Кавказский вектор внешней политики в период правления Павла I
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?зии "высочайшую волю" о том, что без императорского соизволения невозможно приступать к назначению преемника скончавшемуся царю (106).
Феодальная знать Восточной Грузии придерживалась по вопросу о присоединении Картли-Кахетии к России в основном двух точек зрения (по мнению А.И.Брегвадзе) (107). Внутри первой из них, представители которой стояли за протекторат России при сохранении Грузинского царства выделяются два направления.
. Сторонники царевича Давида, согласные на присоединение при условии сохранения престола Картли-Кахетии за Давидом.
. Сторонники царицы Дареджан (Дирьи) с ее сыновьями, требовавшие соблюдения Георгиевского трактата о покровительстве Восточной Грузии со стороны России при условии ее невмешательства во внутренние дела Картли-Кахетии.
В данном случае к представителям второго взгляда на присоединение к России А.И.Брегвадзе относит тех. кто требовал включения Восточной Грузии в состав России в качестве ее губернии (109).
Схожее мнение имел и Н.Дубровин. Он писал: "Князья и дворяне разделились на две партии. Одна партия с нетерпением ожидала введения русского управления, другая, напротив, желала сохранить своего царя, который, находясь под полной зависимостью России, управлял бы Грузией по собственным ее законам и обычаям" (110).
Однако, внутри той группировки грузинской знати, которая у А.И.Брегвадзе проходит под "первым номером", а у Н.Ф.Дубровина - под вторым, были различия во взглядах весьма существенные. К тому же "партия" царицы Дарьи и ее сыновей не вписывалась в признание "полной зависимости" (как у Н.Ф.Дубровина).
Учитывая все это, представляется более правильным выделение не двух, а трех позиций в верхах по вопросу о присоединении страны к России. В данном смысле сторонников Давида и сторонников Дарьи следует все же относить к разным направлениям, хотя и руководствовавшимся, прежде всего своекорыстными властолюбивыми целями. Но, так или иначе, обе эти группировки, выступавшие за сохранение грузинского престола как такового, активно боролись за власть, пытаясь использовать в этом и обращения к России. Так, царевичи Вахтанг и Мириан склонили имеретинского царя Соломона I написать императору Павлу письмо и просить его о возведении на грузинский трон царевича Юлона (111).
Из приведенных фактов вытекает, что в конце декабря 1800 г. в российско-грузинских взаимоотношениях, связанных с присоединением Картли-Кахетии к России при сохранении общей тенденции с российской стороны, появилась и некоторая неопределенность, порожденная особенностями внутреннего положения Картли-Кахетии в канун и сразу же после смерти Георгия XII. Н.Ф.Дубровин вообще полагал, что "смерть Георгия уничтожила на некоторое время все предположения нашего правительства в вопросе о присоединении Грузии к России" (112)..
В любом случае, прояснение ситуации наступит лишь в 1801 г.
2. Мероприятия по присоединению Картли-Кахетинского царства к России и их влияние на общую обстановку в Закавказье
Послы Палавандов и Авалов 8 января 1801 г. прибыли в Тифлис. Однако обстановки в Грузии была такова, что петербургские власти пришли к убеждению в безотлагательности обнародования манифеста о присоединении Грузии. Манифест был обнародован в Петербурге 18 января 1801 г. (113).
Такой шаг выводит К.Ф.Кнорринга из затруднительного положения: видя решительность столицы, он препровождает в январе 1801 г. в Грузию "под командою полковника Симоновича один батальон Кавказского гренадерского полка", а вскоре за тем "другой батальон того же полка, с ген.-м. Тучковым 2-м; Тифлисский мушкетерский полк, с ген.-м. Леонтьевым и Донской казачий полк" (114).
После обнародования манифеста о присоединении Грузии, в Петербурге Павел 1 продолжал ждать прибытия ко двору грузинских "посланников или депутатов от народа Грузинского", которых намерен был привести к присяге на торжественной аудиенции в своем присутствии. В то же время император предписывал К.Ф.Кноррингу как можно скорее "сделать известным Манифест", чтобы "настоящая тишина сего царства от внутренних раздоров и внешних на него соседов покушений предохраняема была" (Рескрипт от 18 января 1801 г.) (115).
После этого царевич Давид, дав грузинским полномочным наименование послов, отправил обратно в Петербург князей Авалова и Палавандова с двумя благодарственными грамотами: одной от себя и за подписью вельмож, другой от лица грузинского народа. К послам присоединились многие грузинские князья (в качестве депутатов от грузинского народа) (116).
В январе 1801 г. в Петербурге активно разрабатывались вопросы будущего устройства присоединяемой Грузии. Этому, в частности, был посвящен и собственноручный рескрипт Павла I К.Ф.Кноррингу от 20 января 1801 г., где император писал: "...Я хочу, чтобы Грузия... была губерния и тож тотчас поставьте ее в сношении с Сенатом, а по духовной части с Синодом, не трогая их привилегий. Губернатор пусть будет кто-либо из царской крови, но под вами и будет шеф Гусарского тамошнего нового полка..." (117).
Показательно, что подобный взгляд сохраняется у императора Павла до последних дней жизни. Так, 5 марта 1801 г. оставшемуся в Петербурге князю Чавчавадзе будет объявлено, что "император назначит старшего из всех чинов царского дома правителем Грузии, под наименованием наместника или царя, при... условии, что он будет иметь при себе постоянно ...одного из вельмож великороссийских" (118). Совершенно очевидно, что более "мягкая" терминол