Geum.ru

П. П. Румянцева Издательство Томского университета

Вид материалаДокументы

Содержание


М.Н. Валетская
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   41

М.Н. Валетская


КЕРАМИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ГОРОДИЩА ШАЙТАН I


Характеризуются керамический комплекс городища Шайтан I, расположенного на территории Томского Приобья. Керамический комплекс представлен 21 частично реконструируемым сосудом (10 с основной площадки городища и 11 со второй площадки городища). Он выглядит достаточно однородным по технологии изготовления, форме и орнаментации. Полученный материал позволил предварительно датировать городище развитым Средневековьем и включить его в круг памятников басандайской культуры.

Ключевые слова: городище Шайтан I, керамический комплекс.


Городище Шайтан I является самым крупным из известных на сегодняшний день средневековых поселенческих комплексов на территории всего Томского Приобья. Памятник располагается в Кожевниковском районе Томской области. Городище Шайтан I находится на расстоянии 5 км к югу от с. Киреевск, в 1,1 км к юго-востоку от р. Обь. Городище расположено на правой коренной террасе р. Оби и входит в состав комплекса разнотипных археологических объектов, получивших название Шайтанский археологический микрорайон [1]. Памятник открыт и обследован П.А. Марковым в 1994 г. [2], в 2005 г. городище Шайтан I было обследовано Е.В. Барсуковым [3]. По типу городище относится к мысовым, двухплощадочным. На площади памятника зафиксировано 44 западины (39 на основной площадке и 5 на дополнительной). Общая площадь памятника – 4600 м². Фортификационные сооружения представлены рвом и валом.

В 2009 г. на памятнике проведены стационарные исследования [4]. Была апробирована методика выявления археометаллургических объектов дораскопочными недеструктивными методами. Была проведена магнитометрическая съемка всей площади памятника. Использовался протонный магнитометр, съемка производилась с шагом 1 м. Магнитометрическая съемка позволила выявить аномалии, интерпретированные как остатки металлургических объектов. Для апробации результатов исследования был заложен раскоп общей площадью 64 м², включавший одну жилищную западину и одну аномалию.

Жилищный котлован подпрямоугольной формы. Размеры котлована 6,2 х 5,5 м, углублен в материк на 0,25 м, ориентирован по сторонам света. В центральной части, вероятно, располагался очаг, сооруженный из глины, однако он был сильно разрушен в ходе археологизации. В углах котлована выявлены углубления от трех вертикальных опорных столбов, углубленных в материк не 0,6–0,65 м, диаметром 0,2–0,28 м. Наиболее массово среди находок представлены остатки железоделательного производства и фрагменты керамики. Керамический комплекс представлен 21 частично реконструируемыми сосудами (10 с основной площадки городища и 11 со второй площадки городища). Он выглядит достаточно однородным по технологии изготовления, форме и орнаментации. Представлен круглодонными горшками с выраженной шейкой и отогнутыми венчиками. Срез венчиков скошен наружу и украшен оттисками палочки или пальцевыми вдавлениями – «защипами». Орнамент всегда нанесен лишь на верхнюю часть сосуда и состоит из одного мотива – насечек, ногтевых вдавлений, пояса ямок (иногда сгруппированных по три), гребенчатого штампа.

Аналогии такой керамике находятся в большой группе памятников Приобья и Притомья, достаточно широко датируемых в пределах первой половины II тыс. н.э. Так, подобная керамика широко известна в памятниках развитого Средневековья (XI–XIV вв.) Томского Приобья [5. С. 97–104; 8. С. 57–58], в Новосибирском Приобье X–XIV вв. [6. С. 29–37], в памятниках первой половины II тыс. н.э. Кузнецкой котловины и Кемеровского Притомья [9. С. 39–40; 10. С. 86–90]. Некоторая близость обнаруживается также и с посудой Среднего Причулымья X–XIII в. [11. С. 58–63]. По мнению А.А. Адамова, на территории всего Верхнего Приобья и Кузнецкой котловины в X–XIV вв. был распространен идентичный керамический комплекс. Причем основой сложения данного керамического комплекса явились не местные традиции раннего Средневековья, а традиции сросткинской культуры второй половины I тыс. н.э. Памятники развитого Средневековья, как Новосибирского, так и всего Верхнего Приобья, он относит к сросткинской культуре, продляя ее верхнюю границу до XIV в. н.э. [6. С. 76–84].

Другие исследователи, также отмечая сильное влияние сросткинских традиций, рассматривают развитое Средневековье Томского Приобья в рамках басандайской культуры XI–XIV вв., впервые выделенной В.А. Могильниковым [7]. Подробная характеристика этой культуры и связанные с ней процессы тюркизации Томского Приобья позднее были рассмотрены в обобщающей монографии Л.М. Плетневой [5]. Однако разработанной типологии керамики развитого Средневековья и хронологической шкалы для памятников Томского Приобья пока не предложено. Несмотря на дискуссионность и противоречивость имеющихся точек зрения, все исследователи принципиально сходятся в следующем: в формировании культуры развитого Средневековья Томского Приобья большое значение сыграли мигранты-носители сросткинских традиций, а своеобразие памятников этого региона определяется их взаимодействием с местным населением [5; 6; 7; 12; 13].

Таким образом, полученный материал позволил предварительно датировать городище развитым Средневековьем и включить его в круг памятников басандайской культуры. Культурная принадлежность памятников Томского Приобья первой половины II тыс. н.э. остается дискуссионной: ряд исследователей выделяют басандайскую культуру (XI–XIV вв. н.э.), другие относят эти памятники к сросткинской культуре. Вследствие дискуссионности самого понятия «басандайская культура» и отсутствия в регионе единой хронологической шкалы многие вопросы остались открытыми [5; 6; 7]. Несколько выбивающимися из традиционной хронологии выглядит серия радиоуглеродных дат (Le-8857 : 1240±25BP; Le-8858 : 1190±20BP; Le-8859 : 1180±30BP; Le-8860 : 1140±25BP; Le-8861 : 1160±35BP; Le-8862 : 1120±45BP), которые с учетом калибровки указывают на существование городища в VIII–X вв.


Литература
  1. Зайцева О.В., Барсуков Е.В., Гусев А.В. О выделении Шайтанского археологического микрорайона на юге Томской области // Археологические микрорайоны Северной Евразии. Материалы научной конференции. – Омск, 2004.
  2. Марков П.А. Отчёт о работах Киреевского отряда археологической экспедиции Томского университета за 1995 г. // Архив ИА РАН. № 19719. – Томск, 1996.
  3. Барсуков Е.В. Отчет о работе Шайтанского отряда археологической экспедиции ТГУ в 2005 г. // Архив МАЭС ТГУ. № 1262. – Томск, 2006.
  4. Зайцева О.В. Исследования Шайтанской археологической экспедиции ТГУ в 2009 г.: раскопки городища Шайтан I. – Томск, 2010.
  5. Плетнева Л.М. Томское Приобье в начале II тыс. н.э. (по археологическим источникам). – Томск, 1997.
  6. Адамов А.А. Новосибирское Приобье в X–XIV вв. – Тобольск; Омск, 2000.
  7. Могильников В.А. Об этническом составе населения Среднего и Верхнего Приобья в I тыс. н.э. // Народы и языки Сибири. – Новосибирск, 1980.
  8. Басандайка: сборник материалов и исследований по археологии Томской области. – Томск, 1948.
  9. Ширин Ю.В. Орнаментация средневековой керамики Южного Кузбасса // Орнамент народов Западной Сибири. – Томск, 1992.
  10. Ширин Ю.В. Городище Городок и его окрестности в древности // Кузнецкая старина. – Новокузнецк, 2004. Вып. 6.
  11. Беликова О.Б. Среднее Причулымье в X–XIII вв. – Томск, 1996.
  12. Плетнева Л.М. Томское Приобье в позднем Средневековье. – Томск, 1990.
  13. Росляков С.Г. Курганный могильник Санаторный и вопросы этнокультурной интерпретации памятников развитого Средневековья Верхнего Приобья // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005. № 4 (24).