Geum.ru

Учебное пособие Под редакцией А. Ю. Сунгурова Рекомендовано к печати кафедрой политического управления

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Основные понятия
Контрольные вопросы.
Правозащитное движение и политика
Взаимодействие государственных и общественных правозащитных организаций.
Основные понятия.
10.1. Руководство и подчинение
Роли лидера и руководителя группы, их функции, позиции и ориентации
Авторитарный руководитель
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   23
^

Основные понятия



Авторитет и репутация института, законодательная инициатива, Конституционный Суд, критерии оценки эффективности, международное право, независимая оценка, новый государственный менеджмент, правовое поле, правоприменительная практика, специалист по оценке, субъект законодательной инициативы, технократическая парадигма государственного управления, эффективность государственной и общественной деятельности.


^ Контрольные вопросы.

  1. Для чего необходимо Омбудсману право законодательной инициативы?
  2. Как может проводиться работа по совершенствованию законодательства при наличие в региональном законе права законодательной инициативы Омбудсмана и при ее отсутствии?
  3. Какова роль общественных и экспертных советов в работе Омбудсмана по совершенствованию законодательства?
  4. Каково значение взаимодействия Омбудсмана с Уставным (Конституционным) судом субъекта РФ?
  5. Какие подразделения и сотрудники аппарата Омбудсмана должны заниматься совершенствованием законодательства?
  6. Как проводится исследование правового поля?
  7. Каким стандартам должно соответствовать российское федеральное и региональное законодательство?
  8. Какова роль научного и юридического сообщества в работе Омбудсмана по совершенствованию законодательства?
  9. В чем отличие принципов нового государственного менеджмента от традиционного технократического подхода?
  10. Зачем нужна оценка эффективности деятельности государственных структур?
  11. Назовите основные проблемы при оценке деятельности Уполномоченных по правам человека
  12. Назовите основные виды критериев эффективности работы института Уполномоченного по правам человека


Глава 9. Институт Уполномоченного по правам человека и его партнеры.


9.1. Правозащитники и правозащитное движение


На наш взгляд, можно выделить следующие типы или группы правозащитников:

1. Правозащитники с до перестроечным стажем, те, кто выступал за соблюдение прав человека еще в советское время, и, соответственно, подвергался за это репрессиям . Это, бесспорно, «золотой фонд» российского правозащитного движения, люди, в большинстве своем служащие камертоном и для других правозащитников, и просто для российских граждан. На российском уровне – это такие люди, как С.А.Ковалев и Л.М.Алексеева, в Санкт-Петербурге – Б.П.Пустынцев и Ю.А.Рыбаков, в Екатеринбурге - В.А. Шаклеин и В.Г.Пестов, в Томске – Н.В.Кандыба, в Иркутске – Г.К.Хороших и т.д. Именно представители этой группы составляют основу всероссийского движения «Мемориал» и его региональных отделений24.

2. Люди, пришедшие в правозащитное движение во время перестройки или вскоре после ее окончания. Как правило, они были активными участниками политических клубов 1987-1988 гг., а затем членами Народных фронтов в поддержку перестройки, были, наряду со «старыми» правозащитниками учредителями движения «Мемориал» В начале же 90-х годов они, в отличие от большинства своих товарищей по Народным фронтам, не ушли в политические партии, а сознательно избрали для себя деятельность в правозащитных организациях,. и к концу 90-х годов приобрели уже солидный опыт деятельности в этом направлении. Работая бок о бок с правозащитниками первой группы они многому у них научились, и сблизились с ними по нравственному уровню. В качестве примера правозащитников этой группы можно привести А.Соколова из Московского Мемориала, С.М.Шимоволоса из Нижнего Новгорода, Г.Г.Чернявского из Апатит.

3. Правозащитники, представляющие собой само возникающий, или «grass root» уровень. Это, как правило, обычные люди, не участвовавшие ранее в демократическом движении, но столкнувшиеся с нарушением прав человека на конкретном примере (часто на собственном примере или на примере своих близких) и сумевшие защитить нарушенные права. Очень часто эти люди продолжают свою деятельность по защите нарушенных прав других граждан, становясь своеобразными «народными» адвокатами. Этот тип правозащитников наиболее массовый, они составляют основу правозащитного движения в нашей стране. Вместе с тем, занимаясь ведением судебных процессов и находясь в постоянном конфликте с власть предержащими, они иногда становятся конфликтными в общении с другими людьми, в том числе и с собратьями по правозащитному движению, сутяжничество становится свойством их характера. С другой стороны, многие из них по мере вовлечения в правозащитную деятельность все более сближаются с правозащитниками из предыдущей группы, приобретая все более гражданскую позицию, сознание важности своей деятельности для построения у нас в стране гражданского общества.

4. Представители четвертой группы правозащитников по своему происхождению весьма близки к представителям второго типа, но в отличие от последних в начале девяностых годов они принимали активное участие в создании и деятельности политических партий и движений, таких, как Демократическая Россия, Демократическая партия России, Свободно- Демократическая партия, Республиканская партия и т.д. Многие из них в годы подъема этих партий и движений в 1990-1993 гг. занимали в них ответственные позиции и посты, избирались в представительные органы власти различного уровня. Эта деятельность принесла им большой опыт политической работы, в том числе и в аппарате политических партий, со всеми достоинствами и недостатками такого опыта. Однако впоследствии они «не вписались» в первый или во второй эшелоны российских политических партий и постепенно возглавляемые ими партии, движения и их региональные отделения оказались «на обочине» политического процесса.

В этой ситуации некоторые из этих лидеров решили перейти «играть на другое поле» – из политики в сферу правозащитного движения, тем более, что цели их политической активности – становление в России правового демократического движения – вполне соответствовали и целям правозащитных организаций. Ярким примером представителей этой группы можно назвать многолетнего сопредседателя движения «Демократическая Россия» Льва Пономарева, который в 1997 г. организовал общероссийское Движение «За права человека». Среди региональных правозащитников этого типа можно назвать Я.Е.Савченко (Новосибирск), А.Ф..Бехтольда (Хабаровск). Характерно, что Александр Бехтольд является одновременно и председателем регионального отделения движения “За права человека” и сопредседателем регионального отделения движения “Демократическая Россия”. Близкой к этой группе является и такая интересная личность, как бывший президент Республики Мордовия, В.Д.Гуслянников, который после ликвидации в 1993 г. самого поста Президента этой республики, стал председателем Мордовского республиканского правозащитного центра, оставаясь одним из лидеров Федеральной партии «Демократическая Россия».

Сам по себе выбор этих ветеранов демократического движения в пользу правозащитной деятельности вполне оправдан, их опыт и знания очень нужны правозащитникам. Вместе с тем некоторые из них приносят в правозащитную среду и навыки внутрипартийной аппаратной работы, стиль которой не всегда соответствует определенным моральным стандартам. Другой проблемой может стать отсутствие окончательного выбора в пользу правозащиты, желание одновременно играть и на политическом поле.

5. К правозащитникам пятого типа можно отнести активистов различных неправительственных некоммерческих организаций (НКО) или, иначе, организаций 3 сектора, которые в ходе решения задач своих НКО приходят от понимания необходимости защиты прав своих членов к пониманию важности защиты права как такого и важности контроля действий самого государства. Это могут быть организации инвалидов различного профиля, организации этнических или национальных меньшинств, сексуальных меньшинств, гендерные центры, экологические организации, организации потребителей или обманутых вкладчиков и т.л. В качестве примера можно привести председателя правления Карельского Союза защиты детей Н.Г.Павлову или председателя защиты прав потребителей Твери и области Р.Н.Нестеренко. Так, центром организации кампании в защиту Владивостокского военного журналиста Григория Пасько, обвиненного в выдаче государственных секретов Японии, стал лидер Приморской краевой экологической организации «Эко-Логос» Андрей Кубанин.

Мы говорим здесь о реальных действиях организаций и их активистов, приводящих их в ряды правозащитников, а не о формулировках в уставных документах. Если же пойти по последнему пути, то можно получить в результате случай с информационным справочником общественных организаций Новосибирска, в котором раздел «Правозащитные организации» открывался Ассоциацией ветеранов спецподразделений КГБ25.

6. В последнее время стал проявляться новый тип правозащитников, или, точнее, членов или сотрудников правозащитных организаций. Это молодые юристы, часто ведущие собственную юридическую практику, но часть своего времени уделяющие участию в работе правозащитных организаций, например, бесплатно ведя конкретные дела, или оказывая консультационные услуги. Можно так попытаться объяснить приход этих специалистов в правозащитные организации: приступив к работе как профессионалы-юристы, они вскоре увидели, что без изменения отношения к закону самих представителей власти у нас не может быть правового поля для работы квалифицированных юристов. Отсюда и возникает их решение помогать деятельности организаций, ставящих своей целью контроль за соблюдением законности со стороны самой власти. Некоторые из них, вовлекаясь в деятельность правозащитных организаций, начинают чувствовать уже гражданскую ответственность за происходящие события, сближаясь тем самым с правозащитниками второго типа, но отличаясь от них высоким профессионализмом в юриспруденции.

Важно отметить, что росту этой группы правозащитников весьма способствует и развитие «юридических клиник» – бесплатных юридических консультаций, служащих практикой для студентов-юристов.
  1. По-видимому, стоит выделить еще одну группу правозащитников, к

которой автор данной работы может отнести и себя. В чем-то они близки с правозащитниками пятого типа, но к правозащитной тематике их привела не непосредственная работа по защите прав членов своих организаций, а преподавательская деятельность, законотворчество или иная подобная активность. Если пользоваться английскими выражениями, то это представители не «grass-root organizations», как в случае пятой группы, а скорее члены «policy group», групп формирования конкретных политических или социальных практик.

Примером такого пути может служить деятельность СПб гуманитарного и политологического центра «Стратегия».. Главной целью центра, как общественной организации, является содействие становлению гражданского общества в Санкт-Петрбурге и в других регионах России, а одним из основных направлений – организация конструктивного партнерства общества и власти. В 1997 г. Центр успешно реализовал при поддержке Демократической программы Тасис проект, в ходе которого были подготовлены доклад о соблюдении прав человека в Санкт-Петербурге и законопроект «Об Уполномоченном по правам человека в Санкт-Петербурге». Это послужило основой для последующей деятельности по распространению института омбудсмана на другие регионы России (На пути…, 2000; Участие власти…, 2002; Комиссии…, 2002).. Достаточно близка к этой группе правозащитников и деятельность фонда правовых исследований «Интерлигал», созданного и уже в течение более чем десяти лет возглавляемого Ниной Беляевой, а также Фонда правовой реформы (Михаил Флямер)

Эта группа, являясь по сути пограничной, пока весьма невелика и с ней, как и с любыми пограничными группами, часто возникают неясные ситуации. Так, например, относить ли в эту группу преподавателя университета только потому, что он подготовил курс лекций по правам человека?

В завершении приведем еще три группы людей, называющих себя правозащитниками, но, на мой взгляд, имеющие право так называться только с приставкой – «квази».

8. Я имею в виду прежде всего появившиеся в самое недавнее время правозащитные организации, созданные сотрудниками государственных силовых ведомств или прокуратуры. Примером является созданный в 1997 г. Самарский региональный общественный правозащитный центр, председатель которого В.И.Индиряков является одновременно ответственным сотрудником областной прокуратуры. Зачем сотрудникам правоохранительных органов, которые и без того обладают необходимыми властным рычагами для зашиты прав человека, создавать еще и общественные правозащитные организации, остается большим вопросом. Одним из ответов на него может быть мнение некоторых самарских правозащитников, считающих, что эта организация была создана специально для получения грантов, так как желательные в таких случаях письма поддержки от властных структур были бы обеспечены.

Вторым объяснением может быть первая позиция из заявленных в ее Уставе направлений деятельности: «Координация деятельности правозащитных организаций области». Действительно, вот мечта .всех чиновников: созданная при областной прокуратуре «правозащитная» организация координирует деятельность всех остальных общественных правозащитных организаций. Вот только у этих организаций не спросили, хотят ли они такой координации. Представляется, что Самарская инициатива по созданию таких «правозащитных» организаций может быть подхвачена (или уже подхвачена) и в других регионах России.

9. Второй из групп квази-правозащитников являются люди, использующие правозащитную тематику для привлечения внимания прессы и других средств массовой информации к своей собственной персоне. В Санкт-Петербурге примером могут являться бывший депутат Государственной думы и бывший лидер петербургских жириновцев Вячеслав Марычев, а также В.Каграманов, не менее скандальный лидер состоящей из него самого Антибюрократической партии, известный в городе акциями с публичным сжиганием картонных гробиков известных политиков и т.д. Во время попыток выборов Уполномоченного по правам человека в СПб оба эти персонажа выдвигали свою кандидатуру и активно участвовали в выборах.

10. Наконец, в группу квази-правозащитников можно отнести тех сотрудников вузов или научных институтов, которые используют правозащитную тематику исключительно для получения грантов от различных фондов. При этом хорошее владение стилем, умение грамотно писать заявки, а также возможность получения писем поддержки от руководства и различных властных структур часто дают им преференцию перед подлинными правозащитниками26

Приведенная здесь классификация конечно же не является полной и законченной. Обозначенные здесь группы не являются взаимно исключающими, многие правозащитники могут быть отнесены к разным группам одновременно. Правозащитники- ветераны из первой группы не живут в безвоздушном пространстве, многие из них участвовали или продолжают участвовать в политике, другие вернулись из политического поля в правозащите и т.д. Представляется все же, что эта попытка классификации будет полезной для понимания происходящих в правозащитном движении процессов, и прежде всего она будет полезной для склонных к рефлексии участников этого движения.

    1. ^ Правозащитное движение и политика


В предыдущем разделе мы уже качались темы взаимоотношения правозащитного движения и политики. Рассмотрим сейчас эту проблеме подробнее. Прежде всего, остановимся на истории взаимоотношения этих понятий в нашей стране. Как известно, сам термин «правозашитник» возник в русском языке в конце 1965 года, когда во время судебного процесса над писателями Ю.Даниэлем и А.Синявским состоялась демонстрация протеста на Пушкинской площади в Москве. Её участники развернули плакаты с призывом соблюдать Конституцию, а также обеспечить открытый характер суда над писателями А.Синявским и Ю.Даниэлем. Инициатором демонстрации был математик и поэт, сын Сергея Есенина Александр Есенин-Вольпин. Он один из первых стал пропагандировать такую столь непривычную для советского сознания мысль, что законы следует понимать в соответствии с их смыслом, а не так, как их трактует начальство [3].

Призыв к соблюдению на практике принятых законов явился сильным ударом в жизненный центр тоталитарной системы власти, в основе которой были новояз и двоемыслие по Оруэллу - слова в реальности имели противоположный смысл, а все договоренности в глазах истинных коммунистических лидеров, начиная с Ленина, гроша ломаного не стоили. И вот появляются люди, желающие воспринимать правовые нормы действительно как полновластный Закон. Система не могла допустить деятельности правозащитников, ибо само их существование развенчивало мифы и разрушало краеугольные камни коммунистической диктатуры. С другой стороны, сплошного железного занавеса уже не существовало, от тоталитаризма страна переходила к авторитарному режиму, при котором власти уже не пытались контролировать все стороны жизни людей.

Власти были поставлены перед сложным для них выбором - начать репрессии против правозащитников, либо начать действительно приводить в соответствие свои слова и дела, т.е. начать движение к правовому государству. После некоторых колебаний был избран первый путь, страна начала входить в период брежневского застоя. Именно в этот период, понятие правозащитник стало символом сопротивления коммунистическому режиму, причем сопротивления не насилием, а обращения к праву. Когда же в период правления Горбачева власти начали движение к правовому государству, это привело в конечном счете к крушению советского режима, как оказалось, несовместимого с идеей правового государства.

Отметим здесь исходную политизированность самого понятия «правозащитник», его некоторую двойственность и конспиративность. Действительно, большинство участников первого митинга на Пушкинской воспринимали, на мой взгляд, свое требование соблюдения положений Сталинской Конституции как удобную форму борьбы с режимом, а вовсе не были ее горячими сторонниками. Они вели политическую борьбу, так как посягали на монополию власти определять правых и виновных, а идея защиты права как такового была для них скорее хорошим тактическим приемом.

Впоследствии, однако, развитие идеи самоценности права, и в его рамках важность соблюдения прав человека привело к появлению уже убежденных правозащитников, которые были для правящего режима не менее опасны, чем его открытые противники. Идея соблюдения прав человека нашла поддержку на Западе, образовался альянс советских и международных правозащитников, итогом стало массированное давление на Советское руководство, апогеем которого стало заключение Хельсинского соглашения в месте с его «третьей», гуманитарной корзиной.

Позже, в период Горбачевской перестройки, именно изменение отношение властей к правозащитниками, освобождение из лагерей С.А.Ковалева, Л.И.Богораз и их товарищей, возвращение из ссылки академика А.Д.Сахарова стало для многих убедительным доказательством реального изменения политического курса страны. Поэтому участие правозащитников в первых реально выбранных представительных органов власти СССР и России, т.е. их участие в политике, было естественным и логичным шагом. Когда же уже в начале 90-х годов стали создаваться первые партии демократического направления, в числе их лидеров также были многие правозащитники. Таким образом, вся более чем тридцатилетняя история правозащитного движения в нашей стране указывает на его тесную связь с политикой.

Рассмотрев исторические аспекты взаимоотношений правозащитного движения и политики, попробуем точнее определиться с самими обсуждаемыми понятиями. Прежде всего, определим, что под российским правозащитным движением мы понимает всю совокупность правозащитных организаций и отдельных правозащитников нашей страны. Это движение объединено общностью целей, направлений деятельности, а также общими информационными ресурсами в виде журнала «Правозащитник», правозащитной сети в Интернете, и т.д. Часть этих организаций входит в различные проекты, например, в проект мониторинга соблюдения прав человека в российских регионах, который координирует Московская Хельсинская группа. Наряду с этим «сетевым» сообществом существует и организация «Всероссийское общественное движение “За права человека”», созданная два года назад по инициативе Льва Пономарева на основе ряда правозащитных организаций и региональных отделений движения «Демократическая Россия». Говоря о «правозащитном движении» мы будем говорить далее именно о движении в первом смысле, т.е. о всей совокупности правозащитников страны.

Обратимся теперь к самому понятию «правозащитник». Исходя из самого слова, правозащитник – это тот, кто выступает защитником права. Возможно и такое определение: правозащитник – это тот, кто выступает сторонником реализации законов, совокупность которых и составляет само право. Однако во втором определении уже присутствует и определение самого права, понимаемого как совокупность существующих в стране законов. Такая трактовка права, принятая в рамках позитивистской концепции права, является далеко не единственной. Ему противостоит концепция естественного права, в которую органическим образом входит понятие прав человека, или естественных прав, которые даны человеку изначально, и никакому законодателю не дано право их нарушать. Эта идея прекрасно сформулирована в Т.Джефферсоном в Декларации независимости США: «Мы считаем очевидным следующие истины: все люди сотворены равными, и все одарены своим Создателем определенными неотчуждаемыми правами, среди которых право на жизнь, свободу и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, заимствующие свою власть из согласия управляемых.».

На наш взгляд, российское понятие «правозащитник» органически связано именно с естественной, а не с позитивистской концепцией права. Возможно именно поэтому осенью 1993 г. во время Конституционного кризиса в России подавляющее большинство правозащитников не поддержало действия Р.И.Хасбулатова, которые были абсолютно правомочны с точки зрения тогдашнего законодательства, но игнорировали результаты волеизъявления граждан на апрельском референдуме.

Для стран с устоявшимся демократическим режимом невозможно такое острое расхождение легальности и легитимности, которое имело место в России в 1993 г., и возможность которого сохраняется пока и сейчас. Возможно поэтому российские правозащитники и после 1993 г. многое прощали правящей российской власти в обмен на противостояние Б.Ельцина коммунистическому реваншу и принятие конституции, в которой очень хорошо очерчены права человека. И лишь необъявленная война в Чечне подорвала кредит доверия правозащитников.

Итак, из чего же складывается деятельности правозащитника?
  • Прежде всего, это защита прав человека в конкретных случаях их нарушения, т.е. деятельность, близкая к адвокатской, но со своей спецификой.
  • Далее, это выявление и организация противодействию типичным случаям нарушения прав человека, например, в местах заключения и в армии.
  • Правопросветительская и миротворческая деятельность.
  • Наконец, это мониторинг соблюдения прав в отдельных регионах и в России в целом, подготовка соответствующих отчетов и докладов.

В принципе, в случае стран со стабильным демократическим режимом, этим и ограничиваются классические правозащитные организации. Однако в современной России правозащитные организации постепенно берут на себя также функции контроля за деятельностью исполнительной власти и ее отдельных ведомств. Так, задачей правозащитной организации «Гражданский контроль» (Санкт-Петербург) является контроль за деятельностью силовых структур, организация «Солдатские матери» - за соблюдением прав военнослужащих и т.д. В самое последнее время проявляются инициативы правозащитных организаций в направлении контроля бюджетного процесса.

Еще одним направлением деятельности ряда правозащитных организаций является участие в разработке законов и нормативных актов. Это направление также не свойственно классическим правозащитным организациям, но в российских условиях, когда нормативная база только создается, а положения, связанные с соблюдением прав человека являются достоянием очень узкого круга специалистов (если являются вообще), уклоняться от участия в нормотворческой деятельности было бы неразумно.


Определим теперь, что мы понимаем под словом «политика». Существуют многие определения политики, но мне ближе всего такое: «Политика – это взаимоотношения по поводу власти». Легко при этом видеть, что в это широкое определение попадает очень широкий круг организаций и процессов, в том числе и вся вышеотмеченная деятельность правозащитных организаций.

В более узком (и более распространенном) смысле под политикой понимают совокупность действий и отношений, направленных на получение или удержания власти. В условиях демократической политической системы (а также в процессе перехода к демократии) термин «заниматься политикой» означает участвовать в процессе выборов представительной или исполнительной власти в качестве кандидатов или членов их команд. Как известно, политическая группа, которая представлена на выборах и которая способна через выборы поста­вить своих кандидатов у власти, называется политической партией.

Попытаемся теперь дать ответ на вопрос, вынесенный в название данного раздела: как же соотноситься между собой правозащитное движение и политика?

Отметим прежде всего, что под политикой мы будем понимать политику в узком, общеупотребительном смысле слова, т.е. как совокупность действий и отношений, направленных на получение или удержания власти. Именно о таком поле действия политических акторов говорят как о политическом поле. На мой взгляд, это поле существенно отлично от поля действия правозащитных организаций, и смешивать их – значит наносить урон обоим. Я говорю именно о правозащитных организациях, а не отдельных личностях-правозащитниках. Из нашей новейшей истории мы видим, что многие известные правозащитники активно участвует в создании и деятельности политических партий, сами баллотируются и избираются в федеральные и региональные парламенты. Это означает, что участвуя в этом процессе, они выходят из своей роли правозащитника и реализуют себя как политики. В переходный период от полутоталитарного общества к демократии такие переходы из роли в роль не только желательны, но и необходимы – присутствие в представительных органах власти таких людей вносит в их работу определенный нравственный камертон, не говоря уже о той пользе, которую они приносят стране как творцы и разработчики законов. Если бы в Конституционной комиссии Съезда народных депутатов РФ не было бы столько правозащитников, вряд ли мы бы имели вторую главу нашей Конституции, соответствующую лучшим мировым стандартам.

При этом надо четко понимать, что действия в политическом поле, необходимость компромиссов, тактических ходов, невольное участие во внутрипартийных процессах и аппаратных интригах влияют и на самих правозащитников, которые, возвращаясь на правозащитное поле, несут в себе навыки и методы современной политической борьбы. Тем не менее, такие издержки являются все же оправданными Участие же целых коллективов правозащитников в политическом процессе – это уже иная, существенно менее допустимая ситуация. К сожалению, именно она может иметь место, когда одни и те же люди представляют из себя региональный Совет «Демократической России», или Совет демократических сил, и активно участвуют в политическом процессе в регионе, а с другой стороны – являются региональным отделением движения «За права человека».

Здесь необходимо остановиться на одной из причин, стимулирующих активистов непопулярных сегодня в регионах демократических партий и движений создавать из себя правозащитные организации. Этой причиной является надежда на получение гранта от какого-нибудь иностранного фонда, работающего в России. Ведь известно, что политическим партиям и движениям фонды оказывать поддержку не имеют права, а неполитических общественным организациям – вполне могут. Этот фактор – расчет на получение гранта он иностранного фонда (за неимением пока наших, отечественных) вообще требует отдельного анализа. Здесь же отметим, что ведя такую «двойную игру», ее участники наносят ущерб как политическому, так и правозащитному сообществу

Возвращаясь к иностранным фондам, подчеркнем, что их правила поведения, созданные прежде всего для стран с устойчивым демократическим режимом, предусматривают достаточно резкое разделение деятельности общественных, правозащитных, благотворительных, экологических и тому подобных организаций с одной стороны и политической деятельности – с другой. Так, законодательство США предусматривает предоставление определенных налоговых льгот только тем общественным организациям, которые заведомо не только не участвуют в избирательном процессе, но и не пытаются влиять на разработку и принятие новых законов. Как уже отмечалось, требовать в условиях современной России от правозащитных организаций полностью отказаться от участия в разработке и лоббировании определенных законов, значило бы пренебречь реальными интересами российского общества. Столь строгое разделение возможно, появится и у нас, но не ранее достижения российским обществом стадии консолидированной демократии.

    1. ^ Взаимодействие государственных и общественных правозащитных организаций.


Появление в составе органов государственной власти института Уполномоченного по правам человека, которое само стало результатом демократических и политических реформ в России, в которые внесли свой важный вклад российские правозащитники, тем не менее поставило задачу поиска оптимальных моделей сотрудничества общественных и государственных правозащитников. Сложность ситуации заключалась в том, что весь предыдущий опыт советских и российских правозащитников был связан с их противостоянием государственным структурам, которые никогда на деле не занимались защитой прав человека. И вот появляется этот новый институт. Кроме того, проблема заключалась еще и в том, что надеждам многих правозащитников как в центре, так и в регионах на то, что именно они по праву займут пост Уполномоченного, по примеру С.А.Ковалева в 1994 г. не суждено было сбыться. Время эйфории начала 90-х годов быстро проходило, и после С.А.Ковалева на пост Уполномоченного не было избрано ни одного представителя общественных правозащитных организаций. Соответственно, возникало ревностное чувство – не того избрали.

С другой стороны, и сами Уполномоченные не всегда находили оптимальные формы сотрудничества с общественными правозащитниками. Иногда, исходя из государствоцентрического подхода. они даже пытались управлять их деятельностью, а также давать оценку их деятельности. Словом, с обоих сторон иногда возникало чувство «приватизации» правозащитного поля, отношение к другой стороне не как к партнеру, а как конкуренту.

Наиболее ярким примером такой ситуации был конфликт между первым Уполномоченным по правам человека в Свердловской области В.В.Машковым и екатеринбургским правозащитников В.И.Шаклеиным. Рассмотрим подробнее этот случай.

Важность взаимодействия с правозащитными организациями понималась В.В.Машковым с самого начала его деятельности в 1997 г.. Вместе с тем такое сотрудничество изначально осложнялось двумя факторами. Первый – это изначальное неприятие рядом правозащитных организаций кандидатуры Машкова как Уполномоченного. Это обстоятельство подтверждает и сам В.Машков в одном из своих первых интервью после избрания на пост Уполномоченного: «- Вы намерены сотрудничать с правозащитными организациями? – У меня уже были встречи с Союзом правозащитных организаций. Я их прекрасно знал, работая представителем президента. Именно они выступали против моего назначения на пост Уполномоченного. – Чем аргументировано это неприятие? – Говорят, что не видели моей работы. Но я перед ними и не отчитывался, так как кроме митинговщины и стояния с плакатами за этими организациями я больше ничего не замечал. Безусловно, я буду работать со всеми полезными общественными движениями, работающими в правозащитной сфере, польза от которых очевидна. – Как определить их «полезность»? – Очень просто. Я сказал: представьте мне перечень уже сделанного вами для общества и что планируется сделать. И все станет ясно. Работая представителем президента, я убедился, что 90 процентов этих организаций – величины мнимые»27.

Кроме подтверждения факта неприятия кандидатуры Уполномоченного это интервью интересно и как демонстрация уверенности В.Машкова в простоте определения «полезности» правозащитных организаций и своей способности определять эту полезность. Как покажет дальнейшее развитие событий, эта уверенность Уполномоченного сыграет свою роль.

В дальнейшем В.Машков встречался с лидерами большинства правозащитных организаций области и выделил среди них 20-25 организаций, достойных, по его мнению, для сотрудничества с Уполномоченным. В этом списке были многие авторитетные правозащитные организации «широкого профиля», такие, как «Мемориал» , «Региональная коллегия адвокатов», так и «профильные» организации - детский правозащитный фонд «Шанс», Комитет солдатских матерей, Общество защиты гласности и т.д. Вместе с тем в этом списке отсутствовали таких организаций, как Межрегиональный центр прав человека, Общественное объединение «Сутяжник», Региональный центр демократии и прав человека, а главное – Союз правозащитных организаций Свердловской области, объединяющий в своих рядах несколько десятков организаций области.

Как уже отмечалось, В.Машков посетил Третью областную конференцию Союза правозащитных организаций области в апреле 1998 г. и рассказал там о первых шагах своей деятельности, при этом часть своего выступления он посвятил негативной оценке доклада председателя Союза В.А.Шаклеина. Выслушав затем четыре выступления и кратко ответив на вопросы, он покинул конференцию. По свидетельству одного из участников конференции, сам характер ответов на вопросы был весьма безапелляционным и настраивал собравшихся в зале правозащитников на дальнейшую острую полемику. Результатом такого отношения стало даже обсуждение на этой конференции вопроса о выражении недоверии новому уполномоченному, однако большинство ее участников решило не торопиться и дать новому уполномоченному время себя проявить.

Прозвучавшие на всю страну события разгона студенческой демонстрации в Екатеринбурге привели к новому обострению и ситуации с уполномоченным. Отсутствие его публичной позиции в этом вопросе стало одной из причин появления заявления Союза правозащитных организаций области, в котором содержится, в частности, требование об отставке В.В.Машкова. И хотя Уполномоченным был сделан оперативный анализ причин событий у Екатеринбургского «Белого дома», который был доложен Губернатору и послужил основой решений, принятых далее в Москве, но, к сожалению, эти действия не стали пока достоянием общественности в Свердловской области.

В октябре 1998 г. при участии Совета Европы в Екатеринбурге состоялась международная конференция «Региональный уполномоченный по правам человека: опыт, проблемы, перспективы». Приведем часть выступления В.В.Машкова, посвященную его взгляду на общественные правозащитные организации: «Хотелось бы пару слов сказать о роли и месте общественных правозащитных организаций, которых создано уже великое множество как в Центре, так и на местах. В последнее время многие их них претендуют на роль «Ума, чести и совести нашей эпохи», апеллируя к своему сидению в советских тюрьмах. Думаю, что противостояние этих организаций создаваемому государственному институту крайне вредно и бесперспективно. Государственные и общественные институции имеют совершенно разную природу, возможности и задачи. Они предназначены для работы в совершенно различных социально-политических нишах. Роль общественных правозащитных организаций обязательно будет возрастать по мере продвижения к гражданскому обществу. А пока главный центр тяжести правозащитной деятельности, нравится это кому-то или нет, все-таки будет принадлежать государственным структурам (Доклад…, 1998). На наш взгляд, последний тезис весьма сомнителен. Однако он был, по-видимому, достаточно важен для организаторов конференции, так как он нашел отражение в одном их пяти пунктов рекомендаций конференции: «4. Прекратить всякое противопоставление государственных и общественных правозащитных организаций, каждая из которых должна занимать свою социально-политическую нишу». Логично спросить, а кто будет определять эту нишу, которую должны занимать правозащитные организации?

Между тем конфронтация с лидерами Союза правозащитных организаций Свердловской области, которые не хотели занимать определенную им нишу, развивалась все дальше. Ситуация дошла до того, что Уполномоченный по правам человека в Свердловской области отказался принять участие в Региональной практической конференции «Состояние и пути реализации прав человека в Свердловской области», посвященной 50-летию принятия ООН «Всеобщей декларации прав человека», которую провели 10 декабря 1998 г. Общественная Палата свердловской области и Союз правозащитных организаций области. Причиной по-видимому было то, что со-организатором конференции была неугодная Уполномоченному организация.

К сожалению, дальнейшее развитие лишь усугубило эту конфронтацию, вызвав, с одной стороны, судебный иск к Уполномоченному от имени лидера Союза правозащитников В.Шаклеина, а с другой – протест со стороны В.Машкова «в связи с попыткой общественников создавать практически параллельные структуры» По мнению Уполномоченного именно это приводило к негативным последствиям и судебным искам, а примером такой параллельной структуры для него являлся «Доклад о положении с правами человека по Свердловской области за 1998 год, подготовленный Нижнетагильским правозащитным центром при участии В.А.Шаклеина. в рамках программы мониторинга прав человека, реализуемой Московской Хельсинской группой).

Подробнее эта ситуация и другие, более успешные стороны деятельности первого Уполномоченного по правам человека в Свердловской области описаны в наших публикациях (Сунгуров, 1999, 2000а), здесь же подчеркнем, что описанная выше ситуация не приносила пользу ни той, ни другой стороне конфликта.

Это был наиболее острый случай конфликта, в остальных регионах и на федеральном уровне ситуации развивались более благополучно. Так, сменившая скончавшегося после тяжелой болезни В.В.Машкова на посту Уполномоченного по правам человека в Свердловской области Т.Г.Мерзлякова в самом начале своей деятельности заключила Соглашение о сотрудничестве и взаимодействии в сфере защиты прав человека примерно с тридцатью правозащитными организациями области, в том числе с такими известными, как Межрегиональный центр прав человека (В.А.Шаклеин), общество Мемориал (А.Я. Пастухова), Антифашистский центр (П.Н. Дьяконов), Комитет солдатских матерей (Д.А. Салохина). Вскоре ею были организованы встречи губернатора Свердловской области Э.Э. Росселя с лидерами правозащитных организаций области, которая продолжалась вместо запланированных сорока минут около трех часов, а также . «Круглый стол» правозащитников Нижнего Тагила с представителями власти этого города.

Как отмечено в первом ежегодном докладе Т.Г.Мерзляковой: «Мы всё более убеждаемся, насколько велик потенциал общественности, как много она может сделать в интересах человека – от защиты его права на жизнь до благотворительной помощи и доброй приметой сегодняшнего дня является то, что власть это начинает понимать».

Плодотворно развивается сотрудничество общественных правозащитных организаций и Уполномоченного по правам человека в Калининградской области И.Ф.Вершининой. Выдвигавшийся одновременно с ней на пост Уполномоченного председатель областной ассоциации правозащитных организаций Г.М.Гетьманенко снял в ее пользу свою кандидатуру, что привело пока к единственному случаю. Проигрыша кандидата, выдвинутого губернатором. Григорий Гетьманенко и стал затем первым руководителем аппарата Уполномоченного, при этом происходило конструктивное взаимодействие с правозащитными организациями области. Поработав в новой должности около полутора лет, он ушел обратно в общественные правозащитники, и теперь уже они совместно с И.Вершининой и ее аппаратом проводят различные мероприятия и реализуют проекты.

Хороший опыт сотрудничества Уполномоченного по правам человека в Саратовской области А.С.Ландо с местными правозащитниками описан в одной из наших публикаций (Сунгуров, 2000б). Наконец, отметим выдержку и спокойствие, с которой встретил Уполномоченный по правам человека по правам человека в РФ О.О.Миронов почти полную обструкцию со стороны правозащитных организаций Москвы. Когда он заменил на этом посту правозащитника С.А.Ковалева. Ни в одном из своих интервью он не допустил в их адрес ни одного резкого слова, ни попыток их учить или оценивать. По видимому, он совершенно верно решил, что реальная работа все расставит по местам. И действительно, уже спустя пару лет ситуация резко изменилась, им был заключен Договор о сотрудничестве сначала с Московской Хельсинской группой, затем с СПб гуманитарно-политологическим центром СТРАТЕГИЯ, а затем и с другими российскими правозащитными организациями. Ярким примером совместной деятельности является этих организаций является совместная подготовка и издание первого в России справочника «Неправительственные правозащитные организации Российской Федерации» (2002).


Литература.

Доклад Уполномоченного по правам человека свердловской области Машкова В.В. – В кн.: Региональный уполномоченный по правам человека: опыт, проблемы, перспективы. Материалы международной конференции 27-29 октября 1998 г. – г. Екатеринбург, 1998 г. , с. 15-16.

Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: Тезисы докладов Всероссийской конференции. 14-15 апреля 2000г. / Под ред. М.Е.Главацкого. - Екатеринбург: УрГУ, 2000. – 264 с.

Комиссии и Уполномоченные по правам человека: опыт российских регионов. / Под ред. А.Ю.Сунгурова. – СПб: Норма, 2002. – 288 с.

На пути к региональному уполномоченному по правам человека. / Под редакцией А.Ю.Сунгурова. – СПб.: Норма, 2000, 224 с.

Неправительственные правозащитные организации Российской Федерации. Справочник. / Под ред. О.О.Миронова. – М.:Изд-во «Республика», 2002. – 320 с.

Сунгуров А.Ю. Институт Уполномоченного по правам человека: первые шаги в Свердловской области. // Правозащитник, 1999, №3, с. 23-29.

Сунгуров А.Ю. Развитие института регионального Уполномоченного по правам человека: опыт Свердловской, Саратовской и Астраханской областей. – СПб.: Норма, 2000а. – 66 с

Сунгуров А.Ю. Александр Ландо и его команда. Незаконченная история Саратовского Уполномоченного по правам человека. // Правозащитник, 2000б, №2, с. 10-20.

Участие власти в защите прав человека: Комиссии и Уполномоченные./Под ред. А.Ю.Сунгурова - СПб: Норма, 2001. - 232 с..


^ Основные понятия.


Правозащитные организации; типология общественных правозащитных организаций; конкуренция или поиск сотрудничества; критерии эффективность правозащитных организации; правозащитная деятельность и политика.


Контрольные вопросы

  1. Охарактеризуйте основные типы правозащитных организаций.
  2. Насколько совместимы занятия политикой и правозащитной деятельностью?
  3. В чем были основные ошибки во взаимодействии Уполномоченного по правам человека в Свердловской области В.В.Машкова с общественными правозащитниками?
  4. Приведите примеры конструктивного сотрудничества общественных и государственных правозащитных организаций.



    1. PR-обеспечение деятельности Уполномоченных по правам человека и их аппарата


Глава 10. Организационно-психологические основы менеджмента и их применение для оптимизации деятельности института Уполномоченного по правам человека


^ 10.1. Руководство и подчинение


Лидерство и руководство.

Лидерство - это один из процессов естественной групповой динамики. Руководство - это попытка оптимального соотнесения формальных (производственных) задач и особенностей неформальной групповой динамики. Иными словами, если лидерство - это внутригрупповой процесс, то руководство - это способ внешнего управления групповой динамикой в контексте целей и задач совместной деятельности членов группы.

«Слово «руководство», - пишет А.Л.Свенцицкий, - образовано от двух слов: «рука» и «водить». Но, конечно, смысл здесь совсем не в том, что руководить - это «водить рукой» (скажем, подписывая документы). «Собирающая» - вот первоначальное значение слова «рука» в славянских языках. Руководить - значит собирать, объединять людей и направлять их движение к определенной цели».

Любопытно, что в англоязычной практике собственного термина для обозначения руководства нет - это понятие обычно транслируется с помощью терминов «менеджмент» и «администрирование», реже - «лидерство» (например, «лидер проекта», то есть, тот, кто олицетворяет собой идею проекта и за счет этого привлекает к ней членов неформальной группы). О руководителе организации в целом в обоих языках говорят «директор», подчеркивая этим его основную функцию - указывать направление, направлять (но не объединять).

Тем не менее, лидер и руководитель - это не одно и то же. «Основное различие здесь состоит в следующем, – пишет А.Л.Свенцицкий. - Взаимодействие субъекта и объекта руководства осуществляется в системе административно-правовых отношений той или иной официальной организации. Что касается взаимодействия субъекта и объекта лидерства, то оно может происходить в системе как административно-правовых, так и морально-психологических связей между людьми. Если первые являются необходимым признаком любой официальной организации, то вторые возникают спонтанно, как следствие взаимодействия людей и в официальных, и в неофициальных организациях. Таким образом, в одном и том же акте взаимодействия двух членов производственной организации иногда можно наблюдать одновременно и отношения руководства, и отношения лидерства, а иногда только один из этих видов отношений».

Проводя различия в содержании понятий «лидер» и «руководитель», Б.Д.Парыгин останавливается на следующих моментах:
  • лидер преимущественно призван регулировать межличностные отношения в группе, руководитель - официальные отношения группы как социальной организации,
  • лидерство развивается в условиях микросреды (малой группы), руководство - это элемент макросреды (всей системы общественных отношений),
  • лидерство возникает стихийно, руководитель назначается - целенаправленно, под контролем, ни в коем случае не стихийно,
  • явление лидерства менее стабильно, так как зависимо от настроения группы, руководство - более стабильное явление,
  • лидер обладает меньшим арсеналом санкций по отношению к членам группы, чем руководитель,
  • лидер принимает большое количество непосредственных решений и его решения касаются, в основном, групповой деятельности, руководитель принимает более сложные и более опосредованные решения, не обязательно касающиеся обстоятельств и соображений, связанных с конкретной группой,
  • сфера деятельности лидера - малая группа, руководителя - шире, поскольку он должен представлять малую группу в более широкой социальной системе (например, в целостной организации, в большом подразделении, во взаимодействии с другими функционально-смежными группами).

^ Роли лидера и руководителя группы, их функции, позиции и ориентации в каждой конкретной малой группе всегда расходятся. Учитывать этот факт важно, а в некоторых случаях - просто необходимо. Приведем пример.

Лидер «рожден» группой для того, чтобы быть ее внутренней опорой. Руководитель - это внешний агент для группы, представляющий даже некоторую угрозу ее целостности, но одновременно с этим и обещающий привести группу к каким-то «хорошим» целям, правильно спланировать ее деятельность, оптимизировать ее жизнь. Для того чтобы группа поверила руководителю, пошла за ним, важно, чтобы руководителю поверил лидер. Тогда у группы сохраняется внутренняя опора и целостность группы не нарушается. Если же руководитель найти общего языка с лидером не смог, то группа вероятнее всего пойдет за лидером.

Некоторые администраторы это хорошо знают. Поэтому, прогнозируя возможный конфликт нового руководителя с лидером, они часто прибегают к крайним мерам - увольняют лидера. В результате целостность группы нарушается.

Со временем, она, конечно, восстанавливается, и к власти приходит лидер, чьи интересы более совместимы с задачами нового руководителя. А у группы образуются новые нормы - менее свободные, творческие и открытые, но более удобные для управляющего. В особенности, если речь идет о группе потенциальных исполнителей. В подобных случаях новый лидер часто оказывается в роли основания для идентификации неосознаваемых потребностей травмированных членов группы. Это может быть и агрессия, и потребность в эмоциональной защите, и страх. Вероятно, такой исход не особо желателен. Значит должен существовать более приемлемый способ урегулирования отношений руководителя с лидером, а вместе с ним - и со всеми членами группы как целостной структуры. И такой способ есть.

Понимая свое функционально-позиционно-ролевое отличие от лидера, руководитель будет прав, если не станет пытаться «свести счеты» с лидером, устранить его, или, того хуже, пытаться занять в группе его место. Не получится.

Более грамотным поведением со стороны руководителя будет организация и проведение своеобразной «цепочки переговоров» с лидером. Цель такого поведения - во-первых, привлечение лидера, а с ним и группы к значимости целей и задач организации, а во-вторых - попытка руководителя, по возможности, занять место «истинного члена группы», то есть, получить в группе неформальную роль, позволяющую «изнутри» поддерживать выполнение своих задач, связанных с управлением данной группой. Среди таких ролей можно назвать, например, роли «свой парень», «жилетка», «мечтатель».

Конечно, если руководителю по своим психологическим качествам и личностным ценностям не представляется возможным «внедриться» в группу, то этого делать не надо. В таком случае переговоры с лидером становятся более официальными, а отношения с членами группы нормируются как дистанционные.

Можно выделить несколько стратегий поведения руководителя по отношению к лидеру, а через него - к группе:
  • стратегия устранения лидера и ожидание замены его более лояльным членом группы,
  • стратегия конкуренции с лидером за его место в группе,
  • стратегия поиска своего места в неформальной группе,
  • стратегия неофициальных переговоров с лидером,
  • стратегия официальных переговоров (формализация отношений).

То, какую стратегию изберет руководитель, зависит от многих факторов, в число которых входят, с одной стороны, особенности ситуации и содержание совместной деятельности, с другой - личностные особенности и опыт руководителя, его ценностные ориентации и общее отношение к людям.

Характеристики ситуации и особенности личности руководителя, объединяясь, образуют то, что в языке житейской психологии стало уже устоявшимся словосочетанием - стили руководства.


Руководство и подчинение: стили руководства, установки руководителя на подчиненных.

Традиционная классификация стилей руководства построена преимущественно с учетом личностных особенностей руководителя, а в качестве ее критериев используются речевые характеристики, форма обращений и распоряжений, отношение к контролирующей функции, способам распространения информации, методам принятия решений и коммуникативным проявлениям в группе.

В качестве основы этой классификации используется известная триада стилей К.Левина: автократический (синонимы: авторитарный, административный волевой, директивный), демократический (синонимы: коллегиальный, товарищеский) и свободный (синонимы: анархический, либеральный, невмешивающийся, нейтральный, попустительствующий, разрешительный, формальный).

В соответствии с упомянутыми выше критериями, «психологические портреты» руководителей, практикующих три перечисленных стиля, таковы:


^ Авторитарный руководитель
  • чаще отдает приказания и делает резкие замечания, прерывая работу и заставляя делать ее так, как хочет он,
  • отпускает нетактичные замечания в адрес одних подчиненных и неаргументированно восхваляет других,
  • единолично определяет направление деятельности группы, указывает, кому с кем работать, инициативу пресекает,
  • дает задания поэтапно, создавая этим информационную зависимость,
  • успехи оценивает субъективно,
  • упреки или похвалу адресует личностно.


Демократический руководитель
  • говорит на языке просьб, советов, приглашает к разговору,
  • оценивает факты, а не личность,
  • приглашает группу для обсуждения хода и организации работ,
  • стимулирует самоуправление в группе,
  • развивает у подчиненных уверенность в себе,
  • сохраняет ответственность за собой, как за руководителем.


Попустительствующий руководитель
  • самоустраняется от ответственности,
  • разговаривает с подчиненными и вступает с ними в контакты редко,
  • обстановка в группе напоминает какую-то игру.


Сравнивая описания трех традиционных стилей руководства и приведенные нами ранее стратегии построения отношений с лидером и группой, можем провести некоторые аналогии. Например, обе стратегии выживания лидера явно более приемлемы авторитарному руководителю, в то время как демократический руководитель, вероятно, пойдет на переговоры с лидером.

Что же касается попустительствующего руководителя, то, как отмечает А.Л.Свенцицкий, этот стиль часто считают номинальным, поскольку руководитель подобного типа реально в деятельность своих подчиненных не вмешивается, ограничиваясь только предоставлением им информации, необходимой для работы.

Еще одной интересной психологической особенностью руководителя является его установка на подчиненных. Экспериментальным путем сотрудниками кафедры социальной психологии СПбГУ была получена классификация из пяти типов таких установок и изучено их влияние на малую группу.

  • Функциональный тип установки
  • оценивает подчиненных по выполнению ими производственных функций и, соответственно, делит их на хороших (делает им уступки, предоставляет льготы, вступает с ними в неформальные контакты), средних (этих он не замечает) и отстающих (не делает для них никаких уступок или льгот, осуществляет жесткое давление, разговаривает с ними жестким тоном, полагая, что таким образом он им помогает).

В результате в коллективе авторитет руководителя падает, возникает разобщенность, группа не функционирует оптимально.

  • Субъективный тип установки
  • похож на функциональный, руководитель с такой установкой строит производственные отношения с членами группы, исходя из собственных субъективных отношений с ними (симпатий, антипатий, неприязни, вражды), а на их деловые качества внимания не обращает.

В результате - групповая атмосфера и социально-психологический климат в коллективе становятся напряженными, выполнение совместной деятельности становится в тягость.

  • Ситуативный тип установки
  • отношение к подчиненным зависит от ситуации и поэтому часто меняется, отношение к подчиненным зависит и от собственного настроения руководителя.

В результате в группе возникает неудовлетворенность, разобщенность, развивается приспособленчество. Люди думают не о деле, а о самосохранении, что не способствует оптимальности выполнения задач, стоящих перед группой.

  • Нейтральный (безразличный) тип установки
  • руководитель видит в своих подчиненных не живых людей, а функциональные элементы, с которыми он и вступает в деловые (формальные) отношения.

В результате он получает от подчиненных ответное равнодушие. В малой группе возникает разобщенность. Возможны мелкие группировки по симпатиям. Организовать оптимальную работу в такой группе трудно.

  • Скрыто-отрицательный тип установки
  • руководитель считает, что хорошо работает только он сам, все остальные - разгильдяи, которых необходимо держать в твердом кулаке; такой руководитель не хочет (или не может) видеть в людях хорошее, часто маскируясь при этом интересами дела; часто такие руководители психологически безграмотны (или имеют манипулятивные цели), нередко у них отмечается наличие признаков «плохого» характера (подозрительность, мнительность, самоуверенность предвзятость).

Результатом внедрения такого руководителя в малую группу будет открытая или скрытая неприязнь. Его идеи будут приниматься в штыки. Его указания - забываться. Однако возможен и другой результат - своеобразное психологическое «заражение» членов коллектива его отрицательными чертами. Это неминуемо заведет коллектив в полосу конфликтов. Переориентировать такого руководителя очень трудно, поэтому иногда, если коллектив сильный, в организации ставится вопрос о профессиональной непригодности руководителя.

  • Активно-положительный тип установки
  • руководитель такого типа уважает своих подчиненных авансом, относится к ним положительно независимо от результатов; в своем обращении с подчиненными он сочетает доброжелательность и большую заинтересованность с высокой требовательностью

Результаты деятельности руководителя такого типа оказываются обычно оптимальными.