Исследование природы человеческого существования в ранних рассказах Ф. Горенштейна
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
о-культурного устройства, по Лотману, - есть положительная модель, включающая в себя религиозный идеал Соборности. Она совпадает с пониманием экзистенции у религиозных философов-экзистенциалистов. Антимодель эксцентризма, напротив, совпадает с экзистенциальным пониманием одинокого человека в атеистическом варианте экзистенциального сознания.
Синтез тернарного и бинарного архетипов сознания на русской почве позволяет снять острое противоречие между противоположными друг другу мифологической и экзистенциальной метакатегориями, гармонично включить их в коммуникативный дискурс. Поэтому особенностью русского экзистенциализма как философского направления является парадоксальное сочетание индивидуального и коллективного, соборного и личностного, экзистенциального и мифологического начал.
1.3 Экзистенциализм в русской литературе XX века
К 30-м гг. XX века в условиях господства тоталитарного режима установилось безраздельное царство нормативной эстетики социального реализма, разделив русскую литературу на три подсистемы: метрополии диаспоры и потаенной литературы.
И если в разрешенной литературе происходит процесс поглощения индивидуальности коллективом, то в запрещенной литературе два типа экзистенциального сознания - Богочеловека и Человекобога, - продолжают функционировать, дополняя и обогащая друг друга.
На исходе XX века, - по словам М. Эпштейна, - опять главенствует тема конца: Нового века и Просвещения, истории и прогресса, идеологии и рационализма, субъективности и объективности… Смерть Бога, объявленная Ф. Ницше в конце 19 века, откликнулась в конце 20 века целой серией смертей и самоубийств: смерть автора, смерть человека, смерть реальности, смерть истины.
Исторически первым фактором гуманизации и индивидуализации бытия советского человека становится период оттепели. Оттепель, - пишет Л.Б. Брусиловская, - первая ступенька в деле раскрепощения советского общества. Далее исследователь продолжает: явления, казавшиеся и эпоху сталинского тоталитаризма совершенно невозможными, - право человека на частную жизнь, стремление обрести индивидуальность, разнообразие мнений и эстетических оценок, проявление интереса к жизни и культуре за рубежом и пр., - стали абсолютно естественными и органичными для многих простых людей, получив непреложное истолкование в философии повседневности.
Помимо социокультурных факторов новой действительности (стиляжничество, кухонные разговоры, интерес к джазу) формируется уникальный литературный опыт поколения шестидесятников. Читателю становятся известны Е. Евтушенко, А. Вознесенский. Б. Ахмадулина. Тиражируются магнитофонные записи песен Б. Окуджавы, А. Галича, В. Высоцкого, Ю. Визбора. Активно происходит репродукция поэтических и прозаических текстов запрещенной литературы в рамках самиздата и тамиздата.
Подобные явления формируют мышление, вступающее в резкое противоречие с официальной культурой, причем новое инакомыслие выступает не как тайный умысел одиночек,… а как массовая тенденция то есть как неформальное идейное течение в советской культуре.
Принципиально важно отметить антисоветскую направленность феномена внутреннего раскрепощения личности эпохи оттепели. Центром в идеологическом дискурсе 60-х становится протест против тоталитарной системы. Причем сила протеста настолько велика, что даёт основание утверждать некоторым исследователям его революционный характер: подобная демонстративная аполитичность была равносильна революции, происходившей в молодых, скрыто оппозиционных умах. Формирование идеологического центра вокруг понятия бунт определяет трансформацию и в рамках художественного мышления. Это выражается в подмене смыслового содержания трансцендентного в художественной модели Богочеловека. Теперь трансцендентное связывается, чаще всего, не с божественным, а с политической и общественной Свободой, формой достижения которой служит идеология протеста.
Однако к концу 1960-х гг. происходит всплеск тоталитарной реакции. Появляется понятие неофициального искусства (альтернативного, нового, другого, левого, авангардного, параллельного), в рамках которого продолжает своё развитие инакомыслие 1960-х гг. Сохраняется и его идеологический центр (трансцендентный уровень Богочеловека) - протест против советского устройства. Отечественный андеграунд, - пишет А. Сидякина, - противопоставлявший себя советскому официозному искусству, выражал прежде всего его политическое и эстетическое неприятие.
При сохранении идеологического центра картина мира 1970-х значительно отличается от мироощущения 1960-х гг. Это нашло свое отражение в формах хронотопа. Так, И. Демин обозначает в качестве специфической черты 1970-х гг. ощущение замкнутости, стесненности жизненных форм, отчетливое переживание прерванного, раздвоенного времени, отъединенного от общеисторических мировых процессов.
Приобретенные качества времени как внеисторического, внесобытийного и пространства, замкнутого в пределах советской кухни, порождают интровертный характер литературных рефлексий. Безусловно предпочтительной становится художественная модель Человекобога. Часто воспроизводимыми в характеристике персонажа становятся скепсис, непричаст?/p>