Geum.ru

П. П. Румянцева Издательство Томского университета

Вид материалаДокументы

Содержание


С.Д. Иволина
Л.О. Кудашева
США, Дж. Най, мягкая сила, жесткая сила, общественное мнение
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   41

С.Д. Иволина


ВЬЕТНАМСКИЙ СИНДРОМ АМЕРИКАНСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ


Рассматривается такое понятие, как вьетнамский синдром, с внешнеполитической и психологической точки зрения. Приводится краткое изложение развития данного феномена, начиная с периода Вьетнамской войны и до вторжения американских военных сил на территорию Ирака. Особое внимание уделяется влиянию, которое было оказано им на США и на все мировое сообщество.

Ключевые слова: вьетнамский синдром, конфликт, внешняя политика.


Вьетнамская война, которая поначалу заключалась в противостоянии социалистического севера и проамериканского юга, должна была стать борьбой только вьетнамского народа, но в реальности все было иначе. Необходимо помнить, что война проходила в послевоенный период, в период борьбы между социализмом и капитализмом, когда мир разделялся между СССР и США. Данный период имеет ряд особенностей, которые повлияли на ход войны и на формирование «вьетнамского синдрома».

Одна из характеристик – это разделение мира на две социально-политические системы, которые находились в состоянии перманентной холодной войны друг с другом [1. С. 172–177]. Вторая – образование Организации Объединенных Наций, которая начинает контролировать и регулировать действия, происходящие на международной арене. Согласно статье 39 Устава ООН: «Совет Безопасности определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует предпринять в соответствии со статьями 41 и 42 для поддержания или восстановления международного мира и безопасности» [2. С. 260]. А это значит, что остальные страны-участницы Совета Безопасности включаются в процесс решения конфликтов. Третья – формирование противостоящих друг другу в рамках идеологических принципов блоков: НАТО со стороны Америки и ОВД со стороны Советского Союза. Четвертая – гонка вооружений и стремление переиграть своего соперника приводит к инновациям в сфере вооружений. Ядерное оружие становится доступным большему количеству стран. Пятая – обладание новыми видами оружия приводит к появлению конфликтов, эскалация которых может привести к уничтожению большой части населения, или даже целого государства и к серьезным экологическим проблемам. Однако последствия не останавливают политических деятелей, столкновения все равно остаются, они лишь приобретают локальный характер, который на первый взгляд представляет собой конфликт между нациями одного или нескольких небольших государств, но на самом деле за каждой из сторон стоит либо капиталистическая, либо социалистическая сторона.

Исходя из вышеперечисленных особенностей, война во Вьетнаме представляет не только борьбу между проамериканским населением и сторонниками социализма, но и между СССР и США [3]. Победа вьетнамского народа вызвала шок не только у участников войны, но и у всего мирового сообщества. Для жителей Советского Союза победа ДРВ вызвала самые бурные и позитивные отклики. Помимо гордости и радости от того, что во Вьетнаме был унижен главный враг в лице капитализма, советских граждан переполняло чувство причастности к победе. Для других стран третьего мира, которым удалось освободиться от влияния колониального режима, эта победа стала своеобразным символом надежды на установление полной независимости от развитых стран и также показала им все плюсы социалистического режима и минусы капитализма. В то время как для большинства развитых стран Западной Европы и, конечно же, для США победа ДРВ стала полным крахом, что и привело к формированию вьетнамского синдрома, который можно трактовать как патологическое неприятие своих потерь и страх проиграть вновь [4]. Во время военных действий США пользовались поддержкой Франции, Великобритании, которые направили туда часть своих войск, так как согласно 5-й статье устава НАТО, возникновение угрозы для одной страны-участницы, означает угрозу для всех стран-участниц [5]. После военных действий во Вьетнаме в Америке начались серьезные внутренние проблемы, одна из которых – разочарование народа во внешнеполитических курсах президентов. Положительно относились только к тем участникам войны, которые находились в плену у вьетнамской стороны, что охотно и использовал Джон Маккейн в своей политической карьере [6]. Данный исход событий поселил страх не только у самих американцев, которые вообще не думали, что их великая страна сможет когда-либо проиграть, тем более освободительным силам Вьетнама, но и у жителей других стран – бывших колонизаторов, которые стали задумываться о последствиях ведения войн со странами третьего мира. Вьетнамский синдром поселился в душах не только американцев, но и французов, немцев, англичан. После 1975 г. перед правительствами развитых стран, собиравшихся начать вторжение на территорию маленького государства, сразу вставал вопрос, а не повторится ли история вьетнамской войны. Сами же американцы после этого периода имеют на протяжении 15 лет лишь небольшие столкновения, например, попытка спасти американских заложников в Тегеране в 1980 г., потерпевшая неудачу; вторжение на территорию Гренады (1983 г.); воздушные стычки с ливийскими истребителями и воздушные удары по Ливии в 1980-х гг.; десантирование в Гондурасе (март 1988 г.); морские операции по обеспечению судоходства в Персидском заливе (1987–1988 гг.) и вторжение в Панаму в 1989 г. Все эти операции планировались с расчетом безусловного военного преимущества, предусматривали нанесение удара и быстрый вывод американских войск из зоны боевых действий. К началу XXI в., когда мировая общественность была готова перевернуть страницу и оставить вьетнамский синдром позади, свою политику начал диктовать Ирак, отказавшись от контроля ООН. Нельзя не учитывать теракты, совершенные 11 сентября 2001 г. в Америке, подтолкнувшие администрацию Дж. Буша-мл. к изменению своего предвыборного лозунга: «Дальше Канады и Мексики ни ногой» и к началу новой авантюры в Ираке, показывая опять-таки благородные цели: распространение демократии и защиты всего мира от возможного использования правительством Ирака оружия массового уничтожения и от насилия, совершаемого над жителями Ирака. США вновь проводят всемирную агитацию, призывая страны на свою сторону по борьбе с терроризмом, считая своими врагами всех, кто не присоединялся к их благой, на первый взгляд, цели. Многие страны, особенно члены НАТО, снова оказались втянуты в американскую авантюру, которая сначала казалась довольно удачной. В первые годы после вторжения в Ирак в 2003 г. мало у кого на международной арене возникало мнение о безнадежности данной военной операции, особенно после свержения режима С. Хусейна, и уж тем более о возвращении вьетнамского синдрома [7]. Согласно Резолюции 1546 (2004 г.), принятой Советом Безопасности на его 4987-м заседании 8 июня 2004 г., все мировое сообщество с пониманием относилось к действиям США и было согласно оказать необходимую помощь [8]. Учитывая вполне возможный переход вьетнамского синдрома в иракский, который, судя по количеству участников, будет еще обширнее и начнется тогда, когда до обществ стран-участниц дойдет весь смысл распространения демократии, эта проблема будет еще долго беспокоить участников международных отношений.

Вьетнамский синдром можно толковать и как внешнеполитический, и как психологический феномен. Многие военные столкнулись с психологическими проблемами. Американские солдаты, воевавшие во Вьетнаме, оказались ненужными людьми и были вынуждены замыкаться в себе, по статистике солдат, покончивших жизнь самоубийством, больше чем тех, кто погиб на войне. При этом вьетнамский синдром развивался постепенно, пик пришелся на 1980-е гг.. Говоря о признаках этой болезни, надо сказать, что, прежде всего, это неустойчивость психики, при которой даже самые незначительные потери, трудности толкают человека на самоубийство; особые виды агрессии; боязнь нападения. Большинству больных присуще резко негативное отношение к социальным институтам, к правительству. По сравнению с последствиями Второй мировой войны вьетнамский синдром обладает рядом особенностей, которые и влияют на психологические изменения воевавших солдат. Например: трудности с опознанием настоящего противника; война в гуще народа; необходимость сражаться в то время, как твоя страна, твои сверстники живут мирной жизнью; отчужденность при возвращении с непонятных фронтов; болезненное развенчание целей войны. Иными словами, синдром привел к пониманию резкой разницы между справедливой и несправедливой войнами: первые вызывают лишь отсроченные реакции, связанные с длительным нервным и физическим напряжением, вторые, помимо этого, обостряют комплекс вины. Говоря о внешнеполитической стороне данного синдрома, можно проследить следующую схему. Власти США выбирают страну, которая необходима им для того, чтобы добиться поставленной цели, как правило, это либо эксплуатация природных ресурсов, либо становление демократического режима и желание сделать зависимой ту или иную страну. Затем, если правящие круги не согласны помогать США, то там устанавливается проамериканская власть. После этого Америка начинает использовать ее в своих интересах, все происходит относительно спокойно до тех пор, пока ситуация не начинает выходить из-под контроля властей США. Следующий шаг – найти какой-нибудь повод, прикрытие для мировой общественности для начала военных действий против государства, что в последующем и перетекает в войну. Причем одной из многих причин провала военных операций США в подобных конфликтах – неправильный выбор ставленников в проамериканских правительствах. Например, Нго Динь Зьем был очень далек от нужд народа, он не смог дать ему того единения и сплочения, которое присутствовало в северной части Вьетнама, то же самое можно сказать и о правительстве Хусейна в Ираке.

Что касается вьетнамского синдрома, то с точки зрения внешней политики он прошел, так как власти США вернулись к прежней силовой плитике. Но если рассматривать его как психологический феномен, то данный синдром все еще чувствуется в американском обществе.


Литература
  1. Худайкулова А.В. Современные международные отношения // Полис. 2005. № 6.
  2. Блатова Н.Т. Международное право в документах.– М., 2003.
  3. Мхитарян А.С. Новейшая история Вьетнама. – М., 1984.
  4. Овинников Р.С. Зигзаги внешней политики США. От Никсона до Рейгана. – М., 1986.
  5. Устав НАТО [Электронный ресурс]. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.
  6. Хардинг Э. Как служилось Маккейну во Вьетнаме [Электронный ресурс]. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.
  7. Кузнецов Д.В. Война в Ираке и общественное мнение в США в 2003–2008 гг. // США–Канада. 2008. № 10.
  8. Резолюция 1546 (2004), принятая Советом Безопасности на его 4987-м заседании 8 июня 2004 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.

Л.О. Кудашева

БАЛАНС «МЯГКОЙ» И «ЖЕСТКОЙ» СИЛЫ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ США И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА МИРОВОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ (КОНЕЦ XX – НАЧАЛО XXI вв.)


Конец XX–начало XXI в. ознаменовали изменения баланса «мягкой» и «жесткой» силы во внешнеполитическом курсе США. Переход от приоритетного использования методов мягкого воздействия к жестким вызвал негативную реакцию общественного мнения в США и других странах.

Ключевые слова: США, Дж. Най, мягкая сила, жесткая сила, общественное мнение


В XX в. европейцы считали Соединенные Штаты Америки силой, действующей на благо обществу. Уинстон Черчилль говорил: «Весь мир рассчитывает на силу, волю и благоразумие Соединенных Штатов». XXI в. показал изменения в мировой политике, которые уже не позволили американской силе достичь своих наиболее важных международных целей в одиночку. Ключевыми вопросами современности считаются сохранение международной финансовой стабильности, экология, лечение болезней и, особенно, терроризм. Применение военной силы для решения данных задач может вести к противоположным результатам. Поэтому США вынуждены сотрудничать с другими странами в решении этих общих проблем и противодействии этим общим угрозам. США удастся добиться больших успехов, если сбалансировать так называемую «жесткую» и «мягкую» силу в сфере внешней политики [1]. Значение «мягкой силы» в современной политике увеличивается, а понимание жесткой силы изменяется. Жесткая сила требует больше затрат в экономическом и ресурсном (человеческом) измерении. США, стремясь к мировому господству, пытаются, посредством «мягкой силы», добиться большей поддержки в экономически и политически выгодных регионах мира.

Концепцию «мягкой силы» на современном этапе ввел в научный оборот профессор Гарвардского университета Джозеф Най. В книге «Мягкая сила. Слагаемые успеха в мировой политике» он утверждает, что «современные нации, как правило, располагают тремя основными способами достижения власти: путем использования угрозы силой; добиваясь согласия с помощью вознаграждений и прибегая к методам «мягкой власти», то есть привлекая последователей и союзников на культурно-идеологических основаниях» [2. С. 1]. «Мягкая сила» (soft power) – это не только собственно влияние (influence), но и «привлекательность» (attractive power). Ресурсами такой силы в мировой политике выступает все то, что «вдохновляет и привлекает» к источнику соответствующего воздействия, позволяя тому, кто его контролирует, добиваться желаемого результата [3. С. 1]. Считается, что «мягкая сила» во внешней политике США характеризуется тремя основными составляющими. Первый аспект – культурный (определяемый как набор значимых для общества ценностей, которые, однако, не сводятся к массовой культуре – например, фаст-фуду). Второй и третий – политическая идеология и дипломатия в широком смысле этого слова. Первые два аспекта – исторически сложившееся наследие нации, третий является субъективным фактором, привносимым находящимися в данное время у власти политиками. Составляющие такого компонента, как дипломатия, подвержены большим изменениям в зависимости от того, какая политическая партия – республиканцы или демократы – превалирует в США.

«Жесткая сила» включает в себя экономическую и военную мощь. Таким образом, «жесткая сила» не теряет свое значение в мире, где государства пытаются оградить свою независимость, а негосударственные структуры и организации имеют возможность прибегнуть к террору. Общей основой для «мягкой» и «жесткой» силы выступает умение достигать поставленных целей путем воздействия на поведение других государств или организаций. Разница между ними заключается в инструментах. Проецирование «жесткой» силы происходит через принуждение и навязывание своей воли (посредством экономического ресурса или военной угрозы), тогда как эффективное действие «мягкой силы» формируется через механизмы согласования внешнеполитических акций и вовлечение в сотрудничество более широкого характера, как правило, на базе единых ценностей, благоприятствующих такому сотрудничеству [3. С. 2]. Понимание Дж. Ная мировой политики – ключ к определению места и роли в ней «мягкой силы». Для него мировая политика – «шахматная игра на трехмерной доске» [2. С. 2]. Первый уровень – классические межгосударственные отношения, второй уровень – экономические отношения, а на третьем уровне находятся транснациональные элементы мировой политики: терроризм, международная преступность, экологические угрозы и т.д. Проигрывает тот, кто играет только в плоскости традиционных межгосударственных отношений. Но победу на транснациональном уровне как раз обеспечивает применение «мягкой силы» [2. С. 2].

В 1980-х гг. общественное мнение крупнейших европейских стран благосклонно оценивало состояние американской экономики, а также систему американского правопорядка, религиозных свобод и разнообразия в культуре. В то же время менее половины опрошенных англичан, немцев и испанцев рассматривали американскую модель общественного развития как желательную для своих стран. «То, как Америка ведет дела у себя дома, может улучшать ее имидж и способствовать восприятию ее легитимности, а это, в свою очередь, может содействовать продвижению ее внешнеполитических целей» [4. С. 2]. Из среднестатистических оценок по десяти европейским странам, где опросы проводились уже в 2002 г., видно, что две трети респондентов одобрительно относились к американской массовой культуре и американским успехам в науке и технике, но только одна треть высказывалась в пользу распространения американских идей и обычаев в их стране.

«Мягкая сила» США была подорвана в 2003 г. В период подготовки к войне с Ираком опросы показывали, что поддержка Соединенных Штатов в большинстве европейских стран сократилась в среднем на 30% [4. С. 2]. После войны неблагоприятное представление о США сложилось почти в двух третях из 19 стран, где проводились обследования. У большинства из тех, кто разделял подобные представления, они ассоциировались с политикой администрации Дж. Буша, а не с Америкой как таковой. Однако на общенациональных выборах в ряде европейских стран отношения с США стали одним из самых острых вопросов. Мы видим изменение общественного мнения в Европе посредством изменения баланса «мягкой» и «жесткой» силы во внешней политике США.

Америка стала лидером в области информационных технологий во время первого президентства Б. Клинтона. Также в этот период отмечается снижение внешнего долга США. Администрация Б. Клинтона удачно лоббировала запрещение испытания ядерного оружия во всем мире и добилась четвертого расширения НАТО. Б. Клинтон продолжил экспансию американского господства в мире. Такие тенденции говорят об изменении баланса «мягкой» и «жесткой» силы в пользу первой. Также в период президентства Клинтона США значительно снизили объем военного вмешательства, по сравнению со временами Рейгана и Джорджа Герберта Уокера Буша. Президент Б. Клинтон оправдал ожидания американцев в сфере науки – за период его президентства были осуществлены широкие исследования в области генетики, увеличивалась популярность американской науки.

Тем не менее отношения между США и Европой обострились на культурно-идеологическом уровне, несмотря на огромную популярность американских ценностей среди стран ЕС. Американское влияние начало беспокоить Европу еще до прихода к власти Дж. Буша-мл. В конце 1990-х гг. министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин назвал США «гипердержавой», но это беспокойство усилилилось в связи с изменением содержания и стиля внешней политики администрации Дж. Буша. Временный всплеск симпатий к Америке был после террористических актов 11 сентября 2001 г., но поведение Соединенных Штатов в войне с Ираком быстро прекратило эту тенденцию. Жители ЕС восприняли применение «жесткой» силы во внешней политике США крайне тревожно. Привлекательность США в глазах европейцев потускнела с 2000 по 2004 г., и это, как показывают опросы, во многом связано с изменениями во внешней политике США: опрос 2004 г. "центра Пью" установил, что большинство населения Великобритании, Германии и Франции высказывается за большую независимость от США в вопросах дипломатии и безопасности, чем прежде; осенью 2003 г. большинство европейцев считали Соединенные Штаты источником угрозы миру, сравнимым с Северной Кореей или Ираном; наконец, яркая перемена по сравнению со временами «холодной войны»: явное большинство европейцев рассматривает сейчас односторонность американских подходов как серьезную внешнюю угрозу своему континенту на ближайшие десять лет [4. С. 3]. Становится понятным, что попытки США увеличить «жесткую» силу и довести ее до полномасштабной внешнеполитической стратегии подорвали «мягкую» силу. Это конкретно выразилось в уменьшении американского культурно-идеологического влияния на страны Европы.

Другой регион – Ближний Восток представляет собой особый подход для политики «мягкой» силы США. Во-первых, экономически эти страны не такие развитые, как страны Европы или Америки. Интеграционные процессы в этом регионе текут намного медленнее. Но в то же время современные средства передачи информации в регионе развиты на высоком уровне, большая часть из них антиамериканистского уклона. «В то время как США говорит о правах человека, экономическом развитии, демократии и о нормах права, при этом США не пытаются ни изменить курс правительств в ближневосточных странах, не пытаются даже сподвигнуть страны к изменениям» – пишет Дж. Най [2. С. 4].

После 11 сентября 2001 г. администрация Буша начала развивать другую стратегию по отношению к Ближнему Востоку. Решение состояло в том, чтобы совершить более долгосрочную трансформацию в регионе. При этом ликвидация режима Саддама Хусейна была первым шагом по пути к изменению ситуации на Ближнем Востоке. Советник по национальной безопасности К. Райз заявляла о том, что «Ирак на Ближнем Востоке можно сравнить с Германией, которая была движущим колесом в Европе» [2. С. 4]. В итоге изменения в Ираке станут ключевыми изменениями в Ближневосточном регионе. Более того, существующие запасы нефти в Ираке являются и положительным и отрицательным фактом, т.к. использование экономических мер (на основе нефти) сделало проникновение либеральной демократии более доступным.

Процесс демократизации на Ближнем Востоке шел во многом благодаря методам «мягкой» силы внешней политики США. Таким образом, можно сделать вывод – без воздействия «мягкой силы» США долгосрочная стратегия Америки по преобразованию Ирака и других стран Ближнего Востока не увенчалась бы успехом. Например, демократические свободы очень хорошо работают в таких мусульманских странах, как Турция и Бангладеш, но демократия не может насаждать силой в других странах Ближнего Востока. Изменения в экономике, системе образования, политические изменения в основном проявляются в маленьких странах, таких как Бахрейн, Кувейт, Оман. Такие примеры демонстрируют возможность сочетания демократии и существующей культуры стран Ближневосточного региона [2. С. 4]. Посредством такого воздействия «мягкой силой» США посылает так называемое «демократическое сообщение» с надеждой, что и в странах Ближнего Востока американские идеи найдут свое распространение и развитие. Степень эффективности воздействия велика, т.к. все методы, которые были использованы, дали результаты: образовательный обмен, диалог культур и в том числе активное изучение английского языка.

Баланс «мягкой» и «жесткой» силы США во внешней политике изменялся в конце XX–начале XXI в. Если администрация Б.Клинтона делала продуманные шаги по расширению демократии и популяризации американской культуры, то время Дж. Буша ознаменовало изменение баланса «мягкой» и «жесткой» силы в сторону последней. Нарушение баланса «мягкой» и «жесткой» силы может привести к серьезному изменению положения США в мире. Использование методов мягкого воздействия в странах Европы дает свой результат. При этом превалирование «жесткой» силы на Ближнем Востоке в политике США вызывает резкую критику со стороны общественного мнения. Поэтому использование сочетания «мягкой и «жесткой» силы США является тем компромиссом во внешней политике, который, возможно, приведет к временной стабильности в мире.


Литература
  1. Дж. Най и др. «Soft power», или мягкая сила государства // Восток [Электронный ресурс]. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.
  2. Joseph S. Nye, Jr. Soft power: the means to success in world politics. NY, Publicaffairs, 2004.
  3. Трибрат В. «Мягкая безопасность» по Джозефу Наю // Международные процессы.
  4. «Мягкая сила» и американо-европейские отношения // Свободная мысль-XXI. 2004. № 10.