Ричард Рорти \"Обретая нашу страну\"
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
?кратов в высшей степени социализированная демократия — это единственно осуществимая альтернатива демократии неумеренно индивидуализированной\".4 Настало - время, утверждает Кроули, для выработки того, что он называет \"доминирующей и конструктивной национальной целью\". Приняв \"ответственность за подчинение индивида этой цели\", говорил он, \"американское государство сделает себя в результате ответственным за морально и социально желаемое распределение материальных ценностей\".41 С 1909 года и до сих пор, водораздел между левыми и правыми американцами определялся тезисом, что государство должно взять на себя ответственность за такое распределение. Нам, американцам, не нужен был Маркс, чтобы доказать себе необходимость перераспределения,
нам не нужно было говорить, что государство часто бывало чем-то большим, чем просто исполнительным комитетом богатых и сильных.
Для многих читателей, считавших Кроули убедительным, американский национализм стал неотличим от того, что они иногда называли \"христианским социализмом\", а иногда и просто \"социализмом\" — их наименование стремления создать кооперативное содружество, бесклассовое общество, в котором никто не лишался бы своего достоинства американского гражданина \"трудом без всякой надежды на вознаграждение в этом мире\". Как выразился Кроули, \"в этой стране для разрешения социального вопроса требуется смена старой инстинктивно ощущаемой однородности американской нации на осознанный общественный идеал\".42
Многие прогрессисты, никогда не мечтавшие о разжигании революции и не настаивавшие на национализации средств производства, были счастливы, называя себя \"социалистами\". За двадцать лет до Кроули, великий экономист из Висконсина Ричард Эли отождествил \"Новый национализм\" с \" социализмом американского типа\" и обратился к своей аудитории с призывом понять, что \"классы наемных работников всех стран ищут в Америке воодушевления и примера\".43 В своей книге \"Социальные аспекты христианства\" Эли доказывал, что промышленный капитализм создал \"самый долгий и глубочайший кризис в человеческой истории\".44 Он надеялся, что американские интеллек-
40 Ibid., р. 25.
41 Ibid., р. 23.
\"Ibid., р. 139.
\" Richard Т. Ely, Social Aspects of Cristianity (New York: Thorns Y. Crowell,
1889), p. 143.
В Ely, p. 137.
58
59
туалы сами ввяжутся в борьбу, чтобы дать массам то, что они хотели и заслужили.
Элдон Айзенах убедительно доказывает, что манифест Кро-ули от 1909 года подвел итог самому ценному из двух прошедших десятилетий, тому, что мы могли бы назвать сегодня \"комму-нитаристской\" критикой американского индивидуализма — критикой, осуществленной такими социальными учеными, как Эли и такими социальными работниками, как Джейн Аддамс. Эта критика создала то, что Айзенах называет переопределением американской идентичности \"в националистических и истори-цистских терминах\", девальвирующим \"существующие конституционные, легалистские и партийно-электоральные выражения гражданства\". Эта критика помогла заменить риторику индивидуальных прав риторикой братства и национальной солидарности, и эта новая риторика была широко распространена среди левых вплоть до 60-х годов.
Айзенах также показывает, как благодаря интеллектуалам-прогрессистам американские университеты стали, как он говорит, \"чем-то вроде национальной \церкви\ — главным хранилищем и оплотом общих американских ценностей, общих американских значений и общих американских идентичностей\".46 Эта новая церковь проповедовала, что Америка только в том случае сможет остаться верной себе, если она повернет налево — что социализм, в той или иной форме, был необходим для того, чтобы наша страна, ее правительство и ее пресса, не воспитыва-
Eldon Eisenach, The Lost Promise of Progressivism (Lawrence, Kansas: University Press of Kansas, 1994), p. 3. \" Eisenach, p. 7.
лись бы богатыми и жадными. Священники этой национальной церкви говорили Америке, что она потеряет свою душу, если не посвятит себя \"осознанному социальному идеалу\".
Время подъема государственных университетов Среднего Запада как политической опоры перераспределительных социальных инициатив, совпало с первыми великими забастовками. Эти забастовки были примерами солидарности и товарищества в страдании, знакомыми американцам только по военным временам. Теперь они шли на жертвы и иногда умирали не для того, чтобы оградить Республику от политического раздела, но чтобы предохранить ее от разделения на нацию богатых и нацию бедных.
Подводя итог, я мог бы сказать, что лучше, если бы имена Карла Маркса и Владимира Ильича Ленина нашли столь же малый отклик у последующего поколения американских левых, как имена Герберта Спенсера и Бенито Муссолини. Но было бы еще лучше, если бы имена Эли и Кроули, Драйзера и Дебза, А. Филипа Рандолфа и Джона Л. Льюиса были бы больше известны этим левым, чем студентам шестидесятых. Ибо если каждое новое поколение было бы способно считать себя участником движения, которое существовало более столетия и хорошо послужило человеческой свободе, это во многом поддержало бы американские усилия в стремлении к социальной справедливости. Этому могла бы сильно помочь большая осведомленность студентов о большой угольной войне 1913-14 года и об утверждении законопроекта Вагнера™, а также и о марше из Селма\", о демонстрациях свободы слова ?/p>