Проза И.В. Киреевского в контексте философско-эстетических воззрений русского славянофильства
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?илам, критически воспринимает весь строй западной жизни, что специально оговаривается Зеньковским. Соответственно Киреевский предлагает не только новый тип философии или просвещения, но говорит о новом фундаменте для всей системы культуры. И об этих планах славянофилов Зеньковский пишет с большим воодушевлением. Это рождало и рождает некое ожидание, - отмечает он, - можно сказать, пророческое устремление к новому зону, к эпохальному пересмотру всей культуры. [7, 5].
Далее Зеньковский говорит, что пафос нового пути, указанного Хомяковым и Киреевским, неотделим от пафоса отказа от старого пути, по которому шла Западная Европа. Под новым здесь имеется в виду проникновение православия во всю культуру, а под старым - секуляризм, отделивший, к примеру, церковь от школы и государства. Таким же новым у славянофилов является патриархальный уклад жизни, в отличие от старого буржуазного уклада, т. е. гражданского общества.
После Великой Французской революции упраздненные феодальные порядки стали именовать старым режимом. Для славянофилов старый режим - это то, что утвердилось в Европе в ходе буржуазных революций. А новое - как раз то, что тогда упраздняли. Указанное противоречие не стоит воспринимать как простую нелепость. За ним стоит уверенность в том, что в утраченной патриархальной жизни было мощное жизненное начало, которому уступает западная формальная демократия. И те же славянофилы, а за ними Ф.М. Достоевский, будут говорить о духовной мощи восточного христианства, которому, безусловно, уступает современное позитивно-научное мышление.
Все, что есть существенного в душе человека, - писал Киреевский, - вырастает в нем общественно. [1, 254]. И это общественное, а точнее общинное начало, которое в дальнейшем будут именовать соборностью, еще не погибло в русской жизни. Киреевский скептически относился к формальному римскому праву. По его мнению, собственность - это только случайное выражение отношений личных. В основе всех взаимоотношений, по его мнению, должны быть не формальные связи, а личные отношения. Для него абсолютное право собственности на землю - абсурд. Помещик владеет землей на основе личных отношений с царем. А крестьянин владеет ею на основе личных отношений с помещиком. [1, 256-258].
Киреевский не представляет, каким образом общественные отношения людей могут устанавливаться не прямо, а косвенно. Для него общественное означает общинное. Поэтому он искренне выступает за сохранение общины, но не силой, а опираясь на традицию. Киреевский, как и другие славянофилы, не видит ничего плохого в крепостном праве. Крепостничество взаимовыгодно, доказывает он. Со стороны помещика крестьянин имеет отеческую опеку. А подневольный труд крестьянина позволяет помещику создавать высокую культуру. Дворянство, которое невозможно без крепостного права, считал Киреевский, является самым передовым и прогрессивным сословием России. И дворянские гнезда нужно сохранить именно как центры высокой культуры.
Киреевский, подобно своим единомышленникам, отрицательно оценивал реформы Петра. Накануне петровских преобразований, считал он, жизнь России достигла внутреннего единства и цельности, у нее были блестящие перспективы. Но в результате преобразований Русь была онемечена. И нетронутыми остались лишь православие и община.
Здесь стоит отметить, что Киреевский не относил себя к истинным славянофилам. В одном из писем он признавался, что славянофильский образ мыслей он разделяет лишь отчасти. В других же вопросах ему ближе мнение западника Грановского. Можно предположить, что с наиболее последовательными славянофилами он мог расходиться в вопросах подражания старине во всем - одежде, манерах и пр. Именно к этому стремился Хомяков, который строго соблюдал все обряды православной церкви, отрастил себе бороду и носил старинное русское платье.
Вслед за мягким, умеренным и несколько невнятным выступлением Хомякова полемику с Чаадаевым продолжил И. В. Киреевский. Его статья (В ответ А.С. Хомякову, 1839), тоже не предназначенная в печать, была написана ясным и точным языком, и претензии к Западу были сформулированы чётко и последовательно. Киреевский начинает с того, что снимает жёсткую оппозицию древняя/новая Россия, поскольку невозможно в будущем ни истребить память двухсотлетнего европейского просвещения, ни тем более - память 1000-летия русского. Не в том дело, который из двух, а в том, какое оба они (европейское и древнерусское начала) должны получить направление, чтобы действовать благодетельно. [1, 264]. Далее Киреевский пытается выявить, как сказали бы сейчас, цивилизационные основания России и Запада и приходит к справедливому выводу, что различие между ними заключается в особенных видах христианства. Киреевский видит три начала европейской образованности (т. е. европейских цивилизации и культуры, в современном смысле слова): римское христианство, германское варварство и античное язычество. В последнем он отмечает торжество формального разума человека над всем, что внутри и вне его находится, - чистого, голого разума, на себе самом основанного, выше себя и вне себя ничего не признающего и являющегося в двух свойственных ему видах - в виде формальной отвлеченности и отвлеченной чувственности. Именно влиянием этого языческого разума на западное христианство Киреевский объясняет главную отличительную особенно?/p>