Литература

7941. Персидская литература
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Революционный период 19061912 в силу понесенного на первых порах шахской властью поражения дал прессе на время фактическую свободу от цензуры. Революционные элементы быстро овладели периодической печатью. За эти годы в Персии было издано очень мало сколько-нибудь значительных книг, но уже на второй год после обнародования конституции общее количество издававшихся газет и журналов достигло внушительной цифры в 90 названий. Стихи и художественная проза появлялись только на страницах этой революционной прессы, что и определяет общий характер художественной литературы данного периода. Бросается в глаза гражданская направленность этой расцветшей на страницах повременных политических изданий литературы. Если стихи некоторых поэтов и начинаются иногда по традиции с любовных излияний или приглашений пить вино и веселиться, то после первых же стихов видно, что предмет любви свобода, а пьянствовать и радоваться следует по случаю торжества революции. При этом в силу мелкобуржуазного характера движения в слова «свобода» и «революция» не вкладывается определенного классового содержания. Яркая особенность рассматриваемого периода сближение литературного яз. с народной речью. И в поэзии и в прозе были даны прекрасные опыты использования форм народного творчества, что оказало глубокое влияние на все последующее литературное развитие. Одновременно революционная лит-pa сделала дальнейшие шаги по пути реалистического изображения действительности. Отдельные авторы пытались применять зап.-европейские литературные формы. Поэтические пробы этого рода были мало удачны, но в прозе были достигнуты лучшие результаты, приведшие к появлению в последующие годы весьма обнадеживающих опытов повести и романа. Революционный период выдвинул целый ряд крупных прозаиков и поэтов по большей части выходцев из кругов мелкой буржуазии и неимущего духовенства. Али-Акбар-Дах-худа, главный сотрудник наиболее яркого революционного органа «Сур-и-Эсрафил» (19071908), дал необычайно яркие и смелые отклики на современные события. Великолепен язык сатирических опытов этого автора: простонародный, меткий, пересыпанный прибаутками, поговорками и жаргонными словечками. Встречаются яркие бытовые наблюдения, остро схвачены портреты лиц и зарисовки характерных черт персидской действительности. Под видом шутки беспощадно высмеиваются и бичуются хищничество, ханжество, лицемерие и невежество правящих классов и реакционного духовенства. Сейид Ашраф Гиляни в своем стихотворном юмористическом журн. «Несим-и-Шемаль», идя в поэзии по пути, который был указан Дах-худа для прозы, мастерски использовал для сатирических стихов образцы народной насмешливой песни. Характерно, что оба названные автора писали особенно ярко только в революционное время, в последующие же годы их творчество потеряло прежний блеск и значительность. Поэт-певец Ареф, пользуясь отчасти образцами народного романса «таснифа», отчасти литературными примерами, создал ряд прочувствованных лирическо-гражданских песен и, подобрав к ним музыку, широко популяризировал свои произведения в публичных концертах. Даже отлив революционной волны не отразился на его творчестве, и он продолжал и в последующие годы чутко откликаться на все события, волнующие персидскую общественность. Мохаммед-Таги, с поэтическим титулом Малек-ош-Шоара и литературным псевдонимом Бехар, сотрудничал в газете демократической партии «Иран-и-нов» (19091911), издавал в Мешхеде журн. «Нов-бехар» и «Тазэ-бехар» и занял одно из первых мест среди поэтов революции звучными стихами, выдержанными в строгом стиле классической оды. Позднее он выступал в качестве передовика и редактора крупнейших газет и издавал в Тегеране содержательные литературные журналы: «Данеш-кядэ» (19181919) и «Нов-бехар» (19221923). Из других поэтов, выступивших впервые в революционный период и до сего времени поддерживающих свою известность, выделяются: Яхья Довлета-бади, более интересный впрочем как автор неплохого романа, о котором еще будет сказано ниже; Кемали, склонный к новаторству и введению в персидскую поэзию западных форм (его лавка в Тегеране является чем-то вроде литературного клуба); Пур-и-Давуд, романтически влюбленный в седую старину Ирана и мечтающий об очищении персидского яз. от заимствованных слов; Лахути, начавший с радикальных по форме и по содержанию стихотворных опытов в левых революционных изданиях и впоследствии окончательно определивший себя как единственный в П. л. пролетарский поэт, автор поэмы «Кремль» и сборника весьма ярких и сильных четверостиший.
7942. Персидские письма. Монтескье Шарль Луи де
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Красочное описание разных типажей парижского общества (письма 48 и 72) сопровождается критикой политических институций (письма 37 и 80), изложением достаточно крамольных по тому времени религиозных воззрений (письма 29 и 47). У. - перс, путешествующий в обществе друга по Европе, порвавший на время со своим миром, оставив свой гарем на попечение белокожих и чернокожих евнухов.
7943. Персонаж как объект аксиологического описания (на материале рассказов В. М. Шукшина)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009
Список используемой литературы:
1. Апухтина В. А. Проза В. Шукшина. М., 1981.
2. Арутюнова Н. Д. Аксиология в механизмах жизни и языка. // Проблемы структурной лингвистики. 1982. М., 1994.
3. Арутюнова Н. Д. Об объекте общей оценки // Вопросы языкознания. 1985, №3.
4. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М., 1970.
5. Болотнова Н. С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992.
6. Бурякова М. А. К вопросу об эмоциях и средствах выражения. // Вопросы языкознания. 1979, №3.
7. Винокур Г. О. Об изучении языка литературного произведения // Избранные работы по русскому языку. М., 1959.
8. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.
9. Воробьёва И. А. Словарь языка Шукшина. // Русские говоры Сибири: Лексикография. Т., 1994.
10. Гальперин И. А. Текст как объект лингвистического исследования. М,, 1981.
11. Гивенс Дж. // Творчество Шукшина: поэтика, стиль, язык. Барнаул, 1994.
12. Галев Н. Д. Ономасиология как наука номинации. // Семантика слова и его функционирование. Кемерово, 1981.
13. Горн В. Ф. В. Шукшин: Штрихи к портрету. М., 1993.
14. Горн В. Ф. Наш сын и брат. Барнаул, 1985.
15. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
16. Десятов В. // Творчество Шукшина: поэтика, стиль, язык. Барнаул, 1994.
17. Долгов И. А. Образование суффиксальных эмоционально-оценочных наименований лица в современном русском языке. Киев, 1984.
18. Емельянова О. Н. Ассоциативное поле существительных с семантикой чувства. // Русский язык в школе. 1993, №6.
19. Ефанова А. П. Имплицитная оценочность в публицистике В. М. Шукшина. // Творчество В. Шукшина как целостность. АлтГУ Барнаул, 1998.
20. Замятин Е. О языке. // Русская речь. М., 1993, №1.
21. Золотусский И. Час выбора. // Литература в школе. М., 1996, №4.
22. Иваницкий В. В. Методология, методы и приёмы современного языкознания. Кемерово, 1994.
23. Калиткина Г. В. Формы субъективной оценки имён в аспекте теории мотивации (на диалектном материале). Томск, 1990.
24. Каменская О. Л. Текст и коммуникация. М., 1990.
25. Ким А. Г. Изучение региональной оценочной лексики в практике преподавания русского языка. // Социально-педагогические аспекты формирования культуры личности в условиях Кузбасского региона: Материалы науюно-практической конференции (Департ. образ. адмнистр., ОблИУУ; Под ред. В. А. Поповой, Т. С. Паниной. Кемерово, 1997.
26. Коверина Т. Н. О реализации языковых значений в контексте. // Семантика языковых единиц и её роль в интерпретации текста. Уфа, 1994.
27. Кожина М. Н. Функционирование языка в различных типах текста. ЛГУ, 1989.
28. Козлова С. М. Поэтика рассказов В. Шукшина. Барнаул, 1992.
29. Комианский Г. В. Проблемы коммуникативной лингвистики. // Вопросы языкознания. 1979, №6.
30. Коробов В. И. В. Шукшин. Творчество. Личность. М., 1977.
31. Кубрякова Е. С. О номинативном компоненте речевой деятельности. // Вопросы языкознания. 1984, №4.
32. Кубрякова Е. С. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М., 1991.
33. Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX в. // Язык и наука в XX в. М., 1995.
34. Левашов Р. Г. Поэтика жанра. Барнаул, 1996.
35. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
36. Лопатин В. В. Оценка как объект грамматики. // Русский язык: Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. М., 1992.
37. Лопатин В. В. Словообразовательные средства субъективно-оценочной прагматики высказывания и текста. М,, 1987.
38. Лысенко В. И. Вопросительные сложноподчинённые предложения с придаточными условными в современном русском литературном языке. Ставрополь, 1996.
39. Лю Сючжи. Жанр рассказа в творчестве В. Шукшина. М., 1996.
40. Москальская О. И. Грамматика текста. М., 1981.
41. Новиков Л. А. Лингвистическое толкование художественного текста. М., 1979.
42. Новиков Л. М. Художественный текст и его анализ. М., 1988.
43. Ожегов С. И. Словарь русского языка: ок. 57000 слов. //Под ред. чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. М., 1986.
44. Олейникова А. И. Разговорная лексика в структуре художественного повествования. // Вопросы изучения русского языка. Владикавказ, 1994.
45. Панкин В. В. Шукшин и его «чудики». В кн. Панкин Б. Строгая литература: Лит.-критические статьи и очерки. М., 1980.
46. Петрищева Е. Д. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М., 1984.
47. Плотникова В. А. Об оценочных аспектах слова в концепции В. В. Виноградова. // Русский язык: Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. М., 1992.
48. Порядина А. Н. Универсальные категории культуры в языковой картине мира. // Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1995.
49. Порядина А. Н. Функционирование моделей деминутивного словообразования в среднеобских говорах. Томск, 1996.
50. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. М., 1990.
51. Проза В. М. Шукшина как лингвистический феномен 60-70-х годов. // Под ред. В. А. Пищальниковой. Барнаул, 1997.
52. Проничев В. А. Прагматический аспект функционирования именных оценочных конструкций в рассказах В. М. Шукшина. // Язык и стиль прозы В. Шукшина. АлтГУ. Барнаул, 1991.
53. Резанова З. И. Словообразующие возможности существительных со значением артефакта. // Говоры русского населения Сибири. Томск, 1982.
54. Резанова З. И. Человек в ценностной картине мира. // Культура отечества: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1995.
55. Семантика и структура слова. КГУ, 1984.
56. Семантика слова и его функционирование. Кемерово, 1981.
57. Солганик Г. Я. От слова к тексту. М., 1993.
58. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. М., 1981.
59. Стернин И. А. Лексическое значение и энциклопедическое значение. Воронеж, 1982.
60. Тарланов А. М. Методы и принципы лингвистического анализа. М., 1995.
61. Толченова Н. П. Слово о Шукшине. М., 1982.
62. Фёдорова М. Ф. О типах номинации в русском языке. // Вопросы языкознания. 1979, №3.
63. Философский словарь. Под ред. И. Т. Фролова. М., 1991.
64. Хамраев Б. Словообразовательные цепочки наименований лица в СРЯ. // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1985.
65. Харченко В. К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии в семантике слова. // Русский язык в школе. 1976, №3.
66. Хидекель С. С., Кошель Г. Г, Природа и характер языковых оценок. // Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж, 1985.
67. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987.
68. Шейдаева С. Г. Категория субъективной оценки. В русском языке. Н. Новгород, 1998.
69. Шукшин В. М. Нравственность есть Правда. М., 1979.
70. Шукшин В. М. Собрание сочинений: в 3 т. М., 1985.
71. Ягубова М. А. Проблема идентификации оценочной лексики в разговорной речи. // Активные процессы в языки и речи. Саратов, 1991.
72. Язык и стиль прозы В. М. Шукшина. Межвуз. сб. ст. Барнаул, 1991.
73. Янценецкая М. Н. Семантические вопросы теории словообразования. Томск, 1979.
7944. Персонажи комедии "Горе от ума"
Реферат пополнение в коллекции 09.12.2008

Фамусов об образовании Софии: «Вот попрекать мне станут, / Что без толку всегда Журю. / Не плачь, я дело говорю: / Уж об твоём ли не радели / Об воспитанье! с колыбели! / Мать умерла: умел я принанять / В мадам Розье вторую мать. / Старушку-золото в надзор к тебе приставил: / Умна была, нрав тихий, редких правил. / Одно не к чести служит ей: / За лишних в год пятьсот рублей / Сманить себя другими допустила, / Да не в мадаме сила. / Не надобно иного образца, / Когда в глазах пример отца…»
7945. Персонажи комедии Горе от ума
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Фамусов об образовании Софии: «Вот попрекать мне станут, / Что без толку всегда Журю. / Не плачь, я дело говорю: / Уж об твоём ли не радели / Об воспитанье! с колыбели! / Мать умерла: умел я принанять / В мадам Розье вторую мать. / Старушку-золото в надзор к тебе приставил: / Умна была, нрав тихий, редких правил. / Одно не к чести служит ей: / За лишних в год пятьсот рублей / Сманить себя другими допустила, / Да не в мадаме сила. / Не надобно иного образца, / Когда в глазах пример отца…»
7946. Перспективы социалистического романа
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Из этой классово необходимой и принципиально новой позиции пролетариата в вопросе о противоречиях капиталистического общества возникают в связи с соответствующими изменениями в тематике Р. весьма важные новые проблемы формы. Для пролетариата, а следовательно и для социалистического романиста, общество не «готовый» мир застывших предметов: классовая борьба пролетариата развертывается в мире героической самодеятельности человека. Уже на буржуазном Р. мы видели, к какому эпическому напряжению могла приводить борьба человека за свое внешнее существование и внутреннее благополучие, пока она еще смело велась против феодальной или капиталистической деградации. Пафос этой борьбы усиливается для пролетариата не только потому, что существование трудящегося индивида еще гораздо более угрожаемо при капитализме, но и потому, что борьба против этой вечной угрозы индивидуальному существованию неразрывно связана с общими вопросами всего пролетарского класса, с великой проблемой преобразования общества. Борьба за свое личное существование неизбежно переходит у пролетария в борьбу за революционную организацию всего рабочего класса для низвержения капитализма. Строительство пролетарских классовых организаций есть дело героической активности пролетариата. Эта героическая активность еще усиливается тем обстоятельством, что борьба пролетариата есть вместе с тем процесс очеловечения деградированных капитализмом рабочих. Диалектика самопорождения человека посредством труда и борьбы воспроизводится здесь на высшей ступени исторического развития. Если здесь, по словам Маркса, «воспитатель должен быть сам воспитан», то этот процесс не есть приспособление к прозе буржуазной жизни, как этого требовал Гегель для буржуазного Р., а, напротив, непрерывная борьба вплоть до уничтожения последних остатков деградации человека в обществе и в самом человеке. А из этой ситуации само собой вытекает, что ведущая такую борьбу пролетарская личность необходимо должна стать «положительным» героем. Это новое сближение с эпосом станет еще ясней, если вспомнить, что тогда как даже в величайших буржуазных Р. объективные общественные проблемы могли выражаться только косвенно, посредством изображения борьбы одних индивидов с другими, здесь, в классовой организации пролетариата, в борьбе класса против класса, в коллективном героизме рабочих, появляется элемент стиля, уже приближающийся к сущности древнего эпоса, здесь изображается борьба одной общественной формации против другой. Всемирно-историческое значение М. Горького состоит именно в том, что он понял все эти новые тенденции, вытекающие из исторического положения пролетариата, и выразил их в художественно законченной форме.
7947. Перстень Ракшасы (Mudra-raksasa)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Когда слух об этом доходит до Ракшасы, он советует Малаякету и другим царям немедленно напасть на Чандрагупту, лишившегося своего главного министра. Но тут происходит несколько событий, заранее предусмотренных Чанакьей. Подосланный им в качестве лазутчика нищенствующий монах Дживасиддхи обманывает Малаякету, утверждая, что его отец Парватака был убит не Чанакьей, а Ракшасой, и зароняет в его душе первые семена недоверия к своему советнику. А затем Сиддхартхака дает себя задержать страже Малаякету, и у него находят письмо, в котором Ракшаса предлагает свои услуги Чандрагупте и обещает помощь пяти царей союзников Малаякету, якобы вступивших с ним в сговор. Убежденный в подлинности письма, поскольку оно запечатано перстнем-печаткой Ракшасы, Малаякету решает, что Ракшаса хочет перебежать к Чандрагупте, надеясь занять место опального Чанакьи, изгоняет его из лагеря, а царей-изменников приказывает казнить. Напуганные этим приказом, тотчас же покидают Малаякету другие его соратники, и Чанакье не составляет труда разбить оставленные своими военачальниками войска противника, а самого Малаякету захватить в плен.
7948. Перший паломницький твір в українській літературі "Житіє і хоженіє Данила, Руської землі ігумена"
Информация пополнение в коллекции 10.02.2010

Композиція "Хоженья" досить проста. Починається твір коротким вступом, у якому письменник по-християнському називає себе "худшим" між паломниками, аби читач не подумав, що він убачає у своїй мандрівці на Схід якусь особливу заслугу. Тут же подається кілька загальних зауважень щодо умов і мети подорожі. Далі йде опис святих місць, кожному з яких присвячено окремий розділ, що має певну композиційну завершеність. Найбільш значним місцям (Єрусалим, Йордан, Віфлеєм, Мертве море, гора Ліван, Тиверіадське озеро) автор приділяє більше уваги - розповіді про них докладніші й ширші. А розділ "О свътъe небеснъм: како сходит ко гробу Господню" становить окреме сюжетне оповідання. На початку Данило полемізує з іншими паломниками, котрі по-різному тлумачили сходження небесного вогню на Гроб Господній, далі розповідає, як було насправді: звечора протерли гробницю, промили лампади, налили туди свіжого єлею, і Данило пішов до місцевого "короля" Болдуїна, аби той дозволив йому поставити лампаду від Руської землі. Цю лампаду він сам ходив купувати і ніс її до храму. Там уже зібралося багато людей ("велика тъснота и томление лютъ людем ту бывает"), які ждали появи "князя со дружиною". Нарешті прийшов Болдуїн зі своїм почтом і його ввели в церкву. Натовп заспівав псалми, і тоді "внезапну восиа свът святый во Гробі:". Це викликало у присутніх "радость великую і веселие". Усі люди запалили свічки і почали поволі розходитись, а над гробом правили літургію. Потім Данило забрав лампаду і пішов у келію монастиря св. Сави.
7949. Песенка «Стрелок» в творчестве Чехова
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Музыкальные вкусы провинциалов, как показывает автор, не отличаются от столичных. Просто, видимо, песенка эта стала популярной здесь несколько позже, она ещё не надоела слушателям, и музыканты, желая привлечь публику и хоть немного заработать, играют “всё больше «Стрелочка»”. Отличается не репертуар, отличается качество исполнения музыкального произведения. Музыканты далеки от профессионализма, зато могут у публики вызвать чувство восхищения таким воодушевлённым исполнением. Игрок на бубнах, как отмечает писатель, “восхитителен. Он бьёт рукой, локтем, коленом и чуть ли не пяткой. Бьёт, по-видимому, с наслаждением, с чувством, занимаясь собой. Рука его ходит по бубну как-то неестественно ловко, вытанцовывая пальцами такие нотки, какие не взять в толк и скрипачу. Кажется, что его рука движется вокруг продольной и поперечной оси” (1, 252). Популярность песенки, как показывает Чехов, не снижается, она воспринимается по-прежнему с радостью и восхищением слушателями. Однако автор, привлекая в течение месяца одно и то же музыкальное произведение, совершенно меняет и способ звучания оркестровый, и место отдалённая провинция. Меняется и функция этого музыкального фрагмента в художественном тексте. «Стрелочек» даёт возможность точно представить обывательские музыкальные вкусы, показать непритязательность, невзыскательность провинциальной публики, которая довольствуется такой музыкой и таким исполнением. В конце рассказа автор замечает, что впечатление от представления в балагане “неказистое. Купующие и куплю деющие немного потеряли бы, если бы не было на ярмарке балагана. Странствующий артист перестал быть артистом. Ныне он шарлатанит” (1, 252). Однако “шарлатанствующие” артисты явно учитывают непритязательные музыкальные вкусы и пристрастия публики для привлечения её на ярмарку, в балаган.
7950. Песенная новеллистика Александра Галича
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

В повествовательном ядре новеллы голос автора слышен лишь непосредственно на стыках с его монологами («Она стоит печальница / Всех сущих на земле...»), в остальном же слово практически сразу передается персонажам. Разумеется, явственно слышны голоса женщины и начитавшегося газетных передовиц обличителя. Но вот вопрос: ктоже, собственно, ведет повествование? Ответ очевиден голоса из толпы. Что, в общем-то, вполне логично и сюжетно мотивировано: в переполненном транспорте обязательно найдутся один или несколько человек, готовых прокомментировать любой скандальный инцидент. И вот как они его комментируют в данном случае: «И тут один с авоською / И в шляпе, паразит!»; «Он палец указательный / Ей чуть не в нос сует...»; «“Чем в шляпе тем нахальнее” /Недаром говорят!»; «Он с рожею канальскою /Гремит на весь вагон...» Ни на лексическом, ни тем более на общекультурном уровне эти переходящие в прямую ругань вариации на тему: «А еще шляпу надел!» никоим образом не могут быть произнесены автором от себя лично. Это явно другой, чужой и даже в какой-то степени чуждый автору голос очевидца происшествия. Впрочем, при всей своей социальной и культурной инаковости, в нравственном пафосе этот чужой голос сливается с голосом автора. И в этом оправдание толпы, мотивирующее и ее сострадательное молчание в финале, и авторское признание в любви.
7951. Песенно-поэтическая антропология. Люди трудных профессий в изображении Ю.Визбора и В.Высоцкого
Статья пополнение в коллекции 12.01.2009

В стихотворениях Визбора "Я иду на ледоколе…" (1973), "Остров сокровищ" (1972) межпрофессиональная солидарность воспринимается героем как мощная опора в повседневном труде. В первом из них рассказ бывалого, "идущего на ледоколе" моряка о профессиональной сплоченности с подводниками ("У подводника гитара // И ракет большой запас") органично вписывается в проникновенное послание, обращенное к далекой возлюбленной. И таким образом в мироощущении визборовского персонажа выстраивается художественная диалектика коллективного и индивидуального: "Но никто из них не видит // В чудо-технику свою… // Что печально, дорогая, // Жить на свете без тебя". У Визбора и Высоцкого значительное место уделено и воспеванию красоты мужской дружбы, закаленной в нелегких испытаниях профессиональной судьбы, а также на фронтовых путях если вспомнить "военный" цикл Высоцкого. В стихотворениях же Визбора "Остров сокровищ", "Десантники слушают музыку" (1963), "Экипажу Рюмин Попов" (1980) художественное познание "биографии трудных морей", скрытых "механизмов" "мужского общежития во всей своей красе" на море и в небе достигнуто в соединении реально-бытового и возвышенно-романтического изобразительного планов:
7952. Песни о богах
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Тогда боги-асы на тинг собираются думают, как им молот Тора вернуть. И решают брачный наряд на Тора надеть: пышным убором голову накрыть, а грудь украсить ожерельем Брисингов-карликов. Локи ж служанкой Тора в Ётунхейм соглашается ехать. Завидев их, Трюм говорит, чтоб столы застилали для пира. На пиру Трюм желает невесту поцеловать, но, откинув покров, видит, что сверкают глаза у нее и «пламя из них ярое пышет». Служанка разумная на то отвечает, что «восемь ночей без сна была Фрейя», так торопилась она в край великанов приехать. И вот в нетерпении Трюм, ётунов конунг, приказывает Мьёлльнир нести и на колени невесте его положить, чтобы скорей союз их с ней заключить. Хлорриди-Тор радостно молот могучий хватает и род исполинов весь, вместе с Трюмом, истребляет. «Так Тор завладел молотом снова».
7953. Песни русских рабочих (18–начало 20 века)
Информация пополнение в коллекции 03.09.2010

Большевистская "Правда" (в № 5 за 1917 год) писала в эти дни об "Интернационале": "На фронте, в окопах, и везде, где русские войска соприкасаются с неприятельскими, должно быть поднято красное знамя… Такое же значение, как красное знамя, имеет песня "Интернационал". Она напечатана в № 1 "Правды". Ее поют европейские рабочие, должны петь и мы при всяких пролетарских выступлениях. Мотив песни родной для рабочих всех стран. В окопах часто противники сидят так близко, что песня слышна. Запойте хором "Интернационал" и во многих случаях наши голоса сольются в одном хоре с голосами германских или австрийских пролетариев, одетых в солдатские мундиры. Этим, конечно, не кончить войны. Война должна закончиться организованно. Но германские пролетарии, которых правительство Вильгельма начиняет всякой ложью против русских, почувствуют в русских солдатах товарища. Этим не только уменьшатся излишние жестокости войны, но и подготовится почва к прочному миру. Русская революционная армия во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и иных командах должна обучиться хоровому пению "Интернационала".
7954. Песнослов
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

Но отныне это уже не та родная земля, где «бадьею омуты песен расплескала поморка-Русь». Настало время «красных песен». «Есть чёрные дни перелёт воронят, / То Бог за шитьём оглянулся назад / И в душу народа вонзилась игла…» Отныне «Русь буреприимная» рассматривается Клюевым как пространство Апокалипсиса: «То летучий Христов Лазарет / Совершает Земли врачеванье…» И надо заметить, что такое эсхатологическое настроение было характерно в целом для старообрядческих толков, среди которых обретался поэт. «Врачевенье» необходимо давно, трагическая разобщённость сословий, происшедшая после XVII века старая вера остаётся в народе, новую принимают в основном европеизированные представители высшей знати приводит в конечном итоге к взаимному непониманию. «Онеметчивание» Росии началось не в XIX столетии. События семнадцатого года являются прямым следствием событий семнадцатого века церковных реформ, отринувших исконно русское Православие. Сейчас пагубность этих никоновских нововведений уже официально признана РПЦ, для старообрядцев же это было очевидным всегда. Романовская Русь для простонародья имела мало общего с Русью дониконовской. Нерусский быт дворянства был чужд для крестьянина, а потому «ставьте ж свечи мужицкому Спасу», храните мужицкий мир, возводите очи в мужицкое небо «там Микола и Светлый Исусе / Уготовят пшеничный рай!» Вот здесь и находится трагическая черта, разделившая Россию на две части в период гражданской войны. Вполне объективно, не оценивая тех и других (здесь симпатии и антипатии не уместны) можно смело определить позицию подобных Клюеву людей: царская Россия 17-го года в лице Белой армии шла умирать за свои представления о Святой Руси, Красная армия за свои. У одной России своё видение Бога, у другой своё. Только такое видение Истории могло породить строки:
7955. Песнь о вещем Олеге
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Великий поэт Александр Сергеевич Пушкин воспел подвиги князя Олега в "Песни о вещем Олеге". А. С. Пушкин рассказывает о нем как о былинном богатыре. Олег много совершал походов, много сражался, но судьба берегла его. Пушкин любил и знал русскую историю, "предания веков". В легенде о князе Олеге и его коне поэта заинтересовала тема рока, неизбежности предначертанной судьбы.
7956. Песнь о Гайавате. Лонгфелло Генри Уордсворт
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Гайавата - герой ирокезских преданий, отважный, мудрый, добрый, смелый воин, победитель зла, борец с враждебными силами природы. Г. - фигура народного эпоса, с которым Лонгфелло был знаком по записям этнографа Г. Р. Скулкрафта. Как историческая личность Г. - ирокезский законодатель начала XV в., вождь племени онондагов, в своем правлении сочетал выборную парламентскую систему и местное наследственное управление. В легендах образ Г. приобретает мифологические черты. Буквально его имя переводится как "пророк, учитель" или "божество, покровительствующее рыбным и охотничьим местам". У Лонгфелло Г. представлен преимущественно в своем земном облике, хотя и наделен некоторыми сверхъестественными чертами.
7957. Песнь о моем Сиде
Статья пополнение в коллекции 12.01.2009

Первая часть начинается с рассказа об изгнании Сида из Кастилии по повелению короля Альфонса VI, внявшего наветам врагов Сида, которых было немало при его дворе (два изгнания исторического Сида в поэме объединены в одно событие, приурочиваемое к 1081 г.). Сид покидает родной Бургос, оставляя жену Химену и двоих дочерей на попечение аббата монастыря Сан Педро де Карденья, и с горсткой соратников отправляется в земли мавров, лежащие на восток и юг от отвоеванных христианами земель. Цель Сида восстановить свою поруганную честь и взять верх над своими врагами приближенными Альфонсо. Для этого ему нужна болшая армия, большая добыча и земля, над которой он будет господином. В начале поэмы появляется новеллистический сюжет: чтобы прокормить своих дружинников и оставить какие-то средства для жизни жене и дочерям, Сид обманом добывает деньги, заложив евреям-ростовщикам Рахили и Иуде под видом "двух ларцов, полных злата" сундуки с песком (позднее, он возместит заимодавцам убыток). Далее повествователь восхищенно перечисляет добычу Сида ( не забывая попутно назвать "точное" число убитых мавров!), сообщает, с какой тщательностью, записывая все "на пергамен", Сид делит добычу между своими людьми ("Получает всадник сто серебряных марок, Половину от этого пеший ратник"), не забывая отослать одну пятую награбленного Альфонсо в знак того, что все еще считает себя вассалом кастильского короля. Свою же законную "пятину", включая захваченных мавров и мавританок, Сид продает самим же маврам: "Из замка, что взял он, все уходят с добром. А мавры и мавританки благословляют его". Тактика Сида обкладывать захваченные и разграбленные мусульманские города и земли данью и сохранять их мирное население, чтобы было, с кого собирать дань. Сида благословляют и Сидом восхищаются и христиане, и мавры.
7958. Песнь о моем Сиде (El cantar de Mio Cid)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Некоторое время спустя вблизи Валенсии вновь объявилось марокканское войско. Как раз в это время Диего с Фернандо захотелось вместе с женами возвратиться в Кастилию, но Сид упредил исполнение намерения зятьев, пригласив назавтра выйти в поле и сразиться с сарацинами. Отказаться те не могли, но в бою показали себя трусами, о чем, к их счастью, тесть не узнал. В этом бою Сид совершил много подвигов, а в конце его на своем Бабьеке, который прежде принадлежал королю Валенсии, погнался за королем Букаром и хотел предложить тому мир и дружбу, но марокканец, полагаясь на своего коня, отверг предложение. Сид догнал его и разрубил Коладой пополам. У мертвого Букара он взял меч, прозываемый Тисона и не менее драгоценный, чем Колада. Среди радостного празднества, последовавшего за победой, зятья подошли к Сиду и попросились домой. Сид отпустил их, подарив одному Коладу, другому Тисону и, кроме того, снабдив несметными сокровищами. Но неблагодарные каррьонцы задумали злое: алчные до золота, они не забывали, что по рождению жены намного ниже их и потому недостойны стать госпожами в Каррьоне. Как-то после ночевки в лесу инфанты велели спутникам двигаться вперед, ибо они, мол, желают остаться одни, дабы насладиться с женами любовными утехами. Оставшись наедине с доньей Эльвирой и доньей Соль, коварные инфанты заявили им, что бросят их здесь на съедение зверям и поругание людям. Как ни взывали благородные дамы к милосердию злодеев, те раздели их, избили до полусмерти, а потом как ни в чем не бывало продолжили путь. На счастье, среди спутников инфантов был племянник Сида, Фелес Муньос. Он обеспокоился судьбой двоюродных сестер, вернулся на место ночевки и обнаружил их там, лежащих в беспамятстве.
7959. Песнь о Нибелунгах (Das Nibelungenlied)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

После долгих колебаний Гунтер согласился. Была придумана хитрость, чтобы выведать секрет неуязвимого Зигфрида: ложные гонцы явились в Вормс с известием, что на бургундов вновь идут войной саксы и датчане. Разъяренный Зигфрид рвался в бой с изменниками, а Кримхильда изнемогала от страха за мужа именно в этот момент к ней явился хитрый Хаген. В надежде защитить мужа, она открылась родичу: когда Зигфрид купался в крови дракона, на спину ему упал липовый лист ив этом месте герой стал уязвим. Хаген попросил нашить крохотный крестик на кафтан Зигфрида якобы для того, чтобы лучше оберегать нидерландца в бою. После этого было объявлено, что датчане с саксами позорно отступили, и Гунтер предложил свояку развлечься охотой. Когда разгоряченный и безоружный Зигфрид склонился над родником, чтобы налиться, Хаген нанес ему предательский удар. Мертвого витязя положили к порогу Кримхильды; утром на него наткнулись слуги, и несчастная сразу же поняла, какое горе обрушилось на нее. Нибелунги и Зигмунд готовы были немедленно рассчитаться с неведомым врагом, а бургунды твердили, что Зигфрид убит в лесу безвестными разбойниками. Лишь Кримхильда не сомневалась, что месть свершил Хаген по наущению Брюнхильды и с ведома Гунтера. Безутешная вдова хотела уехать в Нидерланды, но родичи сумели отговорить ее: она будет там всем чужой и ненавистной из-за родства с бургундами. К негодованию Зигмунда, Кримхильда осталась в Вормсе, а затем Хаген осуществил свой давний замысел: отобрал у вдовы клад Нибелунгов свадебный подарок мужа. С согласия королей владетель Тронье утопил несметные сокровища в Рейне, и все четверо дали клятву не открывать, где таится клад, пока жив хоть один из них,
7960. Песнь о Роланде
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

На первом месте в поэме стоит образ Роланда. Он обладает той доблестью и решительностью, которые помогли ему стать лучшим полководцем войска Карла. Однако ему свойственны житейские слабости: горячность, безрассудная неосмотрительность и некоторое хвастовство. О детстве его ничего не говорится, но циклические поэмы выясняют его отношения и родственные связи с Карлом, а также помогают понять причину враждебности Гвенелона к своему пасынку. Здесь, в самой поэме, фольклорная тема несчастной судьбы пасынка или падчерицы не получила развития в силу других идейных задач. Эпизоды, связанные с Роландом, отличаются лирической окраской, чему немало способствует динамический стиль изложения. Насмешки и прямой вызов по отношению к Гвенелону сменяются упорством и предвзятым пониманием воинской чести в беседе с лучшим другом - Оливьером, когда речь заходит о призыве на помощь войск Карла. Предложение Оливьера затрубить в рог Олифант Роланд воспринимает как признание слабости, недостойной храброго рыцаря, и предпочитает неравный бой с сарацинами, грозящий гибелью всему арьргарду. Разногласия между друзьями вновь обостряются, когда Роланд, убедившись в безысходности создавшейся обстановки, готов затрубить в рог, но на этот раз уже Оливьер, прекрасно оценивший безнадежность положения, считает недопустимым обращение к Карлу, так как это порочит звание доблестного и мужественного воина. Только вмешательство архиепископа Турпина примиряет друзей, хотя правота остается на стороне Оливьера. Суровый характер Роланда наделен привлекательными чертами постоянства в незнающей границ дружбе, в верности служения Франции и ее государю; этой последней черте придается особое значение, поскольку Роланд характеризуется, как идеальный рыцарь, верный вассал своего сюзерена и защитник "истинной" веры - христианства. Если тема дружбы отчетливо выражена в характере Роланда, то тема любви не занимает в поэме заметного места: угроза Оливьера отказать Роланду в руке своей сестры Альды не создает особого конфликта.

Blog

Литература