Проблема соотношения внутренних и внешних факторов римской политики
Информация - История
Другие материалы по предмету История
вывод: завоевания стимулировали торговлю, но выгоду от этого большей частью получали не римляне, а италики и купцы Великой Греции. Италийцы получали выгоду от престижа Рима и распространяли свою активность как на запад, так и на восток. Определенный интерес к востоку можно предположить, но его нельзя преувеличивать; он смог реализоваться в полной мере лишь к концу II в. В сложной картине римской экспансии есть место и италийской торговле, но более чем скромное. Даже для экономически более развитого эллинизма имеющиеся в настоящее время источники не подтверждают столь тесной зависимости внешней политики эллинистических стран от их экономических потребностей.
В организации средиземноморской торговли после 146 г. важно отметить, что торговый баланс Рима всегда был пассивным, ввоз в Италию преобладал над вывозом. Рим стал центром не производства, а потребления и зави-сел от снабжения из провинций . Поэтому он никак не мог бороться за рынки сбыта. Италийские купцы не доминировали даже в Италии, не говоря уже о востоке. Ремесло Италии находилось ниже среднего уровня развития ремесла в античном мире. А дальнейшему его развитию мешало наличие дешёвой рабочей силы и конкуренция более изящных и прочных изделий, получаемых с Востока . Италийский рынок стал самым прибыльным рынком Средиземноморья. Большая часть товаров доставлялась восточными торговцами, им же доставалась и прибыль . В важнейшей гавани Путеолах находились фактории купцов и государств, стояло множество иностранных судов. Характернейшая деталь: из 300 известных по надписям ранней империи имён владельцев кораблей в Остии лишь 4 принадлежат определённо италийцам. Даже если допустить, что часть остальных были просто подставные лица, на которых были оформлены корабли пусть даже сенаторов, - сама по себе цифра очень многозначительна.
Денарий проникал на восток медленно и победил здесь только к концу I в. Эта область была занята способными греко-сирийскими торговцами, которые знали язык, прихоти и нужды востока лучше Рима. Рим не стал торгово-промышленным городом, торговый капитал не финансировал и не организовывал производство, фактически эксплуатируя его . Рим не развивал производство на экспорт, напротив, желал жить за счет производства покоренных стран, он никогда не воевал за рынки сбыта.
Средиземноморская торговля при империи изменилась несущественно. Импорт в Рим был огромен, между тем как товаров, достойных экспорта, не имелос,. Наметилась и растущая конкуренция между провинциями и Италией. Испанские вина и масло захватили лучшую часть рынка Италии - сам город Рим, находки в Галлии, Британии и южной Германии, датируемые второй половиной II в. н.э. доказывают, что и там было так же . Но при этом фактов государственного протекционизма, желания поддержать италийского производителя или свидетельств высокого экономического сознания римлян у нас нет. Ещё в период Республики (187 г.) сенат выговорил для римлян и их союзников освобождение от уплаты портовой пошлины в амбракийской гавани (Liv. XXXVIII.44) - это единственный известный случай, исключение, а не правило. Единственными, кто извлёк выгоду из этого договора, стали италики. В мирных договорах с Карфагеном, Филиппом, Антиохом нет ни одной торговой статьи.
Карфагенская доктрина "закрытого моря" не стала римской. В огромной империи возникла система почти совершенно свободного товарообмена . Римляне не знали, что пошлины могут быть средством защиты от конкуренции, им был неизвестен монопольный принцип, у них мало исследований по экономике. Римляне не имели связной экономической теории . Об этом же свидетельствует и ограбление провинций, процветавшее до падения республики. Очень не скоро римляне поняли, что завоёванные территории стали частью единого экономического организма державы, а не сторонними объектами. Разорение провинций мешало торговым сношениям, торговля между ними, возможно, даже сократилась. Наконец, существование между провинциями внутренних таможен отнюдь не способствовало развитию торговли.
По уровню производства ремесленных изделий Рим стоял ниже востока, а впоследствии и некоторых западных провинций и довольно скоро был оттеснён провинциалами и в производстве сельхозпродукции, попадая во всё большую и большую экономическую зависимость от провинций. Констатируя этот факт, Е.М. Штаерман сделала вывод, похоже, не замеченный многими нашими историками: Следовательно, результаты империалистических захватов в античности и капиталистическом мире были прямо противоположны; иными были и их главные цели. Думается, прав М. Фредериксен: античность не знала политики, основанной на борьбе за рынки сбыта.
Дискуссия о роли экономических мотивов в римском империализме представляется бесперспективной. Одни отрицают эти мотивы или считают их побочными, другие доводят до абсолюта. Оба мнения являются крайностями. Величайшей иллюзией является мнение, что войны всегда ведутся ради иллюзий. В любой политической акции присутствовал экономический компонент . Война всегда имеет основанием экономические побуждения, пусть не всегда ярко выраженные. Победа давала немедленный экономический эффект. Нельзя экономические мотивы сводить только к торговле и торговым интересам. После людских потерь 2 Пунической войны Рим остро нуждался в рабочих руках - потребность в рабах действительно становилась одной из причин агрессии. Одним из главных стимулов была добыча, завоевательная война - не только политическое дело, но и коммерческое