Кавказский вектор внешней политики в период правления Павла I
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?х и других подданных России, находящихся в Грузии" (9).
Российскому министру "во всех делах, высочайшей е.и.в. службы" положено было "относиться" в "Коллегию иностранных дел и к главнокомандующему Кавказской дивизией и линиями", "принимать и исполнять во всей точности даваемые ...наставления и предписания" (10).
Из этого положения инструкции можно сделать вывод, что полномочный министр не рассматривался властительным Петербургом в качестве лица, подотчетного самому императору и был подчинен Коллегии иностранных дел и российской военной администрации Кавказа.
П.И.Коваленский также был уполномочен подписать документы, подтверждающие российский протекторат над Грузией, стимулировать подписание их грузинской стороной и "препроводить" подписанные документы рапортом в Коллегию иностранных дел (11).
Данные статскому советнику П.И.Коваленскому инструкции от Коллегии иностранных дел были дополнены "высочайшим рескриптом" от 16 апреля 1799 года, в котором император Павел 1 повелевал, в частности, следующее:
Всегда иметь "достоверные сведения о том, что происходит в Персии, содержа сношения с теми из ханов, кои посредством связи их с Грузией или прямо привержены к империи нашей, подкрепляя каковых уверениями о нашей к ним милости и покровительстве и умножая число владельцев, к престолу российскому склонность оказующих". В то же время в данном направлении Коваленскому предписывалось "поступать осторожно, чтобы не вовлечь иногда нас и дальние хлопоты, а, напротиву, стараться, чтобы таковое влияние паки существовало без всяких или, по крайней мере, с малейшими издержками, и наипаче, чтоб дело не доходило до каковых посылок войск" (12).
Отсюда следует, что П.И.Коваленский должен был по мере возможности расширять российское влияние в Закавказье в целом. Однако в данном положении павловского рескрипта прослеживается и общая тенденция региональной политики - курс на создание "федерации" кавказских владетелей. Именно в этом смысле возможно трактовать стойкое нежелание Павла I "посылок войск", что вполне согласуется с основными позициями по "федерализации" Кавказа, выраженными в рескриптах января-марта 1797 года.
Коваленскому повелевалось в контактах с пророссийско настроенными ханами "поступать осторожно, чтобы не дать поводу каким-либо подозрениям Порты Оттоманской, которая легко в прислугу себе и невинное иногда поведение совсем противно толковать может" (13).
Такое предписание может свидетельствовать об известном политическом прагматизме Павла I, который, видимо, не переоценивал степень реальной дружбы между Турцией и Россией и использовал "союзный и оборонительный" договор лишь как способ достижения империей своих целей в Средиземноморье и на Кавказе.
"Главенствующее внимание" Коваленского должно было быть обращено к "властвующему ныне в Персии Баба-хану (Фетх Али-шаху). Павел I напоминал вновь назначенному полномочному министру о присылке к российскому двору посланника с изъявлением "желания сохранить с нами дружественные сношения", о своем желании "соблюсти оное" и поручал Коваленскому "учредить с ним (посланником) сообщения". Однако при этом российский министр должен был дать понять Фетх Али-шаху, "...чтобы не вздумал он посягнуть по примеру Ага-Магомет-хана, как слухи на то разнеслися, на пределы Грузии" (14).
Таким образом, продолжается курс на мирное разрешение противоречий с Персией. Тем не менее, в свете готовящейся присылки в Грузию российских войск и общей активизации России в регионе "тональность" мирных увещеваний Персии несколько изменяется до вполне определенного предостережения, невыполнение которого, ударив по интересам России, навлекло бы на персов адекватные действия военного характера.
Коваленскому предписывалось "удостоверить" Персию о желании, "...чтоб Персидская торговля всякое приращение к России получила" и покровительствовать "подданным нашим в Персии промышляющим". В контексте этого Коваленский должен был иметь связь с российской Коммерц-коллегией.
Император Павел допускал возможность дополнений со стороны П.И.Коваленского к указаниям, по мере приобретения "местных знаний и руководствуясь усердием к службе нашей" (15).
Из рассмотренных документов, регламентирующих полномочия П.И.Коваленского в Грузии, можно сделать вывод, что, несмотря на подотчетность министра Коллегии иностранных дел и командующему Кавказской линией, он обладал достаточно широкими внешнеполитическими полномочиями.
Вскоре после дачи инструкций и составления рескрипта П.И.Коваленскому, 18 апреля 1799 г. Павел I, "приемля с благодарностью просьбу" Георгия XII "на основании третьей статьи трактата" утвердить его на грузинском престоле, а сына Давида признал наследником (16). В связи с этим с П.И.Коваленским в Грузию отправлялись ордена для царской фамилии и знаки инвеституры на царское достоинство (17). Так как корона, которой венчали себя все приемники грузинского престола, была похищена во время нашествия Ага-Муххамед-хана на Тифлис, то император Павел отправлял с Коваленским новую корону и прочие знаки инвеституры: знамя, саблю, повелительный жезл, трон и "мантию горностаевую".
Павел I просил Георгия XII, по получении всех знаков, присягнуть на "верность и усердие" к России и к признанию верховной власти и покровительства российских императоров (18).
После этих шагов российского правител?/p>