Ричард Рорти \"Обретая нашу страну\"
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
?х изменений, не имеет почти никакой связи с тем, что осталось от левых реформистов периода до 60-х годов. Этот уцелевший остаток в основном состоит из юристов по трудовому праву и организаторов профсоюзов, служащих конгресса, чиновников низшего уровня, надеющихся спасти государство всеобщего благосостояния от республиканцев, журналистов, социальных работни-
86
87
ков и людей, работающих на разнообразные фонды. Этих людей беспокоят изменения, происшедшие в деятельности Национального департамента по трудовым отношениям при администрации Рейгана, детали альтернативных предложений относительно всеобщего медицинского обслуживания, бюджетные ограничения Head Start\"\"1\\ и программы о детских дошкольных учреждениях, восстановление на всех уровнях государства программ по социальному обеспечению. Эти уцелевшие левые реформисты больше думают о законах, которые нужно провести, чем о культуре, которую нужно изменить.
Различие между этими уцелевшими левыми и левыми академическими — это различие между людьми, читающими книги вроде \"На чьей ты стороне?\" Томаса Джиогана, блестяще объясняющей банкротство профсоюзов, и теми, кто читает \"Постмодернизм или культурная лргдка^позднего капитализма\" Фредерика Джеймисона. Последняя книга тоже блестящая, но она ! оперирует на уровне абстракций слишком высоких для того, чтобы воодушевить на какую-нибудь конкретную политическую инициативу. После чтения Джиогана у вас появляется мнение о некоторых вещах, которые нужно делать. По прочтению Джеймисона у вас появляются мнения практически обо всем, кроме того, что следует делать.
Академические, культурные левые, хотя в какой-то степени
отстраненно и свысока, но в целом положительно относятся к
деятельности этих выживших реформистов. Однако они оста-
i ются при убеждении, сформировавшемся в 60-е годы. Они счи-
I тают, что допжщ быть изменена система, а не только законы.
Реформизма недостаточно. Поскольку сам словарь либеральных
политиков заражен двусмысленными предположениями, кото-
рые необходимо разоблачать, первой задачей левых, говоря словами Конфуция, должно быть уточнение имен. Озабоченность \"именованием системы\", как ее назвали шестидесятники, намного важнее реформирования законов.
Иногда \"система\" определяется как \"поздний капитализм\", но культурные левые не размышляют много о том, какие могут быть альтернативы рыночной экономике, или о том, как сочетать политическую свободу с централизованным принятием экономических решений. Немного времени уделяют они также вопросам, облагаются ли американцы слишком низким налогом, или, в какой степени страна может позволить себе государство всеобщего благосостояния, должны ли США выйти из в NAFTA.\"™\ Когда правые провозглашают, что социализм потерпел поражение, что капитализм — это единственная альтернатива, культурны м_левым мало что остается сказать в ответ. Ведь они предпочитают Jjej^Io^Bib^ojjejsbraxjHx главный враг скорее фигура] мысли, чем фигура экономических мероприятий: образ мысли,, который, как предполагается, лежит в основании эгоизма и садизма. Этот образ мыслей иногда называют \"идеологией холодной войны\", иногда \"технократической рациональностью\", а иногда \"фаллогоцентризмом\"; культурные левые каждый год придумывают свежие прозвища. Эта фигура мысли взращена патриархальными и капиталистическими институтами индустриального Запада, и ее вредные воздействия особенно ясно проявляются в Соединенных Штатах.
Академические левые убеждены, что для разрушения этого способа мыслить нам нужно научить американцев распознавать Другость. Для этой цели, левые помогли составить такие академические дисциплины как история женщин, история черных,
88
89
дисциплины о сексуальных меньшинствах, об испано-американ-цах и о мигрантах. По этому поводу Стефан Коллини заметил, что в США, хотя это не наблюдается в Британии, \"науки о культуре\" означают \"науки о жертвах\". Выбор выражений Коллини вызвал возмущение, но он совершенно верно подметил, что такие программы порождены не просто антропологическим интересом к иным формам человеческой жизни, а именно вследствие ощу-] щения того, в чем нуждалась Америка, чтобы сделать себя луч-| ше. Главным побуждением, скрывающимся за всеми новыми направлениями в образовании США начиная с 60-х годов, было побуждение сделать что-нибудь для людей униженных — помочь жертвам разнообразных форм социально допускаемого садизма, сделав его более неприемлемым.
Если Старые левыелнициативами сверху пытались помочь людям, униженным нищетой и безработицей, или тем, кого Ричард Сеннетт назвал \"скрытыми классовыми ранами\", то левые инициативы сверху после 60-х были направлены на помощь людям, унижаемым по другим, не экономическим причинам. Никто не основал^д|!ащщйнь1, о безработице, о бездомности или о треилерных парках, потому что безработный, бездомный и обитатель трейлерного парка не являются \"Другим\" в том смысле слова, о котором идет речь. Чтобы быть Другим в этом смысле, нужно быть носителем неустранимой стигмы, делающей вас жертвой социально допускаемого садизма, а не простого экономического эгоизма.62
\" У лингвистов есть шутка, что всякий язык есть диалект, который имеет армию и флот. Перефразируя, можно сказать, что группа идентичности представляет собой группу заинтересованнос?/p>