Эстетическое суждение.
Эстетическое суждение – эстетическая оценка действительности, мнение об эстетическом предмете или явлении.
Эстетическое суждение – одна из самых высоких ступеней развития эстетического сознания, которую иногда называют вторичным суждением вкуса. Эстетическое суждение представляет собой логическое осмысление воспринятого в единстве с интуитивным, непосредственным постижением. Главным мерилом оценки для него выступает эстетический идеал. Суждение оперирует эстетическими категориями, которые отражают наиболее общие и существенные стороны эстетических явлений действительности, эстетической деятельности и эстетического сознания.
Проблема сущности эстетического суждения – одна из самых важных и наименее разработанных в современной эстетике.
Само по себе понятие “эстетическое суждение” неочевидно и часто трактуется по-разному.
Это словосочетание может означать то, что эстетик выносит некое суждение об эстетическом объекте. Будет ли такое научное суждение эстетическим? Безусловно! Но по своей логической сути оно ничем не будет отличаться от суждений других учёных о других объектах познания.
В другом случае определение “эстетическое” в применении к суждению может быть понято так, что, в отличие от суждений обычной формальной или диалектической логики, которыми оперируют все остальные науки, эстетика в силу специфичности своих объектов располагает какими-то особыми, присущими только ей суждениям. Но если это так, то, естественно, встаёт вопрос о своего рода “эстетической логике”, которая имела бы свои законы, категории и т.д. Однако мы знаем, что такой логики не существует.
Наконец, есть и ещё один вариант трактовки эстетического суждения: допущение, что познание искусства – более сложный процесс, чем познание других явлений действительности. Мы часто говорим о неоднозначности, неопределённости, загадочности произведений искусства и их понимания. Появилось даже определение “сверхсмысловой остаток” как след восприятия художественного произведения, находящийся за пределами возможностей нашего сознания.
Познание искусства – действительно непростой и противоречивый процесс. А эстетическое суждение отличается от любого другого. Но выражается оно в тех же самых логических формах, что и суждения остальных наук. Его специфические особенности – в оценочном характере.
Под “оценкой” принято понимать суждения о значимости чего-либо для человека, о соответствии предметов или явлений представлениям о пользе, совершенстве, красоте, т.е. соответствии чего-либо определённым нормам, идеалам, которые с необходимостью передаются социальной практикой, даже если они не всегда чётко зафиксированы или не совсем ясны каждому оценивающему субъекту. Понятно, что это обстоятельство делает процесс оценки ещё более трудным и противоречивым, в особенности по сравнению с доказательствами обычного типа.
Мы можем назвать основные составные части оценок: субъект, предмет, характер, основание. При этом под субъектом понимается лицо или группа лиц, оценивающая нечто. Под предметом – объекты, которым приписывается определённая ценность. Под характером – качество самой оценки, является ли она абсолютной (определения “хороший”, “плохой”) или сравнительной (“лучше”, “хуже”, “равноценно”). Основанием является то, с точки зрения чего, собственно, и производитсяоценивание. Этот момент требует дополнительных разъяснений.
В логике под основанием понимается та часть условного суждения, в которой отображается условие, определяющее истинность данного суждения. Причём основание всегда с необходимостью вызывает появление следствия. Наиболее ответственным моментом любого оценочного процесса как раз является выбор основания, то есть выбор того уже доказанного или очевидного факта, исходя из которого можно вынести оценочный приговор. Именно в этом пункте сказывается философская, мировоззренческая установка исследователя. Это является законом для логики вообще и для исследования любой научной сферы.
Таким образом, выбор первичного, начального основания предопределяется мировоззрением, теоретической философской позицией субъекта. И если считать основание системой доводов, которые склоняют нас к одобрению, порицанию или выражению безразличия, то их-то исследователь и подбирает. Формирование личности исследователя в процессе социализации определяет социальную детерминированность той гаммы аргументов, которую субъект привлекает для обоснования своего одобрения или отрицания чего-либо.
В эстетической оценке основанием служит наличие или отсутствие какого-то свойства, признака, черты произведения искусства или совокупности, системы свойств, которое и позволяет нам судить о предмете с эстетической точки зрения. Мы оцениваем его положительно или отрицательно. Решаем, соответствует ли этот предмет нормам, является ли он эстетически ценным или антиценным. При этом представление о “норме” искусства (исторически, разумеется, изменчивой) не является произвольным и субъективным, а порождается общественной практикой.
Какие типы оснований оценки мы могли бы выделить? Основных всего три:
1) чувство или ощущение;
2) некоторый образец, идеал, стандарт;
3) некоторая иная оценка.
Разумеется, возможны и другие виды оснований оценки. Главное – прибегать к таким основаниям, которые вытекают из природы самого оцениваемого объекта, выражая его существенные, а не второстепенные черты. Познав природу оцениваемого явления, исследователь получает твёрдую методологическую базу для оценки его конкретных сторон, учитывая, конечно, изменения в нём с ходом времени, то есть проявляя строгий и последовательный историзм.
В последние годы проблема эстетической оценки всё чаще привлекает внимание исследователей. Наиболее существенным достижением стал вывод о возможности объективной, научно обоснованной эстетической оценки. При этом роль субъекта вовсе не умаляется.
Наиболее логичной и стройной нам представляется такая система критериев оценки, которая, беря начало из какого-то принципиального, основополагающего и, конечно, доказанного наукой положения, развёртывает всю диалектически связанную цепь критериев, позволяющих оценить произведение искусства во всей его целостности. Здесь познание произведения является первым актом оценки, оценка же – завершающим предварительный анализ итогом. Особо следует отметить, что такая система критериев соединяет в едином подходе и содержательные, и формальные критерии. Эта система опровергает деление критериев на “эстетические” – касающиеся формы, и “внеэстетические”, неспецифические – касающиеся содержания.
Критерием художественности не может выступать какой-то один отдельно взятый признак искусства, а только система признаков, поскольку только ей под силу охватить всё многообразие конкретного произведения. Представленная в самом общем виде цепь объективных критериев эстетической оценки выглядит так: художественная правда – типичность – идеал – идейность – народность – форма – художественность. Причём художественность выступает здесь как завершающая, итоговая, суммирующая оценка. Характер конкретных произведений, материал, проблемы, даже время появления приводят к тому, что на первое место выходит то один, то другой критерий. Но невозможно представить себе художественного произведения, на ценности, художественном качестве которого не сказалось бы пренебрежение хотя бы одним из этих основных критериев.
Разумеется, весь спектр эстетических критериев невозможно исчерпать ни в какой логической цепи, как нельзя исчерпать жизнь и отражающее её искусство. Но практически все наиболее часто применяемые в художественной критике критерии внутренне содержатся в этих приведённых выше. Так, например, “художественная правда” позволяет раскрыть целый ряд связанных с ней критериев – новизна, познавательность, оригинальность. “Идейность” точно так же ведёт за собой группу таких критериев, как сила и глубина идей, проблемность, духовность, интеллектуальность искусства, его философский смысл. Аналогично обстоит дело и с другими основными критериями – в сущности, все они вытекают из других и сами порождают новые.
Хотя в практической художественной критике под давлением неповторимого, живого, постоянно обновляющегося искусства как общественного явления эти критерии могут являться и являются в любой последовательности. В теории критики у них, разумеется, есть своя иерархия, свой порядок следования.
Исходным пунктом этой системы критериев является теория отражения, из которой вытекают все остальные критерии оценки, рассматривающие не только те или иные стороны художественного произведения, но и его целостность. В основу должен быть положен, следовательно, принцип отражения и отражательная природа искусства. И только приняв эту посылку, можно через категорию типичности, вызванную, в свою очередь, необходимостью отбора некоторых, наиболее существенных, явлений для передачи художественной правды, перейти к идеалу и идейности. Это относится и к остальным критериям эстетической оценки. Важно подчеркнуть, что в данном случае к искусству прилагаются не чуждые его природе критерии, но выведенные из него же самого.
С другой стороны, эти критерии не задают никакой жёсткой структуры произведению, оставаясь достаточно общими, чтобы не регламентировать вкус и волю художника, и достаточно конкретными, чтобы служить как для него, так и для критика неким руководством к действию, с той разницей, что художник создаёт произведение искусства, а критик его оценивает. Это единство установок художника и критика является общественной необходимостью, поскольку в противном случае художник теряет “обратную связь” с обществом, стимул для себя и интерес зрителей, к которым обращается, а критик в этом случае имеет дело с явлением, сути которого он не понимает в принципе или отвергает, как исходящую из ложных посылок. Никакая система критериев, впрочем, не отменяет вкуса критика, она даёт ему лишь теоретические инструменты, а применять их человек должен сам. И художнику, и критику для того, чтобы не “испортить” хороших логических критериев неуместным их применением, нужен ещё и вкус, и талант.
Наконец, объективную оценку осложняет ещё и присутствие чисто субъективных предпочтений критика, его “вкуса” в узком, частном смысле – как пристрастия к каким-то формам, темам, героям. Иногда эти субъективные предпочтения могут даже заслонить объективное содержание произведения и привести к ложным оценкам. Полностью исключить их влияние, разумеется, невозможно и не нужно. Нельзя обойтись без личного момента в восприятии вообще, в эстетическом восприятии в частности и даже в научном исследовании. Без личностной потребности нет ни познания, ни эстетического отношения.
Таким образом, человеческая субъективность является не только неизбежностью эстетического восприятия и оценки, но и её условием. Не переживая искусства, нельзя его оценить. Вопрос только в том, чтобы переживание не подменяло логики, понятийного анализа, а дополняло их. И чем более строго разработана система понятий эстетического анализа, тем успешней она противостоит соблазнам чисто вкусовых оценок.
<< Предыдущая - Следующая >>