, подрагивающие фигурки вызывали жалость. Он не выдержал: «Пошли. Не интересно смотреть на них. Я не знал, что тушканчики такие некрасивые». Вовка с обидой возразил: «Почему некрасивые? Очень даже красивые. Просто порода такая. Зайцы что, тоже некрасивые? А ведь тушканчики на них похожи».

Ленька не хотел спорить, но будучи острым на язык, все же заметил: «Похожи, когда с зайца шкуру сдерешь». Генка, найдя в этих словах веселую шутку, громко засмеялся: « Если шкуру содрать!» Тут уж тушканчики ясно поняли, что речь идет именно о них и, чтобы не возбуждать дальнейших споров, быстро юркнули под землю. Спор тут же прекратился и все двинулись дальше.

Второй день оказался жарче первого. Идти становилось все тяжелее. Сказывалась вчерашняя усталость и прерывистый ночной сон. Ленька не выдержал и извлек из рюкзака вторую бутылку воды. Он заметил, как недвусмысленно облизал пересохшие губы догоняющий его Генка. Леньке стало жаль его и он предложил: «Давай твою бутылку. Я отолью тебе из своей». Генку уговаривать не надо было. Он достал бутылку, и Ленька осторожно отлил в нее половину своей воды. Вовка неодобрительно хмыкнул: «Свою надо было экономить» и тут же достал свою бутылку. Видно, и его припекло.

Стоило только начать пить! Каждый человек потеет разными частями тела. Кожа по-разному выполняет свою функцию выведения продуктов жизнедеятельности, но всегда с потом. Если, конечно, почки здоровы. У мальчишек почки были здоровы, но потели они по-разному. У Генки вскоре была мокрой вся рубаха под рюкзаком, и он то и дело снимал его, неся в руках и подставляя спину под просушку палящему сзади солнцу. Вовка вообще не потел. Или потел так, что этого никто не видел. По крайней мере, он не страдал так, как Генка. У Ленькиной кожи было свое любимое место для выведения пота. Это была кожа головы под волосами.

После первых же глотков воды сразу взмокла вся голова выше бровей: лоб, темя, затылок, шея. Ленька почувствовал, как ручьи пота покатились на глаза и за ворот рубахи. Такая мгновенная реакция почек его раздражала. И потом мешала всю жизнь. Поэтому он редко терял бдительность и изменял своему правилу не пить в жару. У Леньки в институте потом появился друг, у которого подобная реакция почек проявлялась еще хуже. Он потел лицом! Стоило ему поднести ко рту любую жидкость, как кожа лица покрывалась крупными каплями пота. Они буквально на глазах выползали из пор кожи и, не задерживаясь, стекали ручейками вниз к подбородку. Он прямо-таки смахивал их с лица пальцами рук. А если он в столовой наклонялся над тарелкой горячего супа, то капли пота срывались с кончика носа, бровей и щек и падали в тарелку. Он просто не успевал ловить их. Почки просто издевались над ним.

Леньке в таких случаях становилось стыдно за то раздражение, которое вызывало у него самого потение головы. Еще бы! Другие-то вон как мучаются. Кстати, формула «другим еще хуже!» очень часто возвращала Леньке пропавшее было настроение и не только в случае потения головы. Ленька попытался спрятать бутылку с глаз долой назад в рюкзак, но не тут-то было! Через полчаса ему захотелось пить еще сильнее. Пришлось снова доставать воду. К обеду бутылка уже была пуста. Организм, втянутый в процесс водоворота требовал новой порции, но воды больше не было. Лучше бы он не делал первого глотка, тогда и страдал бы меньше, и на обед вода бы осталась. Сколько раз он убеждался, что сжеванный с водой сухарь и сытость дает, и влагу задерживает в организме, а чистая вода без пользы тут же выходит. Но понятия «знать» и «делать» так же далеки друг от друга как «плоть» и «разум», а еще чаще противоположны как «сила воли» и «слабость духа». Последняя очень часто побеждает. Особенно при сильной жажде!

У Генки тоже кончилась вода. Оставалась вода только у Вовки, но он тоже то и дело прикладывался к бутылке. Ленька уже знал, что скоро все одинаково сильно начнут страдать от жажды. Хоть бы скорее дойти до кишлака староверов. Где-то они должны быть впереди и справа, туда идет ответвление от главной дороги. Так объяснял водитель. Но они шли напрямик по степи и пока не пересекали никаких дорог. Направление у них было Северо-Восточное, которое должно довести их до отдаленных околков, нужных им для сбора ягод. «Дойдем до лесополосы и по ней пойдем на Северо-Запад. Потом пересечем весь лес наискосок и выйдем на нашу дорогу. И домой. Но это будет завтра, а сегодня надо найти староверов», - думал Ленька, вытирая кепкой лоб и волосы и снова натягивая ее на макушку.

Он упрямо шагал вперед, забирая вправо и всматриваясь в даль, надеясь увидеть вожделенный кишлак. Его друзья растянулись сзади метров на сто. Из-за этого кишлака они сознательно удалялись от города. Думали ли об этом Вовка с Генкой, Ленька не знал. Но он понимал, что берет на себя ответственность за удлинение пути и все из-за этой воды. «Да, не зря поется «а без воды – и не туды, и не сюды». Не просто веселая рифма, а сущая правда. Но дадут же они нам воды, в самом деле! Главное, дойти до них», - убеждал себя Ленька, не теряя надежды.

С такими мыслями Ленька шагал по степи и понимал, что если бы идущие сзади не верили ему, а он не взял бы на себя за них ответственность, то вряд ли ему бы хватило сил и упрямства двигаться вперед. Лег бы он сейчас на землю, растянулся под солнышком, накрылся рубашкой и уснул до самого вечера. Это можно делать, когда отвечаешь только за себя. А коль идешь впереди, то есть взял на себя роль ведущего, то и веди, и отвечай до конца. Так Ленька подбадривал сам себя и, вглядываясь вдаль, надеялся увидеть долгожданный кишлак вот-вот. Шестое чувство заставило его повернуть голову под девяносто градусов вправо.

Он чуть не упал от резкого разворота собственного тела. Виднелись крыши ближайших строений. Это был кишлак староверов! Ленька уверенно повернул к нему. Другого быть не могло! Здесь, в степи, на десятки, а то и сотни километров измеряется расстояние между соседними селениями. Трудно было ошибиться. «А ведь могли пройти мимо! Или шли бы с километр левее, или голову бы не повернул – кишлак остался бы незамеченным!» - Ленька с удивлением и радостью отметил мысленно свое везение. И уж совсем испугался, представив такое невезение: они проходят мимо кишлака, сколько он не вертит головой, ничего не видит, кишлак остается все больше сзади, а они об этом и не догадываются! Вот тогда было бы дело! Столько километров потерять напрасно! И не понятно, что делать, ходить зигзагами в поисках кишлака или плюнуть на него и идти дальше без воды. Леньку даже передернуло ознобом от таких мыслей.

Слава богу, что такого не случилось. И, как здорово, что скоро они будут у цели! И напьются вдоволь воды сразу! И наберут с собой все шесть бутылок! Оглянувшись, Ленька убедился, что парни идут за ним. Вопросов от них он не слышал. Они все увидели сами и тратить силы на лишние слова не хотели. Строения кишлака поднимались по мере приближения к ним. Архитектурные изыски так же, как и строительные технологии, здесь не отличались от увиденного в первый день пути в том гостеприимном кишлаке, где их кормили и поили до упаду.

Те же жерди и саманы в качестве строительного материала, те же загоны и глинобитные избы в качестве готовых строительных сооружений. Такие же жерди-журавли, торчащие в небо и свидетельствующие о наличии спасительной влаги. Остается лишь надеяться хотя бы на часть той щедрости, какую они испытали в том первом кишлаке.

Как на ладони была видна ближайшая усадьба. На ее территории путники заметили активное движение обитателей жилища. Ребята направились напрямую к воротам, сколоченным из двух длинных жердей и двух коротких столбиков. Появление нежданных гостей было встречено злобным лаем мохнатых собак. Их было две и хорошо, что они обе были на цепях, привязанных к амбару, а то разорвали бы пришельцев. На их лай откликнулись собаки из соседних дворов. Установилась какофония собачей брехни.

Веря в человеколюбие, Ленька смело подошел к воротам и стал ждать, когда кто-нибудь из хозяев гостеприимно распахнет их перед путешественниками. По двору кружило несколько мужчин и женщин, которые, конечно, давно заметили пришельцев, но никак не реагировали на них. Собаки рвались с цепей, захлебываясь лаем, но их никто не останавливал. Люди передвигались размеренной походкой в нужных им направлениях, нисколько не смущаясь присутствием посторонних.

Помня о предупреждении водителя, Ленька решил быть терпеливым. Он снял рюкзак и попросил сделать то же самое своих спутников. Достав пустую бутылку, он начал размахивать ею над забором, выкрикивая всего одно слово: «Воды! Воды! Дайте воды!» То, что вода в усадьбе была, с очевидностью подтверждалось колодцем, стоявшим чуть ли не посреди двора, напротив входа в амбар, у двери которого были привязаны собаки. Вероятно, понимая, что от непрошенных гостей не избавиться, кто-то из главных в этом доме распорядился дать им воды.

Одна из женщин с закрытым снизу по самый нос лицом и натянутым сверху на лоб темным платком так, что оставались открытыми для обзора только щелки глаз, вошла в избу. Ленька решил, что лед тронулся. Сейчас уберут в сарай собак, впустят ребят во двор и дадут им из колодца чистой воды. Они нальют полные бутылки, напьются до отвала сами и пойдут восвояси. А может быть, чем черт не шутит, еще и лепешкой угостят! Но не тут-то было. Женщина снова появилась в дверях дома и направилась к воротам. В ее руках была огромная алюминиевая кружка литра на полтора-два. Подойдя к воротам, женщина молча протянула Леньке эту кружку. Она была наполнена водой.

Ленька поставил на землю свою бутылку и взял кружку двумя руками, чтобы не разлить. Когда он заглянул в нее, его чуть не вырвало. Кружка, в его представлении, относилась к категории поганых. Она была в каких-то пятнах, на дне видны были то ли наросты засохшей пищи, то ли следы коррозии алюминия, вернее сказать, окисления – свидетельство того, что ее никогда не чистили и не мыли. Вдобавок, на поверхности воды плавал чей-то черный волос. Собачий, или человечий, неважно, для Леньки это было равносильно двум пальцам, засунутым глубоко в горло.

Чтобы его не увидели друзья, Ленька сдул волос с поверхности воды и спросил у них: «Похоже, из колодца чистой воды нам не дадут. Мы же для них представители иной веры, иноверцы, грязные, поганые. Нам из чистой посуды давать нельзя ничего. Опоганим. Что будем делать? Будем пить, или не будем?» Ленька протянул кружку друзьям, не желая пить первым и готовый остаться вообще без воды. На удивление остальным, Генка оказался совсем не брезгливым. Он схватил кружку и одним махом выпил из нее половину. Ленька подумал: «Может быть, это потому, что у них дома есть собака? А собачники обычно народ не брезгливый». Забрав кружку у Генки, Ленька протянул ее Вовке.

Тот взял кружку, вопросительно посмотрев на Леньку. Ленька, без тени сомнения, поощрил его: «Пей хоть все». Вовка выпил половину оставленного Генкой. «Я больше не хочу. Это тебе», - и он протянул кружку Леньке. Ленька подумал: «Из кружки я все равно пить не буду. Вырвет. Перелью-ка остатки в бутылку. Из бутылки легче будет пить – ведь бутылка чистая. Конечно, это самообман, но глаза уже не будут видеть эту противную грязь в кружке. Вот почему из лужи на дороге легче пить воду, чем из этой кружки. Там нет этой поганой посудины. А вода, процеженная через кепку, всего лишь соприкасалась с природными факторами – дождем, воздухом, песком и землей. Это все то, что создает нам среду для обитания и совсем не вызывает брезгливости». Знал бы Ленька тогда еще про те микроорганизмы, что населяли лужи и эту кружку. Куда бы завели его рассуждения? А пока что вода из кружки тонкой струйкой перетекала в его бутылку, и Ленька боялся сделать резкое движение. Дойдя до мутной взвеси на дне кружки, Ленька выплеснул ее на землю.

Протянув кружку женщине, он сказал ей: «Спасибо». Та молча приняла кружку, также молча отвернулась и ушла. Через пару минут она вышла из сеней, оставив там кружку, и снова занялась своими делами, не обращая внимания на гостей. Больше им ждать было нечего. Надо было уходить от этого «гостеприимного» двора. И без всяких рассуждений. Что они и сделали.

Часть четвертая. Мирная жизнь