Общечеловеческая трагедия позднего прозрения в романе М. Салтыкова-Щедрина "Господа Головлёвы"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
ая, что применение к нему эпитета добрый глубоко символично и значимо. Это слово удивительно, - пишет Тургенев; - упоминовение этого прозвища, в первый и последний раз - потрясает читателя. Да, одно это слово имеет еще значение перед лицом смерти. Все пройдет, все исчезнет, высочайший сан, власть, всеобъемлющий гений, все рассыплется прахом…
(…) добрые дела не разлетятся дымом; они долговечнее самой сияющей красоты. Этот замечательный финал тургеневской статьи не однажды отразился в творчестве Салтыкова. Но если герой Сервантеса перед смертью сам вспоминает об этом, то Иудушка не отвечает на прямо поставленный Аннинькой вопрос. Поэтому так трагична его смерть.
Его современниками он так и остался до конца непонятым, хотя все писавшие об этом романе признавали высокий и подлинный трагизм этого образа. Однако связь кончины Иудушки с финалом статьи Тургенева Гамлет и Дон-Кихот и до сих пор остается в тени как щедринистов, так и тургеневедов. А между тем, сам Салтыков, как мы видели, настоятельно подчеркивал эту связь. (…) Тургеневу в первую очередь Салтыков был обязан самыми яркими страницами своего романа, жемчужины всей русской классической литературы, финалом образа Иудушки Головлева, признанного шедевра мировой литературы.
Таким образом, мы можем утверждать, что прозрение Порфирия Головлева свершилось (т.е. из души героя исчез автоматизм, душа сделалась восприимчивой) и, мало этого, не могло не свершиться, так как в этом случае не была бы выполнена художественная задача, поставленная автором. На контрасте слепота - прозрение зиждется трагический подтекст общественного романа-сатиры. Кроме того, если трагедия героев Толстого и Щедрина - трагедия общечеловеческая, если это проблема из ряда вечных и распространяется как на общественную, так и на индивидуальную жизнь, то прозрение должно стать путем к спасению, предпосылкой совести, любви и веры, которыми держится мир.
Глава 3. Вопрос о прощении Порфирия Головлева
.1 Смерть Порфирия Головлева - прощение без слов
салтыков щедрин головлев
Ставя перед собой третью, заключительную, задачу нашего исследования, мы руководствовались, во-первых, необходимостью подтвердить нашу позицию, а во-вторых, тем, что в работах современных щедриноведов появился дискуссионный вопрос, на который не всегда дается однозначный ответ: получил ли Порфирий Головлев прощение? От ответа зависит многое: и понимание сущности трагизма в романе, и подход к главному герою, и оценка художественной задачи произведения.
Среди исследователей ХХ века мнения по этому вопросу неоднозначны. Довольно многие отвечают на вопрос отрицательно (Горячкина, Покусаев, Прозоров, Бушмин, Тюнькин). В. Прозоров приводит в качестве аргумента такое суждение: Салтыков-Щедрин убежден, что примирение со злом в высшей степени безнравственно. (…) Зло казнит человека, и самая лютая казнь - запоздалое пробуждение совести, когда…человек оказывается обреченным на абсолютное духовное одиночество. (…) Сказать виноваты обстоятельства - значит сказать не всю правду. (…) Любая среда, любое болото не снимает с самого человека ответственности за себя, за свою линию жизненного поведения. Его [Иудушкина] мольба о прощении остается без ответа, - говорит К. Тюнькин. Однако есть основания с этим не соглашаться. В настоящее время появились такие работы, где пересматривается вопрос о прощении Порфирия Головлева и выдвигаются аргументы за. Толчком к такой дискуссии послужила неоднозначность финала щедринского романа, в особенности тех эпизодов, где герой просит о прощении, а затем умирает.
Источником неоднозначности, на наш взгляд, стало отсутствие прямого авторского приговора в романе. О нем можно лишь догадываться, исходя из сюжетных закономерностей и предыдущих суждений автора о своем герое.
Решая этот вопрос, мы обратимся вначале к образу Анниньки, помня, что в финале он играет особую роль. В конце напряженного диалога, когда происходит прозрение героя и Аннинька выступает как светлый человек, Головлев молит о прощении и спрашивает: А ты…простила? Вместо ответа, она бросилась к нему и крепко его обняла. Возможно, если бы автор не собирался прощать своего героя, он бы не позволил сделать это ни единому человеку, дабы не искажать впечатление от последней сцены суда. В данном же случае герой получает совершенно христианское прощение от человека, который сам когда-то из-за него, Иудушки, страдал, и который к тому же несет в себе частицу света.
Далее следует обратиться к сопоставлению двух образов. Прощение героя можно, как мы полагаем, отождествить с просветлением, успокоением. Такое успокоение получает Иван Ильич, и схема его движения к такому финалу та же самая, что и у Порфирия Головлева: слепота (как результат формирования средой) - постепенное умирание - прозрение - смерть. Смерть была для Ивана Ильича освобождением, вратами новой жизни. Порфирий Головлев тоже получает успокоение смертью: он умирает, не дойдя до могилы матери, куда он шел как для самоубийства и где готовился принять гибель от нечеловеческих мук раскаяния. Автор не доводит своего героя до самоубийства. Может быть, милостиво, может быть, снисходительно, но он избавляет Головлева от последнего страшного страдания.
У нас есть еще одна причина понимать естественную смерть Головлева как прощение. Это - краткое сопоставление образа Иудушки с образом предателя из с