Geum.ru

Литература

  • 8141. Поетична спадщина Адама Міцкевича
    Дипломная работа пополнение в коллекции 23.10.2010

    Ефектне сполучення різноманітних часових і просторових площин, поєднання умовно-символічних та реально-побутових картин, поетичне застосування народних вірувань та прикмет, легендарних переказів і дійсних спостережень, по-громадськи піднесений і водночас глибоко ліричний, сокровенний голос авторового болю, який то криється в підтексті, то виявляється безпосередньо, усе це спільні типологічні риси обох поетів. Вражаюче поєднання реальних, соціально окреслених картин і фантастичних образів підноситься до містких поетичних узагальнень, до романтичної символіки, Є.Нахлік зауважує, що „Шевченко, на відміну від схильного до містичних роздумувань Міцкевича, більше тяжів до реального, конкретного світосприймання, тим-то Шевченкове освоєння містерійного досвіду польського поета немає його органічности і того першорядного значення , якого набув містичний елемент у художньому світі автора „Dzi adow” [ ; 99]. Влучним є порівняння поетичної самобутності Міцкевича і Шевченка, зроблене І.Франком: „Далеко не дорівнюючи Міцкевичеві в ширині думок, в грандіозності картин і силі фантазії, Шевченко дорівнює йому з погляду на метку характеристику головної фігури, а далеко перевищив його з погляду на ясність і реальність цілої картини” [ ; 297]. Цей висновок І.Франко зробив, порівнюючи „Велику імпровізацію та „Перебендю”. І.Франко спробував обґрунтувати ймовірність впливу на центрального персонажа Шевченкового „Перебенді образів поета, що їх створили Міцкевич у третій частині „Дзядів” і О.Пушкін у віршах „Пророк”, „Поет”, а також образів кобзаря у письменників „української школи” Т.Падури, С.Гощинського, М.Чайковського. І.Франко зауважує: ”Рівняючи Шевченкового „Перебендю” до „Імпровізації” Міцкевича, ми бачимо дуже виразну схожість в деякий думках обох поем. Як поем Міцкевича не помірно вищі над товпою звичайних людей, котрі його не розуміють, так само й Шевченків „Перебендя”, хоч і неозначеного, космополітичного костюма перебраний в бідну свитину українського співця-кобзаря [ ; 292]. „ Його на сім світі ніхто не прийма” говориться про кобзаря в поемі. Образи Міцкевича і Шевченка зближує своєрідне надсвідоме чуття, яке дозволяє їм проникати в глибинну суть речей і явищ; Перебендя „все знає”, „все чує: що море говорить, де сонце ночує” . Обидва пророки вважають себе посередниками між народом і Богом, доносять боже слово до люду „Поет” Міцкевича виступає в суперечку з Богом. Перебендя на самоті серед українського тиску голосить „боже слово. То серце поволі з Богом розмовляє” . Типологічну схожість обох образів становить душевне роздвоєння, і свій глибокий біль від душевних мук заглушують піснею, поезією. Проте, у Шевченкового героя, як зауважує І.Франко, нема „ані сліду якобінського погляду на народ, як на масу, котру можна і треба ущасливлювати указом з гори, ані тіні якої-небудь месіаністичної претензії бути спасителем, пророком свого народу. Перебендя попросту і без претензій робить свою скромну, але немаловажну суспільну службу він людям тугу розганяє [ ; 293]. Свого героя Шевченко розкриває в різних обставинах, в спілкуванні з різними людьми. До кожного слухача сліпий кобзар вміє найти відповідну йому пісню, яка їм найбільше до вподоби і яка найбільше відповідає його головній темі. Ми бачимо його „з дівчатами на вигоні”, де він співає „Не ходи, Грицю, на вечорниці” і веснянки, які „дишуть здоровим, чистим чуттям радощів життя і молодої, свіжої сили” [ ; 293]; в шинку де гуляють парубки, він співає пісні „Сербин”, „Шинкарка”. Співаючи пісні парубкам, Перебендя хоче отверезити гарячі голови своїми піснями. Ми бачимо кобзаря в інтерпретації Шевченка як „вартового” чистоти народного життя.

  • 8142. Поетична творчість Юрія Клена
    Дипломная работа пополнение в коллекции 31.10.2010

     

    1. Алексєєва О. "Божественна комедія" Данте // Данте А. "Божественна комедія". Поема / пер з італ. Харків: "Фоліо", 2001
    2. Антофійчук В. І., Нямцу А. Є. Євангельські мотиви в українській літературі кінця ХІХ ХХст. Чернівці: Рута, 1996. 208с.
    3. Астафєв О. Поетика вірша Юрія Клена "Беатріче" // Українська мова та література. 1997.-Ч.35. С.5-6
    4. Астафєв О. Візії Сковороди в поемі Юрія Клена "Попіл імперій" // Українська мова та література. 2000. Ч.7. С.5.
    5. Астафєв О. Стилі української еміграції і естетика тотожності / Про Юрія Клена // Українська мова та література. 2000.-№7. с.1-2 Зарубіжна література 2000. № 7.
    6. Баган О. Юрій Клен: неокласик чи неоромантик? / Творчість Юрія Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірник наукових праць. Дрогобич. "Відродження", 2004. С. 9-28
    7. Баглай Б. Іван Франко дослідник античної літератури. Ужгород: Вид-во УжДУ. 1998. 138с.
    8. Бетко І. Біблійні сюжети і мотиви в українській поезії кінця ХІХ поч.. ХХ ст. Zielona Ciora Kijow, 1999. 160c.
    9. Біленко Т. Екзистенцій ні засади герменевтики слова сакрального і профанного в ремінісценціях Юрія Клена // Творчість Юрія Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірник наукових праць. Дрогобич: "Відродження", 2004. С. 29-45
    10. Библейская Энциклопедия Брокгауза / Фритц Ринекер, Герхард Майер. Lexikon zur Bibel, 1994 1008c
    11. Біблія або Книги Святого Письма Старого й Нового Заповіту. Ukrainian Bible, 1995
    12. Бондаренко М. Поетичне осмислення Ю. Клена світової культурної спадщини / українська мова та література. 2000. Ч.7.-С.6-7
    13. Богач М. Р. Світогляд і поетика Юрія Клена: Автореф. Дис. Канд.. філологічних наук: 10.01.01-К.: інститут літератури ім.. Т. Г. Шевченка НАН України, 1998 24с.
    14. Борецький Л. М. Порятунок від зла для всього людства (Біблійні образи в поезії Юрія Клена) // Українська література в сер. школах, гімназіях та колегіумах. 2001. №3. С.63-68.
    15. Борецький Л. М. Микола Гумільов і Юрій Клен // творчість Миколи Гумільова в контексті культури срібного віку. Тези міжнародної конференції. Дрогобич, 1996. С. 62-64
    16. Борецький Л. М. Християнські мотиви та аналні образи в поезії Юрія Клена // Класична спадщина і сучасне художнє мислення. Збірник наукових праць. 60-річчя М. І. Борецького. Дрогобич Черкаси: КОЛО, 2001.-С.158-169.
    17. Бухарова О. Буття образу трубадура в поезії Юрія Клена // Творчість Юрія Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірник наукових праць. Дрогобич: "Відродження", 2004.-С. 54-62
    18. Вервес Г. Д. В єдиному русі (від Київської Русі до Шевченка) // Слово і час. 2000. п4.-с. 7-11.
    19. Вергілій Марон Л. Енеїда / пер. М. Білика К.: Дніпро, 1972.
    20. Волков А. Традиційні сюжети та образи (нарж теорії ТСО) // Волков А., Рихло П., Бойченко О Наскрізні сюжети і образи в літературах Європи. Чернівці Київ. 1998.-С. 3-14
    21. Волков А. К теории традиционных сюжетов // Сравнительное изучение славянских литератур. М.: Наука, 1973.-С. 303-314
    22. Гачев Г. Национальные образы мира. М.: Советский писатель, 1998.-488с.
    23. Генет-Березовська З. Грані культур. Бароко, романтизм, модернізм. К.: Гелікон, 2000.-368с.
    24. Генкен-Русова Н. Патриціанська поезія або дві стихії Юрія Клена // Визвольний шлях. 1968. №4.-с. 474-490; Кн.5.-С. 585-586
    25. Гете Й. В. Фауст: Трагедія / З нім. переклад М. Лукаш К.: Дніпро, 1981. 540с.
    26. Голенищев-Кутузов И. "Божественная комедия". Послесловие // Данте А. Божественная комедия. М.: Наука. 1967 С. 468-468
    27. Гумилев Н. С. Избранное М.: Советская Россия, 1989. 482с.
    28. Данте А. Божественна комедія: Поема / пер з італ. і коментарі Є.А.Дробязка Харків: Фоліо, 2004. 607с.
    29. Державин В. "Попіл імперій" і новітня спроба переоцінки його поезії / Про Юрія Клена // Визвольний шлях. 1958. -№10. С. 1175-1179, 1959. №1. С.195 201
    30. Дмитрів І. Особливості символічного наповнення образу Ісуса Христа у поетичні творчості Юрія Клена // Творчість Юрія Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірка наукових праць. Дрогобич: Відродження, 2004. - С. 73-79
    31. Драй-Хмара М. Вибране. К.: Дніпро, 1989. 541с.
    32. Еліот Т. С. Данте. Пекло / пер. М. Стріхи // Курєр Крив басу. 2002. Ч.149. С. 174-184
    33. Зварич В. Біблійні образи в поезії неокласиків: своєрідність трансформації // Проблеми гуманітарних наук. Наукові записки Дрогобицького державного педагогічного університету ім.. І. Франка. В.7. Дрогобич: КОЛО, 2001. С. 232-243
    34. Зеров М. Твори: у 2-х томах: Т.1. Поезії. Переклади. К.: Дніпро, 1990. 842с.
    35. Ільницький М. Література українського відродження (напрями та течії в українській літературі 20-30рр. ХХст.). Львів: льв. обл.. наук. метод. Інститут освіти, 1994. 70с.
    36. Качуровський І. Відгуки творчості Гете в поезії Юрія Клена // Сучасність. 1983. - №3 С. 18-30
    37. Качуровський І. Творчість Юрія Клена, на тлі українського парнасизму // Клен Ю. Твори. Нью-Йорк, 1992.- Т.1. С. 5-22
    38. Клен Ю. Вибране. К.: Дніпро, 1991. [твори поета цитуються за даним виданням, сторінки вказані в тексті роботи]
    39. Клен Ю. Спогади про неокласиків // Клен Ю. Твори у 5-х т. Торонто, 1960. Т.3. С. 107-190.
    40. Клен Ю. Твори. Нью-Йорк, 1992. - Т.1.
    41. Ковалів Ю. І. Прокляті роки Юрія Клена // Клен Ю. Вибране. К.: Дніпро, 1991. С. 3-23
    42. Коваль А. П. Спочатку було Слово. Крилаті вислови біблійного походження в українській мові. К.: Либідь, 2001. 303с.
    43. Координати: Антологія сучасної української поезії на Заході / Упор. Бойчук Б., Рубчак Б. Мюнхен: Сучасність, - 1969.
    44. Косян Л. Образний світ Ю. Клена (поема "Попіл імперій") // Творчість Юрія Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірка наукових праць. Дрогобич: Відродження, 2004. С. 90-98
    45. Котляревський І. Енеїда: Поема. Наталка Полтавка: пєса / педм. Та прим. О. Гончара, післямова В. Шевчука. К.: Веселка, 2000. 326с.
    46. Кун М. А. Легенди і міфи Давньої Греції К.: "Академія", 2002. 446с.
    47. Лексикон загального та порівняльного літературознавства / За ред. А. Волкова та інших. Чернівці, 2001
    48. Мациборська О. Шлях конкістадорів у поезії Ю. Клена і М. Гумільова // Творчість Ю. Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірка наукових праць. Дрогобич: Відродження, 2004. - С. 291-299
    49. Мединська А. Метафора в поетичній мові Юрія Клена: звязок з художнім методом. // Творчість Ю. Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірка наукових праць. Дрогобич: Відродження, 2004.-С.107-116
    50. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. М.: Советская энциклопедия, 1992
    51. Мних Р. Категория символа и библейская символика в поэзии ХХ века. Lublin: UMCS, 2002. 258c.
    52. Наливайко Д. С. Українські неокласики і класицизм // Наукові записки Національного університету "Києво-Могилянська академія": Філологія.- Т.4. - К., 1998.- С. 3-19
    53. Нямцу А. Є. Загальнокультурна традиція у світовій літературі. Чернівці: Рута, 1997. 223с.
    54. Нямцу А. Є. Євангельські мотивиу світовій літературі (теоретичні аспекти) // Біблія і література. 2000. - №1. С. 21-25
    55. Плітка В. Джерела міфологічної образності сонета-диптиха "Лот" Юрія Клена // Литературоведческий сборник. Донецк, 2000. - В.2. С. 152-167
    56. Рильський М. Т. Зібрання творів у 20-ти томах Т.1. К.: Наукова думка, 1983 534с.
    57. Сарапин В. Варіації на класичні теми. До проблеми інтертекстуальний звязків у поемі-епопеї Юрія Клена "Попіл імперій" // Творчість Ю. Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірка наукових праць. Дрогобич: Відродження, 2004.- С. 224-240
    58. Сірик Л. Юрій Клен поет і перекладач // Творчість Ю. Клена в контексті українського неокласицизму та вісниківського неоромантизму. Збірка наукових праць. Дрогобич: Відродження, 2004. с. 310-324
    59. Стріха М. Данте й українська література. Досвід рецепції на тлі "запізнілого націєтворення", - К.: Критика, 2003 162с.
    60. Тресендер Дж. Словарь символов. М.: Гранд, 1999. 300с.
    61. Филипович П. П. Поезії. К.: Радянський письменник, 1989. 193с.
    62. Франко І. Я. "Тополя" Т. Шевченка // Франко І. Твори: у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1980. Т.28. С. 73-88
    63. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. М.: "Крон-Пресс", 1999. - 655с.
    64. Храпченком М. Горизонты художественного образа . М.: Художественная литература, 1986. 437с.
    65. Череватенко Л. Уроки давньої полеміки / Про творчість Юрія Клена та І. Багряного. Київ 1996. - №7-8. С. 127-130
    66. Чижевський Д. Юрій Клен, вчений та людина // Українське слово. Хрестоматія української літератури та літературної критики ХХ століття. кн1. К., 1994. С. 613-623
    67. Шудря М. Неокласики // Українська мова та література. 1999. Ч.7.
    68. Шум-Стебельська А. Натхненний літописець долі України, її традицій і звичаїв // Народна творчість та етнографія. 1998. №5-6. С. 114-118
    69. Шум-Стебельська А. Поет високого духу і величної краси Юрій Клен // Визвольний шлях. 1994. - №12. С.863-872
    70. Элиот Т. С. Назначение поэзии. К.: Airland, 1997. 345c.
  • 8143. Поетичний стиль Р. Бернса
    Дипломная работа пополнение в коллекции 03.11.2010

     

    1. Аникин Г.В., Михальская И.Г. История английской литературы. М.: Высшая школа, 1985. С.153-157.
    2. Артамонов С.Д., Гражданская З.Т., Самарин Р.М. История зарубежной литературы ХVII-XVIII вв. М.: Просвещение, 1973. С.420-432.
    3. Бажан М. Доробок : Вибрані поезії. К.: Дніпро, 1979.
    4. Бернс Роберт. Вибране. К.: Художня література, 1959.
    5. Бернс Роберт. Поезії. К.: Дніпро, 1965.
    6. Бернс Роберт в переводах С.Маршака. М.: Худ. лит., 1959.
    7. Бернс Р. Українською мовою // Всесвіт. 1959. № 12. С.150.
    8. Боднович В. Поет // Прапор. 1967. № 7. С.124-126.
    9. Борщевський С. Роберт Бернс: Епіграми. // Всесвіт. 1986. № 9. С.153.
    10. Валюк З.О. Роберт Бернс. "Джон Ячмінне Зерно" //Всесвітня літерату-ра в середніх навчальних закладах України. 1996. № 8. С.11-13.
    11. Вирган І. Вияв душі народної // Прапор. 1967. № 7. С.128.
    12. Голованівський С. Поезії. Поеми. Переклади. Переспіви. Голованівський С. Твори в 3-х т. К.: Худ. літ., 1981. Т.1. С.510-512.
    13. Мольберт М.Я. Долаючи час і простір: Переклад і проблеми національного відродження // Дзвін. 1992. № 7-8. С.127-130.
    14. Горячковская А.В. Особенности изучения произведения инонациональ-ной литературы в переводах и в сопоставлении со стихотворением на сходную тему / На примере балады "Джон Ячменное Зерно" Р.Бернса // Всесвітня література в середніх навчальних закладах України. 1997. № 5-6. С.21-24.
    15. Грабовський П.Зібрання творів у 3-х томах. К.: Академія Наук, 1959.
    16. Грабовський П. Вибрані твори в 2-х томах. К.: Дніпро, 1985. Т.1.
    17. Данилюк Ю. Душа, закохана в природу. Вивчення вірша Р.Бернса "Моє серце в верховині..." // Всесвітня література та культура в навчальних закладах України. 2002. № 5. С.18-21.
    18. Дорошенко І. Поет і час : Нотатки про вірші Василя Колодія //Дорошенко І. Нового прагнули слова. К.: Рад. письменник, 1974. С.96-111.
    19. Елистратова А. Роберт Бернс : Критико-биографический очерк. М.: Худ. лит., 1957.
    20. Журавська І.Ю. Іван Франко і зарубіжні літератури. К.: Академія Наук, 1961.
    21. Зарубіжні письменники : Енциклопедичний довідник у 2-х томах. Тернопіль: Богдан, 2005. Т.1. С.133-135.
    22. Зорівчак Р.П. Внесок Івана Франка в розвиток перекладознавчої думки в Україні // Франко І. письменник, мислитель, громадянин. Л., 1998. С.41 46.
    23. Зорівчак Р.П. Українсько-англійські літературні взаємини // Українська література в загальнословянському і світовому літературному контексті в 5 ти книгах. К.: Наук. думка, 1988. Т.3. С.88-155.
    24. Зорина Ю., Пономарева Н. Выдающийся шотландский поет Роберт Бернс Русский язык и литература в учебных заведениях. 2001. № 1. С.34-35.
    25. История английской литературы в 3-х томах. М.-Л.: Акад. Наук, 1945. Т.1. С.2.
    26. История зарубежной литературы XVIII века. М.: Высшая школа, 1991. С.98-107.
    27. Кисельов О.І. Павло Грабовський : Життя і творчість. К.: Худ. літ., 1959.
    28. Колесников Б.И. Роберт Бернс : Очерк жизни и творчества. М.: Просвещение, 1967.
    29. Колодій В. Братерство : Переклади поезій. Л.: Каменяр, 1985. С.38.
    30. Комишанченко М.П. Письменники народів світу в оцінці Т.Г.Шевченка // Світова велич Шевченка. К.: Держлітвидав, 1964. Т.2. С.471.
    31. Коптілов В. Першотвір і переклад. К.: Дніпро, 1972.
    32. Коптілов В. Пять поетичних томів : Українські перекладачі // Слово і час. 1998. № 7. С.47-51.
    33. Коптілов В. Теорія і практика перекладу. К.: Юніверс, 2003.
    34. Коротич В. Поет народний і великий // Жовтень. 1966. № 1. С.146 148.
    35. Корунець М. Микола Лукаш як людина і перекладач // Всесвіт. 1999. № 11-12. С.128-138.
    36. Кочур Г. На перекладацькі теми: Про перекладацьку майстерність М.Лукаша // Дніпро. 1965. № 6. С.128-129.
    37. Кочур Г. Феномен Лукаша // Україна : Наука і культура. 1989. В.23. С.337.
    38. Кундзіг О. Творчі проблеми перекладу. К.: Дніпро, 1973
    39. Лукаш М. Від Боккаччо до Аполлінера : Переклади. К.: Дніпро, 1990.
    40. Люта Т. Дві українські інтерпретації балади "John Barleycorn" Роберта Бернса // Українська мова та література. 1999. № 40. С.7-8.
    41. Макарова Е. О сатире в творчестве Бернса // Вопросы литературы. 1959. № 2. С.111-130.
    42. Матвіїшин В.Г. Зарубіжна література в перекладах українських письменників ХІХ-ХХ століття // Зарубіжна література в навчальних закладах. 2004. № 3. С.2-11.
    43. Мисик В. Твори в 2-х томах. К.: Дніпро, 1983. Т.2. С.97-191.
    44. Мисик В. Планета : Вибране. К.: Дніпро, 1977.
    45. Мисик В. Захід і Схід : Переклади. К.: Дніпро, 1990
    46. Мисик В. Зустрічі. Статті. Нариси. Х.: Прапор, 1982. С.5-19.
    47. Морозов М.М. Роберт Бернс // Морозов М. Избранные статьи и переводы. М.: Наука, 1954.
    48. Нечипорук О.Д. Великий поет Шотландії / Роберт Бернс в українських перекладах та літературознавстві. К.: Знання, 1973.
    49. Нечипорук О.Д. Грабовський як популяризатор і перекладач Бернса
      Радянське літературознавство. 1965. № 5. С.63-72.
    50. Нечипорук О.Д. Український Каменяр і шотландський бард
      Українське літературознавство. 1972. № 17. С.112-115.
    51. Никанорова О. З когорти видатних майстрів // Мисик В. Захід і Схід : Переклади. К.: Дніпро, 1990. С.5-12.
    52. Нісонський П.Г. Полумяне серце поета. К.: Знання, 1974.
    53. Новикова М. Глибокий пошук // Всесвіт. 1977. № 8. С.189-196.
    54. Новикова М. Пригода : Бернс, Маршак, Лукаш, міф // Зарубіжна література. 2000. № 8. С.1,2,7,8.
    55. Новикова М. Пригоди з Робертом Бернсом // Всесвіт. 1989. № 1. С.149-157.
    56. Новикова М. Вино зелено : Роберт Бернс українською // Зарубіжна література. 2004. № 43. С.16-18.
    57. Орлов С.А. На языках народов нашей страны // Литературные связи и традиции. Межвузовский сборник. Горький. 1972. В.3. С.99-113.
    58. Півнюк Н.О. Поетичний маніфест знедолених. Роберт Бернс Всесвітня література в середніх навчальних закладах України. 1999. № 2. С.7-10.
    59. Поважна В.М. Павло Грабовський : Літературний портрет. К.: Худ. літ., 1962.
    60. Райт-Ковалева Р. Роберт Бернс и шотландская народная поэзия
      Бернс Р. Стихотворения. Поэмы. Шотландские баллады. М.: Худ. лит., 1976. С.5-24.
    61. Райт-Ковалева Р. Роберт Бернс. М.: Худ. лит., 1965.
    62. Радзевич Н.С. Іван Франко як перекладач // Українська мова в школі. 1957. № 2. С.18-23.
    63. Савчин В. Творчість М.Лукаша в історії українського художнього перекладу // Дивослово. 1999. № 12. С.7-11.
    64. Семежон Я. Дві зустрічі з поетом // Прапор. 1961. № 7. С.87-89.
    65. Симоненко І.П. Поезія Роберта Бернса. К.: Акад. Наук, 1959.
    66. Симоненко І.П. До характеристики поетичного стилю Роберта Бернса // Радянське літературознавство. 1958. № 5. С.71-89.
    67. Скрипник Т.М. "Хай бідні ми…" : Урок-порівняння по вивченню поезії Роберта Бернса // Зарубіжна література в навчальних закладах. 1997. № 1. С.19-22.
    68. Соловей Е. Нелегкий висхід // Слово і час. 1995. № 5-6. С.19-24.
    69. Соловей Э. Суровая правда свидетельств // Литературное обозрение. 1981. № 11. С.64-67.
    70. Українська перекладацька школа, її найвидатніші представники та художні здобутки // Тема. 1999. № 2. С.177-120.
    71. Франко І. Роберт Бернс : Поезії // Франко І. Зібрання творів у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1978. Т.12. С.552-555.
    72. Франко І. Володимир Самійленко // Франко І. Зібрання творів у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1982. Т.37. С.200-201
    73. Франко І. Каменярі. Український текст і польський переклад. Дещо про штуку перекладання // Франко І. Зібрання творів у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1983 Т.39. С.7.
    74. Франко І. На склоні віку // Франко І. Зібрання творів у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1986 Т.45. С.292-293.
    75. Франко І. М.Шашкевич і Галицько-руська література // Франко І. Зібрання творів у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1981 Т.29. С.254-255.
    76. Франко І. Тарас Шевченко // Франко І. Зібрання творів у 50-ти томах. К.: Наукова думка, 1989 Т.39. С.248-254.
    77. Хроменко І. Роберт Бернс великий пісняр Шотландії // Всесвітня література та культура в навчальних закладах України. 2000. № 9. С.23-29.
    78. Шаповалові М.С. Роберт Бернс на Україні // Іноземна філологія. 1975. № 38. С.142-143.
    79. Щурат В. Поезії. Л.: Книжково-журн. т-во, 1962.
  • 8144. Позднее Возрождение. Феномен Т.Г. Шевченко в истории украинской и мировой культуры. Картины И. Репин...
    Контрольная работа пополнение в коллекции 09.12.2008

    Когда Леонардо употреблял слова «искусство», «наука», «математика», то смысл их несколько отличался от современного. Возлюбленная им математика - «единственная наука, которая содержит в себе собственное доказательство», - состояла для него прежде всего из геометрии и законов пропорции. Его привлекало лишь то, что можно узреть; абстракции, ассоциирующиеся с современно высшей математикой, не представляли для него никакого интереса. Согласно определению Леонардо, искусство (и особенно живопись) это наука, более того, даже «королева наук», потому что она не только дает знание, но и «передает его всем поколениям во всем мире». В его работах вопросы искусства и науки практически неразделимы. В центре внимания и Леонардо-ученого и Леонардо-художника стоит природа, т.е. реальный видимый мир. Но в отличие от науки, искусство, по мнению Леонардо, рассматривает прежде всего «качество форм». «Живопись, - говорит он, - распространяется на поверхности, цвета и фигуры всех предметов, созданных природой, а философия проникает внутрь этих тел, рассматривая в них их собственные свойства. Леонардо полагает, что «живопись с философским и тонким размышлением рассматривает все качества форм: моря, местности, деревья, животных, травы и цветы все то, что окружено тенью и светом. И поистине, живопись - наука и законная дочь природы, ибо она порождена природой…» Для Леонардо наука и искусство две стороны одного и того же процесса - процесса познания мира. Но специфика искусства состоит в том, что оно распространяется не на «прерывные и непрерывные количества», а «трудится над качеством», которое для Леонардо есть красота природы и ее творений. Как истинный человек Возрождения, Леонардо влюблен в красоту реального мира. Пристально изучая природу, Леонардо преклоняется перед ее красотой. Его научные интересы обычно непосредственно перерастают в эстетические увлечения: занимаясь растением как ботаник, он восторгается им как художник, анализируя человеческое тело как анатом, он незаметно для себя начинает его прославлять за совершенство пропорций. Все его подкупает в природе: и ее разнообразие, и ее чувство меры.

  • 8145. Поздний Гете и проблема романтизма
    Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

    В обоих планах повествования - личном и общем в разной форме и степени выдвигается тема Отречения. Это не аскетическое понятие, ибо герой и его соратники по Обществу не только не отрекаются от жизни, но, наоборот, идут в самую гущу ее, чтобы помочь людям в решении наиболее сложных проблем. Если герои романа от чего-то и отрекаются, то от эгоизма, корысти и себялюбия; их идеал служение человечеству, помощь другим людям, утверждение гуманных начал во всех областях жизни. Отречение, как оно выражено в романе, заключается также в отказе от абсолюта, от стремления к безграничному и бесконечному. Как и в «Фаусте», причем даже с большей настойчивостью, в «Годах странствий...» утверждается необходимость самоограничения. Каждый человек, как говорится в дневнике Ленардо, стеснен и ограничен со всех сторон. Даже самый разумный человек »должен приноравливать свой ум к насущному мигу и потому не может постичь целое». Это отнюдь не приводит Отрекающихся к отчаянию и пассивности. Осознание собственной ограниченности означает для человека лишь возможность четкого самоопределения. Труд прежде всего. Искусство прекрасно, но оно не приносит реальной пользы. Пользу приносит лишь труд. Здесь вновь звучит мотив «Западно-восточного дивана»: «Каждодневно трудное служенье!». «Думать и делать, делать и думать вот итог всей мудрости... И то и другое в течение нашей жизни должно вершиться попеременно, как вдох и выдох, и, как вопрос без ответа, одно не должно быть без другого». Так в новом варианте предстает фаустовский принцип: «В начале было Дело». Отречение, самоограничение не означает ни отказа от познания, ни бессилия человеческого ума постичь законы природы. Пример такого постижения природы подает Монтан, объясняя, как он изучает горные породы: он смотрит на трещины и расселины «как на буквы, стараясь их разгадать, составить из них слова и научиться бегло читать их». Это долгая и сложная наука, но именно таким путем путем конкретного изучения жизненных явлений в их своеобразии и достигается познание, утверждает Гете. В частном и единичном непременно должно обнаруживаться общее, а это подводит к установлению законов природы и законов жизни человека.

  • 8146. Позиция автора в романе "Обломов"
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Изначально сюжет Обломова задумывался, по-видимому, как обобщенное жизнеописание бездеятельного, апатичного, уходящего в прошлое помещичьего класса на отдельном примере. Позиция автора по отношению к крепостному праву должна была отразиться в подробном рассказе о жизни Ильи Ильича Обломова, бездумно проводящего день за днем в своей загородной усадьбе. В соответствии с этой задумкой и писался первый том Обломова, повествующий большей частью о детстве Ильи Ильича. При написании же последующих трех частей произведения отношение к нему Гончарова меняется. Во-первых, автор переносит своего героя в городские условия и через него показывает свое отношение к столичному обществу. Во-вторых, усложняется сюжетная линия. О последней следует говорить отдельно. Этот прием испытания любовью, впрочем, встречается не только у Гончарова. Показывая, как ведет себя, влюбившись, тот или иной герой, автор сможет открыть много новых граней в душе своих персонажей, которые не проявились бы ни при каких других обстоятельствах. При этом автору предоставляется возможность преподать своего героя с той или иной стороны в зависимости от его отношения к последнему. По развязке любовного сюжета можно также судить о позиции автора относительно персонажа.

  • 8147. Позиция автора в романе И.С. Тургенева "Отцы и дети"
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Такими людьми в романе изображаются Павел Петрович Кирсанов и Евгений Базаров. Ярчайшие представители своих поколений, они являются и носителями идеологий этих поколений. Основным выразителем взглядов «отцовского» поколения стал Павел Петрович Кирсанов типичный поместный дворянин. В молодости он сделал блестящую карьеру офицера, но впоследствии погубил свою жизнь из-за несчастной любви к княгине Р. пустой, легкомысленной женщине. Павлу Петровичу присущи лучшие черты русского дворянства: безукоризненная честность, порядочность, высокая культура, благородство нравственных принципов. Все эти качества высоко ценил в своем герое Тургенев, так же как и его способность поэтически воспринимать действительность, сильно и глубоко чувствовать и переживать. Но недаром многие критики того времени называли роман антидворянским. Автор, не выступая против этого сословия вообще, хотел показать его неспособность «играть прогрессивную роль в общественном развитии». Тургенев не мог не замечать такие его черты, как бездеятельность, созерцательность и несостоятельность в различных практических, жизненных ситуациях. Он симпатизирует Павлу Петровичу как человеку, но осуждает его консерватизм, неумение осмыслить происходящее.

  • 8148. Поиск положительного героя в творчестве Некрасова
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Стих поэмы исследователи называют "гениальной находкой" Некрасова. Свободный и гибкий стихотворный размер, независимость от рифмы открыли возможность щедро передать своеобразие народного языка, сохранив всю его меткость, афористичность и особые поговорочные обороты; органически вплести в ткань поэмы деревенские песни, поговорки, причитания, элементы народной сказки (волшебная скатерть-самобранка потчует странников); искусно воспроизвести и задорные речи подвыпивших на ярмарке мужиков, и выразительные монологи крестьянских ораторов, и вздорно-самодовольные рассуждения самодура-помещика, Красочные народные сцены, полные жизни и движения, множество характерных лиц и фигур... - все это создает неповторимое многоголосие некрасовской поэмы, в которой как бы исчезает голос самого автора, а вместо него слышны голоса и речи бесчисленных его персонажей".

  • 8149. Поиск романтического идеала в русской литературе XX века
    Реферат пополнение в коллекции 09.12.2008

     òå ãîäû â Ìîñêâå ïðîøëè äåêàäû êàçàõñêîãî, ãðóçèíñêîãî, óçáåêñêîãî, è äðóãèõ èñêóññòâ ñîâåòñêèõ íàðîäîâ, ïðîäåìîíñòðèðîâàâøèå áîãàòñòâî íàöèîíàëüíûõ êóëüòóð. Âñå ýòè ìåðîïðèÿòèÿ äîëæíû áûëè ñïîñîáñòâîâàòü ñîçäàíèþ íîâîãî ýòàïà â ðàçâèòèè ëèòåðàòóðû, âîñïðîèçâîäèâøåé íàðîäíóþ æèçíü. Ïèñàòåëè ñòàðàëèñü èçîáðàæàòü ôèçè÷åñêèå óñèëèÿ ëþäåé òðóäà, ïûòàëèñü âûðàçèòåëüíî ðèñîâàòü èíäóñòðèàëüíî-êîëõîçíûå ïåéçàæè, èçîáðåòàòåëüíî ïåðåäàâàòü âçàèìîäåéñòâèå ëþäåé è ìàøèí. Îíè ñòàëè ðàçðàáàòûâàòü òåìó òðóäà, êàê òåìó ñóäåá ðåâîëþöèè è ÷åëîâåêà, ïîä÷èíÿÿ ýòîé öåëè àðõèòåêòîíèêó ñâîèõ ïðîèçâåäåíèé.  öåíòðå ñþæåòà- ïðîáëåìû ïðîèçâîäñòâåííûõ ïðîöåññîâ. Òàê, â ðîìàíå “Ãèäðîöåíòðàëü”(1931) Ì.Øàãèíÿí- “èäåÿ ïëàíîâîñòè ñîöèàëèñòè÷åñêîãî õîçÿéñòâîâàíèÿ”, à â ðîìàíå “Âðåìÿ âïåðåä!”(1932) Â.Êàòàåâà- ïðîáëåìà óñêîðåíèÿ òåìïîâ ñòðîèòåëüñòâà “ñâåòëîãî çàâòðà”. Ãåðîè ýòîãî ïðîèçâåäåíèÿ èçîáðàæåíû â ñòðåìèòåëüíîì ðàçáåãå ìûñëåé è ÷óâñòâ, â æèâîé êîíêðåòíîñòè èõ îùóùåíèé ïîä÷èíåíû ðàçìàõó íåâèäàííûõ â èñòîðèè òåìïîâ. Ãëàâíîé çàäà÷åé ðîìàíòèêîâ áûëî ïîä÷åðêíóòü òâîð÷åñêèé òðóä- âíóòðåííþþ ïîòðåáíîñòü ñîâåòñêîãî ÷åëîâåêà. Îñîáåííî ÿðêî äèíàìèêó âðåìåíè âûñâå÷èâàåò ïðîõîäÿùèé ÷åðåç âåñü ðîìàí îáðàç íåèñòîâî ì÷àùåãîñÿ âåòðà. Äàííûé ïðèåì èñïîëüçîâàëñÿ äëÿ òîãî, ÷òîáû ëó÷øå âûÿâèòü ãëàâíóþ èäåþ: ñòðîèòåëè ñîöèàëèçìà- ëþäè ùåäðîé è ñàìîîòâåðæåííîé îòäà÷è. Êàòàåâó íå óäàëîñü âûéòè çà ðàìêè “ïðîèçâîäñòâåííîñòè”, îäíàêî, áûëè è òàêèå ðîìàíû î òðóäå, â êîòîðûõ ýòà òåìà ïðèîáðåëà ãëóáîêèé ñîöèàëüíî-ôèëîñîôñêèé è ñîöèàëüíî-íðàâñòâåííûé ñìûñë, è îäíîâðåìåííî ïðîèçîøëî õóäîæåñòâåííîå îáîãàùåíèå ïðîçàè÷åñêîãî æàíðà: (“Ñîòü” (1930) Ë.Ëåîíîâà, “Ëþäè èç çàõîëóñòüÿ” (1938) À.Ìàëûøêèíà, “Ýíåðãèÿ” (19321938) Ô.Ãëàäêîâà, “Òàíêåð “Äåðáåíò”(1938) Þ.Êðûìîâà). Ãåðîè ýòèõ ïðîèçâåäåíèé èñïîëíåíû ðåøèìîñòè äàòü ïîëíûé îò÷åò â ñâîèõ äåéñòâèÿõ ìàññàì, à â ñëó÷àå ïðîèçâîäñòâåííîé íåóäà÷è ãîòîâû ïðèíÿòü íà ñåáÿ âèíó çà âñå ïîñëåäñòâèÿ: îíè îñîçíàëè îòâåòñòâåííîñòü çà áóäóùåå, çà ñîõðàíåíèå ñîöèàëèñòè÷åñêèõ öåííîñòåé. Íî À.Ìàëûøêèí ïîêàçàë âåñü ïðîöåññ ïåðåñòðîéêè, ïåðåäåëêè ëþäåé. Îí ïðîñëåäèë âñå ñòàäèè áîðüáû ìåëêîáóðæóàçíûõ, ñîáñòâåííè÷åñêèõ ïðåäðàññóäêîâ è âîæäåëåíèé ñî ñòðåìëåíèÿìè òðóæåíèêà, ìå÷òàþùåãî ÷åñòíûì ïóòåì çàâîåâàòü ñâîå ìåñòî â æèçíè. Åãî ãåðîè ðàáî÷èå âûõîäÿò èç òóïèêîâ ñîöèàëüíîãî è äóõîâíîãî “çàõîëóñòüÿ”. Ýòîò ðîìàí - èñòîðèÿ ÷åëîâåêà, “êàê áû ðîäèâøåãîñÿ çàíîâî”.

  • 8150. Поиски “нравственного соглашения” между людьми как авторская задача в русской прозе 1860–1870-х годов
    Статья пополнение в коллекции 12.01.2009

    Но не только сфера частной жизни и семейных отношений изучается ими для выяснения путей и средств преодоления розни между людьми. В какой-то мере эти как будто самые простые отношения оказываются сначала или недостаточно актуальными, или даже слишком сложными для художественного освоения. К ним русской прозе ещё надо было прийти, их ценность предстояло осознать. Не случайно период 6070-х годов лишь завершается, условно говоря, “семейными романами” “Анна Каренина”, “Братья Карамазовы”, “Господа Головлевы”. В 60-е же годы с той же нравственно-художественной задачей идёт, наоборот, освоение широчайшего социальноисторического содержания. Создается впечатление, что, лишь начав с него, можно было затем прийти к сосредоточенному рассмотрению сугубо частной жизни. Но хотя в “Войне и мире” семейная тема в том ключе, как она подробно освещается в “Анне Карениной”, появляется только в эпилоге, “мысль семейная” есть в великой книге, и она связана с “мыслью народной” 6. (Даже в романе о Раскольникове различимо её скрытое, “боковое” проявление). Зато доказательством присутствия в этих произведениях задачи на отыскание единства между людьми становятся и освещение войны как “противного человеческому разуму и всей человеческой природе события” /VI, VII/, и знаменитый эпизод с Даву, спасший жизнь Пьеру, и произошедшая наконец, но в условиях полевого госпиталя и трагической беспомощности, встреча князя Андрея с Анатолем Курагиным, и парадоксальные отношения преступника со следователем в романе Достоевского. Да и в целом эти великие книги 60-х годов художественное обоснование людского и всенародного единства, отыскание путей к нему. Поэтому Толстой из 60-х годов обращается к 1812 году, сравнивая в своем повествовании его и с бесславной войной 1805 1807 гг., и с разладом собственного времени. Поэтому бьётся над наполеоновской идеей Раскольников, задавшись целью нетерпеливо, одним махом, привести действительность в соответствие с идеалом. Достигается это преодоление замкнутости единичной личности, выход её к горизонту всех людей и контакту с целым миром через устанавливаемые литературой диалогические отношения между личностью и другими людьми, человеком и миром. “Не соблаговолите ли допустить побеседовать? тоска смертнейшая-с!” упрашивал “обманутый подпоручик” Живновский в “Губернских очерках” Щедрина [5, 55]. В психологической прозе эта тоска по слушателю и беседе не только Мармеладова, но и многих героев, мучающихся своей отъединенностью от других, переживанием вины отпадения от общего потока жизни. В то же время дружеские диспуты Пьера и князя Андрея, переходящие в исповедь, диалоги братьев Карамазовых, рассказы лесковских героев не только реализованная в “художестве” настоятельная потребность, но и доступная искусству возможность идеального духовного общения.

  • 8151. Поиски альтернативы преступному состоянию мира в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Аллегорический образ возможного примирения с действительностью проявляется в теме испытания и ожидания неминуемого и оформляется числовыми символами. После убийства Раскольников три дня пребывал в бреду и три дня встречался с Порфирием Петровичем, что связано с философским контекстом библейской идеи божественной полноты, к которой должен приобщиться преступник перед осознанием собственной вины. Цифра четыре, часто встречающаяся в произведении, выполняет роль косвенного выразителя священного начала, божественной мудрости, которую персонаж должен в итоге мучительных раздумий постигнуть. Немаловажную функцию выполняет и число одиннадцать, возводя сюжет произведения к библейской притче об оплате хозяином труда работников: каждый, независимо от того, когда он пришел, получает равное вознаграждение. Это становится метафорическим подтверждением той мысли, что любой человек, осознавший греховность своего поведения, может быть прощен.

  • 8152. Поиски духовной красоты в творчестве поэтов Серебряного века
    Контрольная работа пополнение в коллекции 19.12.2010

    Совсем иным колоритом были отмечены искания Ф. Сологуба (Тетерникова). Его поэзия исполнена горьких эмоций, болезненных самоощущений: «...если я раб, Если я беден и слаб»; «...Сам я беден и мал, Сам я смертельно устал...» Мотивы надломленности, близкой смерти настойчиво звучат в стихах Сологуба. Выразительны здесь образы атрибуты такого состояния: «Предрассветный сумрак долог, И холод утренний жесток»; «пыльный посох», сжимаемый «старческой рукой»; «мертвый лик пылающего змия»; уподобление лирического субъекта угасающему поутру «холодному и печальному свету зари...» Взгляд находит страшные реалии, и поэт не боится вскрыть их смысл. Оживает тень «нюрнбергского палача» с его «томной усталостью» и вспыхнувшей вдруг «жаждой крови» при виде родного сына, который «покорно ляжет на узкую скамью». Жестокими подозрениями тайных людских пороков мучается Сологуб. И многое объясняет в своей современности, революционной действительности в том числе, «жаждой крови», насилия. Предсказателем темных, подсознательных стихий человека стал художник.

  • 8153. Поиски И.С. Тургеневым "новой" манеры в повестях 50-х годов. Повесть "Муму": её идейный смысл, образы, язык, композиция
    Контрольная работа пополнение в коллекции 11.01.2010

    Повесть «Муму», написанная в 1852г., когда Тургенев находился под арестом за публикацию некролога о Гоголе, еще до печатания стала известна современникам. Чтение повести автором производило на слушателей очень сильное впечатление и возбуждало вопросы о прообразах, реальной основе произведения, о причинах лирического сочувствия, которым Тургенев окружает своего героя. Когда в 1854г., после долгих споров цензоров, повесть появилась в «Современнике», критики по-разному истолковали ее смысл. Рецензент «Пантеона» заметил в «Муму» «лишь простую историю любви бедного глухонемого дворника к собачонке, погубленной злою и капризною старухою». Этому отвлеченно-моралистическому восприятию повести противостояли впечатления и оценки других критиков. И.С.Аксаков видел в Герасиме «олицетворение русского народа, его страшной силы и непостижимой кротости». Герцен рассматривал повесть прежде всего не с общенациональной, а с социально-исторической точки зрения. «Тургенев, писал он в статье «О романе из народной жизни в России», не побоялся заглянуть в душную каморку дворового, где есть лишь одно утешение водка. Он описал нам существование этого русского «дяди Тома» с таким художественным мастерством, которое, устояв перед двойною цензурой, заставляет нас содрогаться от ярости при виде этого тяжкого, нечеловеческого страдания».

  • 8154. Поиски идеала
    Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009

    Тягу Уэллса к подлинной физической близости полнее всего удовлетворила баронесса Будберг, которую он "любил естественно и неотвратимо". Герберт называл ее Мурой и считал неимоверно обаятельной. Неопрятная, с морщинистым лбом и сломанным носом, склонная к полноте, с грубоватым глухим голосом, с руками прелестной формы, но сомнительной чистоты, Мура была заядлой курильщицей и очень любила выпить. Уэллс обратил на нее внимание в квартире Максима Горького в Петербурге еще в 1920 году (за 7 лет до смерти жены), где Мура появилась в старом плаще цвета хаки, черном поношенном платье и головном уборе, состряпанном из черного скрученного чулка. Ей было 27. Она уже успела дважды побывать замужем, покрутить роман с английским дипломатом Брюсом Локкартом, о котором он рассказал в двух книгах, и посидеть в тюрьме за попытку бежать в Эстонию. Ее приговорили к расстрелу, но освободили. Большинство знающих ее людей считало, что Мура была любовницей Горького, когда жила с ним в Сорренто в роли его домоправительницы и секретаря. На его письменном столе лежал слепок ее руки, и, умирая, Горький захотел, чтобы она была рядом. Сама Мура всегда отрицала существование сексуальных отношений между ней и русским писателем, но ревность именно к этому человеку доводила Уэллса до безумия. Он так и не поверил уверениям Муры, что в ее жизни было только шесть мужчин, а с Горьким ее связывала Большая Дружба. Не развеянные подозрения жутко отравляли Уэллсу жизнь и его единственное по-настоящему всеобъемлющее чувство к женщине. Уже после того как они с Гербертом стали любовниками, Мура вышла замуж за Будберга и очень быстро развелась, а Уэллс "продолжал привычные дружески-сексуальные отношения с тремя-четырьмя женщинами в Лондоне". В 1932 г. Уэллс заговорил с Мурой о браке, и та наотрез отказалась: "Если я постоянно буду с тобой, я тебе наскучу". Когда они возвращались из театра или из гостей, Мура частенько заходила к Герберту домой, и они занимались любовью, "после чего она натягивала платье на голое тело, а белье сворачивала и, полуодетая, лучезарно улыбаясь, с этим постыдным свертком под мышкой уезжала на такси домой".

  • 8155. Поиски идеального героя (по рассказу «Чудик»)
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Писатель идеализирует своего героя, показывает его бескорыстным и незлобивым, простым деревенским мужиком, всю жизнь прожившим в деревне, где воздух, по его собственному признанию, “обмоет тебя всего”. Вероятно, от приволья и несуетной жизни нет в нем обиды на людей, нечего вымещать на них. В конце рассказа Шукшин дает удивительно краткую, но лаконичную характеристику Чудика: “Звали его Василий Егорыч Князев. Было ему тридцать девять лет от роду. Он работал киномехаником в селе. Обожал сыщиков и собак. В детстве мечтал быть шпионом”.

  • 8156. Поиски истины по роману Булгакова "Мастер и Маргарита"
    Реферат пополнение в коллекции 09.12.2008

    «В белом плаще с кровавым подбоем» появляется прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Перед ним стоит трудная задача. Он должен решить судьбу другого человека. У римского прокуратора нет желания губить жизнь бродячего философа. В душе Понтий Пилат осознает, что Иешуа не виновен. Но Михаил Булгаков показывает зависимость прокуратора от государства, он не имеет права руководствоваться нравственными принципами. Понтий Пилат сильный человек, и он понимает, что может выжить и преуспеть, оставаясь рабом и слугой кесаря. Его образ драматичен: он и обвинитель, и жертва. Отправив на смерть Иешуа, он губит свою душу. Вынося приговор, он восклицает: «Погибли!» Это означает, что он гибнет вместе с Иешуа, гибнет как свободная личность. Но в споре между Понтием Пилатом и Иешуа об истине и добре побеждает последний, потому что он идет на смерть, но не отказывается от своих убеждений, оставаясь истинно свободным.

  • 8157. Поиски смысла жизни молодыми людьми начала XIX века
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Не зная жизни своего народа, будучи оторванным от национальных корней, Онегин не смог довести до конца начатого им дела. Онегин во многом такой. Он пробовал и читать, и писать, но "труд упорный был ему тошен". Вспомним стремление Чацкого к активной деятельности. Во всем его поведения чувствуется какая-то живость, энергия. Онегину же все надоело, он скучает от безделья. По-разному проявляется у Чацкого и Онегина их способность любить. Если Чацкий искренне любит Софью, видя в ней свой женский идеал, свою будущую жену, то в Онегине "рано чувства... остыли", он не способен на сильное чувство. "...Я не создан для блаженства", - говорит он Татьяне. На мой взгляд, Чацкий и Онегин очень не похожи друг на друга, однако их многое объединяет. Это люди с "озлобленным умом, кипящим в действии пустом". Вот она, "русская хандра"! Но если Онегину, как отмечал Писарев, только и остается, что "махнуть рукой на свою скуку, как на неизбежное зло", то Чацкому предначертан другой путь. На мой взгляд, его судьба предрешена. Скорее всего, Чацкий оказался среди тех, кто вышел 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь. Затем вместе со всеми, принимавшими участие в заговоре, вернулся из ссылки только после смерти Николая 1856 году, если, конечно, он не погиб в день восстания. В этом, как мне кажется, и заключается главное отличие Чацкого от Онегина, который так и не смог реализовать себя, Именно он является родоначальником галереи "лишних людей", о которых Белинский писал: "И эти существа часто бывают одарены большими нравственными преимуществами, большими духовными силами, обещают много, исполняют мало или ничего не исполняет. Это не от них самих, тут есть fatum, заключающийся в действительности которой они окружены, как воздухом, и из которой не в силах и не во власти человека освободиться". "Чацкий - декабрист", - писал Герцен. И он, конечно, прав. Но не менее важную мысль высказывает Гончаров: "Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим. Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого". Нам одинаково дороги как Чацкий, так и Онегин, ведь они являются представителями одного из самых интересных периодов нашей историк - первой- четверти XIX века. И, несмотря на их недостатки, читатель привязывается к этим героям, сопереживает им. И пусть проходит время, приносит с собой новые перемены, но герои Грибоедова и Пушкина всегда будут вызывать у читателя только положительные эмоции и во многом будут служить примером.

  • 8158. Поиски смысла и правды жизни
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Восходит на свою плаху и Онисимов, герой произведения Александра Бека "Новое назначение". Это высокого ранга аппаратчик, председатель государственного комитета, лично приближенный Сталиным. Объективно это человек, обладающий чувством долга и удивительной работоспособностью. Личная его преданность Сталину беспредельна, несмотря на то, что его брат погиб в лагерях. В этой преданности он и находит свой смысл жизни, требуя такой же преданности и полной отдачи в работе от своих подчиненных. Но писатель подчеркивает, что это ломает и искажает природу человека. Возникает "странная болезнь" - результат "ошибки двух противоположных импульсов - приказов, идущих от коры головного мозга и внутренних побуждений". В конце концов человек начинает творить зло, оправдываясь долгом. Именно поэтому на Онисимова так подействовало разоблачение культа личности, что потеряны смысл жизни и уверенности в правоте. Он так и не смог "вылезти душой из тех времен", как советовал ему Челышев. И недаром автор "награждает" его неизлечимой болезнью, ведь он уходит вместе со своим временем. Да, роман говорит о том, что свой смысл жизни каждый человек обязан найти сам, никто не может дать его в готовом виде.

  • 8159. Пойти и не вернуться. Быков В.
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Антон рассказал, что встретил крестьян, приехавших за сосной для починки избы. Зоська рассердилась: таких много, кто хочет отсидеться за чужими спинами, надеясь пережить войну. Они вышли к дороге, но днем тут было опасно. Антон повернул в лес и пошел вдоль опушки. Вскоре по дороге проехали немцы, Зоська обрадовалась предусмотрительности Антона. Однако они вскоре “упустили” большак, так как оттуда не слышалось шума. Антон пошел медленнее, Зоська, надеясь на Голубина, не думала о дороге, она опять вся промокла. Лес кончился. По рельефу местности чувствовалось приближение реки. Зоська обрадовалась, что вышли точно в положенное место. Несколько раз в детстве она видела Неман летом, обмелевший, не производящий сильного впечатления. Теперь же вид реки преобразился полностью: она раздалась от обилия воды,' стремительное и мощное течение таило в себе зловещую силу. По реке шло крошево льда. Казалось, берега почтительно расступились, пропуская реку к морю. Пройдя километра два по берегу, они добрались до условной переправы, по оврагу стлался дымок. Навстречу им бросилась суетливая и злобная собачонка. Из оврага вышел Петряков, пожилой небритый мужик. Он успокоил собачонку и пригласил пришедших в землянку. Зоська и Петряков обменялись паролем и отзывом и, пригнувшись, влезли в крохотное помещение, вырубленное в овражьем склоне. Вместо окна в верхнюю часть двери был вставлен осколок стекла, стоял топчан и хорошо раскаленная печь. Петряков пригласил вошедших поближе к печке, пока Бормоту-хин пригонит лодку. Он рассказал, что вчера перевозили с той стороны возвращающихся разведчиков: двое живых, один в дерюжке. Зоське был неприятен этот разговор. Да, шла война и людей убивали сотнями, но упоминание об убитом разведчике больно затронуло душу. Она больше всего боялась получить пулю в живот, хотя быть раненой в голову или в грудь ничуть не лучше. Зоська спросила Петрякова, почему он кашляет, наверное, застудился? Мужик поморщился, ему уже больше ничего не поможет чахотка. Зоська смешалась, она не знала, что в таких случаях говорят, и стоит ли утешать? Наконец появился Бормотухин, с виду подросток. Он пожаловался на сильный ветер на реке, придвинулся к печке. Зоська испугалась, как же они смогут перебраться через Неман в такую погоду? Немного погревшись, подросток позвал Зоську и Антона к переправе. На пороге девушка оглянулась, пожелав Петрякову выздоровления. Антон первым вошел в лодку, помог Зоське. Девушка сидела на поперечине, обеими руками вцепившись в мокрые борта лодки. Суденышко угрожающе кренилось, когда льдины ударялись о борта, но на дно не шло и даже не черпало воду. Бормотухин уверенно орудовал веслом, то гребя, то отталкивая крупные льдины. На другом берегу Зоська едва перевела дух, но Бормотухин успокоил: “Хиба тут страшно?” Он указал безопасное направление на “дрэва” (деревья), показал, где на обратном пути искать лодку. Поблагодарив перевозчика, Антон и Зоська двинулись дальше.

  • 8160. Поклон эпистолярному жанру
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Письма вообще чрезвычайно живучий жанр. Возможно даже, самый живучий. Откройте трагедии того же Сенеки скука смертная, а от «Нравственных писем к Луцилию» невозможно оторваться. Ладно, тут в две тысячи лет дистанция, но вот уже нынешний век, «Волшебная гора» Томаса Манна. Какой фурор произвела она в своё время, но поугасла злободневность её, и вместе с нею поугас роман, всей идеологической тяжести которого его главный герой Ганс Касторп явно не выдерживает. Зато манновские письма, написанные и в это же время, и раньше много раньше! воспринимаются не только как блистательный “литературный памятник” (именно в этой серии они вышли у нас), но и как живая, горячая, жгучая даже книга. В каждом письме есть “точка, при прикосновении к которой душа твоя непременно наполняется радостью”. Говоря это, Томас Манн имел в виду художественное произведение, конкретно «Иосифа и его братьев», над которым работал в то время, но слова эти можно с полным правом отнести и к его письмам. Ибо отнюдь не исключено, что они, как и в случае с Флобером, его лучшая книга.