Конструирование и жизнеспособность мифов популярной психологии
Дипломная работа - Психология
Другие дипломы по предмету Психология
значением в мире и метафизическим смыслом, который открывается символически, как "эта вот уникальная референция к чему-то трансцендентному, исчезающему в предельной точке"), обладающий качеством содержательности, становясь предметом интеллектуальной атаки, распадается, редуцируется к природному. Натурализация концепта является основной функцией мифа. Миф стремится выглядеть как нечто естественное, "само собой разумеющееся". Миф уводит от полноты реального опыта, стерилизует его, искажает богатство значений реального мира; миф есть маска, меняющая реальный лик вещей: "Существо мифа определяется утратой вещами своих исторических свойств; в мифе вещи теряют память о своем изготовлении. До мифологизации внешний мир являет собой диалектическую взаимосвязь различных видов человеческой деятельности, поступков; после мифологической обработки он предстает в виде гармонической картины неизменных сущностей…". В результате мифологизации означающее и означаемое представляются "читателю" мифа связанными естественным образом. Любая семиологическая система есть система значимостей, но - это очень важно - потребитель мифов принимает значение за систему фактов.
Согласно Барту, "прочтение" мифа совершается мгновенно, поскольку он производит непосредственный эффект. Его воздействие оказывается сильнее любых рациональных объяснений, которые могут опровергнуть его позже. Все продукты социально-языковой практики, различные типы коммуникации можно представить как совокупность разнообразных видов "идеологического письма". Уже сама знаковая деятельность, по Барту, связана с мифотворчеством. Миф - это "похищенный язык". При этом обычный язык чаще всего "похищается" мифом, поскольку в нём самом содержатся предпосылки для мифологизации - знаковый механизм, предназначенный для манифестации интенций говорящего, то, что называется экспрессивностью языка. Поскольку смысл, как подчёркивает Барт, никогда не находится в мифе в "нулевой степени", концепт всегда имеет возможность деформировать его. Миф может даже воспользоваться отсутствием смысла и придать ему значение абсурда, сюрреалистичности, и способен извратить всё, даже само стремление избежать мифологизации. Миф есть лишь некоторая "механика" жизни сознания: "вторичная мифологическая система может строиться на основе какого угодно смысла и даже, как мы уже убедились, на основе отсутствия всякого смысла". Миф - это "один из способов означивания; миф - это форма".
По части творческих возможностей миф скуден и тавтологичен: "миф экономит на умственных усилиях, и осмысливание реальности обходится дешевле". Он парализует активную работу сознания: "Ведь цель мифов - это обездвижение мира; …мифы настигают человека всегда и повсюду, отсылают его к тому неподвижному прототипу, который не позволяет ему жить своей жизнью, не дает свободно вздохнуть, словно паразит, засевший внутри организма, и очерчивает деятельности человека тесные пределы, где ему дозволено мучиться, не пытаясь хоть как-то изменить мир".
Миф обвиняется Бартом в насильственной узурпации персонального смыслового пространства, он несет в себе импульс насилия; это инструмент подчинения: "Отношение между мифом и людьми есть отношение не истинности, а пользы". Миф воспринимается как то, что паразитирует на первичном слое значений: "Миф ничего не скрывает и ничего не афиширует, он только деформирует; миф не есть ни ложь, ни искреннее признание, он есть искажение".
Приоритет индивидуального у Барта превращает миф как носителя внеперсональных смыслов в агрессора. Миф "уничтожает сложность человеческих поступков, придает им простоту сущностей и элиминирует всякую диалектику, пресекает всякие попытки проникнуть по ту сторону непосредственно наблюдаемого; он творит мир без противоречий, потому что в нем нет глубины, и располагает его перед нашим взором во всей его очевидности, безмятежной ясности; кажется, что вещи значат что-то сами по себе. В этом заключена вся двойственность мифа: его ясность носит эйфорический характер". Отношение Барта к мифу похоже на неприятие почти на уровне физиологических реакций: "Миф вызывает отвращение использованием мнимой природы, роскошью значащих форм, подобных предметам, в которых полезность приукрашена видимостью естественности. Желание сделать всю природу гарантом мифа вызывает своего рода чувство тошноты; миф оказывается слишком уж богатым, в нем слишком много мотиваций".
Затрагивая проблему разоблачения мифа, Барт считает, что "лучшим оружием против мифа, возможно, является мифологизация его самого, создание искусственного мифа". В этом случае "вторичный миф" будет представлять самую настоящую мифологию. Здесь уже, согласно Барту, "похищается" не язык, а сам миф. Для этого достаточно сделать его отправной точкой семиологической системы, превратить его значение в первый элемент вторичного мифа.
Итак, за позицией Элиаде стоит признание культурной значимости и ценности мифа, существование которого укоренено в реальности. Барт же, стремясь отделаться от власти мифического, редуцирует его к реальности знаков, которая является у него весьма специфически: семиотическое пространство, например, пространство литературного текста - это область "спасительного плутовства, … хитрости, … блистательного обмана". Игра для Барта - суть семиотического дискурса: "Семиолог, в сущности, становится артистом (сл?/p>