Прот. В. Свешников. Лекции по нравственному богословию

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 30

всеми судиться). Это люди чрезвычайно гипертрофированного и

интерпретативного типа сознания. Все их умственные построения всегда

носят гипертрофированный характер по самому типу сверхценного

образования. Интерпретации они выстраивают одну за другой -

собственно, они живут в интерпретации. Конечно, поскольку "всяк

человек ложь", поскольку в грехопадении искажен весь его

умственно-нравственный строй, интерпретативность присутствует в каждом

человеке в большей или меньшей степени, особенно когда речь идет о

художественно-воображательных свойствах, на чем основаны многие

произведения. Вспомним рассказ Акутагавы "Ворота Расемон", где семь

человек по-разному рассказывают об одном и том же событии. Вообще

интерпретативность - нормальное явление. Она становится ненормальной

только от одного - от степени. Только чрезвычайно выраженная степень

интерпретативности делает это явление психически отклоняющимся от

действительности.

О психозах, вероятно, говорить не стоит, хотя вы, наверное, с

ними и сталкивались. Единственное, о чем стоит говорить, - это о

необходимости правильного отношения к таким людям. Хочу предостеречь

от унижающего отношения к ним - эти люди достойны жалости, несмотря на

их нравственные отступления.

К психопатиям могут быть довольно субъективные подходы: одни

психиатры объединяют некоторые виды психопатии, у других, наоборот, их

число вырастает до 20 с лишком. Один и тот же вид психопатии в

зависимости от формы проявления и степени болезни может казаться

отдельным типом. 02.12.96.

nrav-18 txt

Л Е К Ц И Я 18

Вы получили некоторое представление об отклонениях, относящихся к

области малой психиатрии - психопатиях и неврозах. Систематика

душевных болезней, даже в схематическом виде, представляет для нас

нечто довольно знакомое, и даже не по описаниям в беллетристической и

духовно-нравственной литературе, а уже по внимательному взгляду на то,

что встречается на жизненном пути. Известны чрезвычайные психические

отклонения, связанные с непосредственным и чрезвычайным деланием сил

бесовских, вплоть до того, что это делание получало наименование

вхождения или беснования. Это было известно и во времена Спасителя, и

даже в более ранние. Сейчас встречается нечто подобное описаниям

бесноватых в Евангелиях, но степень демонстративности несколько меньше

и при том, что душевнобольных вообще стало больше, таких больных

меньше. Они имеют свое описание в психиатрических учебниках, когда

речь идет о психозах.

Евангельские бесноватые - это не эпилептоиды и шизоиды, и

эпилептики и шизофреники с довольно сильным порой бредовым синдромом.

То, что сейчас более всего встречается, потому так напоминает нечто

знакомое, что это ближе к нашему времени. И хотя, разумеется, нет

ровно или почти никаких оснований полагать, что есть некоторые

принципиальные особенности нравственного устроения (прежде всего

относящиеся к области греховного бытия), резко отличающие людей того

времени, которое принято называть нашим временем или новейшей истории.

Если изменения и есть, то, во-первых, они носят скорее количественный,

чем качественный характер, а во-вторых, когда можно говорить о

некоторых качественных изменениях, то хотя это отчасти имеет отношение

к нашему времени, но нравственный взгляд переходит в вероятно скорое

будущее, потому что знакомые черты уже различаются, но еще нет полноты

осуществления характеристик, предложенных по отношению к людям

последнего времени (прежде всего в послании ап. Павла к Титу, отчасти

- в Евангелии от Матфея, отчасти - в некоторых местах Ветхого Завета).

Наше время, вероятно, представляет собой переходную стадию, но эту

переходность нелегко описать в качественных характеристиках, разве что

в неких картинках, иллюстрирующих скорее не схему (поскольку ее не

может быть, коль скоро речь идет о процессах становлениях), а скорее

текущие, но уже довольно зримые факторы грядущего времени.

Когда речь идет о нравственных особенностях последнего времени (и

даже самого последнего, которое, вполне вероятно, скоро имеет быть),

принципиальных отличий быть и не может, потому что падшесть человека,

проявляющаяся в развитии страстной природы, в увеличении форм и видов

пристрастий, в плененности помыслами, не может быть принципиально иной

по очень простой причине - структура человека, которая создана Богом

по Своему образу и подобию, имеет некоторые духовно-нравственные

силовые линии, которые организуют поле идеальной и в то же время

нормальной духовно-нравственной жизни (потому что идеальность здесь

есть норма, осуществленная по крайней мере в жизни Богочеловека Иисуса

Христа).

Потому и разрушения не могут идти по каким-то принципиально иным

структурным линиям - их просто быть не может. Диавол не созидатель, не

творец - он антитворец, и все его антитворчество может осуществляться

в том числе и во влиянии на человека и саморазрушительных человеческих

действиях только в той же структуре, но с обратным знаком. Ап. Павел

пишет Титу, что настанут времена лютые, и тогда люди будут такими-то и

такими-то - и он начинает свое знаменитое перечисление: злыми,

ругательными и проч. Когда перед нами предстает эта характеристика, мы

видим: все довольно знакомо, причем не сейчас только, но, пожалуй, и

- 2 -

во все времена. А иногда мы говорим: вот это уж совсем наше. А

временами: вот, наверное, приближается. Если внимательно рассмотреть

эти характеристики, то они предстанут характеризующими наше время как

переходное (условно говоря).

Вот одна из картинок, которые характеризуют если не качественное

изменение, то количественно, но подступившее к такому пределу, когда

можно воскликнуть: да что же это такое творится! История случилась со

мною как раз в ту пору, когда я учащимся семинарии рассказывал на эту

же самую тему. Когда я закончил, один учащийся попросил какой-нибудь

окончательной формулировки, чтобы было ясно, от чего отталкиваться на

экзамене. Поскольку уже прозвенел звонок, я пообещал в следующий раз

предложить что-нибудь окончательное и поехал домой. Была зима. Я ехал

на электричке, потом шел пешком от вокзала. Мой дом стоит поблизости

от четырех вокзалов и четырех станций метро - ближе всего к Курскому

вокзалу. Поэтому коды в подъезде у нас держались максимум две недели.

Я вошел в подъезд и увидел в углу бомжа, который делал свое дело. Я

его пристыдил: "Что же это ты? Все-таки здесь жилой дом". - "А тебе

чего надо?" - "Я не хочу, чтобы в моем доме делались такие вещи".

Тогда он стал меня душить и взялся за дело довольно крепко. Пришлось

сделать типичный жест коленкой. Придя домой, я подумал: вот это и есть

та самая натуральная картинка. Конечно, много могло быть неприличий в

прежние времена, особенно обусловленных некоторыми физиологическими

потребностями (что же делать?), но в какие-то недавние времена можно

было ожидать слова "простите" или хотя бы "прости", потому что

обращение на "вы" совсем выходит их употребления. Во всяком случае

тебя не стали бы душить. А потом я подумал: а где же это видано было в

19 веке, чтобы священник делал такой жест? Так что нравственное

одичание коснулось всех слоев общества...

А вот еще картинка на близкую тему. Лет 20 тому назад снимали мы

дачу на 43-м километре. Я еще не был священником. Как-то возвращается

жена домой из магазина и рассказывает, что шла по улице, а по другой

стороне шли женщина и девушка. Из разговора можно было понять, что эта

девушка - подруга дочери этой женщины. И мамочка говорит этой девочке

лет 15: "Ну, я понимаю, встретились. Конечно, надо выпить немножко, но

зачем так много?" Жена говорит: "Представь себе, через несколько будут

говорить: ну можно выпить, ну напиться можно, но драться-то зачем? А

потом будут говорить: ну можно выпить, можно напиться, подраться можно

- нормальное дело. Но ножи-то зачем в ход пускать? А в последние

времена, наверное, будут говорить: но убивать-то зачем?" К сожалению,

на наших глазах так и происходит.

Но это опять-таки характеристики количественные. Первая же и

самая существенная характеристика страстной природы и вообще

нравственного состояния современного человека имеет исключительный

характер, потому что описывается количественным словом: деградация. В

самой деградации (вырождении) может наступить такой предел, за которым

явится новое состояние объекта, но это новое состояние говорит: старый

объект умер, а это уже другой объект. Но когда говорят "деградация",

то имеют в виду и умерщвление некоего объекта или явления как процесс,

и одновременно - окончательный переход в некое новое состояние (при

том, что прежний объект умирает, перестает быть - во всяком случае в

прежнем качестве).

Здесь мы имеем в виду прежде всего характеристики

описательно-количественные, которые относятся ко всей полноте

личностной и общественной нравственной жизни - прежде всего

личностного бытия, т.е. те, которые происходят в процессах ума, воли и

сердца.

На первый взгляд может показаться, что области ума этот процесс

не коснулся. Кажется, что замечательные достижения в области

- 3 -

технологической деятельности (например, связанные с компьютеризацией)

дают возможность говорить о уже свершившихся реальностях жизни. Но это

картина мнимая. Если говорить о той же самой компьютеризации, она

ведет скорее не к достижениям личностной умственной, интеллектуальной

жизни человека, а наоборот - настолько, что многие из тех, кто

непосредственно этим занимается (особенно программисты), особенно если

это оказывается делом прикладным (например, расчеты в области

экономики и некоторых научных областях), жалуются, что они

превращаются в некотором роде умственную в приставку к компьютеру,

выполняющую некоторые дополнительные, а не творческие задачи. Если

учесть, что люди, занимающиеся компьютерным ремеслом (особенно если

это имеет творческий характер), становятся хуже, чем компьютерной

приставкой - они этим живут, у них замирают и прекращаются все

остальные жизненные процессы, за исключением чисто физиологических.

Кончился рабочий день, они приходят домой, а задача все жужжит у них в

уме, пока не будет решена. Ни молитвы, ни даже нормального общения с

другими людьми - остается только деятельность, при которой человек как

личность становится только приставкой к некоторой задаче.

Некоторые явления современной жизни свидетельствуют о том, что и

умственные процессы современной жизни деградируют, и очень заметно.

Это прежде всего заметно в том, что чрезвычайно редко для себя и

других ставятся задачи системно-энциклопедического характера,

включающие в себя множество факторов. Отчасти именно поэтому сейчас

почти нет экономистов, которые при рассмотрении экономических

закономерностей (в частности русской действительности) могли бы

включать особенности нравственного бытия. Я знаю только нескольких,

которые именно это имеют в виду, да и то в лучшем случае имеются в

виду лишь задачи социальной справедливости и милосердия - задачи,

которые на виду. Но даже и это не входит в рассмотрение современных

экономистов. Короче говоря, системного мышления ни в каком отношении

нельзя обнаружить, оно становится чрезвычайной редкостью, тем более

многокомпонентное, включающее в себя всю полноту возможных связей,

существующих в мире.

Не случайно научные специальности становятся все уже, которые,

проникая хотя и в глубь объекта, охватывают чрезвычайно узкую часть

спектра, который этот объект может иметь. Это представляет нам

характеристику интеллектуальной деятельности современного

человечества. Кроме того, очень многие преподаватели жалуются на то,

что теперешние студенты умеют держать внимание ума на определенном

объекте в течение очень короткого времени. Наступает быстрая усталость

и отупение. Об этом очень часто говорят на исповеди, потому что это

выражается в рассеянности ума при молитве. Это имеет отчасти

нравственную характеристику, связанную с тем, что личность слишком

занята предметами века сего, ибо ум рассеивается именно на эти

предметы, а отчасти связано с ослаблением, деградацией умственных

процессов.

И, может быть, самое главное в том, что чем дальше мы от Адама,

тем меньше становится людей, для которых открывается возможность

видеть реальность в том великом умственном понимании и знании, которое

как бы даже и не умственное. Вместе с тем ум находит простые и точные

слова, характеризующие реальности жизненного строя. Об этом мы

говорили, когда речь шла о грехах ума и о грехопадении Адама. О том,

что случилось и с его мыслительными возможностями; прежде они, будучи

даром от Бога, умели обнять сущность предметов и их связей в мире в

целом без чрезвычайных аналитических упражнений. Это есть великое

свойство простого ума - высокая простота, которая может понять предмет

прежде и больше, чем аналитическим способом. Теперь же эта возможность

практически утрачена повсеместно, потому что то, что есть, - это слабо

- 4 -

брезжущие интуиции, которые охватывают предмет не в полном объеме, а

рассматривают лишь какие-то решения - иногда удачно, а чаще неудачно.

Во всяком случае не существует объемного сознания, которое можно

назвать прозрением (слово, которое почти ушло из обихода и из

реальности).

Скажем немного и о деградации волевых усилий. Это тоже не нечто

новое. Часто ли в литературе встречались такие люди, которые, искренне

и сознательно принимая серьезные решения, необходимые и полезные для

них самих, умели сосредоточиться на общем и даже сравнительно

нетрудном выполнении этих решений своими волевыми усилиями более, чем

на две недели? Передо мной череда таких людей. То есть волевые усилия

становятся возможными только в тех случаях, когда речь идет о

некотором вынужденном распорядке - например, распорядке работы. Ты

знаешь, что в 9 часов ты должен быть там, и даже не волевое усилие

заставляет тебя быть там в это время, а простая неизбежность - иначе

не будет денег. Человека хватает только на структуру некой рабочей

полускотинной жизни. Когда же сверх режимных установок требуется хоть

что-то от себя приложить (я уже не говорю об аскетической

деятельности), то это вообще почти сказка и миф.

Положим, человек знает в течение 15 лет, что как только он

регулярно читать вечерние и утренние молитвы, его склонность к

алкоголю становится заметно меньше. Но хватает его только на ближайшие

две недели - не потому, что он сваливается в запой, но он уже не может

больше. В лучшем случае: "В руце Твои, Господи Боже Мой, Иисусе

Христе, предаю дух мой..." - и все.

Вместе с тем, когда речь идет о грехе, вдруг каким-то образом

нужно преодолеть что-то - и преодолевается. То есть искаженность воли

не в том только, что слабость волевых усилий, когда они нужны.

Искаженность и в тех случаях, когда требуются некоторые усилия, а на

самом-то деле ясно, что не только полезное, а единственно необходимо

было бы усилие в обратную сторону, и даже не усилия, а просто не

сделать эти усилия - скажем, остаться дома, когда зовет грех. И

наступает пленение. В этом отношении опять-таки, судя по литературе,

нет ничего нового, но количественно есть существенные изменения.

В смысле возможности работы того, что окрашивает эмоционально и

предлагает стимулы и для волевых усилий, и для аргументированных

оправданий своих действий (то, что является главным влекущим фактором

и основание для всякого "хочется"), то тут вся картина мира искажена

просто до полного обратного состояния. Опять-таки дело не новое -

вспомним картину Содома и Гоморры, когда едва ли не один только

праведник обретался в городе. Знаем мы и другие картины истории

относительно общества ко времени воплощения Богочеловека - дела не

новые. Но большей частью (кроме одного только времени - предпотопного

и самого последнего, о котором Господь говорит очень просто: "И

помышления их были злы на всякое время") все-таки было пустое,

несовершенное, чаще всего искаженное, но некое осознание имеющейся

кроме тебя правды. И, соответственно, возможность хоть каких-то

оценок, понимания собственных желаний. Это ушло.

Особенно заметно это выражается в так называемой маскультуре,

потому что расслабленная и паразитическая направленность общества

находит свое наиболее отчетливое и демонстративное выражение в

массовой культуре, которая обслуживает эту область сердца, где

вырастают ощущения и желания. Она и сопровождает, и дает начальные

стимулы и мотивы к дальнейшей деятельности по хотениям и желаниям.

Выражается это в молодежной культуре рока. Сама ориентированность

современного общества на молодежные нравственные, умственные и

духовные стремления и возможности тоже говорит не о зрелости и даже не

о перезрелости, а о каком-то действительно новом качестве. В

- 5 -

песенно-музыкальном творчестве вместо мелодии - ритм, к тому же

простейший, примитивнейший. Гармония - в лучшем случае на два-три

голоса, а замечательное грузинское многоголосье осталось только в

Грузии (да и то, наверное, умирает). О словах лучше вообще не

говорить. Чувства, которые этими словами выражаются, большей частью

являются почти голой физиологией с направленностью личного

удовлетворения. Выраженность чувств - совершенно очевидным образом

истерическая: сплошные вопли, на фоне которых, наверное, теперь уже

один Гребенщиков, заканчивающий свое дело. Остальные все вопят - вот

обычная картина современного творчества, маскультуры, которая как раз

и выражает потребительские вкусы. Ну и, кроме того, очевидное

беснование в поведении не только исполнителей, но и слушателей - не в

образном, а в самом прямом смысле. Понятно, что и политики берутся из

этой же самой культуры. Они живут подростковой психологией. Это еще

одна нравственная характеристика современного общества - когда люди,

мягко выражаясь, взрослые надевают малиновые пиджачки (мужчины). Для

юноши это еще сойдет, но когда взрослые рядятся в то же самое,это

говорит о подростковой психологии общества в целом, о явной

незрелости, пустоте и ничтожестве. Результатом этого является то, что

в мире уже действует почти исключительно потребительские идеалы, даже

и в нравственной ситуации. Я должен получить - вот главный

потребительский идеал.

Вообще суть потребительства довольно проста: приобрести максимум

продукта, не обязательно самого высокого качества. Главное - чтобы в

кричащей упаковке и с минимумом усилий с собственной стороны. Там, где

эти усилия сводятся к нулю, можно применять и слово "паразитизм",

существование за чужой счет. Это становится нормой нравственного бытия

современного человека, что довольно существенно отличает нас от людей

минувших эпох, где по крайней мере занимали место такие нравственные

идеалы, как нравственность труда, нравственность хотя бы некоторой

жертвы хотя бы ради своих детей (что тоже становится все менее

значимым). Ясно, что когда воспитание детей сводится к их питанию, за

этим кроется то же стремление к тому, чтобы жить максимально

потребительским образом, отдавая минимум возможностей, сил, времени,

нравственного чувства и чего угодно еще. При этой расслабленности

существования (а это уже почти официальная установка - ненапряженность

существования) вырастает личность и общество потребления, что мы уже и

имеем. Можно сказать, что и здесь количество переросло в качество.

Blog

Прот. В. Свешников. Лекции по нравственному богословию